Становление отечественной организованной преступности и ее криминологическая характеристика

Cosa nostra (коза ностра) в США возникла в период действия «сухого закона» Волстеда (18-я поправка к Конституции), принятого в 1919 г. и отмененного в 1933 г., во время мирового экономического кризиса. Члены этого синдиката — преступные ассоциации обеспечивают население незаконными товарами и услугами; другими способами добывания денег и ценностей являются также насилие, вымогательство, мошенничество и т. д. Наряду с этим продолжается инфильтрация организованной преступности в легальный бизнес, профсоюзы, политические организации. Основная социальная база организованной преступности в США-наличие в обществе потребностей в запрещенных товарах и услугах. Этот вывод был сделан Дж. Альбини и Дж. Финкенауером, исследователями американской мафии^[1].

В частности, США страдают от наплыва наркотиков из разных стран. В Штатах беспощадно борются с их поставщиками, которые, безусловно, виновны. Однако если бы там не было такого «бешеного» спроса на наркотики, они бы их туда не ввозили. Аналогичная ситуация и с трафиком женщин и детей для сексуальной эксплуатации в США. Известно, что жертвы этих деяний попадают в сети торговцев живым товаром не от хорошей жизни у себя на родине. Но почему не осуждаются аморальные и извращенные потребности американцев? Таким образом, любой незаконный оборот запрещенных товаров и услуг в первую очередь обусловлен той самой социальной базой, о которой пишут указанные выше авторы, т. е. иррациональными потребностями людей. Не будет спроса — не будет и предложения. Тем не менее в США и других странах нездоровые иррациональные потребности под флагом свободы и демократии лишь поощряются, что похоже на либерализованный цинизм. Человек в демократической стране свободен в выборе поведения, если это не нарушает свободу других людей. Этот выбор каждодневно навязывается мафией и поощряется государством и обществом. Надпись о вреде на упаковке не может состязаться с агрессивной пропагандой телеи киноиндустрии, оплаченной организованной преступностью. С потребностями людей бесполезно бороться запретами, но иррациональные потребности должны получать адекватную оценку общества.

Политические, социально-экономические и организационноправовые условия в СССР в 1970—1990;е годы, когда складывалась и разрасталась отечественная организованная преступность, были иными, чем в США. В период застоя рос неудовлетворенный государством спрос на продукты, одежду, другие товары и жилье; увеличивалась масса неотоваренных денег — в то время слово «достать» вытеснило слово «купить». И до той поры дремлющая организованная преступность взяла на себя обязанность обеспечить потребности населения, естественно, с большой выгодой для себя. Соответственно, платформой для формирования организованной преступности послужили социалистические распределительные отношения.

Как и все мафии в мире, организованная преступность в СССР жаждала прибыли и не гнушалась хищениями, злоупотреблениями, шантажом, подкупом и насилием. В то время формировались «не просто гнездовья, а целая система расхитительства, взяточничества по горизонтали и вертикали во многих отраслях производства, снабжения, сбыта и торговли»^[2]. Особенно широкое распространение советская организованная преступность получила в Узбекистане, Таджикистане, Туркмении, Казахстане, Киргизии, Азербайджане, Армении, Грузии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Хабаровском и Краснодарском крае, Ростовской, Одесской, Иркутской области и городе Москве.

Разрастание теневой экономики представляло собой магистральную тенденцию становления коррумпированной организованной преступности в нашей стране. Рэкет, грабежи, разбои, кражи и другие преступления против личной собственности при любой степени организованности их совершения были опасными, но вторичными. Отечественная мафия формировалась в недрах теневой экономики, была обусловлена практикой распределительных отношений и неповоротливостью государственной «ничейной» собственности.

Отечественную организованную преступность можно условно разделить на уголовную (или гангстерскую), в сферу деятельности которой входят кражи, грабежи, разбои, вымогательство, мошенничество, бандитизм, убийства и другие аналогичные деяния, и экономическую (или «беловоротничковую»), паразитировавшую на хищениях государственной и общественной собственности, злоупотреблениях служебным положением, коррупции и других корыстно-хозяйственных и корыстно-должностных преступлениях. С переходом России к рыночным отношениям криминальные возможности экономической организованной преступности значительно умножились.

Экономическая форма организованной преступности была в СССР основной. Она существовала внутри государственных образований или параллельно с ними и использовала в своих целях государственные фонды, каналы сбыта, государственную финансовую систему, государственный аппарат — хозяйственный, контролирующий, административный, правоохранительный. Именно она тормозила позитивные процессы и безнаказанно перекачивала государственные ресурсы в теневую экономику. Именно она сегодня является камнем преткновения на пути развития цивилизованных рыночных отношений.

Уголовная организованная преступность действовала в нашей стране с первых лет советской власти, а экономическая стала формироваться по мере отчуждения собственности от производителей, бюрократизации распределительных отношений, роста бесхозяйственности в государственном секторе экономики. Экономическая организованная преступность стимулировала уголовную.

В капиталистическом мире деньги дают реальную власть. В СССР реальная власть, особенно по распределению оптового и розничного дефицита, принадлежала партийной и государственной бюрократии. Последняя не располагала большими официальными доходами, и потому некоторая ее часть стала придатком организованных преступных групп. Воры в законе, «цеховики» и продажная бюрократия соединились в организованной преступности.

Экономическую организованную преступность в СССР, как, впрочем, и в современной России, можно, в свою очередь, условно разделить на бюрократическую, связанную с распределением кредитов, фондов, товаров, сырья, оборудования, услуг, должностей, наград, лицензий, привилегий, льгот и т. д. и государственной протекцией, и рыночную (черный рынок). Причем рыночная преступность удовлетворяет как рациональные повседневные потребности граждан, обеспечивая их необходимыми товарами и услугами, так и иррациональные (наркотики, оружие, алкоголь, азартные игры, проститутки и т. д.) (рис. 28.1).

Рис. 28.1. Структура организованной преступности Данная схема была опубликована в 1997 г. в первом издании книги «Преступность XX века». В 1998 г. А. Н. Апанасенко представил более детальную схему «Причины возникновения организованной преступности»^[3], которая, по сути, совпадает с той, что приведена на рис. 28.1. Это совпадение свидетельствует о том, что схемы отражают реальность не только с точки зрения теории, но и с точки зрения практики. Для иллюстрации приведем схему А. Н. Апанасенко (см. рис. 28.2).

Рис. 28.2. Причины возникновения организованной преступности и ее структура Каждой разновидности организованной преступности (уголовной, экономической, бюрократической, рыночной, «рациональной», «иррациональной») соответствует определенная совокупность причин и условий. Однако в главном суть их схожа: организованная преступность во всех своих проявлениях (в одних больше, в других меньше) прежде всего явление экономическое, в основе его лежат главным образом экономические причины.

В самом общем виде эти причины вначале сводились к противоречиям между законами экономики и волюнтаристскими административными методами хозяйствования в социалистическом обществе. Организованная преступность была криминальным средством разрешения этих противоречий, без которого тотальная бюрократическая система уже не могла существовать. У бюрократии нет собственно экономических интересов, ее мотивация — удержание власти. Поэтому бюрократическое руководство экономикой неумолимо вело к доминированию вне экономических интересов принуждения и распределения. Растущий дефицит, в свою очередь, требовал увеличения штата контролирующих и распределяющих структур, что еще больше блокировало экономические механизмы. Теневая экономика и подпольный рынок взяли на себя функцию обмена, которую одна бюрократия не в состоянии была выполнить. В связи с этим появление в СССР бюрократической, рыночной и «рациональной» организованной преступности было закономерным следствием командной экономики. На эту особенность российской организованной преступности обращают внимание и зарубежные исследователи^[4].

Как всякое предпринимательство, организованная преступность отличается мобильностью и экономической грамотностью. Появление политической и некоторой экономической свободы во время перестройки она немедленно использовала в своих интересах. Оргпреступность «творчески» использовала кооперативное движение (чиновничий и уголовный рэкет, отмывание грязных денег, превращение кооперативных структур в «крышу» преступной деятельности и т. д.), фактически кооперативы были брошены государством на съедение организованной преступности (уголовной, экономической, бюрократической, рыночной).

Организованная преступность в СССР укреплялась на фоне роста всей преступности, концентрации и монополизации различных форм преступной деятельности. Поэтому ее развитие тесно связано с динамикой общей преступности и ослаблением тотального контроля в 60−80-е годы прошлого века. Общая преступность в СССР и в России особенно интенсивно росла в конце 1980;х — начале 1990;х годов. По видам и группам преступлений этот рост был неравномерен. Прогрессировали групповые и корыстные, а также корыстно-групповые деяния. Групповая преступность в первой половине 90-х годов XX в. увеличилась в России более чем в 3 раза! Каждое четвертое раскрытое преступление совершалось в группе. Еще интенсивнее росла корыстная преступность. Если вся преступность с середины 1950;х годов увеличилась в 7−8 раз, то корыстная — в 12−15 раз. Довольно медленно увеличивалось в то время число трудновыявляемых корыстно-хозяйственных и корыстнодолжностных преступлений, которые в последние годы формально снижались. Латентизация этих деяний значительно укрепила бюрократическую организованную преступность.

Разрастанию экономической организованной преступности в 1990—1991 гг. способствовали резкое снижение контрольноревизионной активности и постоянное сокращение аппарата контроля. Административный контроль «вымирал», а экономический, финансовый, валютный, налоговый, таможенный, пограничный контроль, построенный на законах экономики, стал реализовываться лишь с 1995 г. До последнего времени не было и скольконибудь адекватного уголовно-правового контроля. Правоохранительная система, ослабленная, парализованная и разрушенная непрерывными «политическими» реорганизациями, непрофессиональным руководством, нищенским обеспечением, «бегством» квалифицированных кадров, новой политической ангажированностью и боязнью упреков в негуманном отношении к преступникам («синдром 37-го»), оказалась не способной противостоять не только организованной, но и всякой другой преступности. При этом организованная преступность постоянно укреплялась. Только КГБ в Москве потерял 50% кадрового состава, сотрудники разбежались в коммерческие, а порой и в криминальные (как тогда говорили «во вражьи») структуры^[5].

Некоторые сведения о преступных группах, имеющих признаки организованности, по СССР стали собираться с 1986 г. За 1986- 1988 гг. было выявлено 2607 таких групп, которые совершили около 20 тыс. преступлений, в том числе 218 убийств и 285 разбойных нападений. Около 50 групп были хорошо законспирированы и действовали в течение трех лет и более.

Системные сведения об организованной преступности в России есть лишь с 1989 г. (см. табл. 28.3).

Таблица 28.3. Характеристика выявленных групп организованных преступников (1989−1995 гг.).

* В 1992 г. объем собираемых сведений и их характер изменились. Н/д — нет данных.

По сообщению Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, сбор показателей, приведенных в табл. 28.3, в 1996 г. был прекращен по той причине, что их получение в результате оперативно-розыскной деятельности не является достаточно надежным. Судя по интенсивному росту (+34,8%) числа преступлений, совершенных организованными группами, в 1996 г. по сравнению с предыдущим годом, можно предположить, что общее число организованных групп также росло (табл. 28.4 и 28.5).

Таблица 28.4. Характер и динамика преступлений, совершенных организованными группами (1989−1996 гг.).

Н/д — нет данных.

Ниже приводится сводная таблица, содержащая данные о характере и динамике преступлений, совершенных организованными формированиями в 1997—2003 гг., т. е. после введения в действие нового УК РФ (см. табл. 28.5). Общий уровень учтенной организованной преступности после интенсивного роста в первой половине 90-х годов прошлого века колеблется в пределах 24-27 тыс. деяний. Таковым он являлся и в 1996 г. Однако единый динамический ряд данных по табл. 28.4 и 28.5 без уточнений создать невозможно. Показатели таблиц сопоставимы лишь относительно, не только по уголовно-правовым основаниям (принятие нового Кодекса), но и по статистическим. Раньше преступления, совершаемые организованными формированиями, учитывались милицией в текущем режиме, а в настоящее время их учет производится лишь после завершения расследования и направления дела в суд, когда факт совершения преступления уже доказан. Естественно, эти сведения более выверены и надежны, а следовательно, могут быть ниже первичных оперативных данных. Тем не менее сопоставление показателей названных таблиц позволяет заключить, что организованные преступники, с одной стороны, сохранили свои криминальные предпочтения (растет число убийств, вооруженных разбоев, террористических актов, вооруженных формирований и т. д.), с другой — существенно расширили свою деятельность в сфере легальной экономики и компьютерной сфере.

Таблица 28.5. Характер и динамика преступлений, совершенных организованными группами (1997−2003 гг.).

* Только по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

** В 2003 г. содержание учета организованной преступности (форма 1-ОП) существенно изменилось. Введена графа «Преступления, совершенные в составе организованных групп или преступных сообществ (организаций)». Сюда вошли деяния, которые были окончены расследованием в отчетном периоде из числа дел прошлых лет. В 2003 г., например, количество преступлений, оконченных расследованием в отчетном году, в строке «Всего» было 29 795, в том числе зарегистрированных в отчетном периоде 24 096, и преступлений, совершенных в составе организованной группы или преступного сообщества, — 25 671.

Таблица 28.6. Изъято у организованных преступников в 1989—1996 гг.

Н/д — нет данных.

Сопоставление данных табл. 28.6 и 28.7 также было бы некорректным. В то же время табл. 28.7 свидетельствует о большей активности и результативности деятельности правоохранительной системы в борьбе с организованной преступностью в целом и более определенно демонстрирует вред, причиняемый экономике страны.

Таблица 28.7. Материальные ценности, изъятые у организованных преступников в 1997—2003 гг.

При анализе содержания таблиц следует помнить, что приведенные в них по годам сведения показывают лишь выявленную часть организованной преступности. Она неполно отражает (и в какой-то мере искажает) фактическую деятельность мафиозных структур в России. Обратимся к динамике общего числа выявленных организованных групп (см. табл. 28.3). За шесть лет (с 1989 по 1995 г.) оно увеличилось с 485 до 8222, или в 17 раз. Если сопоставить организованную преступность с 1989 г. по 2008 г. (за 20 лет), то увеличение произошло в 62 раза — с 485 до 30 763. Правда, это, не означает, что фактическое число их росло такими же темпами. Более того, выявление организованных преступных групп в процессе расследования уголовных дел не всегда приводит к прекращению деятельности преступных организаций или сообществ. Привлеченная к уголовной ответственности группа может оказаться одним из низших звеньев преступного формирования, продолжающего свою деятельность. Бесспорно, что организованная преступность в это 20-летие интенсивно росла. Если же обратиться к числу выявленных лиц, совершивших преступления в составе группы, то их в 2008 г. установлено 227 374 человек, в том числе в составе организованной группы или преступного сообщества только 10 591, которые составили 4,7% в структуре всех выявленных преступников.

Динамика количества созданных преступных образований, их выявления и установления виновных лиц не совпадает, так как эти события сдвинуты и растянуты во времени. Организованная группа, если она выявлена, чаще всего разоблачается спустя 1−5 лет и более с момента своего образования. Преступления, которые были совершены группой в прошлом, обычно остаются латентными, а значит, и реальное число преступлений, совершенных организованными группами, не отражается в статистике, несмотря на привлечение их членов к уголовной ответственности за какие-либо известные деяния. Тенденции общего числа выявленных групп следует рассматривать прежде всего как отражение динамики активности органов по борьбе с организованной преступностью. Но и здесь могут быть подводные камни.

В отсутствие законодательного определения организованной преступности в начале 1990;х годов и при традиционном стремлении советских и российских правоохранительных органов преувеличивать свои достижения нельзя исключать, что в графу «совершено организованной преступной группой» могли включаться обычные групповые деяния. А если учесть, что до 80% и более преступлений, учтенных за организованными преступными группами, составляют кражи, грабежи, разбои, вымогательства и другие общеуголовные деяния (см. табл. 28.4), то можно сделать вывод, что наиболее опасная, законспирированная экономическая организованная институционализированная преступность, причиняющая огромный вред обществу и государству, выявляется неполно, а значит, и статистика организованной преступности сдвинута к ее примитивно-уголовным формам.

Тем не менее при всех перечисленных нюансах приведенные данные показательны. Организованная преступность в России интенсивно росла. Даже на фоне усиленного роста всей преступности в стране разрастание организованной преступности в 1990;е годы было беспрецедентным. В статистических сборниках других государств, в том числе США, Италии, Колумбии, где мафия имеет широкое распространение, к сожалению, нет сведений об организованной преступности, и потому нет возможности сопоставить ее с тенденциями в нашей стране и в других странах.

Исследования организованной преступности и в США, и в Западной Европе, как правило, носят описательный характер. Европейцы приводят статистические данные лишь по некоторым видам деяний^[6]. В России же учет и отчетность по организованной преступности с технологической точки зрения достаточны и довольно надежны. Другой вопрос — как эта технология исполняется. Возможно, наш относительно полный, детальный и системный «видовой» учет организованной преступности пугает зарубежных специалистов^[7]. В действительности оргпреступность существует, а по учету — нет. Видимо, в том числе и этим обстоятельством обусловлен тот факт, что многие книги об организованной преступности в США построены на описании отдельных преступных семей и конкретных преступлений на основе газетных статей^[8].

Аналогичный, более системный подход использован в оригинальной работе российского аналитика А. А. Мухина^[9]. Будучи историком-архивистом, он на огромном фактическом материале проанализировал основные криминальные сообщества России в целом, Москвы, Подмосковья, Санкт-Петербурга, Свердловской области, Красноярского края и других регионов страны, а также деятельность «русской мафии» во многих других государствах. А. А. Мухин рассматривает более 90 зарубежных и отечественных криминальных сообществ и преступных группировок, действующих в различных городах нашей страны, с указанием преступных форм их деятельности, основных фигурантов, а также относительно большой (около 500 человек) список воров в законе в СССР и России. Есть и другие подобные источники^[10].

Из рис. 28.3 следует, что нет практически ни одного криминологически значимого показателя, абсолютное значение которого не увеличилось бы за первую половину 1990;х годов в несколько раз: общее число групп возросло в 17 раз, численность групп от 4 до 10 человек и выше — более чем в 10, длительность преступной деятельности от 1 до 5 лет — в 20, наличие межрегиональных связей — в 32 раза (1994 г.), коррумпированных — в 172 (1994 г.). В 1995 г. два последних показателя несколько снизились. Не столь резко увеличилось число преступлений, совершенных организованными преступниками (с 1989 по 1996 г. в 6 раз), но это вполне можно объяснить их умением не оставлять следов. Хотя и в данном случае темпы прироста преступлений, совершенных организованными группировками, были в 9 раз выше, чем всей преступности.

Рис. 28.3. Динамика некоторых показателей организованной преступности в России в 1989—1995 гг.

Исходя из приведенной статистики, а также оперативной и журналистской информации, можно констатировать, что опасность организованной преступности в России усилилась повсеместно. В настоящее время преступные сообщества действуют практически во всех субъектах РФ. Около половины из них имеют общеуголовную направленность. Продолжается процесс их консолидации, расширения сфер влияния и внедрения в серый и легальный бизнес. В криминальные отношения в 1993—1994 гг. были вовлечены 40% предпринимателей и 66% всех коммерческих структур. Мафией был установлен контроль над 35 тыс. хозяйствующих субъектов, среди которых 400 банков, 47 бирж, 1,5 тыс. предприятий государственного сектора^[11]. Данью облагалось 70−80% приватизированных предприятий и коммерческих банков. Поборы составляли 10−20% от оборота, а нередко превышали половину балансовой прибыли предприятия. Под жестким контролем мафии находились по большей части те экономические структуры, которые скрывали свои доходы от налогообложения и допускали другие противоправные действия^[12].

Серьезно осложняют оперативную обстановку около 150 преступных объединений, сформированных на этнической основе. Наиболее опасны чеченские, азербайджанские, армянские, грузинские группировки. Надо заметить, что языковые и другие национальные барьеры служат специфическими механизмами самозащиты.

Продолжается процесс слияния группировок, действующих в сфере теневой экономики, с преступными структурами традиционной уголовной направленности, тон в которых задают несколько тысяч «авторитетов» преступного мира и около 260 так называемых воров в законе. На территории СССР их насчитывалось до 710 человек^[13], именно они формировали криминальную идеологию в среде преступных сообществ.

Ядро группировок зачастую формируется в местах лишения свободы, где проводится вербовка новых членов и подбор исполнителей для готовящихся преступных акций. К 1993 г. в местах лишения свободы было создано около 2,5 тыс. группировок.

Процесс становления организованной преступности достиг такого качественного и количественного уровня, при котором группировки вынуждены отстаивать свои интересы перед конкурентами. Ожесточенная борьба между преступными кланами, вплоть до вооруженных столкновений и физического уничтожения соперников, приводит к появлению мощных криминальных синдикатов. Действующие в России группировки объединились в 150 ассоциаций и фактически поделили страну на сферы влияния^[14]. Но борьба внутри группировок продолжается^[15]. Упрощенно-примитивные преступления типа рэкета уступили место навязанной охране, крупномасштабным акциям, глубокому проникновению через коррумпированные связи в экономику, попыткам оказывать прямое влияние на политику государства в этой сфере.

Выраженный организованный межрегиональный и транснациональный характер носит преступность в области добычи и переработки драгоценных металлов и камней, разграбление культурных ценностей, наркобизнес. Сейчас российская наркомафия может успешно конкурировать с международными картелями поставщиков наркотических средств. В связи с долгим отсутствием у нас уголовной ответственности за отмывание грязных денег (подобный состав появился лишь в ст. 174 УК РФ в 1996 г.) процесс легализации преступно нажитых средств имеет не только внутренние источники, но и зарубежные, в том числе от наркобизнеса.

Особенностью организованной преступности в России является ее коррумпированность, охватившая практически все государственные структуры. На территории России в 1989 г. было выявлено шесть, а в 1994 г. уже 1034 преступные группировки, имеющие коррумпированные связи в органах власти и управления (рост почти в 180 раз!). В 1995 г. число выявленных коррумпированных связей снизилось (см. рис. 28.4). В 2008 г. организованных преступных образований с коррумпированными связями насчитывалось 552, с международными связями — 456, с межрегиональными связями — 2001. И это было не результатом их реального снижения, а следствием латентизации деяний.

Рис. 28.4. Динамика коррумпированной организованной преступности В начале 1990;х годов коррупция стала обычным явлением. Однако 3% учтенных коррумпированных преступлений, совершенных организованными формированиями в 2003 г., явно не отражают их фактического объема. Лишь у 4% выявленных организованных преступников была установлена связь с топливноэнергетическим комплексом, финансовой и внешнеэкономической деятельностью, тогда как именно в этих сферах причиняется основной ущерб стране.

Причины очевидны. Во-первых, доказать коррумпированность мафиозных деяний чрезвычайно трудно. Во-вторых, преступники и обслуживающие их чиновники научились скрывать свое взаимодействие. И в-третьих, коррупционные связи выявляются, как правило, в относительно примитивных деяниях и на низком должностном уровне. Крупные сделки часто не по плечу нашей системе уголовной юстиции.

Организованные группы нелегально вывозили из страны топливно-энергетические ресурсы, сырье, готовую продукцию. Особое внимание мафия уделяла приватизации. По расчетам Аналитического центра РАН, в 1990 г. 35% капитала 80% голосующих акций перешло в руки криминала^[16]. Большой интерес организованные преступники проявляют к коррупции в правоохранительных органах. Ежегодно растет число уголовных дел по обвинению работников милиции, в том числе руководителей, в сотрудничестве с преступными группировками^[17].

В последние годы в нашей стране вышли работы, в которых дается более полная характеристика современного состояния российской организованной преступности по таким аспектам, как криминальная экономика и безопасность, подрыв финансовой системы, расхищение достояния России, вывоз стратегических материалов, коррупция и организованная преступность, бизнес на наркотиках, оружии и т. д.^[18]

В начале 1994 г. Аналитический центр по социально-экономической политике при Администрации Президента РФ подготовил документ, который назывался «Организованная преступность и перспективы прихода к власти в России национал-социалистов», где утверждалось, что рост организованной преступности, сросшейся с органами внутренних дел и местной исполнительной властью, ставит под угрозу политическое и экономическое развитие в России, создает условия для прихода к власти националсоциалистов^[19]. В общественное сознание внедрялась идея о позитивной функции мафии в российском обществе, так как она являлась механизмом регуляции взаимоотношений в преступном мире. И действительно, в условиях кризиса гражданского и арбитражного судопроизводства третейское судейство воров в законе (теневая юстиция) действовало оперативно и, с их точки зрения, достаточно эффективно. Многие бизнесмены Москвы и Московской области не видели для себя другого спасителя, кроме вора в законе Савоськи, который правил суд скорый и справедливый^[20].

В связи с изложенным выше очевидно, что организованная преступность не является вымыслом правоохранительных органов, как утверждали некоторые юристы в конце 1980;х — 1990;е годы. Она интенсивно росла, видоизменялась, активно приспосабливалась к неустоявшимся социально-экономическим и политическим условиям, захватывала наиболее прибыльные сферы криминальной деятельности, проникала в респектабельные сферы экономики, легальный бизнес, властные структуры и политику. В последние годы активизировалось рейдерство (криминальный захват предприятий и бизнеса). В 2004 г. в производстве следователей находилось 171 уголовное дело о рейдерстве, в 2005 г. — 346 дел, в 2006 г. — 354^[21]. Организованная преступность распространяла свою деятельность на разные регионы России, страны СНГ и Балтии, Восточной и Западной Европы, Северной и Южной Америки, объединялась с другими транснациональными преступными организациями.

В упомянутом исследовании российской организованной преступности в США У. Вебстера говорится, что «ФБР обнаружило деятельность российской организованной преступности в 58 странах мира. В США следы этой преступности можно найти в 30 штатах… Криминальная сеть русской мафии охватывает 34 штата США, где проживают эмигранты из России»^[22]. Фактических доказательств этому нет, поскольку статистические данные об организованной преступности в США не собираются, а учет преступников по национальности в стране также отсутствует. Ведется учет лишь по расовому признаку (белые, черные). На основе каких данных ФБР сделало подобные выводы, неизвестно. Хотя российская организованная преступность действительно имеет международные связи. В 2003 г., например, из 24 096 преступлений в 496 (2%) были установлены международные связи, из них в 166 случаях эти связи ограничивались странами СНГ.

А. А. Мухин, анализируя деятельность русской мафии в США (Евсей Агрон, Михаил Марковиц, Лев Персиц, Давид Богатин, Марат Балагула, Ефим Ласкин, Борис Нейфельд, братья Зильберы, Борис Гольдберг, Борис Бирштейн, Моня Эльсон и т. д.), полагает, что называть ее «русской» можно лишь с большой долей условности, поскольку «русская мафия» состояла в основном из лиц еврейской национальности — эмигрантов из СССР и Российской Федерации^[23]. В то же время многие авторы пишут о наплыве в Россию международной мафии, которую привлекают сюда обширные природные ресурсы, коррупция чиновников, наличие теневой экономики, слабый пограничный и таможенный контроль, а также отсутствие необходимых законов.

Каковы же уровень и динамика организованной преступности в настоящее время, после принятия УК РФ 1996 г. В отчете «О результатах борьбы с организованной преступностью» Ф. 1-ОП (квартальном, полугодовом и годовом) отражаются сведения: о преступлениях, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ (преступных организаций); сведения об участниках указанных групп, совершивших преступления; сведения о преступлениях экономической направленности, совершенных организованными группами, а также о материальном ущербе и изъятии материальных ценностей у этих групп и др. Другой источник: ежемесячные ведомственные сборники «Состояние преступности в России» (за январь, февраль и т. д. с нарастающим итогом). В них дается криминологическая характеристика преступности — число преступлений, совершенных в группе (всего), по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом. Кроме того, приводится общее число выявленных лиц, совершивших преступления в группе, в том числе организованной, либо в преступном сообществе. И еще один источник — это годичный сборник, издающийся МВД РФ, Судебным департаментом при ВС РФ и МЧС. В этом сборнике приводятся лишь данные о количестве расследованных преступлений, совершенных группой лиц. Из сказанного видно, что публикуемые сведения об организованной преступности в России, как и в других странах, на фоне подробных данных об уголовно-правовых группах и видах деяний, довольно скудные. Тем не менее они дают некоторое представление об уровне и динамике организованной преступности в нашей стране и приведены в табл. 28.8 и 28.9.

Таблица 28.8. Уровень и динамика организованной преступности в России (1996−2009 гг.).

Судя по данным табл. 28.8, после вступления в силу нового УК РФ число зарегистрированных преступлений, совершенных организованными преступниками, с некоторым снижением в 2002- 2003 гг., постепенно выросло до 138,5%, а число лиц, совершивших преступления в составе организованной группы или преступного сообщества, — уменьшалось. Доля лиц, привлеченных к уголовной ответственности, в сравнении с зарегистрированными деяниями также снижалась с 67,8% до 33,1−35,8%, что свидетельствовало об ухудшении борьбы с организованной преступностью в целом. При этом число осужденных за бандитизм (ст. 209 УК РФ) возросло в 2,5 раза, а за организацию преступного сообщества (ст. 210) — в 16 раз.

Данные о преступлениях, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ в 2008 г., включая нераскрытые преступления прошлых лет, представлены в табл. 28.9.

Таблица 28.9. Сведения о преступлениях, совершенных участниками организованных групп или преступных сообществ (преступных организаций) в 2008 г.

В данном перечне доминируют кражи, контрабанда, разбои, вымогательства, грабежи, деяния террористического характера, незаконные вооруженные формирования, бандитизм, организация преступного сообщества, т. е. самые опасные и распространенные преступления. И вот в это самое время в МВД РФ ликвидируют Департамент по борьбе с организованной преступностью, образованный в 1992 г., распределив его специалистов по другим управлениям. Вместо него были сформированы Департамент по противодействию экстремизму и Управление по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Несомненно, как бороться с экстремизмом, так и обеспечивать безопасность соответствующих лиц (особенно VIP-персон) необходимо, но все эти деяния тесно связаны с организованной преступностью и производны от нее. Борьба же с последней оказалась отодвинута на «обочину» правоохранительной деятельности.

• [1] Albini J. L. The American Mafia. Genesis of a Legend. N. Y., 1970; Kenney D. J., Finckenauer J. 0. Organized Crime in America. N. Y., 1995.
• [2] Власов А. На страже правопорядка // Коммунист. 1988. № 5. С. 52.
• [3] Апанасенко А. Н. Общие проблемы борьбы с организованной преступностью // Проблемы борьбы с организованной преступностью. Материалы международной конференции. М., 1998. С. 109.
• [4] Finckenauer О. Russian Youth: Law, Deviance and the Pursuit of Freedom. New Brunswick; London, 1995. P. 20.
• [5] См.: Крыштановская О. В. Нелегальные структуры России // Социологические исследования. 1995. № 8. С. 96.
• [6] Совет Европы на основе опросов опубликовал два отчета об организованной преступности в европейских странах. См., например, доклад на 125 страницах с пометкой «confidential»: Council of Europe. Organized Crime Situation Report 2001. Provisional. Strasbourg, 2002. До этого был подготовлен аналогичный доклад за 1996−2000 гг. В этих документах подробно описываются отдельные виды преступлений, совершаемые организованными преступниками, в форме моментных рядов. Однако в них нет данных об общем уровне организованной преступности в целом, а следовательно, нет возможности увидеть ее адекватную динамику за какой-либо период времени.
• [7] Будучи директором Московского исследовательского центра по проблемам организованной преступности и коррупции (1999−2003 гг.), получающего гранты из американского университета (Вашингтон) и Министерства юстиции США, автор прилагал немало усилий, чтобы добыть хоть какую-то статистику по организованной преступности США, но ничего сделать не удалось. Интересные суждения по этому вопросу высказала директор Вашингтонского центра по изучению организованной преступности при университете проф. Луис Шелли. В США «нет унифицированного источника данных ни на федеральном уровне, ни на уровне штата. Мало внимания обращалось на применение Закона RICO на уровне штата, даже несмотря на то, что 29 штатов приняли свои собственные законы RICO. Но даже если бы существовала централизованная статистика об уголовном преследовании на основании Закона RICO, бьио бы не обязательно выяснять, в какой степени организованная преступность может считаться транснациональной. Сложность возбуждения уголовного преследования по Закону RICO означает, что как федеральные полицейские сотрудники, так и сотрудники полиции штатов предпочитают (выделено автором. — В. Л.) применять другие законы для борьбы с транснациональными группами. Например, преступным группам может быть предъявлено обвинение в отмывании денег, вымогательстве, мошенничестве… вместо того чтобы применить более сильный Закон RICO, который объединяет многочисленные правонарушения» (цит. по: Транснациональная организованная преступность. Владивосток, 2001. С. 86). Квалифицированным и добросовестным юристам трудно понять, как можно предпочесть один закон другому. Наличие в США пересекающихся законов при отсутствии системного уголовного законодательства позволяет манипулировать законами в зависимости от ситуации и характера сделок правосудия с обвиняемыми и подсудимыми (их адвокатами). В этом случае идет поиск не истины, а компромисса. Мы тоже переходим к сделке правосудия с преступником. Посмотрим, что из этого получится.
• [8] Примером может служить книга Г. Абадинского «Организованная преступность», сокращенный вариант которой издан на русском языке (СПб., 2002). В предисловии к ней автор Курса писал: «При наличии целой системы федеральных законов и статутов, на основе которых осуществляется борьба с организованной преступностью в США… автор не прибегает к криминолого-статистическим и социологическим материалам, к обобщенной следственно-судебной практике. Его основной фактической базой являются сообщения средств массовой информации и выводы коллег-криминологов» .
• [9] Мухин А. А. Российская организованная преступность и власть. История взаимоотношений. М., 2003.
• [10] См., например: Карышев В. М. Русская мафия 1988−2009. Криминальная хроника новой России. М., 2009. В книге описываются конкретные деяния и организованные преступные сообщества.
• [11] См.: Оперативная обстановка в стране и меры по усилению борьбы с преступностью. М., 1993. С. 3; Состояние правопорядка в России и результаты работы органов внутренних дел в 1993 году. М., 1994. С. 11; Известия. 1994. 21 окт.; Аргументы и факты. 1994. № 48.
• [12] Известия. 1994. 26 янв.
• [13] См.: Разинкин В. С. Воры в законе и преступные кланы. М., 1995.
• [14] Известия. 1994. 21 окт.
• [15] Примером может служить недавнее (28 июля 2009 г.) убийство легендарного вора в законе В. Иванькова (Япончика). На его похороны съехались сотни преступников из разных стран. После похорон состоялась сходка 50 воров в законе. Новым крестным отцом российских уголовных авторитетов стал давний друг Япончика Аслан Усоян, известный под кличкой Дед Хасан.
• [16] См.: Шабалин В., Роджерс Р. Организованная преступность. Вып. 9. Новосибирск, 1990. С. 1.
• [17] Казаков М. Мафия против мафии // Российская газета. 1995. 26 июля.
• [18] См.: Овчинский В. С. Основы борьбы с организованной преступностью. М., 1996; Аслаханов А. А. О российской мафии без сенсаций. СПб., 2004; Информационное обеспечение противодействия организованной преступности / под ред. Μ. Ф. Орзиха, В. Н. Дремина. Одесса, 2003.
• [19] Российская мафия собирает досье на крупных чиновников и политиков // Известия. 1994. 26 янв.
• [20] Разинкин В. Воры в законе, вынося приговор, справок не требуют // Российская газета. 1995. 12 сент.
• [21] Овчичский В. Рейдомафия // Огонек. 2008. № 16 (ogoniok.com/4992/2). Автор приводит хронику рейдеров за 1998−2006 гг.
• [22] Russian Organized Crime and Corruption: Putin Challenge / Center for Strategic and International Studies. Washington, 2000. Ch. 2.
• [23] См.: Мухин А. А. Указ. соч. С. 334−344.