Душа и тело в «Огненном столпе» Н. С. Гумилёва

Настало время, когда в нашу историю и культуру возвращаются незаслуженно забытые имена. Распавшаяся связь времен постепенно соединяется в единую цепь причин и следствий. Одним из таких утраченных, но необходимых русской культуре звеньев был замечательный поэт, глава акмеистического направления, Николай Степанович Гумилёв. Имя Гумилёва вернулось в литературу лишь в 1986 году. Причиной столь длительной казни молчанием было обвинение в участии в контрреволюционном заговоре, за что 24 августа 1921 г. он был расстрелян.

Исключительно продолжительный и неукоснительно строгий, ни разу не смягчавшийся запрет, лежавший на имени Н. Гумилева в течение нескольких десятилетий, привел к тому, что ни о каком изучении его творчества не могло быть и речи. Писатель известный в свое время, оставивший заметный след в истории литературы и даже создавший целое направление в литературе — акмеизм (греч. akme — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора. Для Гумилёва — направление, требующее большого равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем-то было в символизме), оказавший несомненное воздействие на последующее поэтическое развитие, — такой писатель все же не мог при всех наложенных на него запретах исчезнуть из литературной памяти без следа и звука. Даже коммунист В. Итин писал: «Значение Гумилёва и его влияние на современников огромно. Его смерть и для революционной России остаётся глубокой трагедией».

Моё внимание привлек последний, отпечатанный за несколько дней до трагической гибели Николая Гумилёва, сборник стихотворений — «Огненный столп». Как писал Э. Голлербах, «Гумилёв неизменно и настойчиво шёл к совершенству формы, к магии слова, к деспотическому овладению стихом», который ему-таки удалось завоевать. Для Г. Иванова «Огненный столп» являлся «красноречивым доказательством того, как много уже было достигнуто поэтом и какие широкие возможности перед ним открывались». С мнениями этих исследователей невозможно не согласиться. Я считаю, что последний сборник Гумилёва ярко выделяется среди всех его книг, так как автор затрагивает животрепещущие темы (смысла жизни и счастья, противоречия души и тела, идеала и действительности и т. д.), а так же раскрывает свою философско — эстетическую концепцию видения мира.

Перед собой я поставила следущие цели и задачи:

Цели:

1. Выявить тематику цикла «Душа и тело» в книге «Огненный столп».

2. Показать цикл «Душа и тело» как целостный художественный организм во взаимодействии всех его составляющих.

3. Рассмотреть тему Души и Тела в одноимённом цикле.

Задачи:

1. Описать круг тем и проблем, затронутых Н. С. Гумилёвым в книге «Огненный столп».

2. Доказать, что цикл «Душа и тело» является ядром книги «Огненный столп».

1. Последняя книга Николая Гумилёва «Огенный столп»

1.1 Духовные традиции в «Огненном столпе»

Последняя книга Н. С. Гумилёва «Огненный толп» вобрала в себя множество множество духовных традиций: библейскую, масонскую, ницшеанскую, теософскую и др. Здесь я считаю необходимым дать комментарий к основым фисолофским взгядам, которых придерживался автор сборника.

Тема Бога в лирике Н. С. Гумилёва традиционно входит в число приоритетных. Пройдя в юности, как и многие его современники, через увлечение оккультным знанием и мистическими учениями, поэт возвращается к утверждению истинных ценностей. В позднем творчестве категориям Божественного свойственна намеренная семантическая усложненность, что свидетельствует о напряженных духовных исканиях поэта, нашедших отражение в изменении художественного мира. С мыслью о Божественном в художественном мире Гумилёва неразрывно связано представление о назначении поэта. Так, И. В. Одоевцева вспоминает: «Гумилёв говорил, что нет в мире высшего звания, чем звание поэта. Поэты, по его мнению, — лучшие представители человечества, они полнее всего воплощают в себе образ и подобие Божие, им открыто то, что недоступно простым смертным. Он, как и Новалис, считал, что поэтам дается с неба интуитивное прозрение скрытой сущности Вселенной. «То, что поэты совсем особая порода людей, — говорил он, — понимают даже обыватели, презрительно отзывающиеся о поэтах, как о людях не от мира сего, то есть принадлежащих, хотя они вряд ли с этим согласны, к высшему духовному миру».

Масонство — религиозно-нравственное движение, связанное с удовлетворением религиозной потребности на внецерковной основе. Особенностью нравственной философии русских масонов являлось следование «святоотеческой» традиции органического единства образа мысли и образа жизни, теории и практики. Другая черта — пафос автономии человека в решении духовно-нравственных вопросов — составляет отличительную характеристику русского масонства 18−19 веков на всех этапах исторического развития. Ни одна сила не может нарушить суверенитет человека: ни государство, ни церковь, ни какой-либо иной социальный институт. Заглавие сборника «Огненный столп», отсылающее как к ветхозаветному источнику («Книга Неемии») и указывает на близость масонской доктрине; речь идет о понимании «правого пути». Замысел всей книги по сути выявляется в этом движении по пути, отмеченному Богом.

Обрисовывается ситуация томления бессмертной души в теле — могиле, с другой же стороны, повествуется о «выходах» бессмертной души из тела и, наравне с этим, об «эволюции духовной части себя как человека в иных измерениях», поданной в рамках масонского ритуального действия «повторения всего пройденного пути». Один из названных «выходов», соотнесенный с концепцией готовности к «священному долгожданному бою», прямо определяется как масонский (мотив «угрюмого и упрямого зодчего Храма», принимающего участие в строении «Нового Иерусалима» на земле и идущего к «свету» Христа, чем задается сюжет «Огненного столпа» в целом. На этот мотив опирается ряд стихотворений сборника, среди которых выделяются «Душа и тело», «Шестое чувство», «Слово».

Ницщеанство — Учение немецкого философа Ф. Ницше, проповедующее крайний индивидуализм, волюнтаризм, культ так называемого сверхчеловека, характеризующееся нигилистическим отношением к традиционным ценностям европейской культуры и решительной переоценкой всех ценностей.

Теософия — религиозно-мистическое учение о единении человеческой души с божеством и о возможности непосредственного общения с потусторонним миром.

Антропософия — религиозно-мистическое учение, основанное в 1912 Рудольфом Штайнером с целью открыть широкому кругу методы достижения так называемого «духовного созерцания», а также результаты проведённых с помощью такого созерцания исследований.

Сборник как содержательная целостность — система рядов взаимосвязанных образов — символов одного плана, восходящих к ывсоким духовным ценностям выше перечисленных философских взглядов. С названными религиозными и философскими учениями связаны основные ряды образов — символов, организующих семантическое поле каждого стихотворения и книги в целом.

Эти ряды возникают в книге Гумилёва под влиянием глубинных процессов жуховной жизни человечества и его причастности к ним.

Первый из этих рядов основан на библейско — христианских понятиях и символах, связанных с представлением о существовании высшей силы и непознаваемого: Христа как Бога и Высшего Судии человека в земных делах (название и количество стихотворений сборника «Огненный столп» — 20 по хритианской догматике означает «Господь», стихотворения («Память, «Душа и тело», «Слово»), смерти — как неминуемого конца и цели человеческой жизни («Память, «Душа и тело», «Лес»).

Второй ряд символов связан, как убедительно показал М. Йованович, с масонской символикой и масонскими понятиями: зодчий храма, покой, добро и зло, культ дружбы, звёздное небо, т. е. астрологичекие символы и т. д. («Память, «Душа и тело», «Слово», «Лес».

Третий и четвёртый ряд символов — теософские и антропософские мотивы и символика. Например, мотив конечной цели человека как достижения оккультного «знания» и сверхестественных способностей, традиция посвящённых или «мастеров», инспирирующих духовную эволюцию человека («Шестое чувство», «Память, «Душа и тело», «Молитва мастеров»). Сюда же относится мотив выработки чувства единства с духовной основой Вселенной («Душа и тело»).

Для антропософского учения характерно стремление достичь высшего состояния сознания через пробуждение дремлющих в нас «духовных органов познания» (таких как музыка, пение, танец), которое нашло отражение в ряде лирических сюжетов книги («Душа и тело», «Концона вторая»).

Шестой ряд символов ряд символов книги связан с образами Вселенной и космоса, представляющих, по мысли лирического героя, ещё одну реальную мощную силу, воздействующую на сознание и жизнь человека «Душа и тело», «Слово», «Заблудившийся трамвай»).

Теософской направленности отвечает тенденция Гумилёва показать в образах «Огненного столпа» тождественность сокровенного смысла символов различных религий, попытка представить некое универсальное религиозно — философское воозрение лирического героя, вэбирающее всебя элементы христианства, масонства, антропософии, ницшеанства.

Все названные выше ряды символов взаимосвязаны и организованы в единую образно — смысловую систему не только канвой биографии тождественностью смысле символов различных религиозно — философских систем, но и тремя переплетающимися, сквозными для всего сборника темами. Это вечные для поэзии, и особенно характрные для художественного сознания Гумилёва на протядении всего творчества, темы любви, сметри и творчества. Темы, извечно связанное с жизнью и психологией человеческой личности и определяющие личностную сущность лирического героя книги.

1.2 Общее описание сборника

гумилев сборник художественный духовный Последний прижизненный сборник стихов Гумилёва был отпечатан за несколько дней до трагической гибели поэта в августе 1921 года. О выходе в свет книги сообщалось в газете «Жизнь искусства» от 16 — 21 августа 1921 года.

В 1921;1922 годах появились многочисленные рецензии Э. Ф. Голлербаха, Л. Лунца, Г. Горбачевича, Н. М. Минского, К. В. Мочульского, которые носили обобщенный характер: в них не было стремления проникнуть в суть своеобразия содержания книги как единого произведения, каковым является «Огненный столп» — удивительный образец целостного лирического произведения.

В сборник вошло 20 стихотворений, созданных в 1919;1921 годах. Целью отбора стихов для книги было стремление Гумилёва к созданию единой, целостной по смыслу лирической композиции, призванной выражать определённую философско — эстетическую концепцию поэта. Эта концепция раскрывается автором постепенно и последовательно от первого к последнему стихотворению. Причём каждое последующее стихотворение по смыслу тесно связано с предыдущим.

Обратимся к семантике названия книги «Огненный столп». Тема огня в творчестве Гумилёва является одним из постоянных, организующих элементов, которые становятся носителями единства в многочисленных произведениях, принадлежит к постоянной мифологии, лежащей в основе всего творчества поэта. Это показывает даже беглый взгляд на творчество Гумилёва. Тема огня присутствует уже в названиях двух его книг — «Костёр» и «Огненный столп».

Круг тем, обозначенных символикой огня, довольно широк, как и способы ее воплощения. Символика огня возникает каждый раз, когда поэт обращается к теме Бога, онтологическим вопросам. При этом можно выделить несколько направлений, по которым развивается художественная мысль Гумилёва:

1. Бог (его мир, сфера бытия Бога);

2.космос (осмысляемый как творение Его рук);

3.природа;

4.человек, сфера бытия человека.

В связи с темой огня необходимо рассмотреть название книги Гумилёва, получившее множество трактовок и толкований. «Заглавие оказалось необыкновенно ёмким. В этом образе Гумилёв сконцентрировал содержание, почерпнутое в разных, далеко отстоящих культурных традициях». Н. А. Богомолов анализирует название книги как яркий пример обращения Гумилёва в последней прижизненной книге к «семантической поэтике», позволяющей «разворачивать широчайшую историко — культурную перспективу», «самые разнообразные системы восприятия, опираясь на разные «коды». В Библии, сочетание «огненный столп» фигурирует, а различных контекстах в книге «Исход», в «Книге Неемии», в «Откровении Иоанна Богослова». В «Исходе» и «Книге Неемии» огненный столп выступает как знак явления Бога народу Израиля, указания ему пути, и в таком случае последний сборник Гумилёва следует воспринимать как некое откровение, данное Богом, как источник света, способный рассеять мрак грехов и страданий.

Также Богомолов возводит смысл названия сборника к цитате из книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра». В контексте цитаты из книги Ницше огонь небесный воспринимается как кара за грехи, огонь в этом случае выступает как символ очищения от грехов и скверны земного существования, перехода в другое состояние, более духовное.

Огонь у Гумилёва выступает то как очищающая и целительная сила, знак Божественного присутствия, то как адское пламя, угрожающее человеку гибелью.

Несмотря на разницу в значениях, существует нечто общее между употреблениями темы огня в книге. Во многих контекстах пламя выступает как символ метаморфоз, это значение огня полностью согласуется с мифологическим. В мифологии в самом общем смысле огонь, подобно воде, выступает как символ преобразования и перерождения.

Опишем образно — тематическую композицию «огненного столпа». С точки зрения образно — тематической книга делится на две части, противопоставленные друг другу: 1. по экспрессивно — эмоциональному тону: первая часть носит более спокойный, философский характер, во второй части происходит резкое омрачение тем и мотивов; 2. по характеру конфликта: если в первый части это прежде всего конфликт внутренний, т. е. конфликт между душой и телом («Душа и тело» или между душами одного человека («Память»), то во второй части конфликт переносится вовне: здесь внимание сосредоточено на противостоянии человека и стихий, по большей части враждебных по отношению нему — времени, любви, смерти.

Книга начинается со стихотворения «Память», в котором Гумилёв в обобщённо философской форме формулирует тему противопоставления души и тела.

Крикну я… Но разве кто поможет, ;

Чтоб моя душа не умерла?

Только змеи сбрасывают кожи, Мы меняет души, не тела.

В основе лирического сюжета книги лежит история жизненного пути — работы самосознания лирического героя. Этот путь мыслится Гумилёвым как постепенное восхождение по ступеням духовности к наивысшей цели человеческого существования — «обретению истинной духовности, которое должно произойти со вторым пришествием мессии — Иисуса Христа — и в период грядущего Страшного Суда». Тема Страшного Суда — сквозная тема сборника («Память», «Душа и тело», «Мои читатели, «Звёздный ужас», «Молитва мастеров»). Решение этой проблемы у Гумилёва осложняется соединением разных философских взглядов, в которых соседствуют элементы библейско — христианских, масонских, теософских, ницшеанских и других религиозных и философских учений, а также оригинальной авторской эстетической позицией.

Композиция стихотворений последовательно, шаг за шагом воплощает одну из идей теософии: «В жизни человеческой Дух является повторением себя самого с плодами своих прежних переживаний в прошлых воплощениях. И эта жизнь есть как бы повторение прошлой жизни, и она приносит с собой то, что свершило для себя „духовное я“ в предыдущий жизни». В то же время книга отражает идею масонского учения «об эволюции духовного части себя как человека в иных измерениях», поданную, а рамках масонского ритуального действия «повторения всего пройденного пути».

Подводя итоги, можно сделать вывод, что самый значительный сборник Гумилёва «Огненный столп» опирается на личный духовный и жизненный опыт и отражает собственное мироощущение автора. Многое пережив, Николай Степанович, вероятно, чувствовал желание и право серьёзно и открыто размышлять о взаимодействии души и духа, о взаимоотношениях Бога и человека.

2. Цикл «Душа и тело» как целостный художественный организм

2.1 Единство и борьба Души и Тела

Триптих «Душа и тело» — попытка поэта постичь природу их взаимоотношений, суть воспарений духа и устремлений плоти, ибо сказано в Книге Екклесиаста: «И предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростию все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Еккл. 1, 13).

Цикл построен в форме третейского суда: каждая сторона высказывает и защищает свою правоту, а третий выносит решение. Генезис такого построения в Соломоновых временах и решениях и сразу порождает ассоциации с притчами царя Соломона и «Песней Песней». В первой части ответствующая душа отрицает смысл земного существования, любовь названа «болезнью», лишь скорбь роднит душу с землею. Во второй части слово предоставлено телу. «И телу я сказал тогда: «Ответь на все провозглашенное душою». Тело главной ценностью провозгласило любовь и готово платить за нее «непоправимой гибелью последней». В третьей части настала очередь третейского суда: «Когда же слово Бога с высоты Большой Медведицею заблестело, С вопросом: «Кто же, вопрошатель ты?» — Душа предстала предо мной и тело».

Тема души и тела достигает своего апогея в цикле «Душа и тело».

И отвечала мне душа моя, Как будто арфы дальние пропели:

— Зачем открыла я для бытия Глаза в презренном человечьем теле?

Контраст между возвышенной и душой и земным телом даёт возможность Гумилёву обнажить внутренние противоречия как основу мировосприятия. Сознание лирического героя постоянно колеблется между добром и злом, телесным и духовным, христианством и язычеством, напряжение между этими полюсами сознания становится одним из основных структурных стержней книги.

В противоречие вступают первое и второе стихотворения цикла «Душа и тело», однако в данном случае противоречие разрешается в третьем тексте, так как цикл построен по строгой логической схеме: тезис — антитезис — синтез.

Первая часть представляет собой тезис: душа отрицает наличие в земной жизни истинных ценностей, такой ценностью не признаётся и любовь («Ах, я возненавидела любовь,/Болезнь, которой все у вас подвластны.»).Единственное, что роднит душу с вечным, непреходящим — горе.

— И если что меня роднит С былым, мерцающим в планетном хоре, То это горе, мой надёжный щит, Холодное презрительное горе.

Во второй части представлен антитезис: тело возражает душе, что и простые земные радости («- Не знаю я, что значит бытие,/Хотя и знаю, что зовут любовью.») имеют право на существование и могут быть признаны истинными ценностями.

В третьей части (синтез) противоречие снимается, спор души и тела не имеет смысла, так как поля земные (земная жизни и земные ценности) и поля блаженных (внеземные сферы, куда возвращается душа поле смерти тела) — как пыль для того, «кто, словно древо Игдразиль,/Пророс главою семью семь вселенных», духа, который во многих оккультных доктринах, а не только в антропософии, как указывает Богомолов, является третьей составляющей человека.

Теперь обратимся к метрике триптиха «Душа и тело». Тесная тематическая спаянность стихотворений поддерживается и общностью размера — все они написаны пятистопным ямбом. Для Гумилёва выбор метра и размера был важным творческим актом, он «осознавал, что стихотворные метры и размеры имеют собственную семантику и формируют смысл текста независимо от семантики слов, дополняя и поддерживая её либо вступая с нею в конфликт». Ямб является идеальным размером для данных стихотворений, поскольку он «свободен, ясен, твёрд и прекрасно передаёт человеческую речь, напряжённость человеческой воли», а пятистопный ямб, по мнению Гумилёва, чаще всего употребляется для рассказа эпического или драматического.

«Душа и тело» возводится к средневековому жанру «спора души и тела» (В средневековой философии главное размежевание происходит происходит между «плотским» и «духовным» человеком. Природа человека сознается как трёх частная: тело — душа — дух. Духовность человека состоит в совети с Богом, реализующейся в высоких чувствах Веры, Надежды и Любви).

Первое стихотворения строится как развёрнутый монолог души, второе — тела, третья — лирического «Я», ставящего себя судьёй над ними. То, что в третьей части вопрошатель и вопрошаемые меняются местами, подчёркивается с помощью перемены ритма. «Части первая и вторая имеют „нормальную“ трёхвершинную структуру ритма; третья же резко отличается, здесь ритм нисходящий».

Таким образом, душа и тело противопоставлены, но антитеза строится не по модели верх — низ, ибо предпочтение в споре не отдаётся ни душе, ни телу, они одинаково ничтожны перед «Я» третьей части. В данном случае Гумилёв отходит от христианской трактовки противопоставления души и тела, где оно строится как раз по модели верх — низ и где принят догмат о ничтожности, греховности тела и телесного и главная цель жизни человека — спасение души.

2.2 Трактовка темы души и тела ранними критиками: Бобровым С., Пястом Вл., Ахматовой А.

Н. Минский полагал, что «не любивший говорить о себе» Гумилёв, предчувствуя близкую смерть, решил в последних стихах запечатлеть свой духовный облик, дав возможность заглянуть в свою душу.

В начале 1920;х годовпредметом дискуссии чаще всего становился вопрос о философичности поэзии Гумилёва. По мнению Л. Лунца, подобного рода «умные» стихи в «Огненном столпе» удались. Солидарен с Лунцем был Вл. Пяст, убежденный, что при всём том, что Гумилёв никогда не предпринимал попыток философом. Вряд ли, считал критик, у кого-нибудь из русских, «да и мировых поэтов — философов» найдутся столь ясные, точные и «глубокие мысли», как, например, в триптихе «Душа и тело», где глубина идеи «счастливо соперничает с мощью её выразительности». Ахматова тоже причисляла данное произведение к лучшим, «подлинно высоким» стихотворениям и отмечала, что для Гумилёва последних лет очень характерно было разделение враждующих души и тела.

Однако С. Бобров придерживался другой точки зрения: в сборнике поэт лишь впервые «подошёл к трагедии человека», так и не войдя «в заповедную зону поэзии».

Первые два стихотворения цикла представляют собой диалог души и тела, где они противопоставляются. Особый же интерес вызывает трактовка третьей части стихотворения «Душа и тело», в которой появляется некая «сущность», стоящая выше и души, и тела. Для Боброва, Пяста и Ахматовой это было «Я» человека, впервые поставлено судьёй души и тела (Ахматова говорила П. Лукницкому: «Разговор души и тела — тема старинная и использованная очень многими поэтами. Однако никто, ни один поэт не ставил себя судьею своих души и тела, провозглашающим (3-я часть стихотворения) свое мнение и свое решение»), восставшее на Бога — Слово (Пяст), или интеллект, неожиданно оказавшийся выше подсознания (Бобров). У Верховского в работе «Путь поэта» в связи с данным стихотворением речь шла о внутреннем росте духовной личности, которая «как бы перерастает самое себя и стремится вырваться за пределы». В заключение, душа и тело предстают перед самим вопрошателем с вопросом: кто же он, — его последний ответ приводит к такому заключительному определению:

Я тот, кто спит, и кроет глубина Его невыразимое прозванье;

А вы, вы только слабый отсвет сна, Бегущего на дне его сознанья.

2.3 Трактовка темы души и тела исследователями 1990-х годов: Богомоловым Н.А., Деличем И., Йовановичем М.

Имя Николая Гумилева к моменту возвращения его, на второй год перестройки, в литературу (1986) было под запретом более шестидесяти лет. Появление в печати очередного «возвращенного имени» в разные годы обставлялось по-разному, но всегда с теми или иными предосторожностями. Предполагалось, что, несмотря на возврат и реабилитацию, все же некий «порок» в возвращаемом имени оставался неустранимым и от него следовало уберечь читателя с помощью вступительных или заключающих статей, напоминающих некий контрольный турникет. Уже то обстоятельство, что Гумилев не смог появиться в пору «оттепели», свидетельствовало о строжайшей засекреченности его фигуры и безусловном отлучении от литературы.

Несмотря на это, исследователи 90-х годов, такие как Н. Богомолов, И. Делич, М. Йованович подробнейшим образом изучили последнюю книгу Николая Гумилёва «Огненный столп». Что касается тематики души и тела, то ученые сходятся во мнении, что лирическое «Я» заключительной части есть Дух.

Богомолов: «Одно из чрезвычайно значимых стихотворений „Огненного столпа“ — триптих „Душа и тело“. Р. Эшельман в специальном исследовании полагает, что „я“ третьего стихотворения — это „астральное тело“. Однако нам представляется, что гораздо более правильный ответ на вопрос: „Кто же, вопрошатель, ты?“ — дает Рудольф Штейнер: „У человека есть три стороны в существе его. Это <�…> мы пока здесь обозначим словами: тело, душа и дух. <�…> Через самосознание человек отделяет себя как самостоятельное, от всего другого отдельные существо, как „я“. В „я“ человек собирает все, что он переживает как телесное и душевное существо. Тело и душа — это носителя „я“: „я“ действует в них“. В данной концепции традиционное противопоставление души и тела примиряется тем, что существует еще одно понятие — „я“, безусловно главенствующее над ними.»

Так или иначе, теперь ясна необыкновенная насыщенность цикла «Душа и тело» множеством духовных тардиций (библейской, платоновской, неоплатонической, теософской, масонской, скандинаво — мифологической («кто, словно дрео Игдразиль»).

2.4 Значимость поднятых проблем в цикле «Душа и тело» для всей книги «Огненный столп»

Духовные традиции, отразившиеся в книге «Огненный столп», мною были описаны в первой главе. Анализируя ряды символов на разных уровнях, можно прийти в выводу, что триптих «Душа и тело» вобрал в себя символы различных религиозно — философских систем что составляет переплетение двух тем: борьбы души и тела и смерти. Обращение к ним сообщает поэзии величавую строгость, чеканность звучания, мудрость притчи, афористическую точность.

Тема борьбы души и тела — ключевая для всего сборника «Огненный столп», так как этот сборник являлся для Гумилёва высшей точкой земного существавония, к которму поэт стремился всей душой напротяжении всей жизни.

Тема смерти звучит почти во всех стихотворениях сборника и как тема естественного и неминуемого конца жизненного пути человека, и в связи с эсхатологическими представлениями Гумилёва. Это наиболее устойчивая тема сборника, которая осложнена в сознании оирического героя предчувствием преждевременной насильственной смерти, что вносит в книгу устойчивую ноту трагизма.

Изучив большое количество литературы по проблеме тематики цикла «Душа и тело», трудно сказать, что исследователи единогласно называют этот триптих ядром книги «Огненный столп».

Например, Иванов Г. считает, что именно «Огненный столп» проникнут «напряжённым стремлением вперёд» по пути к поэтическому мастерству в высшем и единственном значении этого слова, отчего и «Молитву мастеров» следует рассматривать как центральное произведение книги".

Противоположную точку зрения на мастерство имели Офросимов Ю., Селянин С. и Э. Голлербах. Первый полагал, что к малоэмоциональному Гумилёву больше подходит холодное слово «maitre», так как Гумилёв, полностью владея словом, в своих стихах молился Богу — Слову, и не только усердно, но, быть может, и чуть скептически. Сергей Селянин считал произведения Гумилёва необычайно чёткими, хорошо придуманными и красиво сделанными.

Однако по моему читательскому мнению, именно это произведение выделяется среди остальных стихотворений сборника:

1. Цикл «Душа и тело» имеет трёхчастную композицию.

2.В триптихе атором затронуты животрепещущие темы, которые будут волновать современного читателя.

3. Произвдение «Душа и тело» вобрало в себя множество образов — символов философского характера, что помогает в реконструкции мировоззрения лирического героя.

4. Именно цикл «Душа и тело» наводит читателя на размышления о том, что есть человеская душа, тело и дух.

Книга «Огненный столп» — это предсмертная исповедь Гумилёва. В споре рождается истина. Так и спор души и тела в одноимённом триптихе даёт нам ключ к пониманию загадочного поэтического мира Николая Гумилёва.

Заключение

.

Появление «Огненного столпа» с его своеобразной целостной религиозно — философской, политической, социальной и эстетической концепцией, очевидно, относится к числу тех шагов по спасению духовной культуры страны, которые предпринимал Гумилёв, сознательно вернувшийся в Россию после революции, развернувший огромную просветительскую деятельность в издательстве «Всемирная литература» и в многочисленных поэтических студиях, где он обучал молодёж различных социальных слоёв владеть поэтическим словом, приобщая её к стиховой культуре, к «языку богов».

Триптих «Душа и тело» цепляет с одной стороны простотой композиции и ясностью тезисов, а с другой стороны, поражает своей тематической глубинность.

Прочитав рецензии на сборник «Огненный столп» и разного рода статьи о творчестве Гумилёва, я выявила тематику цикла «Душа и тело».

Рассмотрела цикл как целостный художественный организм и проанализировала тему Души и Тела в одноимённом цикле.

Доказательства того, что цикл «Душа и тело» является ядром книги «Огненный столб» считаю сугубо субъективными, однако, своим суждениям я противопоставила мнения выдающихся исследователей творчества Гумилёва.

Библиография

1.В.И. [Итин В.] Н. Гумилёв. «Огненный столп» // Н. С. Гумилёв: Pro et contra. СПб., 2000. С. 484 -485.

1. Голлербах Э. «Огненный столп» // Вестн. литературы. 1921. № 10 (34). С. 9.

2. Иванов Г. О поэзии Н. Гумилёва // Н. С. Гумилёв: Pro et contra. СПб., 2000. С. 482 — 483.

3. Одоевцева И. В. Так говорил Гумилёв // Н. С. Гумилёв: Pro et contra. — СПб., 1995. — С. 319.

4. Йованович М. Николай Гумилёв и масонское учение // Н. Гумилёв и рксский Парнас: Материалы научной конференции 17 — 19 сентября 1991 г. Л., 1992. С. 41

5. Мстиславская Е. П. Последний сборник Н. С. Гумилёва «Огненный столп» // Гумилёвские чтения: Материалы международной конференции филологов — славистов. — СПб.; Изд — во Санкт — Петербургского гуманитарного ун — та профсоюзов, 1996. — С. 179.

6. Гумилёв Н. С. Соч.:В 3 т.М., 1991. Т. 1. С. 538

7. Баевский В. С. «У каждого метра есть своя душа» (Метрика Н. Гумилёва) // Н. Гумилёв и русский Парнас: Материалы научной конференции 17 — 19 сент. 1991 г. — СПб — С. 67 -74.

8. Канке В. А. Философия о природе человека // Философия. — М., 2011. С. 190.

9. Минский Н. М. Кузьмин. «Эхо». Стихи. Н. Гумилёв. «Огненный столп» // Николай Гумилёв в вопоминаниях современников/ Под ред. В. Крейда. М., 1990. С. 171.

10. Пяст Вл. Н. С. Гумилёв. «Огненный столп» // Цех поэтов. 1922. № 3.С. 72,73.

11. Лукницкий П. Н. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. 1924;1925. Paris, 1991. Т.1. Бобров С. Н. Гумилёв. «Огненный столп» // Красная новь. 1922. № 3. С. 265.

12. Лукницкий П. Н. Acumiana… Т.2.С. 39.

13. Верховский Ю. Н. Путь поэта: О поэзии Н. С. Гумилёва // http://www.gumilev.ru/about/94/

14. Богомолов Н. А. Гумилёв и оккультизм // http://www.gumilev.ru/about/18/

15. Иванов Г. О поэзии Н. Гумилёва // Н. С. Гумилёв: Pro ed contra. СПб., 2000

16. Смагина О. А. Поэтический мир Николая Гумилёва: «Огненный столп». / Дисс… канд. филолог. наук. — Смоленск, 2000.

17. Луцик Н. В. Эволюция лирического мира Н. Гумилёва (1914;1921) Дисс… канд. филолог. наук. — М., 1994.

18. Лебедева О. О. Последний сборник Н. С. Гумилёва в оценке современников // Вестн. Моск. ун — та. Сер.10, Журналистика. — М., 2007. — № 1. — С. 53 — 66.