Социально-психологическая характеристика. 
Курс мировой и российской криминологии

Социально-психологическая характеристика преступника раскрывает внутреннее содержание его личности^[1]. Сутью ее являются:

• 1) отношение к общественному долгу, труду, своей работе, правопорядку, законам, обязанностям, людям, семье, друзьям, самому себе и социальным и моральным ценностям;
• 2) основные социальные ориентации, потребности, интересы, взгляды, убеждения, привычки, лежащие в основе мотивов преступного поведения.

В том, как человек относится ко всему, что его окружает, и какие из этих отношений он считает для себя главными, желаемыми, и раскрывается социальная сущность личности.

Здесь нельзя не согласиться с кратким, но глубоким высказыванием римского императора, высоконравственного, гуманного, хорошо образованного человека Марка Аврелия, в книге «Наедине с собой» :

" Каждый человек стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет". В этом суть человеческой, в том числе и криминальной, мотивации и ее социальной ценности^[2].

Поэтому наиболее значимым признаком личности преступника является своеобразное содержание мотивации преступного поведения, политической, корыстной, насильственно-эгоистической, анархистской, легкомысленно-безответственной и т. д.

На статистическом уровне анализа криминальной мотивации улавливаются более или менее устойчивые отличия преступников от непреступников, преступников одних типов и видов от преступников других типов и видов. Основные отличия правонарушителей от лиц с устойчивым правомерным поведением, а также одних типов преступников от других заключены в содержании социальной направленности личности, ее ценностных ориентациях, в структуре и содержании мотивационной сферы как социального ядра личности. И это является главным признаком личности человека вообще и преступника в частности. Однако, учитывая то, что в следующей главе Курса будет подробно рассмотрена мотивация преступного поведения (ядро личности — мотивационная сфера личности преступника и особенности криминальной мотивации), то в настоящей главе лишь обозначается ее основная суть.

Излагая свою позицию относительно личности преступника, автор, тем не менее, считает нужным привести и важные взгляды других исследователей. Так, нельзя не сказать о последней монографии «Личность преступника», в которой исследователи отошли от традиционного описания ее структуры, представив социальнопсихологическую характеристику следующими разделами: «Психологические черты личности преступника», «Нравственные проблемы», «Роль характера», «Смысл преступного поведения»^[3]. И хотя все это в итоге укладывается в рамки социально-психологической характеристики, однако, требует более обстоятельного анализа. Попытки выйти из начальной парадигмы 1960;х годов по структуре личности преступника предпринимались и ранее. Когда анализировались различные подходы к раскрытию структуры личности преступника, мы встречали такие пункты, как «нравственно-психологические качества», «нравственные свойства», «морально-политические свойства», «нравственно-психологические свойства и т. д. Конечно, такой подход свидетельствует о зыбкости предлагаемых структур. Тем не менее нравственные особенности выдвигались как отдельный «пакет» индивидуальных качеств личности преступника. Несомненно, в акцентировании аморальности преступников есть определенный криминологический смысл^[4], хотя сложное, составное интеграционное понятие «социально-психологическая характеристика» в достаточной мере охватывает и нравственные особенности личности. «Роль характера», которая выдвигается авторами в качестве автономного свойства, тоже заслуживает внимания, но это сугубо психологическая проблема. Преступных характеров нет, но криминогенные черты в характере могут быть. Смысл преступного поведения выражается в содержании криминальной мотивации — интеграционной категории тоже в основе своей социально-психологической^[5].

Не оспаривая стремление других ученых классифицировать криминогенные особенности личности, мы считаем, что их избыточность не всегда углубляет представление о личности преступника, а иногда даже размывает его. Аморальные качества свойственны очень многим людям (если не всем, различия, скорее всего, в уровне аморальности), но далеко не все из них совершают преступления, и потому их моральные свойства не дают возможности четко отделить преступников от непреступников.

При криминологическом изучении личности преступника мы не должны забывать, что данное понятие условно. Контуры ее в общей массе населения очень подвижны и расплывчаты. Это обусловлено процессами криминализации и декриминализации. И в этих постоянно изменяющихся условиях, когда преступное переходит в непреступное и наоборот, когда ежегодно более 10 млн человек, фактически совершивших преступления, остаются не выявленными и свободными, трудно определить границы между преступниками, привлеченными к уголовной ответственности, и «законопослушными» гражданами, на совести которых множество невыявленных и недоказанных, но реально совершенных деяний.

Ценность мотивационного подхода в криминологии в том, что мотивация преступного поведения является результирующей динамического взаимодействия личности (всех ее свойств) и многообразной среды. В этих условиях некоторые криминологически значимые признаки личности могут быть трудно определимыми в качестве личностных детерминантов преступного поведения. Поскольку при «автономном» рассмотрении вне взаимодействия с социальной средой и вне мотивационного сплава их лишь условно можно отнести к криминогенным качествам. Правда, если исследовать их на репрезентативном статистическом материале в связи с совершением преступления, то это может стать значимым доказательством причинной связи тех или иных качеств личности с преступным поведением. Такой подход и был использован авторами монографии при специфическом изучении психологических свойств преступников. Однако время, место, количество исследованных преступников и репрезентативность их отбора указаны не были.

Вызывают сомнения некоторые выводы авторов, которые без колебаний заявляют, что под психологическими особенностями личности понимается относительно стабильная «совокупность индивидуальных качеств, определяющих типичные формы реагирования и адаптивные механизмы поведения, систему представлений о себе, межличностные отношения и характер социального взаимодействия». Другими словами, по мнению авторов, это внутренний компонент личности, который представляет собой относительно устойчивую и неповторимую структуру, обеспечивающую индивиду активную деятельность в обществе"^[6]. Тут все очень определенно (если не сказать однозначно), четко, но сомнительно и даже несколько наивно. Куда отнести неосторожных преступников, лиц, превысивших необходимую оборону, вынужденных субъектов преступления, преступников — должностных лиц, невольно переступающих уголовный закон в связи с пробельным, порочным и криминогенным законодательством, несовершеннолетних правонарушителей и т. д. Таковых среди учтенных и выявленных правонарушителей около половины. А куда отнести 12−20 млн латентных преступников?^[7] И это ежегодные данные. А сколько этих «латентников» накопилось хотя бы за последние 15−20 лет? Они живут в обществе, как все законопослушные граждане, и мы миримся с их «стабильными качествами и типичными формами реагирования». А как оценивать наших миллиардеров, значительное число которых стали таковыми неправомерным путем? В их руках не только немереная собственность, но и власть^[8]. Можно привести огромное число статистических фактов (они системно излагались в главах о преступности и ее причинах), которые свидетельствуют о том, что к ответственности ежегодно привлекается не более 5% реальных и в значительной мере социально незащищенных преступников. Ибо особо опасные, но защищенные преступники в систему уголовной юстиции попадают редко^[9]. Таким образом, остальные 95% преступников остаются в стане законопослушных граждан.

Конечно, если исследовать рецидивистов, убийц, насильников, разбойников, грабителей, воров и т. д., то можно выявить определенную психологическую характеристику личности этих преступников. Именно их и изучали авторы, а контрольную группу составляли 360 законопослушных граждан, в отношении которых не было никаких данных о совершении ими противоправных действий^[10]. Для чистоты опроса (по законам социологии и статистики) выборка должна быть сформирована методом случайного отбора среди обычных граждан, куда могли попасть и ранее судимые граждане, и латентные правонарушители, которые лишь на момент изучения не привлекались бы к уголовной ответственности. Контрольная группа должна была репрезентативно представлять реальный качественный состав населения, а не отборный состав законопослушных и проверенных граждан. В данном случае преступники были отобраны самые опасные, а в контрольную группу вошли самые безопасные и законопослушные. Если бы отбор был произведен случайным способом, то так называемые законопослушные лица намного снизили бы удельный вес «типичных криминогенных особенностей» у преступников.

Изучение осуществлялось с помощью методики многостороннего исследования личности (ММИЛ), в которой 13 шкал (три оценочных, 10 основных). Оценочные выявляют — ложь, надежность и коррекцию. Основные: 1) соматизацию тревоги; 2) депрессию; 3) демонстративность или истероидность; 4) импульсивность; 5) мужественность-женственность; 6) ригидность; 7) тревогу; 8) изоляцию; 9) активность; 10) социальные контакты.

Среди изученных опасных преступников установлен характерный типичный криминальный профиль по позициям 4 (импульсивность), 6 (ригидность), 8 (изоляция). В зависимости от вида преступления он свойствен 22,2−44,4% изучаемых преступников. Доля лиц, совершивших грабеж или разбой, по позициям 4, 6, 8 составила 44,4%; убийство и тяжкий вред здоровью — 41,5%; кражи — 36,3%; хищение социального имущества — 22,2%. Но тот же профиль был выявлен и у 5% законопослушных граждан контрольной группы. Тем не менее на основании этих данных делается уверенный вывод: «Таким образом, можно считать установленным, что преступники от непреступников на статистическом уровне отличаются весьма существенными психологическими особенностями, влияющими на противоправное поведение»^[11].

Может ли быть такое изучение объективным и правомерно ли распространять полученные данные на психологию всех преступников? Нет, конечно. Авторы сами выделяют отличительные черты среди преступников разных видов, причем, судя по приведенным выше данным, доля лиц с этими отличительными чертами не превышает как раз 22,2−44,4% обследованных преступников. Исследователи считают: убийцам свойственны такие отличительные черты, как высокая чувствительность к межличностным взаимодействиям; корыстно-насильственным субъектам — самая высокая импульсивность при низком контроле, пренебрежение правовыми нормами; насильникам — самая низкая чувствительность в межличностных отношениях при низком контроле поведения; ворам — самый низкий уровень тревоги и гибкость поведения; расхитителям — наибольшая адаптивность, высокий самоконтроль, хорошая ориентация в социальных нормах и требованиях.

Далее авторы углубляют и конкретизируют выводы: личность преступника отличается от личности законопослушного гражданина негативным содержанием ценностно-нормативной системы и устойчивыми особенностями, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников. Эта специфика их нравственно-психологического облика — один из факторов совершения преступлений, что отнюдь не является психологизацией причин преступности, поскольку нравственные особенности складываются под влиянием тех социальных отношений, в которые был включен индивид, т. е. имеют социальное происхождение^[12].

С использованием таких методик, как 16-факторный опросник Р. Кеттелла и MMPI, было проведено аналогичное предыдущему исследование, чтобы с помощью многомерных измерений выделить симптомокомплекс — набор признаков, отличающих преступников от законопослушных граждан^[13]. Например, И. М. Юсупов^[14] установил явное сходство личностных профилей по Р. Кеттеллу, независимо от квалификации совершенного преступления, — это специфическое сочетание Н — J — L — М факторов (где Н — осторожность, граничащая с трусостью; J — упрямство в сочетании с L — подозрительностью к своему ближайшему социальному окружению и М — прагматически мотивированное поведение. Автор по схожести с зеркальным отображением латинской буквы Z обозначил его как «зет-феномен». Эта «ступенька» присутствует и у законопослушных граждан, но у них она сглажена. Глубина «зет-феномена», т. е. количественный разброс показателей по перечисленным факторам, характеризует степень асоциальных тенденций личности. Содержательная сторона упомянутого сочетания определяет ведущие характерологические черты преступников.

Другая особенность, присущая всем обследованным, — это отчужденность от людей и эгоистическая направленность (А), сопряженная со стремлением не связывать себя никакими обязательствами перед ними (G), а также выраженная негибкость поведения (Q1) с сопутствующей эмоциональной неустойчивостью ©.

Третье, что отмечается в глубинном анализе по шкалам MMPI, — это идентичность профилей личностей, которые совершили преступления, квалифицируемые по статьям грабеж, разбой и изнасилование. Профили личностей, которым инкриминируется умышленное убийство, при своей схожести с предыдущими отличаются по соответствующим показателям шкал лишь количественно. Все профили имеют психопатический наклон.

Некоторые исследователи выделяют также такие общие для всех правонарушителей особенности, как завышенное или заниженное самоуважение, недостаточное самопринятие, ослабленная саморегуляция, пренебрежение к нормам и традициям общества, сознательное или неосознанное отношение к другому человеку как к средству достижения собственных целей, безответственность^[15]. Безответственность здесь понимается как локус контроля, когда человек убежден, что его успехи или неудачи являются результатом таких внешних сил, как везение, случайность, давление окружения, другие люди и т. п. Таким людям чаще свойственны подозрительность, тревожность, депрессивность, агрессивность, конформизм, догматизм, авторитарность, беспринципность, цинизм, склонность к обману^[16]. У экстерналов преобладают такие качества, как эмоциональная неустойчивость (С-), беспечность и небрежность (F+), склонность к ненормативному поведению (G-), эмоциональное восприятие действительности (/-), неуверенность в себе (О-), неэффективный самоконтроль (Q3-), высокая напряженность (Q4+). Преступники также более фаталистичны и меланхоличны, они крайне отрицательно оценивают прожитую жизнь, повседневные дела и жизненные перспективы, у них снижена потребность в саморегуляции, и в дальнейших планах они предпочитают беззаботное существование. Однако характеристики ценностно-нормативной системы, ее нравственных сторон авторы считают недостаточными для раскрытия сущности личности преступника и, соответственно, причин преступного поведения. Наличие тревожности, бессознательное ощущение призрачности и хрупкости своего бытия, опасение небытия качественно отличают преступника от непреступника и выступают внутренними условиями, способствующими преступному поведению или служащими его психологическими предпосылками.

Анализируемые выше исследования Ю. Антоняна, А. Хвостова и И. Юсупова, несомненно, продвигают изучение личности преступника, базируясь на относительно апробированной методической основе. Они выявили отдельные скрытые типичные особенности некоторых насильственных и корыстных преступников, которые, тем не менее, следует критически распространять на других субъектов преступления и на иные деяния, реально совершаемые в нашей стране. И на наш взгляд, следует более осторожно причинно связывать психологические особенности личности с ее преступным поведением. Здесь возможны лишь более или менее обоснованные предположения и их дальнейшее уточнение и подтверждение^[17].

• [1] Ратинов А. Р. Психология личности преступника: ценностно-нормативный подход // Личность преступника как объект психологического исследования / под ред. А. Р. Ратинова. М., 1979.
• [2] Нюттен Ж. Мотивация // Экспериментальная психология. Вып. V. М., 1975. С. 15−110.
• [3] Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. С. 48−142.
• [4] В. Н. Кудрявцев под нравами общества понимал составную часть духовной культуры общества: идеалы людей, их ценностные ориентации, навыки, особенности отношений между ними, образцы поведения, нормы права и морали, обычаи и предрассудки. Он последовательно рассматривал ценностные ориентации, моральные установки, особенности характеров людей и их отношение к государственной власти (Кудрявцев В. Н. Нравы общества переходного периода // Вестник Российской академии наук. 2002. № 3. С. 222−235; Его же. Преступность общества и нравы переходного общества. М., 2002.).
• [5] Мораль (от лат. Moralis — нравственный) — это особая форма общественного сознания и вид общественных отношений, является одним из основных способов регуляции действий человека в обществе с помощью норм. В отличие от права, исполнение требований не всегда определенных норм морали санкционируется лишь формами духовного воздействия (общественные оценки, одобрение или осуждение). Но практически все моральные нормы в своем крайнем нарушении выражены в нормах уголовного законодательства, поэтому любое преступление есть нарушение не только уголовного кодекса, но и морали. Нарушение уголовно-правовых норм — нарушение и социальных, и, естественно, нравственных норм. Аморальность сама по себе не преступна. Аморализм, преступающий нормы уголовного права, — это уже не нравственная проблема, а уголовно-правовая и криминологическая. Совершение аморальных поступков находится намного дальше от совершения административных правонарушений, но мы почему-то не включаем административную правонарушаемость в особенности личности преступника, а специалисты уголовного права исключили даже (совершенно безосновательно) административную преюдицию.
• [6] Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. С. 48.
• [7] Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд., перераб, и доп. М., 2005. С. 280−315; Горяйнов К. К., Овчинский В. С, Кондратюк Л. В. Улучшение взаимоотношений граждан и милиции. М., 2001. С. 10−11.
• [8] Некоторые исследователи полагают, что в нашей элите размывается социальный инстинкт — фундаментальное отличие человека от животного. Они за правом обеспеченную свободу принимают свободу дикой природы (кто кого).
• [9] Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 2004. С. 661−705.
• [10] Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. С. 50
• [11] Там же. С. 55.
• [12] Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. С. 66−68.
• [13] Хвостов А. Моральное сознание преступников и законопослушных граждан в сравнительном измерении // Развитие личности. 2002. № 3. С. 91−102.
• [14] Юсупов И. М. Социопатические предпосылки криминальных деяний. Казань, 1996. С. 14−15.
• [15] Раева В. М. Особенности Я-концепции несовершеннолетних правонарушителей: автореф, дис. … канд, психол, наук. М., 2000. С. 9.
• [16] Пантилеев С. Р. Методы измерения локуса контроля // Общая психодиагностика / под ред. А. А. Бодалева, В. В. Столина. М., 1987. С. 279−280.
• [17] Чтобы читатель мог более или менее объективно оценить результаты исследований авторитетных авторов, я специально изложил их взгляды относительно детально. Обращение к имеющимся методикам, психологическим, социально-психологическим, социологическим, статистическим, математическим, при изучении криминологических проблем заслуживает всяческой поддержки. Они, несомненно, имеют преимущество перед логическими и описательными умозаключениями. Но более или менее точные методы требуют очень скрупулезной их организации.