Основы психологии личности

Основные особенности психики и поведения человека

Человеческая психика существует как нечто целостное, живой и неделимый субъективный образ (см. гл. I). Это личностная, субъектная, неразложимая системность, нерасторжимая интегрированность. Психику производит и несет в себе живой человек — личность, индивид, индивидуальность, субъект, а не какие-то его органы, части или аспекты. При разнице подходов к пониманию перечисленных терминов, связанных с обобщенной категорией человека, понятие личности является одним из узловых, базовых и наиболее употребляемых в отечественной литературе по психологии, хотя его трактовка, конечно, далеко не однозначна. К тому же личность динамична, переменчива, имеет свою гипотетическую эволюцию.

Эволюция, или развитие, — это не линейный процесс постепенного количественного приращения свойств или признаков (см. гл. 3), а обязательное наличие скачкообразных, качественных изменений, подобных самостоятельным ответвлениям (или «кустам») от общего, к тому же спиралевидного «древа жизни» .

Расхождение, «отстояние», различия между современным человеком и животными являются непереходимыми. Сообразно таким представлениям человеческая психика и поведение имеют ряд принципиальных особенностей, качественно отличающих человека от всего другого живого на Земле. Эти отличия вовсе нс означают биологической, природной изолированности человека. Напротив, реальные связи, взаимодействия и отношения человека с миром составляют основу жизни, задают специфику самой человеческой психики.

• Главной особенностью человека как вида является его первозданная социальность. Человек появился, сформировался вместе с обществом, и социум возник вместе с человеком. Эти категории, явления неотделимы, не существуют вне своего единства. Последнее, конечно, не означает, что у человека нет биологической специфики (например, всеядность, прямохождение). Но и его биологические особенности в значительной мере социально обусловлены, точнее, объединены в некое жизненное, биосоциальное очеловеченное единство.

Человек существует в среде не только природной, биологической, но и социальной, общественной. Его психику «производит» не только мозг и нервная система, но и социальные взаимодействия с другими людьми, отношения людей.

Ни одна высшая психическая функция у человека не является полностью унаследованной или врожденной, гарантированной, однозначно предопределенной биологическими механизмами. Каждая из них выступает как результат прижизненного формирования и развития в процессе социального бытия, в котором возникают особые психологические феномены, механизмы и закономерности, называемые социально-психологическими.

Л. С. Выготский образно писал, что для индивида всякая психическая функция появляется и проявляется дважды. Для новорожденного ребенка она существует как принадлежащая всему человечеству (интерпсихически). Носителями речи, мышления, переживаний, сознания выступают окружающие люди. И только по мерс развития, формирования, социализации личности эти психические функции переходят во внутреннее, интрапсихическое существование, т. е. становятся принадлежащими конкретному субъекту.

У человека формируется особый вид социогенных психических образований, обусловленных его исключительно социальной природой. Такие психологические феномены обеспечиваются соответствующими биологическими, нервными субстратами, но они в определенном смысле «отрываются», освобождаются от исконной биологической привязанности к жизни, переходя на уровень более широкой и многомерной социальной категории человеческого существования как субъективного бытия.

Известно, что человек зачастую совершает поступки, которые никак не связаны с поддержанием, сохранением и продолжением собственной жизни, даже идут против нее во имя реализации каких-то социальных, этических или нравственных идеалов. Психологи говорят, что только человек может делать бессмыслицу. Животное этого делать не умеет. Здесь имеется в виду необязательность наличия в поведении индивида четкого биологического смысла, когда, к примеру, физически изнемогающий человек продолжает с трудом работать ради исполнения своих общественных обязанностей. Подобное возможно потому, что человеку присущ особый вид социогенных потребностей, которые не имеют порой даже опосредствованной связи с потребностями биологическими (см. гл. 5).

Человек освобождается от неукоснительно строгого следования многим своим неустранимым физиологическим нуждам. В результате его поведение существенно перестраивается, становится по-особому свободным, избыточным. Психика и поведение приобретают специфически человеческую направленность, вследствие чего в образе отражаются предметы, совершаются действия, не имеющие прагматически узкого, базового значения выжить. Отражаемый, создаваемый, преобразуемый человеком мир, по существу, неограниченно расширяется для него. Появляются психологические предпосылки для возникновения творчества, науки и культуры, искусства и религии, всей человеческой духовности.

• • Второй и также социально обусловленной особенностью человеческой психики и поведения является присвоение, активное усвоение индивидом общечеловеческого опыта, исторически сложившегося в жизни, бытии и деятельности предшествующих поколений. Этот опыт не механически транслируется от несущего источника к пассивно воспринимающему приемнику, а активно перерабатывается, присваивается, интериоризуется во взаимодействии человека и мира, образа и мира. Выделяют два средства, две формы такой передачи опыта:
  • 1) предметы и орудия труда, деятельности в целом;
  • 2) знаки, языки и речь.

Орудия труда (молоток, швейная игла, столовая ложка, токарный станок, компьютер) всегда несут в себе обучающую функцию, поскольку предопределяют собой и конечный результат, и саму логику действий человека с предметами окружающего мира.

Материальная деятельность человека вооружена орудием как средством, т. е. опосредствована. Считается, что у животных нет орудий труда, и палка, используемая, например, обезьяной для доставания плода, выступает лишь «биологическим удлинением руки» (Л. С. Выготский); эта палка перестает существовать для животного вне конкретной биологически значимой ситуации. Животные не хранят орудия труда, не изготавливают их впрок. Чтобы сделать орудие труда, нужно предвидеть его будущее использование, предугадать его смысл или то, для чего оно будет нужно. Для этого необходима работа не только мышления, но и сознания, которого у современных животных, по нашим представлениям, нет.

Предметы внешней деятельности становятся материализацией, кристаллизацией человеческой мысли, всей психики. Человек рождается и существует в материальном предметном мире, который в значительной степени создан предшествующими поколениями. Дома и улицы, картины и музыка, одежда и мебель, дворцы и трущобы — все это не просто создает индивиду объективную окружающую среду. Это немалая, порой ведущая часть его собственно психологического окружения, которое несет в себе людской опыт, т. е. обязательно обучает и воспитывает индивида. Человек живет в мире вещей и предметов, которые имеют некоторое постоянное практическое назначение. Они опосредствуют, вооружают, качественно видоизменяют все поведение и психику человека.

Знаки, языки и речь, искусственно созданные человечеством, являются психологически центральным, основным средством сохранения и передачи опыта.

Знак (в самом универсальном и массовом виде — слово) заменяет собой предмет (вещь, явление, качество, действие) и потому производит психологическое «удвоение» мира. С одной стороны, есть объективный мир реальных предметов. С другой стороны, создан столь же объективный мир его символических заменителей, с которыми человек может работать самостоятельно. Созданное человеком слово не просто заменяет мир, оно как бы анализирует его, раскладывая на составные части, предметы-слова. В самой возможности такого вольного обращения с отражаемым объективным миром заключается еще одна сторона свободы человеческой психики и поведения (см. гл. 17).

Более того, знаковые системы выступают внутренними средствами, орудиями самой человеческой психики. Психическая деятельность опосредствована, по аналогии с инструментальной вооруженностью материальной человеческой деятельности (Л. С. Выготский). Это убедительно подтверждают многочисленные экспериментальные исследования, например, восприятия, памяти, мышления, воображения.

Развитие высших психических функций личности — не столько количественное увеличение, «созревание» их как таковых, по отдельности, сколько расширение, усложнение их внутреннего знакового опосредствования, а также развитие межфункциональных связей и отношений между ними. Наличие сознания делает человеческую психику управляемой.

Сформировавшиеся психические процессы являются в той или иной степени комплексными, знаковыми, речевыми, а потому специфически общечеловеческими.

• Отсюда вытекает еще одна характерная особенность человеческой психики', наличие возможности, способности и готовности отражения абстрактных признаков или свойств предметов объективного мира. Это мысленное обобщение отраженного мира до уровня выделения объективно существующих в нем связей и закономерностей. Человек отражает, воссоздает в психическом образе то, что не дано в виде чувственного, наглядного опыта.

Например, человеку физически невозможно воспринять скорость света, увидеть устройство Солнечной системы, почувствовать температуру в тысячу градусов. Но человек может все это представить, понять и сформулировать в виде разнообразных объективных и мысленных знаковых моделей, с которыми он реально и постоянно живет и работает. Отсюда для человека возможно истинное познание мира, в чем заключается еще одна сторона свободы человеческой психики и поведения (см. гл. 15, 16). Это свобода познания мира и себя, своего места в нем. Потому для личности доступны и характерны фантазии и творчество, предвидение и прогноз, управление и самоуправление, культура, наука, искусство.