Функционализм в политической социологии

Дальнейшее развитие политической социологии тесным образом связано с функционализмом, представляющим собой методологическую ориентацию детерминистического направления, акцентирующего внимание на институциональных аспектах социального действия. Наиболее яркими представителями данного направления являются американские социологи Т. Парсонс и Р. Мертон, считавшие, что функциональный анализ призван играть ключевую роль в развитии социологической теории и социологических исследований. Опираясь на ряд идей, сформулированных О. Контом и Э. Дюркгеймом, Т. Парсонс разработал методологию системного функционализма, а Р. Мертон предложил социологам обратиться к созданию теорий среднего уровня, связывающих общие социологические теории с рабочими гипотезами, возникающими в процессе проведения эмпирических исследований^[1].

Т. Парсонс исходил из того положения, что действия не бывают единичными и дискретными, а организованы в систему. Общество представляет собой систему социального взаимодействия, все элементы которой выполняют взаимосвязанные функции. В процессе взаимодействия с окружающей средой общество поддерживает состояние динамического равновесия с помощью изменения своих параметров в соответствии с изменениями среды.

Р. Мертон конкретизировал методологию функционального анализа, критически переосмыслил его основные принципы: функциональное единство, функциональная универсальность, функциональная необходимость, и доказал, что функции могут иметь не только позитивный характер, но и негативный (дисфункции). Если позитивные функции способствуют интеграции общества, то негативные угрожают его единству. Но и те и другие одинаково необходимы для обеспечения саморегуляции и развития общества.

Он также доказал, что каждый элемент системы может быть одновременно функциональным и дисфункциональным и в социальной системе нет незаменимых функций, а существуют функциональные альтернативы, функциональные заменители и функциональные эквиваленты. Функции одних элементов системы проявляются в открытой (явной) форме и осознаются людьми, функции других — проявляют себя скрытно, находятся в латентной форме и не осознаются людьми.

Основываясь и развивая идеи и положения Т. Парсонса и Р. Мертона, политические социологи в 1950—1960;х гг. создали новую парадигму анализа политики — парадигму политической системы. В ее разработке приняли участие такие видные американские ученые, как Д. Истон, Г. Алмонд, К. Дойч.

Теория политических систем основывается на синтетическом соединении принципов функционального и системного подходов к изучению политики, разработок Р. Мертона в области структурного функционализма, применения к сфере политики общей теории социальных систем Т. Парсонса.

Теория политических систем исходит из существования противоречивого единства институтов власти и институтов гражданского участия, которые вместе образуют политическую систему общества. Существование политической системы определяется через разделение системы и окружающей среды. Политическая система есть ряд взаимодействий, абстрагируемых от общего социального поведения, посредством которых происходит авторитарное распределение ценностей в обществе. Причем это распределение носит «авторитетный» характер (Д. Истон), т. е. обязывающий к подчинению.

Основные функции политической системы разделяются на функции входа и функции выхода. К функциям входа относятся: артикуляция (выражение), агрегирование (согласование, объединение) социальных интересов (политические партии), политическая коммуникация, политическая социализация, политическое рекрутирование (привлечение к участию и отбор элиты). К функциям выхода относятся: выработка политики (парламент), осуществление политики (правительство), арбитраж (судебные органы).

Условием стабильности системы является ее эффективное функционирование. Эффективность функционирования, в свою очередь, зависит от характера взаимодействия системы с социальной средой. По этому основанию (характер взаимодействия) системы делятся на открытые и закрытые. Первые способны поддерживать состояние динамического равновесия с окружающей средой, быстро реагируя на взаимодействия с ней, принимая адекватные ее требованиям решения. Такие системы называются гибкими. Вторые способны поддерживать в основном состояние статистического равновесия со средой и не способны оперативно реагировать на ее требования, перестраиваться в соответствии с ее изменениями. Такие системы называются негибкими, или регидными.

Для традиционного общества характерны закрытые авторитарные системы, адекватные содержанию и динамике социальных процессов, происходящих в нем. Для современного (индустриального и постиндустриального) общества типичны открытые (демократические) системы. Переход от закрытых систем к открытым происходит в процессе модернизации. На этой основе все политические системы современности можно подразделить на традиционные, переходные и современные.

Обращение к категории «политической системы» стало способом изучения власти как продукта совокупной деятельности людей, как процесса и результата взаимодействий законов, административной системы, партий, ассоциаций, лидеров, элиты. Эти эмпирически наблюдаемые явления рассматриваются в теории как взаимодействия внутренне сложных структур и процессов по поводу принятия и реализации властных решений. Парадигма системы позволила объединить отдельные концепции политики и власти, созданные на ранних этапах развития политической социологии, в определенную целостность. Созданная в период относительной политической стабильности в мире, она на протяжении нескольких десятилетий служила едва ли не основной моделью интерпретации политики. Долгое время функционалистское мышление было ведущей традицией социологии, в особенности в США. Но в последующие годы популярность функционализма начала снижаться, поскольку стала очевидной его ограниченность^[2].

Парадигма политических систем не была единственной теорией политики второй половины XX столетия. Кроме того, рост динамики социальных изменений и конфликтов во всем мире, появление кризисов в системах представительной демократии, сопровождающихся ростом недоверия к ее основным институтам и усилением протестного поведения, все сложнее было объяснить исходя из теории политических систем. В результате в политической социологии появляется несколько новых парадигм, в которых с альтернативных позиций раскрываются проблемы современной политики. Остановимся более подробно на некоторых из них.

Парадигма конфликта возникла в качестве дополнения к парадигме систем и стала своеобразной альтернативой парадигме классовой борьбы, созданной в рамках марксистской методологии. В отличие от теории классовой борьбы, утверждавшей неизбежность постепенного отмирания государства, теория конфликта считает социальную напряженность важнейшим условием нормального функционирования и развития любой общественной системы, вследствие этого теория конфликта приходит к выводу, что политическая жизнь органически включает в себя борьбу за распределение и перераспределение власти, и поэтому борьба за власть была, есть и будет основой политики. Борьба за господство есть необходимое условие политического существования, она создает необходимые гарантии осуществления гражданских и политических прав и свобод, а также способствует изменению политических систем путем дезинтеграции и дезорганизации устаревших политических институтов. Основным разработчиком теории конфликта применительно к политической действительности в XX в. стал немецкий социолог Р. Дарендорф^[3].

В отличие от Маркса, Р. Дарендорф считал источником конфликта не собственность (экономические отношения), а власть (отношения господства). Он утверждает, что господство, а не собственность является универсальным феноменом человеческого общества. Согласно его представлению, господство наделяет тремя полномочиями: гарантировать и сохранить консервативные нормы, развертывать и применять эволюционные нормы, устанавливать и изменять реформистские нормы. Этим трем аспектам права, создаваемым господством, соответствуют три классические формы власти — судебная, исполнительная и законодательная. Господство во всеобъемлющем смысле, заключает Дарендорф, можно понимать как «установление, применение и принуждение к выполнению норм». Классы в его понимании есть группы людей, вступающие в конфликты в сфере властных отношений. «Структуры господства в обществе обусловливают неравенство социальных позиций, которое, со своей стороны, превращается в отправную точку для столкновений и конфликтов, а тем самым — в мотор изменения»^[4].

Политическое неравенство (отношения господства и подчинения) является причиной социальных конфликтов. Конфликты существуют всегда либо в явной, либо в скрытой форме, но они всякий раз обостряются тогда, когда власть монополизируется одной частью общества, а другая лишается нс только доступа к власти, но и перспектив его получения в будущем. Группы, занимающие подчиненные позиции, предъявляют претензии группам, занимающим доминирующие позиции. Последние оказывают противодействие устремлениям первых. В результате напряженность перерастает в конфликт, который принимает либо мирную, либо немирную форму. Более подробно теория конфликта Р. Дарендорфа и его последователей изложена в главе 17 настоящего учебника.

Парадигма политической культуры создавалась и развивалась параллельно с теориями политических систем и социальных конфликтов. Парадигма политической культуры пришла на смену парадигме политической активности, господствовавшей в социологии до середины XX столетия. Пионерами в создании теории политической культуры стали американские социологи Г. Алмонд и С. Верба. Разработка теории совпала с началом бихевиористской революции, развернувшейся в политической науке в США во второй половине 1950;х — начале 1960;х гг., которая открыла для исследователей возможность изучать более широкий спектр общественных отношений и их связей с государством. Бихевиоризм имплицитно включал в себя постулат о том, что если раскрыть мотивы, намерения отдельных индивидов в политическом процессе, то можно правильно понять и политическую систему в целом, в которой они действуют.

Феномен политической культуры, как его сами определили авторы концепции, подразумевает существование специфических политических отношений к политической системе, ее разнообразным элементам и к роли самого человека в этой системе. Это определенная ориентация на специальный набор социальных объектов и процессов. Исходя из указанной методологии, работа была выполнена в психологическом ключе и сама политическая культура понималась прежде всего как психологическое отношение к социальным объектам. Г. Алмонд и С. Верба выделили специфические виды политических ориентаций и классов политических объектов, являющиеся внутренними аспектами этих объектов. Эти ориентации включают: 1) «когнитивную ориентацию», или знание и убеждение о политической системе, се роли и тех, кто выполняет эти роли, ее входах и выходах; 2) «аффективную ориентацию», или чувства относительно политической системы, роли ее должностных лиц и функционировании; 3) «оценочную ориентацию», или убеждения и мнения о политических объектах, которые, как правило, включают комбинацию ценностных стандартов и критериев с информацией и чувствами.

Опираясь на эти ориентации как на основные составляющие элементы политической культуры, Г. Алмонд и С. Верба, действуя в духе веберовской «понимающей социологии», исходя из сочетания этих ориентаций, выделяют три идеальных, или чистых, тина политической культуры. В патриархальной культуре знания о государстве, эмоции и суждения о связанных с ним ценностях равны, образно говоря, нулю; основными характеристиками этого типа является индифферентность, аполитичность, отсутствие ожиданий у основной части населения. Подданническая культура существует тогда, когда государство выступает в качестве источника норм, которые необходимо соблюдать, и регламента, которому нужно подчиняться. Культура участия предполагает, что власть рассматривают и как источник спускаемых норм, и как объект воздействия со стороны заинтересованных лиц в процессе принятия решений. Люди здесь уверены, что они могут играть активную роль в политике, хотя и оценивают эту возможность по-разному. Данные тины не встречаются в обществах в чистом виде, и на практике, по мнению ученых, существуют их комбинации, образующие три типа смешанной политической культуры: патриархально-подданническая, подданническо-участная и патриархально-участная.

Совершенно особое место среди классификаций культур, образованных в результате смешения трех идеальных типов, занимает гражданская культура. Этот тип политической культуры базируется на «рационально-активистской» модели поведения, позаимствованной авторами из идей эпохи Просвещения. Данный тип культуры, по мнению ученых, является наиболее подходящей для демократической политической системы. Более подробно эта тема будет раскрыта далее.

• [1] Американская социологическая мысль / Р. Мертон [и др.]. М., 1994. С. 393−468.
• [2] Гидденс Э. Социология. М., 2000. С. 046.
• [3] Дарендорф Р. Тропы из утопии. Работы по теории и истории социологии. М., 2002. С. 359−375.
• [4] Дарендорф Р. Тропы из утопии. Работы по теории и истории социологии. С. 428.