Генезис форм обозначения и проявления публичности

Публичность — это сложный, многообразный по формам проявления и оценкам феномен, выражающий уровень открытости отношений между правительством и населением по поводу всех социальных проблем. Значимость этого понятия проявляется и в количестве однокоренных слов и (или) выражений. В пауке распространены такие выражения, как «публичное пространство (сфера)», «публика», «публичные арены», «публичные акторы» .

Публичная сфера (пространство) — место для обмена информацией и точками зрения. На ранних этапах истории это были места для встреч и общения, включая рынки, закусочные разного рода, а также всевозможные формы общественных собраний и сходов: сбор населения па площади в центре города, «народное вече», собрания (дворянские, городские, колхозные) и т. д. Здесь происходили получение и обмен информацией, принятие важных решений. Позднее информация стала передаваться в письменной форме через газеты, затем через СМИ, включая телевидение, радио и Интернет.

Публичная сфера (пространство), подобно жизненному миру в целом, воспроизводится через коммуникативное действие, для которого достаточно владения родным языком. Она, по мнению Ю. Хабермаса, известного исследователя коммуникаций, происходит из жизненного мира как «резервуара простых взаимодействий», соответственно являясь его отражением.

Современная публичная сфера состоит из множества подсфер, которые функционируют самостоятельно, но связаны друг с другом множеством нитей. Существование некоторых из них, например СМИ, обусловлено географическими факторами (национальные, региональные, городские границы). В основе возникновения других (например, журналы и тематические повторяющиеся издания) может лежать интерес к определенной теме (социальная или образовательная политика, искусство или религия, наука или кинематограф и т. д.). Одни виды сфер (дискуссии между собравшимися в кафе) более спонтанны, чем другие (читатели периодических изданий, участники общественных движений, члены организаций). Публичная сфера всегда есть, но выражению итальянского философа Алессандро Феррара, публика публик.

С позиции государственного управления важен политический сегмент публичных сфер — различные формы организации власти и правительства. Они всегда «центрованы» вокруг аппарата правящих сил, политического Олимпа, органов власти и МСУ. Его опоясывает вся совокупность властей «среднего уровня», связывающая микропроцессные отношения приватной сферы с уровнем государственной макровласти.

Особым типом публичных пространств являются публичные арены, или места и способы принятия коллективных решений на основе выбора лучших вариантов из предложенных. По мнению исследователей С. Хилгартнера и Ч. Воска, публичные арены в социологической науке — это место формирования (коллективного выделения) социальных проблем или вопросов, рассматриваемых социумом как важнейшие^[1]. Аренами для выбора — «социальной рефлексии» — являются законодательная и исполнительная ветви власти, телевидение, кино, книги, СМИ. Акторами (действующими персонажами на арене) могут выступать организации, проводящие политические кампании, группы социального действия (группы по интересам), религиозные деятели и организации, научные и профессиональные сообщества.

Анализируя процесс формирования социальных проблем, Хилгартнер и Боек выделяют следующие свойства публичных арен:

• — пропускная способность (ограничения, отражающие ресурс публичности арены);
• — особые принципы отбора;
• — драма (специфическое свойство, выражающееся во влиянии на психологию восприятия, а соответственно и на активность в участии);
• — новизна/усталость, или уровень насыщения восприятия информацией;
• — соответствие культурным акцентам (preoccupations) или соответствие теме актуальной национальной (средовой) проблематики для обсуждения.

Публика — совокупность участников (акторов) публичного пространства. Ю. Хабермас выделяет три основных ее типа в условиях современности. Участники первого типа приходят в нее «извне»: из организованных и формально структурированных публичных пространств в поисках разного рода личностных ресурсов: влияния, признания, собственности. Участники второго типа пополняют публичную сферу «изнутри», ратуя за те или иные общественные интересы, институциональные реформы, новые права, отстаивая те или иные коллективные ценности и интересы. Наконец, третий тип — журналисты, деятели масс-медиа, которые контролируют отбор тем, текстов и авторов.

Теоретический дискурс дополнил поле анализируемых понятий абстрактными терминами типа «публичный разум» и «публичный разговор». Публичный разум понятие, введенное Д. Роулсом в работе «Политический либерализм» (1993). Оно близко понятию «дискурсивная сфера» или, другими словами, общим основаниям, по которым принимаются общие решения и ограничивают «территорию», в пределах которой возможно публичное убеждение. Публичный разум не тождествен «перекрывающемуся консенсусу», отличаясь от (единожды) достигнутого совпадения мнений динамичностью, способностью порождать новые консенсусы. Подчинение суждений индивида доводам публичного разума продиктовано уважением к социальным идеалам.

Публичный разговор — понятие, с помощью которого ученица Хабермаса — американский политический философ и теоретик феминизма Сейла Бенхабиб — пытается оттенить существо постиндустриальной, или «новой», публики (участников интернет-сетей), не обладающей никаким местом в пространстве, потому что участники локализованы сразу во множестве мест и в пределе, включающем в себя бесконечное количество голосов^[2]. «Членство» в ней означает лишь отправку и получение электронных сообщений. В отличие от тех аналитиков, которые связывают будущее демократии с электронными медиа, Бенхабиб справедливо фиксирует противоречие между резко возросшим доступом к публичным средствам коммуникации и ослаблением качества публичных дебатов. Она характеризует современную публику как проявление нарциссической самопрезентации, где стерта граница между интимностью и публичностью.

Ролан Барт называет эту «публичность приватного» «новой общественной ценностью», подчеркивая, что «взрыв приватного на публике» есть процесс глубоко амбивалентный^[3]. С одной стороны, он отрицает границу между двумя категориями, с другой — он от нес существенно зависит. В итоге граница постоянно переопределяется. Па публику стали выносить темы, всегда находившиеся в тени приватности. Так, к примеру, американские феминистки привлекли общественное внимание к проблемам насилия в семье; больные СПИДом и раком открыто обсуждают свои трудности. Борьба за то, чтобы сделать какую-то проблему «публичной», становится формой борьбы за справедливость.

Нарастание анонимности, аморфности публичного пространства, происходящее в эпоху модерности, обусловлено тем, что каждая входящая в него группа (женщины, рабочие, «цветные») привносит свои ценности и своих героев, свои проблемы, подлежащие публичному обсуждению. Характеризуя понятие публичности, можно говорить о формировании модуса открытости (включенности) индивида как актора социальной системы. Сфера приватного сокращается до отдельных (больших или меньших) сторон личной жизни, все остальное выносится на общественное обсуждение. Благодаря интернет-сетям можно увидеть фотографии, узнать особенности жизни человека (виды его занятий, места пребывания на данный момент), равно как и связаться с персоной, если она зарегистрирована в сетях.

Характер публичности, ее облик определяется интенсивностью коллективной жизни общества, ее организованностью и демократической открытостью. Минимальная в авторитарных и тоталитарных политических системах, публичность выразительнее и многообразнее в демократических странах. Жизнь публичной сферы включает спонтанные и организованные формы, каждая из которых является результатом борьбы за права человека. Ниже представлено описание некоторых форм проявления публичности в СССР и современной России^[4].

• [1] Хилгартнер С, Боек Ч. Рост и упадок социальных проблем: концепция публичных арен // Социальная реальность. Журнал социологических наблюдений и сообщений. 2008. № 2. С. 73−94.
• [2] Бенхабиб С. Трансформация гражданства: ситуация современной Европы (Transformation of Citizenship: The case of contemporary Europe) // Government and Opposition. An International Journal of Comparative Politics. 2002. Vol. 37. Issue 4. P. 439—465.
• [3] См.: Барт P. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994.
• [4] Оговоримся, что авторы не претендуют ни на полноту форм, ни на окончательность варианта их идентификации предложенными терминами.