Современные модели социального обеспечения

Современная типология моделей социального обеспечения предлагает различные варианты классификации существующих систем. Одной из самых ранних классификаций можно считать предложенную британскими социологами Харольдом Виленски и Чарльзом Натаном Лебо в 1958 г.^[1]. Эта классификация содержала две модели.

1. Модель остаточного социального обеспечения^[2] базировалась на предположении о существовании двух естественных каналов удовлетворения индивидуальных потребностей: семьи и институтов рыночной экономики (преимущественно страхового характера). Соответственно, государство подключается к решению социально-обеспечительных задач лишь в самых крайних случаях: когда лицо не в силах воспользоваться семейной или коммерческий поддержкой по причине болезни или старости либо если семья не в состоянии обеспечить социальную поддержку, например вследствие потери кормильца или же когда экономический кризис вызывает стремительный скачок уровня безработицы, с которым не в силах справиться рыночные институты. Причем потребность в государственной помощи заведомо признается временной и требует регулярного подтверждения^[3].

Государства, использующие эту модель, поддерживают определенный уровень социального благосостояния в обществе за счет двух основных методов: а) стимулирование самообеспечения граждан (приобретение имущества, открытие сберегательных счетов, участие в программах страхования жизни, в корпоративных или профессиональных программах социального и пенсионного страхования и пр.) за счет налоговых вычетов; б) поддержка потребительской способности населения за счет субсидирования коммерческих предприятий, участвующих в социальных программах или производящих социально-значимые товары и предоставляющих социально-значимые услуги. По сути, эта модель повторяет классическую модель Бисмарка, демонстрируя ее развитие и придавая ей несколько современную интерпретацию. В качестве примера реализации этой модели на практике обычно приводят США^[4], но исторически в нее укладывается и средневековое британское Законодательство о бедных^[5]. На сегодняшний день к этой модели относят также системы социального обеспечения Великобритании, Ирландии, Швейцарии, Австралии и Канады. Так, например, даже в части государственной социальной защиты и даже после недавних законодательных реформ^[6], направленных на улучшение положения малоимущих и безработных, британская система социального обеспечения по-прежнему служит цели создания условий для самообеспечения, а не идее всеобщности. Так, например, получение социальной помощи предусматривает определенные ответные обязательства получателя (например, активный поиск работы, переход на полное рабочее время и пр.), а соответствие получателя требованиям выплаты соответствующего пособия отслеживается практически в режиме реального времени для уменьшения выплат пропорционально увеличению дохода получателя.

2. Модель институционального перераспределения^[7] предполагает предоставление социального обеспечения государством по принципу нуждаемости, единообразно установленному в законодательстве. В этой модели социальное обеспечение представляет собой систему социальных услуг и институтов, существующих для оказания людям помощи в достижении удовлетворительного уровня жизни и здоровья. Эта модель признает, что любой человек может оказаться в ситуации, когда ему необходима социальная помощь и поддержка, предоставление которых рассматривается как одна из государственных функций. Таким образом, нуждающиеся лица получают социальную помощь вне зависимости от произведенных ими отчислений в систему социального страхования, пенсионные фонды и др.

Эта модель демонстрирует наибольшую степень вмешательства государства в рыночные механизмы, а также наибольший охват граждан системой социального обеспечения. В данном случае система социального обеспечения становится практически всеобщей и конструктивной: вместо пассивной выплаты денег нуждающимся система в большей степени ориентирована на профилактику нуждаемости и реабилитацию получателей для возвращения им способности к самообеспечению. Согласно этой модели государство перераспределяет деньги, собранные в государственный бюджет за счет различных обязательных платежей, на различные государственные задачи, включая и задачу по предоставлению различных видов социального обеспечения. В этой модели можно легко определить черты классической модели Бевериджа почти в неизменном виде. Признаки данной модели можно наблюдать в структуре социального обеспечения Швеции, Норвегии, Люксембурга, Новой Зеландии и в определенной степени Дании и Нидерландов. Так, например, Закон Люксембурга о страховании на случай ухода за больным от 19.06.1998, освобождая работодателей от страховых отчислений (что могло бы напомнить нам либеральную модель), перекладывает данную обязанность па государство, предписывая ему компенсировать эти отчисления переводом средств в соответствующую страховую программу. В Швеции предоставление социального обеспечения регулируется преимущественно потребностью и некоторыми формальными критериями (длительность проживания в стране, достижение некоторого уровня дохода, наличие и количество детей и др.) и в общем случае не связано с участием получателей в страховых схемах. Основные выплаты и услуги, предусмотренные законодательством, предоставляются либо государственными, либо муниципальными органами.

С течением времени классификация Виленски и Лебо пополнилась еще одним элементом. В 1970;с гг. профессор Британской школы экономики Ричард Морис Титмусс предложил расширить эту классификацию, включив в нее Модель промышленной оценки достижений и производительности (или профессиональную/корпоративную модель). Как следует из ее названия, в рамках этой модели главным источником социального обеспечения являются работодатели, а основным и практически единственным получателем — работающие лица. Работодатели могут предоставлять обеспечение непосредственно или же субсидировать приобретение товаров и (или) услуг для своих работников, руководствуясь такими критериями, как трудовые достижения и производительность труда получателя. В определенной степени примером этой модели может служить социальное обеспечение Германии, особенно в своей классической форме, а также системы социального обеспечения Бельгии, Франции, Испании, Португалии, Австрии и Японии. Так, в Австрии законодательные гарантии в области социального обеспечения предоставляются несколькими частными фондами и институтами, объединенными в Основное объединение австрийских организаций социального обеспечения. Государство делегирует полномочия по управлению системой социального обеспечения отраслевым и профессиональным объединениям (включая профсоюзы), местной администрации^[8] и Федерации австрийских институтов социального страхования.

Первым двум моделям, предложенным Виленски и Лебо, Р. М. Титмусс дал собственные наименования: модель остаточного социального обеспечения стала «фискальной моделью» за свою связь с налоговыми льготами, а модель институционального перераспределения — «моделью общественного благосостояния»^[9] ввиду ее всеобщности и ориентации на поддержание достаточного уровня жизни большинства населения.

Очевидно, что обе классификации далеки от идеала. Их критикуют за отсутствие единого и ясного основания для отнесения существующих систем социального обеспечения к одной из выделенных в ней моделей^[10], отрыв от реальности, неполноту, поверхностность^[11] и др. Тем не менее эти классификации легли в основу всех современных попыток выделения специфических подходов к построению системы социального обеспечения развитых государств.

Более поздние классификации в той или иной степени копировали или пытались подкорректировать предложенное Виленски, Лебо и Титмуссом, однако никаких принципиально инновационных классификаций с тех пор предложено не было. Наиболее известной и широко цитируемой на сегодняшний день является классификация, сформулированная в 1990 г. датским социологом Геста Эснинг-Аидерсеном^[12]. И хотя некоторые специалисты утверждают, что любая современная классификация систем социального обеспечения так или иначе обращается к моделям Эспинг-Андресена^[13], в большей степени это относится к более ранним моделям, которые он воспринял без существенных изменений.

Развивая идеи своих предшественников, Эспинг-Андерсен сформулировал сходную тройственную конструкцию, переименовав модель остаточного социального обеспечения в либеральную модель^[14], модель институционального перераспределения — в социально-демократическую модель^[15], а модель промышленной оценки — в консервативную модель^[16] В этой классификации основным критерием разграничения моделей является степень необходимости вступления индивидуума в рыночные отношения для обеспечения себе приемлемого уровня жизни^[17]. Соответственно, в либеральной модели такое участие абсолютизируется и рассматривается как необходимая и наиболее естественная форма социальной поддержки (самообеспечения), тогда как в социально-демократической модели труд «декоммодифицирован»: для того чтобы обеспечить себе приемлемый уровень благосостояния, не необязательно продавать свой труд, предлагать его на рынке.

Безусловно, все классификации в той или иной степени описывают идеализированные и упрощенные конструкции — модели, которые в реальной жизни дополняются и корректируются множеством различных факторов. Кроме того, в условиях глобализации государства часто заимствуют друг у друга полностью или частично различные законодательные решения, формируя в итоге промежуточные смешанные модели, что также не добавляет четкости прикладному использованию классификаций^[18]. Эти ограничения всегда нужно держать в уме, пытаясь отнести ту или иную систему к той или иной модели. Вместе с тем без классификаций и выделения определенных моделей в многообразии зарубежных систем социального обеспечения изучение всего многообразия социально-обеспечительных подходов современного мира было бы весьма трудной, если не непосильной задачей. Как писал Р. М. Титмусс, «…модели строятся не с целью восхититься архитектурой построенного, а чтобы помочь нам увидеть некоторый порядок в беспорядке и смешении фактов, систем и подходов в нашей экономической и социальной жизни»^[19].

• [1] Wilensky Н. L, Lebeaux С. N. Industrial society and social welfare. N.Y., 1958. Интересно, что в наши дни эта классификация применяется и к другим областям общественной жизни, например к вопросам обеспечения соблюдения прав человека. См. подробнее: Ife J., Fiske L. Institutional and residual conceptions of human rights. Centre for Human Rights Education. Curtin University of Technology. Paper presented at the Activating Human Rights and Diversity Conference. Byron Bay, NSW, Australia. July, 2003.
• [2] Ibid. P. 138.
• [3] Обычно от одного раза в три месяца либо в год в зависимости от страны и вида помощи.
• [4] Наглядной иллюстрацией к данной модели может служить, например, Закон США о социальном обеспечении 1935 г., инициировавший Федеральную программу помощи детям из малообеспеченных или неполных семей или проживающим с родственником. В 1996 г. ей на смену пришла сходная программа, которая была крупнейшей федеральная программой адресной помощи после программы временной помощи нуждающимся семьям (Temporary Assistance to Needy Families, TANF). Сюда же можно отнести такие меры временной государственной помощи, как продовольственные талоны, пособия — доплаты до прожиточного минимума, медицинская помощь неимущим (например, в США — по программе Medicaid на основании изменений 1965 г., внесенных в Закон о социальном обеспечении 1935 г.) и др.
• [5] Интересно, что данная модель наследует и риторику Законодательства о бедных, негласно позиционируя получателей государственной помощи как неудачников, не способных принимать правильные решения, ленивых, никчемных, нуждающихся в опеке или даже генетически неполноценных. Подробнее об этом см.: Colby I. С. Social welfare policy as a form of social justice / Comprehensive handbook of social work and social welfare. Vol. 4. Social policy and policy practice / ed. by К. M. Sowers, C. N. Dulmus. New Jerseys, 2008. P. 120; Ryan W. Blaming the victim. N.Y., 1976. P. 7, и др.
• [6] Закон о реформе социального обеспечения 2012 г. (Welfare Reform Act of 2012).
• [7] Wilensky H. L., Lebeaux C. N. Op cit. P. 139−140.
• [8] В основном относительно мер социальной защиты от безработицы.
• [9] Titmuss R. М. The role of redistribution in social policy // Social security bulletin. 1965. № 39. P. 14−20.
• [10] Например, различные аспекты современной системы социального обеспечения Великобритании можно отнести либо к первой, либо к третьей моделям, а систему социального обеспечения Франции иногда вообще относят к самостоятельной модели «солидарности», в которой социальное обеспечение зависит от принадлежности получателя к определенному сообществу, предоставляется таким сообществом и не следует принципу всеобщности.
• [11] См., например: Arcanjo М. Ideal (and real) tvpes of welfare state. WP 06/2006/DE/CISEP. Lisbon, 2006. P. 8−9.
• [12] Esping-Andersen C. The three worlds of welfare capitalism. Cambridge, 1990.
• [13] См., например: Abrahamson P. The Scandinavian model of welfare / Comparing social welfare systems in Nordic Europe and France. Recontres et recherches. Vol. 4. Paris, 1999. P. 36.
• [14] Эту модель также именуют «англосаксонской» по совокупности использующих ее стран.
• [15] Эту модель часто называют «скандинавской», или «нордической», поскольку одной из ее наиболее ярких иллюстраций является Швеция.
• [16] Данная модель известна также как «корпоративная», «континентальная» или «католическая» .
• [17] Г. Эспинг-Андерсен характеризует этот фактор с помощью особого понятия — «коммодификация труда», т. е. необходимость предлагать свой труд как своего рода «товар» на рынке труда и капитала. Обратим внимание, что коммодификация труда не означает предложение нарушить основополагающий международно-признанный принцип трудового права о том, что «труд не является товаром» (см.: Филадельфийскую декларацию 1944 г.), а используется исключительно для узкоспециального описания соотношения участия индивидуумов и семей в рыночных процессах с удовлетворительностью уровня их благосостояния.
• [18] Так, например, в законах США «О поддержке семей» 1988 г. и «О согласовании личной обязанности и возможности трудиться» 1996 г., а также в Австралии при проведении законодательных реформ 1997 г. в области социальной поддержки безработных (см.: Закон о поправках в законодательство о социальном обеспечении 1997 г. (гак называемый закон «Труд в обмен на пособие») и Закон об отношениях на рабочих местах 1997 г.) была предпринята попытка сформировать модель, занимающую промежуточное положение между либеральной и социал-демократической: в данном случае государство приняло на себя обязательства по обеспечению более или менее широкого круга безработных, однако одновременно обязывает их использовать все возможности дтя возвращения к самообеспечению, осуществляя пристальный мониторинг их усилий в этом направлении. Этот подход заслужил название «нео-либерализм», или «новый патернализм». Подробнее об этом см.: Junankar Р. N. The new world of Australian labour market programs: an evaluation of the HowardReith labour market reforms // The Drawing Board: An Australian Review of Public Affairs. 2000. Vol. 1. № 1. P. 15−27; Mead L. The new paternalism. Washington, 1997; MacGregor S. Welfare, neo-liberalism and new paternalism: three ways for the social policy in late capitalist societies // Capital & Class. 1999. Spring. P.91−118.
• [19] Richard М. Titmuss. Social policy: An introduction. London, 1974. P. 30.