Восприятие как действие

В советской психологии в рамках деятельностного подхода сложилась традиция понимать восприятие как решение перцептивных задач через особые перцептивные действия с различными операциями (как внешними двигательными, так и внутренними осознаваемыми и неосознаваемыми). Такое понимание восприятия достаточно хорошо согласуется с экспериментальными данными, полученными не только в работах представителей деятельностного подхода, но и в работах, выполненных представителями других научных школ.

Восприятие в рамках теории деятельности понимается как активный процесс создания образа предметных условий поля действия через взаимодействие с объектами поля действия, обеспечивающее субъекта сенсорными данными разных модальностей. Эти данные составляют сенсорную основу для проверки перцептивных гипотез через намеренные изменения субъектом сенсорных потоков, вызванных исследовательской активностью этого субъекта или активностью, контролируемой субъектом (от движений органов чувств до манипуляций с объектами и намеренных передвижений субъекта в пространстве).

В предыдущих главах уже говорилось, что в построении образа объектов можно выделить два самостоятельных процесса:

• 1) трансформация стимульного потока в субъективную сенсорную картину определенной модальности в виде, например, светлых и темных или цветных пятен с контурами (что вначале и видит человек после снятия катаракты);
• 2) построение на основе субъективной картины и в ее «теле» образа объемных, пространственно расположенных объектов в общем поле восприятия (поле действия), через проверку доступных субъекту гипотез об объектах, с которыми идет взаимодействие субъекта, и принятие решения о том, каков размер, форма, цвет и другие характеристики объекта и где в пространстве он расположен.

Возможно, для некоторых видов животных успех их деятельности может быть обеспечен через управление ею на основе первичных субъективных сенсорных картинок, возникающих как итог трансформации воздействий различных сенсорных потоков (оптических, звуковых, механических, химических и пр.) на органы чувств. Возникающие субъективные переживания этих воздействий в виде сенсорных картинок разных модальностей могут опознаваться субъектом как отличные от других картинок (размер, форма, цвет фигур или пятен на фигурах и пр.) и использоваться в ориентировке или побуждении поведения.

Возможно, что развитие восприятия и у человека (младенца) тоже начинается с подобных сенсорных картин, которые субъект должен научиться «растягивать» в пространство поля своего действия и опредмечивать их, строя, тем самым, образы объемных пространственно расположенных объектов. Существует достаточно много наблюдений и экспериментально полученных фактов, свидетельствующих о том, что указанный процесс «растягивания» субъективно переживаемых сенсорных картинок первично обеспечивается собственной двигательной активностью субъекта (передвижений в пространстве и манипуляций с объектами) при наличии задачи построения образа поля действия.

На основе этой первичной активности субъекта строится перцептивное действие со своими внешними и внутренними операциями, с использованием генетически заданных и приобретенных средств и возможностей каждого анализатора и ориентацией на заданные и выученные ориентиры. Для зрительной системы, например, это аккомодация хрусталика при рассматривании близкого или далекого объекта, движения глаз, в том числе обеспечивающие конвергенцию и дивергенцию (сведение и разведение) зрительных осей обоих глаз на объекте при его приближении к наблюдателю или удалении от него, это монокулярный и бинокулярный параллакс, это ориентировка на перекрытие объектов друг другом и светотеней от них, это ориентация на градиенты плотности текстуры поверхностей с увеличением расстояний, это обеспечение стереоизображений объекта с позиций левого и правого глаза с последующим их слиянием в объемный образ (фузия) и т. д.

Особенности работы этих механизмов изучаются в специальном разделе общей психологии, а сейчас нам важно понять, что перцептивные действия человека и многих животных формируются при жизни на основе собственной, прежде всего двигательной активности субъекта, реализующей либо исследовательскую, либо приспособительную деятельность. При этом формирующееся перцептивное действие, как умение строить адекватные для деятельности образы поля действия и объектов в нем, конечно, использует все свои возможности, в том числе и генетически заданные способы и механизмы работы всех анализаторов.

Это особенно ясно при построении объемного образа объекта в тактильной модальности, когда без активного движения субъекта — ощупывания объекта, а при его больших размерах, обхода объекта со всех сторон — формирование образа невозможно. Именно собственные передвижения и ощупывающие движения руки субъекта связывают отдельные тактильные ощущения в целостный объемный образ объекта, расположенного в пространстве, представление о котором также формируется через личный опыт действий субъекта восприятия в мире (перемещение, манипуляции с объектом, собственные падения и падение предметов и т. д.). Этот личный опыт позволяет уже 4−5-летнему ребенку иметь представление об абсолютном трехмерном пространстве, где есть верх и низ, право и лево, спереди и сзади. Я имел случай лично убедиться в наличии у детей такого представления, когда попытался объяснить пятилетнему ребенку, почему день сменяется ночью и наоборот. Моя попытка натолкнулась на невозможность для ребенка принять идею вращения Земли: «Тогда наш дом оказался бы здесь внизу и упал бы с Земли» , — сказал ребенок.

Если первый этап построения образов — формирование субъективной сенсорной картины определенной модальности — осуществляется почти автоматически через работу различных механизмов анализатора, трансформирующих следы воздействий сенсорных потоков на рецепторы, то второй этап — создание образов объемных, пространственно расположенных объектов в поле действия, — без собственной активности субъекта невозможен. Первичной активностью являются собственные движения субъекта, которые меняют сенсорные потоки в соответствии с характером движений, и эти изменения потоков используются субъектом для проверки перцептивных гипотез и построения объемного образа объектов, как части поля действия в целом (ситуации). Остальные анализаторы учатся строить образы у движений руки или, как говорил И. М. Сеченов, глаз учится видеть у руки (строго говоря, конечно, не у руки, а у мозга, управляющего исследовательскими движениями руки в процессе построения тактильного образа).

К настоящему времени в психологии накоплено значительное число полученных в экспериментах результатов, свидетельствующих об активном характере восприятия и обучении субъекта навыкам «строительства» образов.

В исследовании американского психолога Р. Хелда (1963) котята содержались от рождения в темноте, которую прерывали только во время эксперимента. Два котенка помещались в корзины карусели, но один сидел в корзине и не мог двигаться, второй котенок доставал лапами пол и мог самостоятельно передвигаться с корзиной по кругу, перемещая и второго котенка, находящегося в корзине карусели (рис. 17.5).

Рис. 17.5. Карусель Хелда.

В тестовых задачах активный котенок, который самостоятельно передвигался, показал сформированность зрительного восприятия, а второй котенок решал зрительные задачи плохо. Собственное передвижение котенка в пространстве стало основой в научении зрительному восприятию.

Интересные и ценные результаты были получены при необычных и неожиданных изменениях условий восприятия. Такие изменения обеспечивались специальными очками, меняющими верх и низ изображений на сетчатке, правую и левую стороны объектов, сдвигающими изображения влево или вправо от оси зрения, изменяющими знак диспаратности и тем самым оборачивающих глубину образов воспринимаемых объектов (более удаленные части объектов видятся как ближние и наоборот).

Роль собственной активности в зрительном обучении была выявлена у испытуемых, носивших линзы, сдвигающие изображение в сторону. Когда испытуемого возили по комнате в коляске, то обучение не происходило, и при задании показать тестовый объект испытуемый показывал на видимое место объекта. Свободно ходящий по комнате испытуемый научился делать поправки на сдвиг изображения и видел объект в том месте, где он находился. В других экспериментах было показано, что если при сдвиге изображения в сторону испытуемый сам двигал руками, то обучение было успешным, а если руку испытуемого перемещал экспериментатор, то обучение не происходило. То есть важно не само по себе движение руки, а то, что оно совершалось самим испытуемым и было ему подконтрольно, а результаты движения оценивались субъектом как эффекты своих движений.

Интересные результаты были получены при анализе восприятия людей, длительно носивших очки Стрэттона, которые обеспечивали инверсию изображения па сетчатке, т. е. меняли местами верх и низ объектов. Отметим, прежде всего, важную особенность первых впечатлений при надевании очков. Все испытуемые говорят о чувстве нереальности, иллюзорности и картинности видимого. При этом теряется константность неподвижности фона, в том числе земли, которая теперь колышется в такт шагам, и константность формы предмета, который не узнается испытуемым. То есть испытуемый перестает нормально видеть не только предметы, имеющие понятийное значение, но и объекты; видится не реальный мир, а сенсорная картинка, похожая на картинку, впервые видимую человеком, которому сняли катаракту с глаз.

Если испытуемый не снимает такие очки несколько дней, а ему помогают передвигаться в пространстве, то постепенно к нему возвращается нормальное восприятие мира, начиная с восприятия собственных рук и ног. Через несколько дней испытуемые видят окружающее нормально, при перевернутом изображении на сетчатке, и могут самостоятельно передвигаться, в том числе кататься на лыжах или ездить на мотоцикле. По прямой вопрос: «Как вы видите мир?» нарушает процесс восприятия, как разрушается недавний навык при попытке сознательного контроля за его исполнением.

Если такие очки надевают животным, то медленное обучение наблюдается только у высших видов. Куры, рыбы и ряд других видов нс могут адаптироваться даже к сдвигам изображений в сторону на несколько градусов.

Но если инвертирующие изображение очки надеть котятам, выращенным от рождения в темноте, то они практически не испытывают затруднений при зрительном восприятии. Зато они испытывали значительные трудности при удалении этих очков, такие же, которые были у нормальных котят, которым впервые надели такие очки. Это означает, что адекватный образ (по вертикали верх-низ) формируется независимо от изображения на сетчатке. Но при этом, видимо, формируется прочный навык именно для постоянного изображения на сетчатке, что и проявляется при надевании очков, меняющих положение верх-низ изображения на сетчатке. Первоначально верх и низ объектов определяется по другим ориентирам — низ там, откуда действует притяжение Земли, куда падают и по чему ходят (передвигаются), а верх там, откуда светит солнце.

У человека в условиях инверсии изображения на сетчатке срабатывает еще один механизм — знание устройства мира. Так незажженная свеча при инвертирующих очках видится перевернутой, но зажженная свеча видится, как и раньше, с пламенем наверху (пламя не может гореть вниз, мы это знаем).

Ценность приведенных выше результатов (а их список можно было бы продолжать) заключается в том, что они увеличивают вероятность достоверности гипотезы о восприятии как перцептивном действии, решающем основную задачу — построение образа ситуации (поля действия), а у человека — и образа мира с предметами человеческой культуры в нем. Эти результаты подтверждают тезис об активности процесса восприятия и роли собственной активности в нем, а также тезис о научении многих видов животных и человека умению строить образы объектов внешнего мира.