История о Казанском царстве

Присоединение к Москве Казани в 1552 г. было крупнейшим историческим и политическим событием века. Оно воспринималось современниками как расплата за двухсотлетнее монголо-татарское иго. Взятие Казани, а в 1556 г. — Астрахани открывало великий водный торговый путь по Волге, который тесно связывал Московское государство со странами Востока.

Взятие Казани широко отразилось как в устном народном творчестве в легендах, песнях и сказах, так и в литературе. Помимо летописных сказаний в 1564—1566 гг. была создана «История о Казанском царстве», или «Казанский летописец». О ее популярности свидетельствуют дошедшие до нас свыше 270 списков. «История о Казанском царстве» — это связное историческое повествование, пронизанное единой историко-публицистической концепцией. Излагая события с момента основания Казани в 1172 г. легендарным болгарским царем Саином до взятия города Иваном Грозным в 1552 г., «История» возвеличивает Московское царство и его правителя: вся история Казани рассматривается как история постепенного усиления ее зависимости от Москвы. В «Истории» главное место занимают события 40−50-х годов XVI в.; организация Грозным походов на Казань, строительство на правом берегу Волги города Свияжска, боевого форпоста русских войск; штурмы крепостных стен Казани и падение города.

Сам автор был очевидцем этих событий: в 1532 г. его взяли в плен " варвары"  — черемисы и подарили казанскому царю Сафа-Гирею, на службе у которого он и пробыл двадцать лет, до взятия Казани. Затем Иван Грозный крестил его, дал небольшой земельный надел, за что тот и " пана служити ему (царю. — В. К.) верно" . Один из важнейших источников повествования — рассказы " премудрейших и честнейших казанцев" и рассказы, услышанные " от самого царя изо уст многажды" . Литературным образцом «Истории о Казанском царстве» служила «Повесть о взятии Царь-града» Нестора-Искандера, а также повести о Мамаевом побоище.

Центральный герой «Истории» — Иван Грозный, личность которого дается в ореоле военной и царской славы. Он сурово расправляется с " мятежниками", «изменниками» , несправедливыми судьями, но милостив к " воинственным людям" , народу. Его поход на Казань продиктован не стремлением к захвату чужой земли, а интересами обороны своей страны.

В «Истории» широко представлены фантастические картины видений, знамений, предрекающих гибель Казани. Завершается «История» апофеозом победителя — апофеозом российского самодержца, торжественно въезжающего в " великий град Москву" . Иноземные послы и купцы с удивлением говорили, " яко несть мы видали ни в коих ж царствах, ни в своих ни в чюжих, ни на коем же царе, ни на короле таковыя красоты и силы и славы великия" . Народ московский, чтобы лучше видеть царя, " лепится" по крышам " высоких храмин" и палат, по " забралам" , многие забегают вперед, а девицы, княжеские жены и боярские, " им же нелзе есть в такая позорища великая, человеческого ради срама, из домов своих изходитр и из храмин излазити — полезне есть, где седяху и живяху, яко птицы брегоми в клетцах — они же совершение приницающе из дверей, и оконец своих, и в малые скважницы глядяху и наслажахуся многого того видения чюднаго, доброты и славы блещаяся" . Яркая картина встречи царя-победителя отражает и характерную бытовую подробность, связанную с положением женщины в обществе того времени.

Изображая триумф русского царя, автор «Истории» утверждал политическое значение одержанной Грозным победы.

Прославляя воинские заслуги Грозного, автор «Истории о Казанском царстве» делает рад выпадов против бояр, князей и воевод. Он утверждает, что завоевание Казани — личная заслуга царя и русских воинов, а не воевод-бояр.

Устойчивые стилистические формулы воинских повестей, включенные в общее описание битвы, дополняются новыми сравнениями воинов с птицами и белками. Эти сравнения дают возможность читателю воссоздать картину грандиозного сражения. При этом автор «Истории» подчеркивает храбрость и мужество не только русских воинов, но и их врагов-казанцев: " С неких же казанцов спиде смертный грех и охрабришася, сташа во вратех града и у полых мест, сняшася с русью, и с татары смешася сечем великим… И страшно бо видети обоих храбрости и мужества: ови во град влезти хотяху, ови же пустити не хотяше, и отчаявше живота своего и сильно бияхуся, и неотступно рекуще в себе, яко единако же умрете есть нам. И спрескотаху копия, и сулицы, и мечи в руках их и, яко гром силен, глас и кричание от обоих вой гремяше" .

Такс" изображение врага, попытка раскрыть его психологическое состояние во время битвы явилось новым словом, сказанным автором «Истории о Казанском царстве» в историко-повествовательной литературе XVI в. В «Истории» отводится большое место изображению внутреннего психологического состояния ее персонажей. Таково, например, описание чувств царицы Анастасии, проводившей в поход своего мужа; скорби казанской царицы Сумбеки, оплакивающей мужа и прощающейся с казанцами; " план и уничижение к себе казанцов" . Стилю плачей свойственны и книжная риторика, и фольклорная образность.

Автор «Истории» использует поэтические выражения народного эпоса, лирические образы народных песен и плачей, отдельные мотивы татарского фольклора. Все это позволяет ему назвать свое произведение " красной, новой и сладкой повестью" , которую он " покусился разумно писанием изъявити" .

Углубленное внимание к психологии человека, широкое использование фольклора, нарушение традиционных норм риторического стиля ставят «Историю о Казанском царстве» в преддверие исторических произведений начала XVII в.

" Сказание о киевских богатырях". Покорение Грозным Казани получило своеобразное преломление в «Сказании о киевских богатырях», представляющем собой оригинальную литературную обработку устнопоэтического былинного сюжета, возникшего в конце XVI — начале XVII в. Сказание дошло до нас в пяти списках, старший из которых относится к первой половине XVII в. Его героями являются семь киевских богатырей: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Дворянин Залешанин, Алеша Попович, Щата Елизынич, Сухан Доментьянович и Белая палица, или поляница. Им противопоставляются сорок два цареградских богатыря, среди которых названы Идол Скоропеевич и Тугарин Змеевич.

Вс. Миллер обратил внимание на то, что «Сказание о киевских богатырях» отражает формы политического и общественного быта Московского государства XV—XVI вв. (Дворянин Залешанин является " жильцом" государева двора, Илья бьет челом " государю, князю" , князь " жалует" богатырей за " выслугу великую и службу богатырскую" ). Местоположение Царъграда в «Сказании» напоминает Казань, а Смугра-река — реку Угру, на берегах которой произошло знаменитое «стояние» войск Ивана III и хана Ахмата в 1480 г. Замену Казани на Царьград находим в народных исторических песнях об Иване Грозном.

" Сказание о киевских богатырях" свидетельствует о развитии новых тенденций в повествовательной литературе XVI в., об усиливающемся проникновении в нее фольклора, ее демократизации, а также об отходе от исторических сюжетов и стремлении к эпическим обобщениям и занимательности. Подобные тенденции проявляются и в агиографической литературе, свидетельством чего является «Повесть о Петре и Фсвронии» .