Генрих фон Клейст

Наиболее значительная страница в истории немецкого романтизма в начале XIX столетия связана с творчеством драматурга и прозаика Генриха фон Клейста (1777—1811), по праву считающегося классиком мировой литературы. Жизнь и судьба Клейста романтически спутанны и наполнены трагическими событиями и душевными надломами. Он принадлежал к древнему дворянскому роду, в традиции которого входило следование абсолютным нормам кастового послушания, служения суверену (мужская линия этого рода реализовала себя в военной карьере). До конца 1790-х гг.

Клейст, одаренный, впечатлительный и крайне честолюбивый юноша, развивался в традиционном для семьи русле. Испытывая неудовлетворенность предустановленной карьерой, Клейст пытается получить «гражданское» образование: он занимается во Франкфуртском университете физикой, математикой, философией.

Внутренним событием колоссальной важности, оказавшим воздействие и на дальнейшую судьбу Клейста, и на его творческий путь, предстает его знакомство с философскими сочинениями Иммануила Канта, в частности с учением о непознаваемости «вещи в себе». Умозаключения Канта, изложенные с присущим немецкой классической философии академизмом, Клейст воспринял романтически страстно и личностно: суть вещей непознаваема для человеческого разума. Не существует способов логического доказательства истинности или ложности того или иного явления или морального принципа. Человек на земле остается без нравственных ориентиров, без точки опоры в мире.

Мировосприятие Клейста связано с обостренным чувством непрочности мира, уязвимости, хрупкости человека. Трагизм бытия клейстовских героев обусловлен их стремлением к утверждению абсолюта. В этом смысле клейстовские герои вполне остаются в русле канонического развития романтизма с его неистовой верой в возможности человеческого духа и в высшее предназначение человека, с восприятием личности как меры всех вещей, неподвластной обыденности и всем земным установлениям. Более того, клейсговский герой по уровню страстей и притязаний явно превышает героев раннеромантической литературы. Но именно здесь и намечается существенное своеобразие клейстовской модели личности. Клейст не выходит за пределы романтического миросозерцания, однако он обращается к тем формам человеческого бытия и страдания, которые ранний романтизм либо не учитывал вовсе, либо едва наметил.

Клейст подвергает жестокой проверке правомерность притязаний романтической личности на «идеальность», суверенность и непогрешимость. Сомнение во всесилии индивида, в раннеромантической литературе лишь обозначенное (Гёльдерлин, Вакенродер), у Клейста выдвигается на первый план, определяет этику и эстетику его творчества. Тема разлада, раздвоения человеческой души приобретает у Клейста центральное значение. Его герои сопротивляются этому состоянию — бунтуют против него и погибают (Пентесилея в одноименной трагедии) либо примиряются с ним (Алкмена в «Амфитрионе»).

Клейстовский герой вступает в поединок и с враждебными надличностными силами, и с напряженными противоречиями в своем внутреннем мире. При этом Клейст отказывается от традиционного в раннем романтизме обращения к личности творческой, к «художественному гению», избраннику муз, тем самым утяжеляя для себя как писателя задачу, поскольку его герои лишены спасительного прибежища, каковым является высокое искусство. Они — часть мира, их самоутверждение возможно только в его рамках, в пределах человеческого общежития.

Клейст — величайший мастер немецкой драмы. Уже первые его произведения опрокидывают каноны просветительского театра с его уверенностью в неизбежном торжестве разума. У Клейста почти аскетическая, классическая, «разумная» форма противопоставлена «неразумному», полному трагических нелепостей и ошибок содержанию жизни его героев.

В «Семействе Шроффенштейн» (1803), первом завершенном произведении Клейста, в качестве общего идейного каркаса автор обращается к «трагедии рока»: цепь непрекращающихся убийств в конце пьесы объясняется нелепой случайностью, недоразумением, несчастливым стечением обстоятельств. Однако художественное ядро трагедии составляют не внешние события, а психологическая драма персонажей. Главный «герой» здесь — недоверие человека к человеку, и все события являются лишь следствием этого душевного порока вовлеченных в драму персонажей.

В двух отличающихся друг от друга по времени действия и исходному материалу комедиях «Амфитрион» (1807) и «Разбитый кувшин» (1808) Клейст обращается к ситуациям, казалось бы, легким, искрометно-веселым, юмористическим, однако и здесь он не отступает от своей изначальной темы. В «Амфитрионе», представляющем собой переделку мольеровской пьесы, Клейст, первоначально собиравшийся лишь перевести ее на немецкий язык, постепенно увлекается собственным ходом мысли, все более отклоняется от текста оригинала.

Центральный персонаж пьесы — Алкмена, преданно любящая своего супруга. По прихоти бога Юпитера, принявшего облик Амфитриона и овладевшего героиней, она оказывается в ситуации, приводящей к «разладу души». Поколеблена ее вера в собственную чистоту, в подлинность чувства. Классицистская «комедия положений» превращается у Клейста в «трагедию доверия», в испытание перед лицом всесильной и жестокой судьбы.

В «Разбитом кувшине» Клейст демонстрирует виртуозное владение искусством комедийной интриги. На сцене разворачивается судебное разбирательство по иску крестьянки Марты Рулль, касающееся кувшина, разбитого неизвестным мужчиной, который ночыо прокрался в комнату Евы, ее дочери, и был застигнут женихом девушки. Перед зрителем разыгрываются разные и порой самые невероятные варианты событий, произошедших ночыо в деревне. Бытовой колорит пьесы, живой разговорный язык, юмористически обрисованные социальные типажи, вне всякого сомнения, связаны с обращением Клейста к традициям мольеровской комедии. Однако за изначально комической и вызывающей смех ситуацией (судья, разбирающий дело, в котором он одновременно является обвиняемым) вновь таятся чисто клейстовские темы. Судья Адам, комически приземленное воплощение зла и дьявольской силы (бегство из деревни судьи, прихрамывающего на одну ногу, — говорящая за себя деталь), — не главный антагонист Евы, отстаивающей во время судебного разбирательства свою честь и любовь. Главный противник — недоверие ее жениха Рупрехта, которого она своим молчанием пытается спасти от неправедного судьи. Он обязан верить ей вопреки всем фактам, вопреки всем обличьям реальности, всем маскам бытия, которые, как выясняется, так легко сменяемы и взаимозаменяемы. Вера в себя и доверие к собственному чувству и чувству другого человека вопреки рассудку, вопреки тому, что видят твои глаза, по Клейсту, — единственная нравственная задача для личности, стоящая усилий, единственное средство в борьбе с жестоким и неправедным миром, единственная возможность сохранить цельность, не разрушить собственное «Я».

В новелле «Маркиза д’О» (1808) центральной является проблема веры в человека, в нравственное чувство вопреки самым безжалостно порочащим его обстоятельствам. Клейст идет на смелый эксперимент, соединяя в сюжете анекдотическое происшествие (благородная, безупречного поведения вдова и мать двоих детей не только оказывается в интересном положении, но и не подозревает, кто отец ее будущего ребенка) с одним из самых возвышенных евангельских преданий — с историей о непорочном зачатии Девы Марии. Маркиза уверена в своей безупречности, она настаивает на праве на доверие со стороны окружающих ее и близких ей людей вопреки очевиднейшим обстоятельствам и вопреки собственному телу. Появление графа Ф., виновного в случившемся и стремящегося загладить свою вину, не приводит к счастливой развязке, а лишь придает ситуации новый трагический поворот. Маркиза оказывается у той крайней черты, за которой добро и зло вдруг предстают неотличимыми друг от друга, являя себя в одном человеке: «он не показался бы ей тогда дьяволом, если бы при первом своем появлении не представился ей ангелом».

Пьеса «Пентесилея» (1808) — одно из самых значительных и мрачных произведений Клейста. Автор обращается к античному материалу, однако его трактовка античности резко отличается от восприятия классической древности, известного по Винкельману и веймарской классике. Клейст «варваризирует» характеры своих героев, наделяет их неистовыми желаниями. Захваченная порывом неудержимой страсти к Ахиллу, военачальнику греков, Пентесилея, предводительница амазонок, не может победить его в открытом бою, чтобы увести с собой и у себя на родине предаться сжигающему ее чувству. Отречься от своей внешней судьбы, от закона амазонок Пентесилея не в состоянии. Она вновь бросается в битву, натравливет на Ахилла собак и сама, потеряв человеческий облик, терзает зубами его несчастное тело. Пентесилея наделена безмерным, необъятным чувством любви, и эта безмерность становится для нее (и для всех последующих героев Клейста) трагической проблемой. Безмерные притязания чувства сталкиваются с неумолимыми надличностными законами, приводя к гибели Пентесилеи.

Клейст обращается к проблеме абсолютного чувства в одном из самых известных своих прозаических произведений — в новелле «Михаэль Кольхаас. Из старой хроники» (1810). Он наделяет своего героя, обычного лошадиного барышника, до предела обостренным чувством справедливости. Вера в абсолют, бескомпромиссное следование некоей нравственной максиме в столкновении с внешним миром, с силами произвола и беззакония в нем, превращают Кольхааса в «одного из самых справедливых, но и самых страшных людей» своего времени.

Клейст помещает своего героя в достаточно конкретный исторический контекст, однако главной задачей писателя не было разоблачение социальных порядков Германии XV в. В центре повести — проблема испытания человеческого характера. Михаэль Кольхаас идет на это испытание, в противном случае его вера в справедливость, в незыблемые мировые законы была бы поколеблена. Он жертвует ради торжества справедливости всем, что имел: домом, делом, семьей и даже добрым именем. В процессе этого испытания он сам становится преступником и насильником, поскольку обычными средствами воздействовать на механизм феодальной государственной системы с ее круговой порукой, хитросплетениями бюрократических рогаток и родственных связей ему не удается. В финале повести «гибнет мир и торжествует истина»: обидчик наказан, но должен понести наказание и Кольхаас — его ведут на казнь.

Клейст как писатель-романтик вновь рассматривает одну из центральных духовных проблем романтизма — проблему прав и пределов абсолютного чувства. Он разделяет пафос искания справедливости, которым одержим его герой, однако писателя пугает стихия бунта. Поиски идеала для Клейста весьма мучительны, и осуждение романтического индивидуализма и максимализма дается ему нелегкой ценой.

Повесть «Михаэль Кольхаас» относится к позднему периоду творчества Клейста (1808—1811). В эти годы мировоззрение и творчество немецкого драматурга теснейшим образом связано с национально-освободительными настроениями, охватившими значительную часть немецкого общества после вторжения Наполеона в Германию. Не знающий середины ни в любви, ни в ненависти, Клейст целиком захвачен идеей борьбы, мести Наполеону как узурпатору, лишившему народ его великого права на свободу. Драма «Битва Германа» (1808), сюжетную основу которой составляет подвиг вождя херусков Арминия (Германа), объединившего вокруг себя германские племена и разбившего в Тевтобургском лесу римские легионы Вара, пронизана национально-патриотической идеей. Борьба против поработителей оправдывает все средства: Герман идет на обман, предательство, провокацию, на убийство беззащитного человека, спасая свой народ от римского владычества.

Близкая по своему идейному звучанию к «Битве Германа» драма «Принц Фридрих Гомбургский» (1810) возникла в той же политической атмосфере военных поражений Австрии и Пруссии, выражая страстную надежду автора на активную борьбу немцев за национальное освобождение. Если в первой драме эта надежда связывается с объединением немцев под руководством одного правителя, то в «Принце Гомбургском» главная политическая идея концентрируется в образе идеального монарха.

Драматургическое движение Клейста в определенной мере возможно оценить и как своеобразное возвращение к некоторым просветительским идеям (столкновение чувства и долга), к поэтике просветительского театра.

В «Принце Гомбургском» автор пытается отыскать точку соприкосновения страстной, порывистой личности и холодного, рационально устроенного мира, ту точку, которая позволила бы человеку воплотить свои неистовые стремления и желания вопреки узким рамкам жизненной реальности и одновременно оживить, динамизировать эту реальность. В личной биографии Генриха Клейста столкновение поэта с реальностью завершилось трагедией: в 1811 г. он, встретивший лишь холодное недоброжелательство со стороны прусского короля в ответ на свои искренние и глубокие патриотические порывы, покончил жизнь самоубийством.