Мораль и право в оперативно-розыскной деятельности

В результате изучения главы 2 студент должен:

знать систему правового регулирования оперативно-розыскной деятельности; положения Конституции, лежащие в основе правового регулирования, общепризнанные принципы и нормы международного права в данной сфере, федеральные законы, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ по вопросам правоохранительной деятельности; решения Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ по вопросам ОРД, соответствующие ведомственные нормативные правовые акты; основные признаки оперативно-розыскных правоотношений; место и роль оперативно-розыскной отрасли права в правовой системе, регулирующей деятельность правоохранительных органов; сущность отношений морали, права и личности в ОРД;

уметь анализировать нормы права, регулирующие оперативно-розыскную деятельность; давать развернутую характеристику Закону об ОРД; выявлять правовые связи и соотношения оперативно-розыскных норм с нормами административного, уголовного и уголовно-процессуального права; определять и объяснять специфику правовых и морально-этических отношений, возникающих между субъектами ОРД и гражданами;

владеть методикой сравнительно-правового анализа норм, регулирующих ОРД; навыками принятия решений по предлагаемым юридическим фактам в соответствии с Законом об ОРД.

Моральные аспекты в оперативно-розыскной деятельности

Кто двигается вперед в науках, Но отстает в нравственности, Тот более идет назад, чем вперед.

Аристотель

Для начала определимся с ключевым пониманием взаимоотношений между правом и моралью. Оно довольно сложное и не может рассматриваться одно без другого. И если в тех или иных научных исследованиях акцент делается то на одну, то на другую категорию, это вовсе не означает, что этим подчеркивается приоритет морали над правом или наоборот. В юридической литературе взаимосвязь освещается главным образом под углом зрения уголовноправовой проблематики (С. С. Алексеев, В. К. Бабаев, В. М. Баранов, Д. Б. Головкин, В. А. Толстик, Ю. В. Тихомиров, В. А. Туманов, Е. В. Лукашева, Ю. Хабермас и др.).

Многие видят в основе своей мораль в первичности над правом и подчеркивают, что право должно отвечать требованиям морали. С этим трудно не согласиться, если в морали усматривать только позитивные ее нравственные начала, господствующие у всех народов и во все времена. Но мы ведь знаем и идеологизированные направления, например коммунистические (кстати, многие положения морального кодекса строителя коммунизма были близки к христианским заповедям) и, к сожалению, мораль нацизма.

Разумеется, правовая жизнь общества не может развиваться вне моральных категорий гуманизма и справедливости, совести и чести, добра и человеческого достоинства, свободы и ответственности. И в этой связи особо очевидно значение права как регулятора общественных отношений, деяний индивидов. Очень интересную мысль в свое время высказал И. Кант о том, что действие только тогда обладает моральностью, когда оно не просто соответствует нравственному закону, а само вытекает из идеи долга.

В данном случае хочется обратить внимание не на возвеличивание морали вообще, а на четкое представление важности морали как обязанности: долга, долженствования, нравственной обязанности человека, выполняемой побуждениями совести, ответственности и справедливости. Именно этому, на наш взгляд, сейчас и не уделяется должного внимания. Право же признано сосредоточить внимание на субъективных правах лиц, юридически обеспечить их статус, юридические формы дозволенного и недозволенного поведения.

Такое взаимоотношение проясняет С. С. Алексеев: «Моральность права и, в первую очередь, выражение в нем начала справедливости — этико-юридическое требование, которое со всей очевидностью „выдает“ генетическую общность того и другого, то обстоятельство, которое свидетельствует о наличии у них единого прародителя в самих основах»^[1].

Между тем нетрудно заметить, что, несмотря на общность сторон, право и мораль — это все-таки особые, духовные, относительно самостоятельные области человеческих ценностей, объективно нуждающиеся в органической взаимообусловленности и взаимовлиянии.

При таком понимании права и морали — это взаимный процесс влияния, обогащения и развития правовых и нравственных отношений.

Разделяем позицию С. С. Алексеева и в том, что мораль и право — это две ценностно-регулятивные социальные области, занимающие самостоятельные ниши в жизни общества^[2].

Такой подход к соотношению права и морали в рассматриваемой части правовой области — ОРД — чрезвычайно важен.

Думается, что именно по деятельности правоохранительных органов, включая органы, осуществляющие ОРД, граждане формируют свое мнение и суждение о том, насколько государство является правовым и насколько его органы действуют справедливо и законно. Здесь отчетливо проявляется множество проблем: столкновение общественных и индивидуальных интересов, отношение государства к личности, соотношение обязанностей и прав органов с правами и свободами личности.

Их острота и актуальность предопределены следующим: самой природой ОРД, выражающей специфический, разведывательный характер отношений с людьми; сложностью взаимоотношений субъектов деятельности между собой и социальной средой; содержанием правоотношений, которые находятся в неразрывной связи с нормами морали и этики; необходимостью находиться в морально-этической готовности к разрешению социальных конфликтов специальными, нередко негласными средствами и методами; отрицательными последствиями профессиональной деформации и др.

Согласно философскому пониманию к господствующей морали у всех народов и во все времена, кроме социальных ценностей (признание права другой личности, справедливость, самообладание, правдивость, благонадежность, верность, толерантность и др.), принадлежат также и те, которые расцениваются религией как благоповедение (любовь к ближнему, благотворительность, отправление религиозных культов и т. д.).

В соответствии с этимологическим толкованием мораль (от лат. moralis — нравственный) — та область из палитры этических ценностей, которая, прежде всего, признается каждым человеком, нравственный характер — учение о нравственности, проблеме добра и зла, морали. Этика учит оценивать некую ситуацию, чтобы сделать возможными этические (нравственные) правильные поступки, исследует, что в жизни и в мире обладает ценностью^[3].

Важно отметить, что ценностью является сущность и одновременно условия полноценного бытия объекта.

В оценивающем сознании постоянно появляются новые ценности, а другие естественно выпадают из него. У каждого человека есть собственная шкала ценностей, непосредственно связанная с его общественными и личными интересами в материальной, духовной и иных сферах.

Применительно к исследуемой проблеме формирование моральной основы личности есть прямое выражение условий бытия (жизни) на совершенно новом этапе общественного развития. Связь интереса с правом — одна из центральных проблем теории права, имеющая существенное практическое значение. Кратко, но метко, на наш взгляд, выразился Р. Иеринг: «Субъективное право — юридически защищенный интерес»^[4]. Думаю, что можно провести следующие соотношения: каковы условия, таковы и интересы, которые и оказывают непосредственное определяющее влияние на мораль как форму общественного сознания, преломляясь в личное.

Вместе с тем это очень сложное явление, и его не следует сводить к утилитарному пониманию прямой зависимости.

В этой связи весьма удачно, на наш взгляд, высказался Г. В. Плеханов: «Нравственное развитие человечества следует шаг за шагом за экономической необходимостью, оно точно приспосабливается к реальным потребностям общества. В этом смысле можно и должно сказать, что интерес есть основа нравственности. Но исторический процесс этого приспособления совершается за спиною у людей, независимо от воли и разума. Диктуемая интересом линия поведения, кажется предписанием „богов“, „врожденной совести“ или „природы“»^[5].

Сегодня все внимание науки и практики сосредоточено на переустройстве экономических, политических и иных социальных сфер бытия, и будем надеяться, что это позитивно скажется на формировании новых нравственных качеств людей, хотя есть и большие сомнения именно в позитивных началах этого духовного феномена. Серьезных философских исследований в этом направлении очень мало, особенно в области права^[6]. Что же касается моральноправовой сферы ОРД, то ей изначально почти не уделялось внимания. Попытаемся с учетом определенной нами позиции к основам морали и ее соотношению с правом высказать некоторые принципиальные соображения.

Преступность испокон веков считалась наиболее понятным проявлением аморальности: безразличие, пренебрежение и даже умышленное нарушение требований морали, общепринятых норм поведения в обществе. Это всегда посягательство на чьи-то интересы: личности, социальной группы, общества, государства.

Преступление, с точки зрения морали, по характеру деяния и причиняемому вреду — это острое социальное зло, имеющее обычно агрессивно-деятельностную природу. Поэтому государство вынуждено создавать соответствующие органы со специфическими силами, средствами и методами оперативно-розыскного характера для предупреждающего воздействия на лиц, замышляющих и подготавливающих криминальные деяния, раскрытия и расследования совершенных деяний.

Уместно подчеркнуть, что значительная часть тяжких и особо тяжких замаскированных преступлений раскрывается только благодаря ОРД. Это общепризнанная объективная необходимость применения ОРМ для эффективной защиты основных ценностей: жизни, здоровья, прав, свобод, чести и достоинства личности, собственности, безопасности общества и государства от преступных посягательств.

В этом, прежде всего, нравственное и глубоко гуманное предназначение ОРД. Нравственная ценность ОРД обусловливается нравственным значением цели (предназначения), средств и практического результата. Заметим, что средства ее, как правило, негласные, нередко входящие в сферу охраняемых законом прав человека, дают высокие положительные результаты.

Этические аспекты соотношения цели и средств вообще, и ОРД в частности, весьма сложны и неоднозначны в понимании, поэтому мы будем постоянно их касаться.

Интересно, что эта проблема имеет общемировой (во всех странах проводится сыскная агентурная работа) и устойчивый исторический характер. Именно в этом контексте следует понимать слова политического деятеля и историка Н. Макиавелли: «…если как следует все рассмотреть, найдется нечто, что покажется добродетелью, по ведет к гибели, и нечто, что покажется пороком, но, следуя ему, можно достичь безопасности и благополучия»^[7].

Конечно же, добродетелью будет гласность и увещевания о своевременной и полной уплате налогов, не заниматься разбоями и грабежами и, несомненно, в обыденном смысле «покажется» пороком тайное прослушивание телефонных переговоров, негласное наблюдение за лицами.

Совершенно очевидно, что морально-этическим критерием здесь выступает не пресловутая целесообразность, когда цель оправдывает средства, а интересы человека и государства в самых разнообразных отношениях. Вот почему в центре внимания находятся проблемы не только обоснования благородства целей, но и определения специальных (оперативно-розыскных) средств их достижения. Государство, оправдывая и допуская такие средства, даже средства ограничения конституционных прав, оценивает их морально-правовые свойства, прежде всего, с точки зрения защиты личности, законопослушных граждан, общества, государственных интересов, при строгом определении правовых оснований и только при выполнении конкретных условий (ст. 7, 8 Закона об ОРД).

Данная идея нашла прямое отражение в действующей Конституции РФ, предусмотревшей возможность ограничения прав и свобод человека «в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. 55). В этом отношении значительный интерес вызывает мнение известного писателя, философа Ф. М. Вольтера, изображающего историю человечества как историю борьбы человека за прогресс и образование (философия истории). Он писал: «Благо общества столь несомненно является единственной мерой нравственного добра и зла, что мы вынуждены бываем в случае нужды изменить все наши идеи, созданные нами себе относительно справедливого и несправедливого»^[8].

ОРД должна отвечать требованиям морали, как и любая другая государственная деятельность, направленная на защиту человека и гражданина. Поэтому для достижения благих идеалов, правых целей должны быть избраны и соответствующие средства.

Исторический опыт Российского государства, в том числе опыт деятельности его правоохранительных органов, как мы пытались ранее показать, свидетельствует о том, что применение, пусть даже вынужденное, негуманных, а следовательно, безнравственных средств деформирует самые высокие цели. При этом любопытно отметить, что эти нецивилизованные периоды были более всего идеологизированы и отличались достаточно высоким уровнем декларирования прав и свобод человека. И поэтому очень важно, чтобы конкретно-историческая оценка, исходящая из возможных тех или иных целей и адекватных им средств, дополнялась и корректировалась общегуманистической моральной оценкой.

Определение грани между неприкосновенностью частной жизни и обоснованными, необходимыми ее ограничениями специальными, в данном случае оперативнорозыскными средствами, — это ключевая и теоретическая, и практическая проблема, актуальная для всех государств, ведущих активную борьбу с преступностью. И совершенно очевидно, что этот вопрос не может быть разрешен никакими декларациями единовременно и навсегда. Об этом свидетельствуют и непрекращающиеся дискуссии вокруг вопросов правомерного и неправомерного ограничения прав и свобод человека и гражданина вообще и в сыскной (ОРД) в частности.

Следует отметить, что морально-правовая оценка различными представителями общества применяемых в ОРД средств никогда не была единодушной, напротив, она была нередко полярной. И это закономерно, поскольку в такой деятельности, призванной обеспечить реализацию норм права и морали, наиболее ярко проявляется конфликт интересов: противоречивость общих и частных интересов, требующих правильного истолкования критериев нравственности как интересов государства в целом, так и отдельных его граждан.

Это наглядно проявляется, например, в том, что проблемы незаконного распространения наркотиков, оружия, пораженность взяточничеством и коррупцией реально угрожают национальной безопасности всех государств. В связи с этим в глобальной правовой системе (в первую очередь, в рамках институционной системы ООН), в правовых системах иностранных государств, а также в правовой системе России наряду с иными мерами противодействия преступности особое внимание обращено на возможность и необходимость допустимости негласных средств раскрытия и расследования преступлений. В числе специальных мер выделяются электронные и другие формы наблюдения, ограничения банковской и коммерческой тайны, агентурные операции, правовые меры защиты осведомителей, «контролируемые поставки» и др.

Как видим, проблема эта всеобщая. Разрешение ее морально-этических аспектов затрудняется, в свою очередь, ненадлежащей информированностью общественности. Будучи преимущественно негласной, ОРД не находится иод непосредственным контролем широких масс, в силу указанных обстоятельств не в состоянии объяснять особенности применения оперативно-розыскных средств и методов в разрешении конкретных криминальных ситуаций по изобличению преступников и фактов их деяний.

" В обыденном массовом сознании, — пишет профессор Б. Т. Безлепкин, — выглядит как броский парадокс: правоохранительные органы… публично констатируют, что все или почти все знают о преступности, отдельных преступлениях, о преступных формированиях и даже об отдельных уголовниках и уголовных авторитетах, словом, о преступном мире. Казалось бы, остается только арестовать виновных и предать их суду. Однако этого не происходит, потому что сведения получены оперативно-розыскным путем, но что это за путь, и почему он не ведет к изобличению виновных, ясно не каждому"^[9].

Отсутствие доступной для граждан информации, показывающей объективную необходимость осуществления ОРД, явно не способствует привлечению граждан как союзников в борьбе с преступностью. Хуже того, нередко можно наблюдать ничем не оправданное осуждение ее нравственно этических вопросов, особенно тех, которые связаны с негласной работой. 1.

Существенный моральный вред этой деятельности был причинен многолетним умалчиванием вообще о ее существовании, хотя совершенно очевидно, что лица, в отношении которых она проводилась, нередко неоднократно судимые, были достаточно хорошо о ней осведомлены, секретом же ОРД становилась для законопослушных граждан, защита которых и была главной ее целью. Поэтому в период начала демократизации такая тайна от граждан и подверглась моральному осуждению, прежде всего как факт недоверия государства своим гражданам.

Автор с надеждой предполагает, что и данный учебник в определенной мере послужит правильному пониманию необходимости и полезности различных институтов ОРД не только специалистами, но и всеми, кто интересуется правоохранительными вопросами государства.

Открытое опубликование Закона об ОРД было воспринято гражданами с надлежащим пониманием моральнонравственных основ ОРД, ее объективной необходимости в современный период. Именно положительная нравственная оценка первого закона (1992 г.), кстати, далеко не идеального, дала, на наш взгляд, совершенно новый качественный толчок развитию демократических начал деятельности специально уполномоченных органов в борьбе с преступностью в нравственном осмыслении самими гражданами многих, в том числе негласных, институтов ОРД. «Нравственность, — замечает Э. О. Дюркгейм, — это обязательный минимум и суровая необходимость, это хлеб насущный, без которого общества не могут жить»^[10].

Нравственное сознание и нравственные нормы действуют в единой системе общественных отношений, хотя и регулируют стороны этих отношений специфическими средствами^[11].

Такие же закономерные признаки соотношения права и морали легли в основу регулирования общественных отношений, возникающих в сфере ОРД.

Общность системы морально-правовых отношений легко можно увидеть в содержании принципов ОРД, норм, обеспечивающих основания, условия возникновения и развития оперативно-розыскных отношений (ст. 3−8 Закона об ОРД) и др.

Исследование практики показывает, что в оперативной работе у сотрудников сложилась довольно устойчивая морально-этическая позиция недопустимости использования и разглашения конфиденциальной информации о гражданах (их лично-интимной жизни, образа жизни, их родственных и близких связях и тому подобных сведений).

Здесь хотелось бы подчеркнуть, что личность — субъект ОРД — занимает центральное место в рассматриваемой проблеме, является носителем правовых и моральных норм соответствующих отношений, правового и морального сознания, правовой и моральной культуры.

Основание и условия реализации обязанностей и прав субъектов ОРД как выражение обязательного и желаемого поведения неотделимы от моральных оценок и нравственной позиции самих субъектов. А это, в свою очередь, непосредственно влияет на реальное обеспечение законности в их деятельности. А поскольку, как уже подчеркивалось, субъектами законности являются должностные лица, осуществляющие ОРД, то именно они и выступают в качестве основного гаранта законности. Содержание законности составляют не только юридические признаки, но и, главным образом, на наш взгляд, нравственные основы конкретного правонарушения специальным субъектом (должностным лицом).

О соотношении морали и права в правоохранительной сфере наглядно свидетельствует международный документ — Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка. Документ весьма поучительный, и если внимательно его проанализировать, то нетрудно увидеть, что основные положения нового Закона о полиции и Закона об ОРД соответствуют требованиям международного документа.

В Кодексе особо отмечено, что эффективное поддержание правопорядка зависит от существования хорошо продуманной, повсеместно принятой и гуманной системы законов. Небольшой по объему, но весьма насыщенный по содержанию Кодекс охватывает практически все основополагающие правовые и морально-этические принципы деятельности должностных лиц. В частности, в нем отмечено, что при выполнении своих обязанностей лица по поддержанию правопорядка уважают и защищают человеческое достоинство и права человека (ст. 2), получаемые ими сведения конфиденциального характера сохраняются в тайне, если исполнение обязанностей или требования правосудия не усматривают иного (ст. 4). Ни одно лицо по поддержанию правопорядка не может осуществлять, подстрекать или терпимо относится к любому действию, представляющему собой пытку или другие жестокие, бесчеловечные, унижающие достоинство виды обращения и наказания (ст. 5), эти лица не должны совершать каких-либо актов коррупции, а напротив, всемерно препятствовать любым таким актам (ст. 7, 8).

В полиции практически всех стран Европы и Америки наравне с присягой действует этический кодекс. Он дополняет ее и раскрывает более подробно и доходчиво нравственно-этическое содержание принципов, норм и общепринятых правил поведения полицейского как профессионала.

И в российском Законе о полиции указано, что он наряду с Конституцией РФ и национальном законодательством включает в свою правовую основу общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры.

Поведение сотрудника при выполнении своих служебных обязанностей нормативно возведено в принцип работы полиции. В частности, сотрудник полиции при осуществлении служебной деятельности не может быть связан решениями политических партий, общественных и религиозных объединений. Он должен проявлять уважение к национальным обычаям и традициям граждан, учитывать культурные и иные особенности различных этнических и социальных групп, религиозных организаций, способствовать межнациональному и межконфессиональному согласию.

Сотрудник полиции на службе, а также во внеслужебных отношениях должен воздерживаться от любых действий, которые могут опорочить его достоинство, вызвать сомнение в его беспристрастности или подорвать авторитет полиции (ст. 7 Закона о полиции).

Совершенно очевидно, что действия оперативного работника должны быть понятны и поддерживаемы гражданами, а защита прав потерпевших должна быть приоритетной по отношению к правам преступников, чего, к сожалению, не наблюдается в современном уголовно-процессуальном законодательстве. Вместе с тем, используя свои полномочия в строгом соответствии с законом, оперативный работник должен признавать и за нарушителем права человека и гражданина, и в случае, если он (нарушитель) полагает, что его права и законные интересы ущемлены, то обязан принять все меры, указанные в законе, для соответствующего удовлетворения правопритязания (ст. 5 Закона об ОРД).

В Законе о полиции четко прописано, что «сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, преданные гласности сотрудником полиции, в случае признания их не соответствующими действительности судом, следователем, органом дознания или самой полицией, должны быть опровергнуты в той же форме, в какой они были преданы гласности, в возможно короткий срок, но не позднее, чем через один месяц со дня признания таких сведений несоответствующими действительности» (ст. 9).

В Законе неоднократно в различных вариантах декларируется идея о том, что мнения граждан о деятельности полиции является одним из основных критериев официальной оценки ее работы.

Морально-этические нормы и правила, лежащие в основе ОРД, предопределяют и требования к нравственным качествам личности самих сотрудников, осуществляющих ОРД. Эти требования сложны, многообразны, обусловлены спецификой оперативно-поисковой работы.

Исключительно важна в этой связи мировоззренческая позиция сотрудника, которая формируется под воздействием политических, экономических, социальных, культурных и множества иных факторов.

Высоко нравственные качества проявляются как в повседневной оперативной работе, так и в экстремальных ситуациях, особенно при принятии неотложных решений в условиях риска.

При этом следует учитывать многочисленное как непосредственное, так и опосредованное воздействие на него путем угроз, запугивания, шантажа, провокации, подкупа, демонстрации преступниками влиятельных связей в расчете на возможное малодушие либо прямое предательство. Это, к сожалению, сейчас становится едва ли не повседневной реальностью в силу разрастания организованной преступности, взяточничества, коррупции. И противостоять этому удается лишь в том случае, если сотрудником видится его гражданская позиция, если у него крепкая морально-нравственная убежденность в правоте осуществляемого дела, способность увидеть перспективу законного разрешения дела, поддержку коллег и руководителей. Иными словами, когда морально-нравственные личностные основы позволяют ему соотнести себя и свои действия с высшими ценностями морали и права, и тем самым видеть неординарность своей оперативной профессии, высокую ее престижность, социальную значимость для общества.

Следует иметь в виду и то, что в любой профессиональной деятельности, в том числе и оперативно-розыскной, существует феномен профессиональной деформации. В ОРД проблема эта обостряется тем, что нередко сопряжена с искажением правового сознания, с правовым нигилизмом и другими негативными свойствами. Это чаще всего проявляется в бездействии или халатном отношении к своим обязанностям, в произвольном толковании нормативно-правовых предписаний, убежденности в непогрешимости собственных действий. Крайне опасные формы — совершение преступлений с использованием своих служебных полномочий, сращивание с преступными элементами, коррумиироваиность.

Один из путей преодоления профессиональной деформации автор видит именно в изучении морально-нравственных аспектов личности и должного поведения сотрудников с последующим позитивным воздействием. Результаты анализа причин нарушений законности и дисциплины — слабая адаптация в коллективе, невнимание и несправедливость в разрешении личностных и служебных задач, потеря интереса к работе.

В числе моральных качеств превыше всего должны ценится честь и достоинство оперативного работника, ибо они являются высшей объединяющей формой проявления сознательности и нравственности.

• [1] Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 336.
• [2] Там же. С. 339.
• [3] Большой энциклопедический словарь. С. 755, 1330, 1415; Философский энциклопедический словарь. С. 275, 507, 545.
• [4] Иеринг Р. Интерес и право. Ярославль, 1980. С. 16.
• [5] Плеханов Г. В. Избр. философ. произв.: в 2 т. М., 1956. Т. 2. С. 51.
• [6] В качестве исключения можно назвать монографию Р. Б. Головкина. См.: Головкин Р. Б. Правовое и моральное регулирование частной жизни: свойства, стороны, охрана и защита: моногр. Владимир, 2005.
• [7] Макиавелли Н. Избр. соч. М., 1982. С. 345.
• [8] Вольтер Ф. М. Философ. соч. М., 1989. С. 271.
• [9] Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России: учеб. пособие. М., 2004. С. 146.
• [10] Дюркгейм Э. О. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991. С. 54.
• [11] Лукашева Е. А. Право. Мораль. Личность. М., 1986. С. 78−79.