Политические конфликты в современном российском обществе

В-третьих, парламентские партии сами отказались принять фактические итоги выборов только под натиском проходящих бунтов, но нелегитимной Государственную Думу шестого созыва не признают, потому что не только не сдали мандаты, но и включились в ее активное начало работы.

В-четвертых, принятая резолюция митинга на Болотной площади, требовавшая аннулировать итоги выборов, отставки Чурова и проведения других выборов, не просто не реальна в связи с тем, что юридических оснований для воплощения данных мер в жизнь не представлено, но и не рассматривалось к исполнению, так как не было органа, группы лиц, следившего за выполнением ее или, хотя бы, для ведения диалога с властью.

То есть, целью организации массовых бунтов, всплесков является что — то другое, но перед обществом, участвующем в митинге на Болотной площади, это не оглашено. Цель была сказана фактически на втором митинге двадцать четвертого декабря на проспекте Сахарова: отстранение от власти и препятствие победе на выборах В. В. Путину. Помимо этого, были оглашены и способы выполнения — сбор и проведение масштабных митингов, если победу одержит В. В. Путин.

Необходимо заметить, что сами по себе миновавшие массовые акции неповиновения не были неожиданными или стихийными, как заявляют их инициаторы. Они были результатом большой и всеобъемлющей информационной кампании, которая где постепенно и со всех сторон летели удары по «болевым точкам» отечественного социума — Министерству внутренних дел (кампания «оборотни в погонах» и «преступления милиционеров против граждан»), армии (деятельность против «военной реформы», дискредитация А. Э. Сердюкова и т. п.), перестройке образования, межнациональным взаимоотношениям (кампания «кавказцы против русских» и «русские — порабощенное население в России»), коррупции (деятельность, в границах которой получил общую популярность и один из фаворитов неповиновения — А. Навальный) и т. д.

В следствии в социальном сознании не просто сформировался устойчиво отрицательный образ государственного правительства, государственного аппарата и верховного руководства государства, но и благополучно внедрены устойчивые мемы, фиксирующие этот стиль, влияние на которые дает возможность относительно быстро мобилизовать общественное сознание и увеличить эмоциональную степень неповиновения.

Главными субъектами данных кампаний являлись не подготовленные политические силы — партии, движения, интернет группы, интернет-СМИ, сайты, и тому подобное, вследствие чего, во-первых, достигалась довольно высокая быстрота охвата аудитории и передача, а во-вторых, определенная неизвестность источника информационной кампании, что формировало единую сферу «объективности» и «общего мнения» у всякого пользователя, угодившего в данное течение и, зачастую, не способного проверить и дать оценку получаемые информации.

Высказанное ранее совершенно не относится к сути «болевых точек» отечественного общества, проводимых реформ либо действенных масштабов коррупции в государстве, попросту констатируется факт выполнения самой общей кампании и ее рамки.

Исследование активности самих политических сил и организаторов возражающих акций дает возможность обнаружить определенные свойственные черты протеста.

1). Он не является итогом работы «системной» оппозиции — политические партии выступили скорее «привлеченным» ресурсом и выявили конкретную двойственность реакции: к примеру, КПРФ вначале приняла итоги выборов, обошедшись для себя заявлениями о «массовых фальсификациях» и угрозами «подать документы в суд», далее, судя по всему, перед влиянием собственных региональных отделений и части собственного высшего руководства — примкнула к акциям неповиновения, далее — ограждалась от их инициаторов, объявиви об «оранжевой проказе», однако, проявила помощь по отношению к недовольным жителям, попытавшись перенять инициативу в рамках митингов 18 декабря.

Во-вторых, самую большую динамичность в них выражал противоречивый конгломерат процессов и организаций как левого (Левый фронт, Другая Россия и т. п.), так и либерального (ПАРНАС, Солидарность, отчасти, Яблоко) настроя при явном преобладании конечного. Индивидуальную роль здесь выполняли действия национал-демократов (РОД, РГС и т. п.): с одной стороны, они планомерно оказали поддержку на митинге на Болотной площади, а с иной — вероятность выступления на нем пришлось отвоевывать силой. Обстановка отчасти поменялась только на митинге на проспекте Сахарова под воздействием А. Навального.

В-третьих, несмотря на явную нацеленность акций неповиновения вопреки сформировавшейся в России «вертикали власти», в них задействованы как представители российской элиты (К.Собчак, М. Прохоров и др.), так и личности, которые до недавнего этапа времени участвовали в управлении страной (А. Кудрин). Более того, ключевые задействованные личности (Б. Немцов), хоть и были давно отодвинутыми от настоящего политического воздействи фигурами, тем не менее, являются субъектами «несистемной» либеральной оппозиции и находятся в политическом слое.

В конечном итоге, задействованные в ходе и оказывающие ему умственную, пропагандистскую и международную поддержку лица (М. Горбачев, Парфенов, Ю. Шевчук, Б. Акунин, О. Басилашвили и т. д.) в основном являются сторонниками конкретного политического направления — прозападного, либерального, в основном противниками усиления российской государственности. Невозможно не отметить открытую поддержку неповиновения со стороны иностранных политических сил: главы Госдепартамента США Х. Клинтон, сенатора Дж. Маккейна, а также резолюции Европарламента и т. п.

В-четвертых, акцентировать внимание нужно на фигуре А. Навального. Впоследствии дозволенного митинга на Чистых прудах, состоявшегося 5 декабря, приглашал его участников «идти на штурм» ЦИКа и встал во главе колонны, прорвавшую оцепление ОМОНа, в последствии чего был задержан на 15 суток. Именно по итогам этого бунта на Болотной площади ярко и четко обнаружились противоречия между организаторами и соучастниками митинга (первоначально, между национал-демократами и либералами), едва не вылившиеся в стычки (угрозы в отношении Белова-Поткина, перепалки между участниками) — в последствии его возврата в структуру инициаторов бунта участие национал-демократов в качестве ораторов заметно увеличилось. Это не решило разногласий между протестующими (обоюдное освистывание), но позволило их сгладить. Отталкиваясь от этого, допускается предположение о том, что именно А. Навальный является ключевым связывающим звеном между частями бунтующего направленного движения, которое если не обладает абсолютным авторитетом (слова Б. Немцова о нем), но, всерьез претендует на первенство в нем.

Тем не менее, основа происходящих событий в России состоит не в персоналиях или организациях, активно принимающих участие в митингах и направляющих его. Основа содержится в самом массовом их нраве, фактически достигающем уровня конца восьмидесятых — середины девяностых. Не зависимо от поставленных целей и задач «несистемной» либеральной оппозиции и ее лидеров, они нашли «болевые точки» социального сознания в РФ и нажали на них, вызвав отдачу в своей выгоде.

С данной проблемой никак не справились ни «системная оппозиция», ни «несистемная» оппозиция, не оказавшаяся в разворачивающихся событиях ключевыми фигурами, а высшее управление государства и «партия власти» не сумели их закрыть или скомпенсировать в необходимой мере. Отталкиваясь от этого, можно произвести ряд единых заключений: политическое управление РФ утрачивает контроль над социальным сознанием и инструменты обеспечения активной лояльности: Единая Россия, МГЕР, «Наши», подконтрольные руководству СМИ стали неспособны заблокировать или предотвратить опасность «несистемной» либеральной оппозиции; «системная» оппозиция неспособна обнаружить, стимулировать и сосредоточить на собственной пользе возмущение людей. Более того, структуры «системной» оппозиции продемонстрировали малую степень своевременности и управляемости, в значительной степени попав под натиск агитации и пропаганды собственных оппонентов. Конкретный результат на выборах (как официальный, так и неофициальный) гарантирован не за счет активности самих депутатских партий, а за счет информационной кампании «голосуй за любую партию», содержит только протестный вид; «несистемная организованная» оппозиция, невзирая на то, что она в собственном либеральном крыле является инициатором протестных выступлений и ориентирует несогласие в свою выгоду, не в состоянии совладать с ним и дать ему институализированную форму — что обосновывается как обоюдными противоречиями в лагере инициаторов, так и внезапными рывками протестной инициативности людей; к тому же, в существенной степени члены протестных акций и в столице, и в областях одновременно выказывают сомнение самим инициаторам и ораторам. Фигура А. Навального является в каком — то роде исключением, но и его престижа не достаточно, чтобы безоговорочно стать во главе протеста, что обосновывается крахом — выдвинуть его в качестве кандидата на президентское избрание; «анонимный сетевой актор», породивший отрицательные, бунтарские настроения и гипотетически существующий в интересах некоторого непубличного центра, хоть и выдвинул А. Навального в новые политические фавориты, не смог в необходимой мере оказать поддержку его авторитету и гарантировать помощь. Другими словами, без подключения настоящей, а не виртуальной политической поддержки, достаточно глобальной, для координации и сосредоточения активности людей в хотя бы в столице, не говоря уже о областях, прибывший к власти на волне протестных настроений совокупность политических сил оказывается не способна держать ее на продолжительный период времени.

Все данное в целом дает возможность говорить об отказе всех политических институтов солидарности людей Российской федерации.

Можно в общем описать совокупность условий, приведших к этому тревожному состоянию России.

«раскол элиты»; содействие — публичное и непубличное — представителей элиты правительства в нынешних событиях дает возможность отметить, что сложившийся к началу двухтысячных годов консенсус, обеспечивающийся общей устойчивостью на протяжении последних десяти лет, потерян, и обострившиеся противоречия между ее группами вышли за грани функционирующих социально-политических институтов.

«отрыв элиты»; функционирующие социально-политические институты оказываются не могут гарантировать активную лояльность ни одной из функционирующих сил, что позволяет констатировать факт, что идеологии элиты и настрой обширных общенародных масс не согласуются между собой. Как результат, любое влияние политических субъектов дает не тот результат, который предполагался, все больше отвергая от них общество.

«раскол народа»; согласно собственным анализам, убеждениям, мыслям и настроениям население России разделяется на множество небольших, беспрерывно конкурирующих и все больше отдаляющихся друг от друга объединений. Это обозначает, что в государстве действительно нет конструктивного консенсуса, конституирующий социально-политические общности, предназначающиеся опорой для страны и проведения постепенного политического курса. В подобных обстоятельствах общественно-политическая самоорганизация людей может предоставить только сравнительно маленькие группы с невысокой солидарностью, которые не могут отрефлексировать свои круги интересов и мысли в огромные идеологии и планы, потому что целиком ведутся социальным сознанием (использование броских лозунгов).

«новое поколение»; в интенсивную фазу входит поколение, которое не застало СССР и припоминает беспорядок девяностых годов, мировоззренчески сформировалось в «путинские двухтысячные» с их особым опытом. Практически из-за этого стремительно уменьшается влияние сложившихся больших политических акторов, их обоснование и способы пропаганды. В частности, обжалование к «стабильности» уже не является эффективной — она расценивается как «сама собой разумеющаяся», зато есть довольно большое требование на «образ будущего», согласно сути, не удовлетворенный ни «правящей партией», ни «системной оппозицией», ни «оппозицией несистемной», ни «анонимным сетевым актором».

«новые технологии»; обширное распространение интернета и цифровых технологий стремительно увеличило область для пропаганды и агитации, которое оказалось фактически не освоено функционирующими созданными политическими силами. Помимо того, особенность преподнесения информации в интернете радикально изменяет сам подход к агитационно-пропагандистскому труду, что не было вовремя предусмотрено политическими силами.

Все вышеизложенное дает возможность утверждать два взаимосвязанных заключения:

А) политическая система РФ объективно находится в глубоком кризисе и нуждается глобальной трансформации;

Б) кризисное положение системы России усложняется реализацией «цветного» (бело-болотного) сценария, что обуславливает не только сложность прохождения упадка, но и усиление границ — система либо модифицируется, либо распадется.

Соответственно, пытаясь не позволить разрушения страны, модификация политической системы, как представляется, обязана двигаться в таких ключевых границах:

плодотворная канализация массового протестного настроя людей; событие имеет не столько негативный, сколько благоприятный вид: общество, его активная часть, отреагировало на политические трудности страны, которые возглавили объективную сторону неповиновения: подкупность, общественное разделение, отрыв элиты государства от остатков общества. Таким образом, возросшую деятельность нужно сосредоточить в позитивное русло борьбы с данными недочетами системы и социального строя России в общем. Необходима глобальная работа организационного, идеологического характера от всех сил государства. В первом аспекте по институализации складывающихся на местах социально-политических низовых групп и внедрения их в традиционный, банальный процесс; во втором аспекте — по формулировании и популяризации «положительного предстоящего России».

институализация противоречий в элите государства, их переход в конструктивное русло, усиливающее государство. Данная цель выглядит наиболее трудной, потому что, отталкиваясь от внутрироссийских и международных условий, допускается, что сам раздор имеет непримиримый вид. Если это так, нужной потребностью является ликвидация в той формы тех частей элиты, которые подрывают государственность РФ и функционируют, либо в интересах зарубежных центров влияния, либо в объединении.

радикальное снижение социального расслоения в экономическом, политическом и культурном значении. Нужда в необходимости обеспечения социально-политической устойчивости каждой системы и коррелляция с допускаемым «образом будущего», вокруг которого возможен и обязан сформироваться динамичный положительный консенсус общества.

Разумеется, что все данные три условия обязаны осуществляться в комплексе, обоюдно усиливая и обуславливая друг друга. Таким образом, применение «гражданской самоорганизации» для преодоления острых социально-политических трудностей государства является средством институализации инцидента в элите или удаления ее «непримиримой» части — случится она может в рамках развития «положительного образа будущего» для государства, осуществление которого содержит радикальное сокращение общественного расслоения.

Рано или поздно противоречия и внутренние войны завершаются, не достигнув необходимых целей. В России и прочих постсоветских государствах деморализованное и граждански недостаточно зрелое, отравленное в целом ряде мест националистической пропагандой социума, от имени которого и в чьих интересах якобы руководители и активисты зачинали войну, не способно представить счёт ответственности. Однако в каждом случае требуется возобновлять гражданский порядок и руины, оставленные борьбой. Врагов из прошлого необходимо приметить, а условия «победителей» согласовать с реальностями длящегося общего пребывания в государстве.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

У политических разногласий есть политические и социальные основы, возникающие в социальной сфере, где жизнедеятельность осуществляется в сфере политики. Законы политической сферы предполагают политический режим — вид организации политических подсистем. Эти подсистемы диктуют форму «общения» власть — общество, нормативные ходы урегулирования конфликта, суть ведения диалога по актуальным вопросам. Демократическая концепция, актуальная в наше время в России, включает в себе плюрализм суждений и большие возможности обсуждения социальных проблем.

Можно говорить о том, что политическое противоречие включает существенное количество части социума. Самые распространённые типы инцидентов базируются на типе политической системы и определяют течение разногласий на основе вовлечённости разных политических подсистем. Большинство исследователей акцентируют внимание на культурно-идеологической составляющей разногласий. Это более аргументировано в мире особой важности этического довода на политической сцене. Демократическое общество базируется на принципе равноправия и всеобщего блага, таким образом, обвинение в стремлении препятствовать осуществлению принципа всеобщего блага приравнивается нареканию в недемократичности и, следовательно, в несоответствии субъекта должностным правам или, выражаясь публицистическим языком, в «предательстве эталонов демократии». Важным для многих классификаций аспектом является критерий характера прохождения спора: институциональность и нормативность, либо их неимение. В первом случае спор считается демократическим, во втором — тоталитарным. Эти два полюса по факту приходят к проблематике наличия, либо отсутствия возможности для «разговора» народа с властью.

Роль споров, изучающие его, понимают каждый по-своему. Некоторые предполагают, что присутствие разногласий — залог гармоничного развития социума и политической системы, другие же — что разногласие выступает в роли дестабилизирующего фактора. Оба эти вывода анализа имеют обоснованность и выбор преобладающего (но не абсолютного) отношения к спору определяется состоянием определенной политической системы в определенном обществе. В странах, где система является привычной и функционирует долгий период времени, где политические подсистемы и институты составляют единую непротиворечивую модель, политическое разногласие является дестабилизирующим фактором, но факт его появления является поводом поиска компромисса. В переходных обществах, где замена политической модели случилась не так давно, общественно-политические инциденты — нужный задаток установления целостной политической системы. Такая важность инцидента определена отличиями в государственном менталитете: адаптация нации к необычной для неё политической модели, как правило, сопровождается приспособлением данной модели к культурным обычаям общества.

В случае социально-политических инцидентов в России наблюдается это явление. С одной стороны — разногласия необходимы, потому что нет демократической модели общения между властью и народом. С другой стороны — устоев общения в нашем государстве нет. Институты государственной власти обычно характеризуются консервативностью и формирование новых структур в социально-политической области замедленно, существенно отстает от развития СМИ. На данный момент наблюдается процесс формирования нормативного диалога между правительством и народом, созданный «снизу», со стороны общенародных масс. Характерно, что наиболее активные субъекты политической области, представляющие интерес общества, подчёркивают потребность быть в рамках закона, т. е. призывают к формированию нормативной коммуникации и гражданского контроля.

Формирование и динамика политических разногласий и споров обуславливается фактом неимения в России гражданского общества (переход от тоталитарной к демократической не совершившийся), а также традиционным восприятием политики и политического деятеля как индивидуальности из другой планеты, как чужака. Политические нынешние споры основаны на совместной работе двух парадигм: исторически сложившейся (авторитарной) и введённой из вне (демократической). Актуальные общественно-политические разногласия основываются на созидании демократического общества и гражданского контроля, чему сопротивляется консервативный аппарат верховной власти. Ключевым отличием политической конфликтологии в России выступает факт появления нормативных моделей разговора между правительством и людьми. Данные модели формируются, но факт их рождения дает возможность предполагать будущее развитие социума в границах демократической системы. Государственный аппарат в рамках закона не дает развиваться данной инициативе.

Урегулирование политических споров в современном государстве проходит либо бурно и стихийно, либо при помощи подавления за счет административной системы. Систематический анализ и претворение в жизнь споров отсутствует, это является существенной проблему для будущего развития социума и его системы. На сегодняшний день развития российского общества восприятие разногласий в качестве дестабилизирующего фактора может привести только к стагнации и деградации политической системы — общество переходного периода ещё не наработало достаточного количества моделей для разрешения политического конфликта, а также не усвоило ценности нового общественно-политического строя.

БИБЛИОГРАФИЯ.

1. Федеральный закон от 08.

06.2012 № 65-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс РФ об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях».

2. Большаков А. Г. Политические конфликты в российских регионах: институциональные условия и возможности управления (случай Республики Татарстан) //.

http://www.rapn.ru/?grup=72&doc=130 (1.

04.2013).

3. Буртовая Е. В. Конфликтология. Учебное пособие. М.: Юнити, 2002.

4. В Екатеринбурге развесили билборды с цитатами из Конституции России//.

http://www.kasparov.ru/material.php?id=510E4D3966AA0 (1.

04.2013).

5. Вартумян А. А. Региональный политический процесс: динамика, особенности, проблемы. М., 2004.

6. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М.: Прогресс, 1990.

7. Глухова А. В. Политические вызовы перед глобальными конфликтами (к феномену «оранжевых революций») // Региональные конфликты в контексте глобализации и становления культуры мира. Москва — Ставрополь: СГУ, 2006.

8. Глухова А. В. Политические процессы: учебное пособие. Воронеж: ВГУ, 2009.

9. Глухова А. В. Политические конфликты: основания, типология, динамика: теоретико-методологический анализ. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

10. Горелов А. А. Политология в вопросах и ответах: учебное пособие. М.: Эксмо, 2009.

11. Дарендорф Р. Конфликт и сотрудничество // Политология вчера и сегодня. Вып. 2. М, 1990.

12. Емельянов С. М. Практикум по конфликтологии. СПб.: Питер, 2009.

13. Законопроект о защите чувств верующих доработают//.

http://www.vesti.ru/doc.html?id=1 016 266 (1.

04.2013).

14. Запрудский Ю. Г. Конфликт// Политология. Словарь под ред. В. Н. Коновалова. М: РГУ, 2010.

15. Каптерев С. Е. Авторитет государственной власти и процессы трансформации в современной России. Н. Новгород, 2005.

16. Клименко А. В., Румынина В. В. Обществознание. М.: Дрофа, 2004.

17. Козырев Г. И. Политическая конфликтология: учебное пособие. М.: ИД «ФОРУМ». — М.: ИНФРА-М, 2008.

18. Кольба А. И. Проблемы институализации политических конфликтов в условиях политико-административного режима современной России//.

http://www.polisportal.ru/files/File/puvlication/Young/Kolba.pdf (1.

04.2013).

19. Левада Ю. А. В какие игры играют толпы. Социологические заметки на актуальную тему //Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2002. № 4 (60). С. 59−61.

20. Мелешкина Е. Ю., Мельвиль А. Ю. Формирование новых государств: внешние и внутренние факторы консолидации // Полис. 2010. № 3. С. 26−39.