Период от начала падения Западной Римской империи (476 г.) до открытия Америки и морского пути в Индию (1492-1498 гг.)

Этот тысячелетний период начался с прекращения существования Римской империи, которая в течение длительного времени держала в порабощении великое множество народов, проживающих на огромной территории. После смерти императора Феодосия I в 395 г. Римская империя распалась на две большие части. Рим сделался столицей Западной империи, которая в 476 г. была захвачена и разрушена народами, населявшими окружавшие ее провинции, а восточные пределы получили впоследствии название «Византия» .

Народы, которые завладели провинциями Западной империи, принадлежали к разным племенам; их законы, нравы, обычаи, религия, язык были весьма различны. Политический рисунок Европы также изменился: вместо единой империи, которая не нуждалась в международном праве, образовались независимые государства, поставленные перед необходимостью как-то ладить между собой. Однако даже это новое обстоятельство не сразу привело к развитию международного права.

Новые хозяева Европы были исключительно воинственны; будучи всегда под ружьем, они не признавали другого права, кроме права силы, одинаково презирали искусства, науки, промышленность, торговлю и мореплавание. Они, правда, позволяли заниматься этим побежденным народам, но дух хищничества, беспрерывные бесчинства и постоянные войны, которые они вели, одинаково разоряли как их собственные владения, так и владения врага^[1].

В то время как провинции древней Западной империи оставались погруженными в варварство, Восточная империя, хотя уже и расшатанная, продолжала содержать военные и торговые флоты, обеспечивающие существование торговли и промышленности; теряя время от времени свои провинции, где хитростью, где коварством и силой она просуществовала еще почти тысячу лет, пока в 1453 г. Константинополь не был захвачен султаном сельджукских турок Магометом II. Особого процветания достигли некоторые приморские города-государства, которые активно занимались морской торговлей и с большим искусством умели использовать все представлявшиеся случаи для развития мореплавания^[2].

Перечень морских законов этого периода, по-видимому, должен начаться с кодекса византийского права, получившего название «Базилика» (примерно VII в.), регулирующего в основном морскую торговлю на основе обязательных положений, утверждаемых императором^[3]. Далее следует упомянуть свод морских обычаев, применявшийся в итальянском городе Амальфи примерно в X в. и получивший название «Таблицы Амальфи» (Table Amalfitaine), сборник решений морских консулов также итальянского города Трени (Trani), изданных, как полагают, в 1063 г. под заглавием «Ordo el consuetude maris». Как пишет Ф. Перельс, «…тексты этих законов довольно долго (почти столетие) использовались итальянскими мореплавателями, но до нашего времени не дошли, и однако мы ссылаемся на этот исторический памятник, используя книги наших предшественников»^[4].

В 1099 г. крестоносцы, активно осваивавшие в тот период Ближний Восток, издали собственный свод правил под названием «Иерусалимские Ассизы» (Assizes de Jerusalem). Этот кодекс был разделен на две части: баронские ассизы (les assizes des barons) и мещанские ассизы (les assizes de bourgeois). В последних было достаточно много положений, относящихся к торговле и мореплаванию. По общему правилу мореплавателю надлежало основываться на обычаях, ассизы же применялись только к конкретным, ими предусмотренным случаям. Например, ассизы содержали достаточно подробное описание отношений грузовладельца и хозяина судна, нечто подобное современному понятию фрахта, допускали передачу груза во временную власть капитану судна и делали ненужным сопровождение груза его владельцем. Кроме того, в ассизах были сформулированы правила оказания помощи потерпевшим кораблекрушение и установлена необходимость возврата поднятых из воды товаров их владельцу.

Статуты Пизы были изданы в 1160 г. и содержали описание обычаев, которым необходимо было следовать мореплавателю в отношении торговли. То, что теперь называется Марселем, когда-то было Фокейской колонией в южной оконечности Галлии. Несмотря на долгие годы римского владычества, Марсель никогда не переставал заниматься морской торговлей и имел один из наиболее ранних морских статутов, известных как «Книга Марсельских статутов» (Statuts de Marseille) и изданных в 1256 г. Марсельские законы отличались своей умеренностью и справедливостью, однако всегда грозили смертной казнью за разграбление имущества потерпевших крушение и за торговлю оружием с неверными^[5].

Другой средиземноморский город — Венеция, — хотя и обладал могущественным по тем временам флотом, но, по мнению Отфейля, специального морского законодательства не имел вплоть до половины XIII столетия. Только в 1255 г. появился первый венецианский кодекс (Capitulaire nauticum), который в своих 126 статьях достаточно подробно регулировал контрактные обязательства в морской торговле^[6].

Датированный 1258 г. первый испанский сборник законов был издан в Барселоне королем Иаковом I, спустя два года он переиздавался Альфонсом X под названием «Partidas» и был дополнен несколькими главами, посвященными морским проблемам.

К одному из первых сводов древних морских обычаев, изданных в 1100 г., относятся Олеронские свитки (франц. — Roles d’Oleron), представляющие сборник решений, вынесенных морским судом острова Олерона близ французского Бордо. Олеронские свитки долгое время служили не только английским и французским мореплавателям, но и голландским морякам, поскольку аналогичный свод морских правил, изданный в городе Дамм во Фландрии (jugement de Damme), или положения Пурпурной книги города Брюгге, опубликованные во второй половине XIV столетия, представляли собой буквальный перевод ряда статей Олеронских правил^[7]. Со временем, примерно к XIV в., одна версия Олеронских правил, обогащенная голландскими обычаями, получила название «Правила Висби» (гол. — Lois de Wisby), а другая — «Амстердамские правила» (гол. — Les Coutumes d’Amsterdam, d’Enchuyssen et de Stavern).

Правила Висби, или Морские законы острова Готланда, представляли собой сборник из трех частей, охватывающих как вопросы мореплавания и кораблекрушений, так и сохранности грузов и судебных процедур. По Коломбосу, они были изданы в Копенгагене на саксонском языке в 1505 г.^[8]

Наиболее примечательное собрание древних морских законов Англии содержалось в древней «Черной книге Адмиралтейства», начатой как сборник практических рекомендаций и справочных материалов, к которым прибегали адмиралтейские суды начиная еще с царствования Эдуарда III (1327−1377) и которые продолжили вести и при Ричарде II (1367−1400), и в период правления Карла II (1163−1685), и в последующие годы.

Статьи и правила, содержащиеся в «Черной книге Адмиралтейства», возникли из судебной практики приморских самоуправляющихся городов, которые имели собственные суды, применявшие с очень ранних времен нормы обычного морского права к английским и иностранным морякам и купцам.

Для государств Средиземноморского бассейна в сфере мореплавания весьма важную роль длительное время играл сборник морских правил и обычаев, имевший название «Морской консулат» (исп. — Consolato del mare), где можно было найти большинство норм и правил морского права, которые в свое время были приняты почти всеми средиземноморскими странами. Из норм, сформулированных в Консулате, особенного внимания заслуживает правило, по которому неприятельская собственность, находившаяся на нейтральном корабле, подлежала захвату. Хозяин нейтрального судна должен был отвечать на вопросы капитана военного корабля о наличии в числе своего груза принадлежащих противнику предметов и, если таковые имелись, следовать за военным кораблем в тот порт, который был бы назначен военным кораблем, для того чтобы освободить его от товаров, подлежавших захвату; в случае отказа военному кораблю разрешалось атаковать нейтральное судно.

Л. Б. Отфейль цитирует ст. 276 Консулата, которая гласит: «Если вооруженный корабль, идущий, или возвращающийся, или занимающийся корсарством, встречает купеческий корабль., который принадлежит к числу дружественных, тогда как находящиеся на нем товары принадлежат врагам, то адмирал вооруженного корабля может остановить его и заставить принести к нему все то, что принадлежит неприятелям, с тем, однако, условием, что адмирал должен заплатить хозяину этого корабля весь фрахт, который этот последний должен бы был получить, если бы доставил груз по назначению… Если хозяин корабля, несмотря на приказание адмирала, будет отказываться доставить неприятельские товары, находящиеся на его корабле в такие места, где взявшие его будут в безопасности, то адмирал может или сам пустить, или приказать пустить его ко дну, спасши предварительно людей, находящихся на корабле…»^[9]

Несомненно, Консулат для своего времени был весьма полезным документом, чрезвычайно близким к практике, поскольку составлялся прежде всего моряками. Другое его достоинство в том, что он не был статичен и периодически пополнялся более современными нормами. Многие из этих постановлений, хотя и не носили международно-правового характера и даже не имели национально-правового статуса, послужили прототипом французского ордонанса (фр. l’Ordonance pour la marine) 1681 г.^[10], пять книг которого (Положение об офицерах Адмиралтейства и об их юрисдикции; Положение о морских чинах и о морских судах; Положение о морских контрактах и о морских обязательствах; О портовой полиции, о морских прибрежьях и о рейдах; О морской рыбной ловле) весьма подробно рассматривали вопросы морского права, а также для последующих торговых кодексов ряда европейских стран.

Все изданные начиная с XII в. книги или постановления правителей тех или иных стран или городов-государств не обладали силой международных норм и в качестве субъектов обязательных постановлений имели лишь подданных. Исключением являлись конвенции, направленные на устранение варварских обычаев в области мореплавания. Древнейшие трактаты по этому предмету восходят к XIII столетию. Один из них был заключен французским королем Людовиком IX с Венецианской республикой, другой — Трактат о торговле и мореплавании — в 1478 г. между английским королем Эдуардом IV и Максимилианом, герцогом Австрийским^[11].

Возникновение международного морского права как науки. Научные доктрины современного международного права стали формироваться в Средние века и среди первых теоретиков справедливо, пожалуй, назвать имя Н. Макиавелли (1469−1527), систематизировавшего в своих работах «Князь» («Государь»), «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Об искусстве войны» и других взгляды на договорное право, а также на войну и возникающие в связи с ней проблемы международно-правового характера^[12].

История научного осмысления и систематизации норм международного морского права неразрывно связана с периодом возникновения основных идей, сформировавших теорию межгосударственных отношений. Научное первенство установить здесь довольно сложно, но можно сослаться на некоторые имена, дошедшие до нас в опубликованных памятниках истории. Так, например, идеи, связанные с формированием концепции государственного территориального суверенитета, по-видимому, впервые были сформулированы в работах профессора теологии университета Саламанка (Salamanca) Франсиско Витториа (1480- 1546), а первые исследования основ договорного права относятся к периоду рассвета абсолютизма, где мы выделяем исследования голландца Б. Айала (1548- 1584), испанцев Д. Сото (1494−1560) и Ф. Суареца (1548−1617), итальянца А. Джентиля (1551−1611) и француза Э. Крусэ (1590−1648)^[13].

Начало научной систематизации норм морского права приходится на XVII столетие, которое было веком невообразимо грозным, принесшим многие великие и трагические события. Это был век протопопа Аввакума, патриарха Никона, Ришелье, Кромвеля, Английской революции, Смутного времени в России, век, когда еще жил В. Шекспир (в XVII в. был написан «Гамлет»); век, когда эпоха Ренессанса уже пережила свой кризис и чувствовалось приближающееся веяние иных, трагических перемен. Естественно, что именно этот век сумрачного Тинторетто был очень чуток, особенно чуток к тем его грандиозным страницам, которые, подобно фрескам, навсегда врезались в сознание и память человечества^[14].

Первым, кого следует упомянуть среди деятелей этого времени, был голландец Гуго Гроций (Grotius, de Groot) (1583−1645), получивший прозвище отца современного международного права.

Г. Гроций — голландский юрист, государственный деятель и писатель — признается во всем мире как один из основоположников государственного и международного права. В 11 лет он стал студентом Лейденского университета, а в 15 участвовал в посольстве, отправленном во Францию, ко двору Генриха IV. Некоторое время изучал право в Орлеане и, вернувшись на родину, занялся адвокатурой и научной деятельностью. Гроций рос, учился, формировался как политик и ученый в период наиболее сложных отношений Датского королевства и Испании.

В то время, когда Испания бросала все силы на эксплуатацию своих американских колоний, другие европейские страны, и в первую очередь Голландия, стали развивать трансокеанскую торговлю. Борьба за свободу религий, первоначально послужившая началом войны с Испанией, превратилась со временем в экономическое и торговое соперничество. Война стимулировала морскую торговлю, судоходство, развитие первых мануфактур и колониальные экспедиции, сформировала целый корпус отважных мореплавателей, торговцев и привлекла в Голландию авантюристов всех мастей, не желавших служить испанской короне. За счет быстрого роста своих новых судоходных компаний датчане построили самый крупный торговый флот, вовлекший столько средств, что его владельцы стали влиять не только на трансокеанскую торговлю, но и на политику, желая видеть в ней инструмент защиты своих интересов, выходящих далеко за рамки одной страны.

Кроме экономики, за годы войны произошли весьма серьезные социальные изменения и в датском обществе. Класс мещан и ремесленников, известных как бюргеры (англ. — the burghers), превратился в класс большинства. Для Нидерландов этот период по исторической значимости сравним с Английской революцией 1688 г. или Великой французской революцией 1789 г. Это был период свершения «тихой» революции, когда дворянство пыталось вырваться из-под испанского контроля, желая возвращения привилегий городам и провинциям.

Однако Датская республика управлялась олигархической верхушкой городских бюргеров, власть которых могла быть тем сильней, чем интенсивней развивались торговля и мореплавание.

За долгие годы разрушительная война вступила в явное противоречие с интересами экономики. И датчане, и испанцы хотели мира, но не могли найти компромисс, однако перемирие, названное датчанами «Het Bestand», все же было установлено, что позволило каждой стороне заняться своими внутренними проблемами. Амстердам желал свободной и безопасной торговли с колониями Восточной Индии. Политические силы, поддерживающие эти устремления, стали группироваться около друга отца Гроция — Иоганна Олденбарневельта (Johan van Oldenbarnevelt), который многое сделал для воспитания и карьеры сына. Однако была и оппозиция, которую возглавил принц Мауритс Оранский (Prince Maurits), желавший отторжения Южных Нидерландов.

Гроций одним из основных принципов права считал принцип безопасности (societatis custodia) и общежительности (sociabilitas), в совокупности которых, как он полагал, кроется существо естественного права, источником же последнего является здравый смысл. Божественное право в глазах Гроция — право общее, относящееся ко всему человечеству. Однако он допускал еще специально божественное право, приложимое к одним израильтянам. Естественное право, по его мнению, отличается от позитивного права, божественного или человеческого, которое всегда произвольно^[15].

И все же нельзя не отметить, что работы Гроция носили заданный характер. Уже начиная с истории борьбы с Испанией, написанной по заказу Ольденбарневельда, все его последующие работы оправдывали датские устремления на создание благоприятной общемировой морской торговой среды, необходимой для процветания голландских торговцев.

Каждый раз, цитируя древних авторов или приводя пример из прошлого, Гроций защищал и утверждал идеологию новой Датской республики. Свой наиболее известный трактат «Комментарий о праве добычи» (Commentarius de jure praedae) был им написан в 1625 г. как обоснование антииспанской доктрины исключительных прав последней на торговлю в Индии. В этих же целях обосновывавшие свободу мореплавания суждения одной из глав этой книги — «Свободное море» («Mare liberum») — составили основополагающий принцип современного морского права — свободу открытого моря^[16].

Следует отметить, что современная мораль и международное право, основанные на признании права каждого человека на обладание собственностью, на ее законное приумножение, в том числе и с помощью морской торговли, и обязанности государства охранять эти права, обеспечивая всеобщую безопасность, сложились не без усилий выдающегося голландца Г. Гроция, систематизировавшего обширные труды и материалы своих предшественников и угадавшего основополагающие ценности будущих поколений.

От Гроция ведут свое происхождение основные направления в дальнейшем развитии науки международного права — школа естественного права и позитивистское направление^[17]. Представители первого направления (Самуэль Пуффендорф (1632−1694), Барбейрак (1674−1744) и др.) протавопоставляли феодально-абсолютисткому произволу международных отношений абстрактные нормы «естественного права», основанные на воле божества и природе человека, а сторонники второго (С. Рахель (1628−1691), Мабли (1709−1785), Мозер (1701−1785) и др.), критикуя естественно-правовую точку зрения, высказывались в пользу того, что подлинное право — это результат научного исследования, не зависящий ни от божества, ни от какой-либо философии.

Значительное влияние на развитие международного права оказали выдающиеся политические мыслители XVII и XVIII вв., которые выдвинули ряд важных прогрессивных для своего времени идей в области международного права, оказавших влияние и на становление современной доктрины морского права. Я. А. Коменский (1592−1670) выдвигал идею учреждения мирового суда, а Ж.-Ж. Руссо (1712−1778) сформулировал принцип, в силу которого война должна рассматриваться как борьба между государствами, а не между гражданами.

Ш. Монтескьё (1689−1755), наравне с уничтожающей критикой внешней политики абсолютизма, осмеивал современную ему теорию международного права как науку, указывающую правителям, до каких пределов они могут нарушать справедливость, не задевая своих интересов. В своих работах он обосновывал необходимость запрета бесчеловечных средств ведения войны, осуждал рабство и порабощение пленных^[18].

Крайности различных направлений породили в XIX в. компромиссное, так называемое историко-позитивное направление, наиболее видными представителями которого являлись Гефтер, Трипель и Лист — в Германии, Уэстлэйк, Филимор и Оппенгейм — в Англии, Бонфис и Фошиль — во Франции, Мур, Лоуренс и Уитон — в США.

Значительный вклад в развитие науки международного права и международного морского права внесла Россия, где еще задолго до Гроция получил признание принцип свободы открытого моря. Заслугой России явилось, например, провозглашение вооруженного нейтралитета, ставшего впоследствии общепризнанным принципом защиты гражданского судоходства. На Аахенском конгрессе 1818 г. Россия выдвинула план международной организации по борьбе с негроторговлей. Первая попытка кодифицировать нормы права сухопутной войны в целях смягчения ее жестокостей была сделана именно Россией^[19], представившей проект соответствующей конвенции, который был положен в основу работ Брюссельской международной конференции 1874 г. Институт международных следственных комиссий своим возникновением также обязан России, роль которой исключительно велика и в международной кодификации мирных средств разрешения споров, предпринятой в конце XIX в.

• [1] Отфейлъ Л. Б. История развития, происхождения и изменения морского международного права.
• [2] Перельс Ф. Современное морское международное право. СПб., 1884. Ч. 1.
• [3] Коломбос Д. Международное морское право: пер. с англ. М., 1975. С. 40.
• [4] Перельс Ф. Современное морское международное право. С. 13.
• [5] Отфейлъ Л. Б. История развития, происхождения и изменения морского международного права. С. 12.
• [6] Коломбос Д. Международное морское право. С. 14.
• [7] Там же. С. 19.
• [8] Там же. С. 41.
• [9] Отфейль Л. Б. История развития, происхождения и изменения морского международного права. С. 17.
• [10] Там же. С. 21.
• [11] Там же. С. 15.
• [12] Перельс Ф. Современное морское международное право. С. 99.
• [13] Encyclopedia of public international Law. Vol. 7.1984. P. 151, 152.
• [14] Мень А. Мировая духовная культура (Библия и литература XVII века). Н. Новгород, 1995.
• [15] Перелъс Ф. Современное морское международное право.
• [16] Отфейль Л. Б. История развития, происхождения и изменения морского международного права.
• [17] Перельс Ф. Современное морское международное право. С. 101.
• [18] Перельс Ф. Современное морское международное право. С. 102.
• [19] Санкт-Петербургская декларация от 11 декабря 1868 г. была принята по результатам работы Международной конференции, созванной Россией с целью «смягчить, насколько это возможно, бедствия, причиняемые войной». Декларация провозгласила стремление участников конференции запретить не только применение разрывных пуль, но и «любые снаряды весом до 400 граммов либо взрывающиеся, либо начиненные взрывчаткой или воспламеняющимся веществом». Участники конференции продекларировали, что единственная законная цель, которую должны иметь государства во время войны, состоит в ослаблении военных сил противника, что для достижения этой цели достаточно выводить из строя наибольшее, по возможности, число людей, что эта цель будет превышена использованием видов оружия, которое без пользы увеличивает страдания людей или делает их смерть неизбежной; использование таких видов оружия поэтому противоречило бы законам гуманности.