Каковы последствия формальных и (или) содержательных расхождений между копиями одного и того же векселя?

Они зависят от того, в чем конкретно эти расхождения заключаются. Поскольку содержание векселя в процессе его обращения может дополняться и изменяться, а копии с векселя могут быть сняты в разное время (на разных стадиях обращения), то один только факт наличия подобных расхождений совсем не обязательно нужно считать свидетельством нарушения законности, подлога, подделки или совершения иных противоправных действий.

ФАС СЗО разрешил ситуацию с делом, к материалам которого было приобщено две копии одного и того же векселя с разными индоссаментами. Суд указал, что такая разница сама по себе «…может свидетельствовать о том, что данные копии сделаны в разное время, поскольку на индоссаментах отсутствует дата их совершения. В копии на листе 128 во втором томе ООО „Ш.“ значится третьим индоссантом, в то время как в копии векселя на листе 61 в том же томе имеется только два бланковых индоссамента. Два бланковых индоссамента не исключают возможности нахождения векселя у ООО „Ш.“ до совершения ордерного индоссамента. Наличие двух копий векселя с разными индоссаментами … свидетельствует о том, что вексель находился в обороте, а непрерывность ряда индоссаментов из сделок, лежащих в основании передачи векселя, не оспорена» .

Возможна ли выдача из материалов судебного (арбитражного) дела подлинных векселей по ходатайству формально легитимированного ими лица?

На наш взгляд, никаких препятствий для этого нет; в то же время нельзя не указать на существование судебных актов, считающих иначе.

1. Так, в частности, ФАС МО, перечисляя нарушения, допущенные нижестоящими инстанциями, среди прочего отметил, что «…в деле отсутствуют подлинники векселей, из которых заявлен иск. В нарушение ст. 142, 146 ГК РФ и норм вексельного законодательства судом выданы подлинники векселей истцу, требования которого по ним удовлетворены» . В другом постановлении ФАС МО уточнил, что истец «…не имел право получать вексель из материалов … дела. Право на получение подлинного векселя мог иметь ответчик при условии исполнения решения и уплаты по векселю полностью». Видимо, того же мнения придерживался ФАС МО и тогда, когда указал, что «…поскольку подлинный вексель выдан из материалов дела на руки представителю истца… при пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам суду следует истребовать у истца подлинный вексель …» .

В очередной раз отметив, что ст. 142 и 146 ГК РФ тут совершенно ни при чем, ибо они регулируют вопросы предъявления векселя плательщику, а не суду, заметим еще, что точно так же не дело суда регулировать отношения вексельных должников и кредиторов. Действительно, после того, как вексель оплачен, право на его получение во владение имеет должник. Но от кого же он должен оплаченный вексель получить? Неужели от суда?! Конечно же, нет — от бывшего кредитора, точнее — от законного векселедержателя. С распиской в получении платежа (ст. 39 Положения). До тех пор пока вексель не оплачен, он остается нормальным долговым документом, удостоверяющим денежное требование, подлежащее осуществлению законным держателем, который, следовательно, имеет безусловное право сохранять такой документ в своем фактическом владении. Опасения насчет того, что, получив вексель на руки, его законный держатель сможет как-нибудь «злоупотребить» своим положением, беспочвенны. В самом деле — а как он мог бы «злоупотребить»? Предъявить второй иск к тому же вексельному должнику (о том же предмете и по тем же основаниям)? Но зачем? Должник не немой и очевидно в состоянии возразить против такого иска ссылкой на уже состоявшийся по этому поводу судебный акт. Предъявить повторный иск к другому должнику? Но тут нет никакого злоупотребления, ибо все подписавшие вексель солидарно обязаны по нему (ст. 47 Положения), и, стало быть, векселедержатель вправе получить сумму векселя с любого из них. Индоссировать вексель новому приобретателю? Но такой индоссамент будет послесрочным, т. е. имеющим (в соответствии со ст. 20 Положения) последствия обыкновенной цессии и, следовательно, позволяющий должнику противопоставить легитимированному им лицу все те возражения, которые он мог бы выдвинуть против его предшественника. Словом, вексель должен обращаться, а не гнить в судебных архивах.

• 2. Почти анекдотическая ситуация описана в постановлении ФАС МО от 24.08.2004 № КГ-А40/7104−04, не обнаружившего в материалах очередного дела ни подлинного векселя, ни акта о его протесте в неплатеже. Но в деле обнаружился протокол судебного заседания, из которого было ясно, что «…суд первой инстанции… подлинные вексель и акт о протесте обозревал, но возвратил их истцу согласно ст. 47 Положения о переводном и простом векселе и части 11 ст. 75 АПК РФ. — Вместе с тем ст. 47 Положения о переводном и простом векселе не регулирует обстоятельства предъявления доказательств в арбитражном процессе при осуществлении прав по векселю. … — Указанные обстоятельства привели к тому, что и суд апелляционной инстанции рассмотрел дело в отсутствие подлинников векселя и акта о протесте». Конечно, ст. 47 Положения о векселях тут ни при чем, но почему же " и" , если суд первой инстанции необходимые подлинники все-таки обозревал? Тем не менее отменены были оба судебных акта — не только апелляционное постановление, но и первоначальное решение.
• 3. ФАС СЗО в ходе целенаправленных рассуждений именно по рассматриваемому нами здесь вопросу — может ли подлинник векселя быть выдан из ма териалов дела на руки истцу — пришел к однозначному отрицательному ответу: нет, не может. Объяснил его так: коль скоро «…решением, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, с должника в пользу истца взыскан вексельный долг, проценты и пени», то «…исполнение вексельного обязательства будет производиться уже не на основании векселя, а на основании судебного акта. Данное обстоятельство исключает дальнейшее использование векселя. Необходимость передачи векселя истцу отсутствует, так как исполнение вексельного обязательства гарантировано исполнением судебного акта. Ссылка подателя жалобы на то, что сумма задолженности до настоящего времени не оплачена, не может служить основанием к выдаче ему подлинника векселя» .

И это решение, при всем его внешнем правдоподобии нельзя назвать правильным. Судебный акт о взыскании по векселю не «убивает» векселя и не прекращает вексельного обязательства — во всяком случае такого юридического факта в системе оснований динамики вексельных (да и иных, общегражданских) обязательств ни ГК РФ, ни Положение о векселях, ни иные законы не называют. Судебный акт — лишь акт оформления «…способа обеспечения государственного принуждения неисправного вексельного должника к исполнению обязательств по векселю» (см. предыдущую сноску) — не более того. Было бы иначе — взысканная решением суда сумма «отвердевала» бы, становилась бы новым долгом единого правового режима, за просрочку ее уплаты подлежали бы взысканию проценты по ст. 395 ГК РФ — но ничего этого нет! Все обстоит как раз наоборот (см. вопрос 242). Платеж производится все-таки по векселю, а не по судебному решению (хотя бы и вступившему в законную силу) и даже не по исполнительному листу. Нет такого основания платежа — «решение (постановление) арбитражного суда такого-то по делу такому-то» или «исполнительный лист такой-то». Основаниями платежа являются денежные обязательства, а основаниями возникновения таковых являются сделки (в том числе вексельные), но уж никак не судебные акты и исполнительные листы. Суд, отбирающий «в материалы дела» подлинный вексель, по сути лишает законного векселедержателя основания для получения платежа, ибо без предъявления векселя должник платить, увы, не обязан. Даже лицу, легитимированному судебным актом и исполнительным листом.

Повсеместная распространенность противоположной практики не умаляет ее принципиально ошибочного характера.