Например: — Что ж, тебе скучно здесь? — спросил Пьер. — Как не скучно, соколик. /.
Л. Толстой. Война и мир/; Что за сапожки, просто чудо! Так бы взял да примерил. Обязательный изменяемый компонент фразеосхем в анализируемых языках имеет достаточно свободные характеристики в плане лексико-грамматического представления и морфологического оформления. В его роли могут выступать все полнознаменательные части речи. Его лексико-грамматическая парадигма может быть разнообразной: как нулевой (дефектной), так и неограниченной (полной). Морфологическая парадигма характеризуется такой же особенностью. При этом лексическое варьирование, как правило, не ограничено.
Фразеосхемы двух анализируемых языков примерно в одинаковой степени проявляют свои синтагматические возможности в плане распространения и сочетания с другими высказываниями в тексте, предпочитая при этом эмоционально окрашенные построения, среди которых преобладают синтаксические фразеологические единицы различных классов. Например: — How stupid you are! W hy didn’t you tell him! — W.
ell, why didn’t you say? /K. G rahame. T heWindintheWillows/.Многие фразеосхемы выступают в качестве промежуточного звена на пути формирования новых единиц фразеологического типа с более высоким уровнем фразеологизации — коммуникем. Так, наосновефразеосхемы «What + N1!» сформировалиськоммуникемы What a lark!, What a dreadful thing!, What the fun!, What the mischief!, What the something-something!, What’s the big idea! идр.
Например: — Ah! T hey’ll come in the afternoon. Y.
ou’ll find, — we said to each other. — O h, won’t those people get wet. W hat a lark! Одним из наиболее значимых для определения фразеологического статуса фразеосхем является свойство идиоматичности. Оно касается различных аспектов организации подобных единиц языка, а потому имеет различные проявления. В целом оно связано с асимметрией плана выражения и плана содержания фразеосхемы. Невыводимым у описываемой фразеосхемыявляется, прежде всего, фразеосинтаксическое значение положительной или негативной оценки, а также высокой степени проявления предмета речи.
Оно никак не эксплицировано ее лексемным набором. Например: — Ifyourfatherhadnotdiedwhenhedid. D on’t be frightened! H ow you start!
— S he did, indeed, start. /C h. D ickens.
T heTaleoftwoCities/. Данная фразеосхема. выражает следующее значение: &# 171;Вы очень сильно вздрогнули…". При этом в формальной организации фразеосхемы не получает отражения семантический компонент «очень». Идиоматичным здесь является и содержание модусной пропозиции, связанное с выражением отношения говорящего к предмету речи: «удивление, недоумение, озабоченность и т. п.», которое формально не представлено в составе синтаксической конструкции.
Асимметрия формы и содержания на функциональном уровне обусловливает также рассогласование вопросительной по форме модели предложения и ее восклицательного по сути коммуникативного смысла. Идиоматичной является и сема сниженной (разговорной) стилистической маркированности, которая никак не проявлена в плане выражения фразеосхемы, так как ее производящее (вопросительное) предложение имеет нейтральную стилистическую окраску. В целом фразеосхемы английского и русского языков характеризуются наличием интегральных и дифференциальных признаков языковой организации и речевого функционирования, что позволяет рассматривать их в качестве языковой универсалии. Их сопоставительный анализ на материале языков различных систем способствует формированию целостного и более точного представления о данном классе синтаксических фразеологических единиц. В связи с этим представляется весьма важным и актуальным исследование фразеосхем на материале языков других групп и семей, что позволит сформулировать основные положения теории синтаксической фразеологии, применимые для любого языка.
2.2. Сравнительный анализ языковых универсалий в английском и русском языках.
Если мы сравним структуру русского иязыков, то мы легко обнаружим в них ряд общих черт. Так, в каждом из этих языков мы находим систему гласных и согласных. Но в одних языках гласных фонем меньше, а согласных фонем больше, и сам их состав иногда значительно отличен. Примером может служить русский язык, в котором имеется всего б гласных фонем, не различающихся по долготе и краткости, и 34 согласных фонемы.
На другом конце сопоставляемых явлений оказывается английский язык, в котором мы находим не только 10 монофтонгов с избыточным признаком долготы и краткости, но также 9 дифтонгов и 2 дифтонгоида. Этому обильному числу гласных фонем противостоит 25 согласных фонем. Анализируя звуковой строй других языков, даже самых далеких от русского и английского, мы легко убеждаемся в том, что и там обязательно существует система гласных и согласных фонем. Иначе говоря, мы не можем себе представить такой язык, где бы отсутствовали, например, гласные или согласные. Таким образом, факт наличия в структуре языка системы гласных и системы согласных носит всеобщий, универсальный характер. Наряду с универсалиями, имеющими описательный, или статический, характер и определяющими типологию языка в синхронном плане, необходимо говорить об универсалиях диахронических, характеризующих процесс движения или развития в языке.
Логическая структура этих универсалий формулируется так: «Для всех х и всех у где х есть более раннее, а у — позднейшее состояние того же языка.. &# 187;. Это означает, что некоторое состояние языка х изменяется в состояние у и этот процесс имеет общие черты в ряде языков, как генетически родственных, так и неродственных. Это можно показать на ряде конкретных примеров. В обобщениях предшествующего раздела упоминается грамматика (или плерематический уровень), но эти обобщения не принадлежат к числу обобщений о собственно грамматике, потому что они касаются соотношений грамматики и других аспектов языковой структуры. Из сказанного ранее мы знаем (или допускаем), что в любом языке существует грамматическая система и что грамматическая структура является иерархической. В дополнение можно с достаточной уверенностью предложить еще следующее. Английский и русский языки содержат инвентарь единиц, которые меняют свои денотаты в зависимости от элементарных признаков речевой ситуации. Иначе говоря, любой язык имеет деиктические элементы (по терминологии Блумфилда — «субституты»): в английском — это личные местоимения, указательные местоимения, местоименные наречия и т.
д.&# 160;В английском и русском языке среди деиктических элементов представлен элемент, обозначающий говорящего, и элемент, обозначающий адресата. Первое лицо и второе лицо местоимений единственного числа универсальны. Кажется, нет внутренней (кроющейся в самом определении языка) причины, почему это должно быть так; и все-таки, если мы попытаемся вообразить систему, лишенную их, мы получим нечто очень непохожее на систему естественного языка. Английский и русский язык содержит такие элементы, которые, ничего не обозначая, обусловливают различия в обозначаемом тех сложных форм, в состав которых они входят. Подобные элементы суть маркеры (markers), например англ. and: Matchandbook обозначает нечто отличное и от matchorbook, и от matchbook, но само and ничего не обозначает.
Допущение, что такие элементы должны обозначать нечто точно так же, как man, sky, honor или unicorn, породило менталистское философствование, населяющее вселенную абстрактными сущностями, а человеческий ум понятиями такими же бесполезными, как и светородящий эфир. Существуют также и нечистые маркеры, например англ. in, on, которые обозначают некую сущность и одновременно обладают функцией маркера. Возможно, что следует высказать допущение лишь об универсальном наличии маркеров (чистых или нечистых).В русском и английском языкахесть имена собственные. Собственное имя есть форма, которая обозначает только то, что она обозначает. Если она обозначает более чем одну вещь в разных встречаемостях, то класс вещей, который может быть ею обозначен, не обладает ни одним общим критериальным свойством, кроме несущественного свойства быть обозначенным именем собственным. Все американцы с именем Ричард, по всей вероятности, мужчины, но многих мужчин не зовут Ричардом; поэтому, впервые встретив какого-то человека, никоим образом невозможно на основе его свойств заключить, что его имя должно быть Ричард. Форма может быть именем собственным и в то же время не только им: Robin/robin «Робин!малиновка», John/john «Джон/парень», Brown/brown «Браун/коричневый». Данное обобщение не отрицает этой возможности. В анализируемых языках имеются грамматические элементы, которые не принадлежат ни к одной из трех, только что перечисленных специальных категорий. Вывод по главе 2Различные классы универсальных явлений языка обладают определенной степенью универсальности, находящейся в зависимости от уровня абстрагированности того или иного явления или, напротив, от его близости к конкретным отдельно взятым языковым фактам. Наличие в универсалиях неуниверсальных элементов, будучи обусловленным вариативностью языковой системы, а также ареальными и/или типологическими ограничениями, которые накладываются на универсальные явления различными процессами, совершающимися в языковой сфере, вполне закономерно и свидетельствует о том, что универсалии допускают исключения, что, однако, не нарушает их статуса, тем более что при установлении универсальных свойств лингвисты неизбежно исходят из рассмотрения ограниченного числа языков, и всегда потенциально возможен противоречащий случай.
Заключение
.
На протяжении всей истории развития языкознания представители ряда школ и течений обращали внимание на наличие универсальных черт, присущих языкам, однако как самостоятельное направление лингвистических исследований универсализм сформировался только ко второй половине XX века. К числу спорных вопросов лингвистики универсалий относится формулировка определения предмета данной области исследований. Неоднозначность толкования понятия «универсалия» связана, во-первых, с варьированием объема охватываемых им явлений языка, во-вторых, со смешением эпистемологического и онтологического аспектов в трактовке универсальных языковых свойств, в-третьих, спониманием универсальности не как общности определенных языковых реалий, а как возможности сопоставления разных языков друг сдругом или с некоторым языком-эталоном.Языковые универсалии, выделяемые отечественными и зарубежными лингвистами, включают свойства, которые не только противопоставляют язык другим семиотическим системам, но и входят внабор его фундаментальных содержательных категорий, составляютоснову его внутренней структуры, принадлежат к психологическому исоциальному аспектам языка, характеризуют отдельные уровни языковой иерархии, каждый из которых, таким образом, располагает определенным набором универсальных единиц. Многообразие языковых явлений универсального характера, ихсложная взаимосвязь, принадлежность некоторых универсальных явлений к различным классам, а также наличие целого ряда межъязыковых, внутриязыковых и внеязыковых факторов, обусловливающих ихсуществование, с одной стороны, препятствуют созданию единойклассификации универсалий, а с другой, определяют их значимостьдля целого ряда лингвистических дисциплин.
Список литературы
Баранов, А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону, 1993.
Баранов А.Н., Добровольский Д. О., Михайлов М. Н., Паршин П. Б., Романова О. И. Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике. 2-е изд., испр. и доп. М., 2001.
Березин Ф.М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979.
Богомазов Г. М., Пауфошима Р. Ф. О восприятии вставных гласных. В кн. Звуковой строй языка. — М., 1979. С. 14−19.Булыгина Т. В., Крылов С. А. Понятийные категории // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.
Вежбицкая А. Семантические универсалии и «примитивное мышление» // Семантические универсалии и базисные концепты. — М.: Языки славянских культур, 2011. — С. 54−90.Гак В. Г. Языковые преобразования. М., 1998.
Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов // Новое в лингвистике. Вып. V: Языковые универсалии. М., 1970.
Гухман М. М. Лингвистические универсалии и типологические исследования // Вопросы языкознания. — 1973.
— № 4. — С. 3−15.Гухман М. М Лингвистические универсалии и типологические исследования // Вопросы языкознания. 1973. № 4.
С. 3−15. Гухман М. М. Лингвистические универсалии и типологические исследования // Универсалии и типологические исследования. Мещаниновские чтения.
М., 1974.
Гухман М. М. Понятийные категории, языковые универсалии и типология // Вопросы языкознания. 1985. № 3. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.
Колшанский Г. В. Универсальная и частная типология // Лингвистическая типология. М., 1985.
Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М.: Педагогика-Пресс, 1994.
Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. Изд. 4-е. — М., 2007.
Маковский М. М. Универсалии в социолингвистике (Опыт социальной типологии лексико-семантических систем) // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. — Т. 33.
— Вып. 4. — М., 1974. -.
С. 331−340.Маслиева О. В. Становление категории причинности. Л., 1980.
Мельников Г. П. Язык как система и языковые универсалии // Системные исследования. Ежегодник 1972. — М.: Наука, 1973. — С. 183−204.Мечковская Н. Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков. Минск, 2000.
Новейший философский словарь. URL:
http://enc-dic.com/new_philosophy/Diskurs412.html (дата обращения: 25.
11. 2016).Панфилов В. З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. М., 1982.
Рамат П. Универсалии и типология // Вопросы языкознания. 1986. №.
2.Рождественский Ю. В. О лингвистических универсалиях // Вопросы языкознания. 1968. № 2. Садикова В. А. Ментальный язык и коммуникативный смысл // Значение как феномен актуального языкового сознания носителя языка; Мат-лымежрегион. научн. конф. — Воронеж: Истоки, 2015. -.
С. 68 — 69. Серебренников Б. А. О лингвистических универсалиях // Вопросы языкознания. — № 2. — M., 1972. — С.
3−16.Сложеникина Ю. В. К вопросу о метаязыке теории вариантности // Филологические науки. 2005. № 2. Солнцев В. М. Вариантность // Языкознание. Большой энциклопедический словарь.
М., 1998.
Стернин И. А. Контрастивная лингвистика: Проблемы теории и методики исследования. — М.:Восток-Запад, 2006.
Тестелец Я.Г.
Введение
в общий синтаксис. М., 2001.
Трунова О.В. К проблеме понятийных категорий // Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1989.
Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. Вып. V: Языковые универсалии. М., 1970.
Успенский Б. А. Проблема универсалий в языкознании // Новое в лингвистике. — М., 1970. — № 5. — С. 5- 30. Успенский Б. А. Проблема универсалий в языкознании // Новое в лингвистике.
Вып. V: Языковые универсалии. М., 1970.
Успенский Б. А. Структурная типология языков. М., 1965.
Фергусон Ч. Допущения относительно носовых: к вопросу о фонологических универсалиях // Новое в лингвистике. Вып. V: Языковые универсалии. М., 1970.
Харитончик З. А. Иконичность лексических единиц как объект сопоставительного исследования // Исследования по семантике: Межвуз. сб. науч. тр. Уфа, 1993.
Хоккет Ч. Проблема языковых универсалий // Новое в лингвистике. — № 5. — М., 1970.
— С. 45−76.Хоккетт Ч. Ф. Проблема языковых универсалий // Новое в лингвистике. Вып. V: Языковые универсалии.
М., 1970.
Щедровицкий Г. П. Методологический смысл проблемы лингвистических универсалий URL:
http://www.fondgp.ru/gp/biblio/rus/65 (дата обращения 29.
11.2016)Якобсон Р. Значение лингвистических универсалий для языкознания // История языкознания XIX—XX вв.еков в очерках и извлечениях, ч. II /под ред. В. А. Звегинцева. — М., 1965. -.
С. 383−395.Ярцева В. Н. Проблема универсалий и классификация языков // Универсалии и типологические исследования. Мещаниновские чтения. М., 1974.
Ярцева В. Н. Типология языков и проблема универсалий // Вопросы языкознания. 1976. № 2. C homsky N. S yntactiс Structures.
— T he Hague: Mouton, 1957. Church А., Propositions and sentences // The Problem of Universals, University of Notre Dame Press, Notre Dame, Indiana, 1956. P. 1−11.Osgood С.Е. Lectures on language performance.
(S pringer Series in Language and Communication. V. 7). — N.Y., Heidelberg, Berlin: Springer — Verlag, 1980.
