Отношение искусства XX века к прошлому

Активные в настоящем, ориентированные на будущее, художники не могли не попытаться осмыслить и свое отношение к прошлому. Оно было различным: от страстного пассеизма мастеров «Мира искусства» до радикализма «левых», призывавших «жечь музеи» и желающих «переписать историю так, чтобы занять в ней главное место»^[1]; от увлечения иконой и народной картинкой в кругу художников «Бубнового валета» до агрессивно выраженного желания футуристов уничтожить любые традиции. Кажется, будто прошлое и привлекало, и раздражало многих мастеров, чьи творческие открытия претендовали на революционность. Это приводило к тому, что, отворачиваясь от недавнего и, как им казалось, самодовольного XIX столетия, многие мастера видели истоки своей манеры в эпохах более отдаленных. Так, сюрреалисты вели родословную от гротеска в средневековом искусстве и творчества И. Босха, П. Пикассо обращался к африканскому искусству, экспрессионисты возводили на пьедестал Эль Греко и Ф. Гойю. Было трудно как удержаться от искушения противопоставить себя прошлому, так и отказаться от той «укорененности в бытии», которую это прошлое обеспечивало. «Прошлое» то виделось синонимом «устаревшего», и тогда определяющей становилась концепция новизны, то вдруг появлялась необходимость отыскать свою родословную, обрести историю, корни.

• [1] Дёготь Е. Ю. Русское искусство XX века. М., 2000. С. 54.