Знание выступает целью или средством человеческой деятельности?

Итак, самоценно ли знание или оно остается лишь средством? На этот счет существуют две точки зрения — конкурирующие, но вместе с тем и дополняющие друг друга. Условно назовем их прагматической и эстетической. С точки зрения эстетического подхода знание самоценно, ибо увлечение именно бесполезным для практических задач знанием отличает подлинного аристократа духа, преумножающего мировую культуру, от прагмата, который из всего извлекает ощутимую выгоду и комфорт, что и является свидетельством его низменной природы. Подобной позиции придерживается большая часть античных философов, считающих созерцательную и спекулятивную жизнь ума подтверждением его благородства. Еще Аристотель считал метафизику, то есть умозрительную философию, самой бесполезной с практической точки зрения наукой, зато самой ценной. Знание первооснов бытия — принципов и созерцание их делает человека богоподобным и независимым от мира, а все, что приковывает человека к миру, умаляет его высшую природу. Поэтому деятельность софистов вызывала у философов чувство брезгливости и презрения, ведь они превратили мудрость в товар, торгуя ей «оптом и в розницу». Здесь знание становилось средством, цена на которое зависела от возможного успеха человека, пользовавшегося им для своей выгоды. Все это говорит о том, что определенная часть философов античности считала знание самоценным, кроме того, оно становилось критерием, помогающим отличить благородного человека от простолюдина.

Однако существует и другая точка зрения, которую мы условно назвали прагматической. Она имеет глубокие корни, уходящие в философию Древней Индии, Египта, Китая, и находит свое подтверждение в современном отношении к знанию. Обобщая эту позицию, можно сказать, что знанию здесь отводится роль средства, которое ведет к цели.

Вот краткие примеры прагматических подходов. Человек живет во имя счастья, формы которого могут быть самыми различными: от спасения бессмертной души в христианстве и до возможности стать Богом в неоплатонизме или суфизме. А это единение с высшей субъективной или объективной реальностью переживается не на интеллектуальном уровне, а на эмоционально-чувственном, экстатическом, где отсутствует деятельность не только рассудка и разума, но и всего сознания. Достигнув слияния с субстанцией, ощутив полную и безграничную гармонию с ней, мы не только не нуждаемся более в знании, говорят мистики, но даже не осознаем себя частью, ибо уже растворились в целом. Здесь знания могут лишь приблизить к этому состоянию, но никак не заменить его. Подобную позицию занимали мистики Востока, Плотин, Августин, Фома Аквинский и многие другие идеалисты, воспринимающие знание как средство. Современная психологическая мысль поддерживает подобный подход, считая счастье иррациональным состоянием ощущения всецелой гармонии на всех уровнях восприятия реальности. То есть счастье становится тем целостным переживанием, к которому не способно привести раздробленное на множество частей знание.

Отношение к знанию как к средству мы находим и в современном философском мировоззрении, занятом выживаемостью человечества на нынешнем этапе развития цивилизации. Высочайшей и предельной целью для всего человечества становится проблема сохранения жизни на земле. Важнейшая прогностическая функция знания позволит предвидеть будущее человечества и, в том случае, если оно примет апокалиптический характер, обеспечит его развитие в безопасном направлении.

Таким образом, прагматический подход лишает знание самоценного статуса, утверждая, что предельная цель существования человека и общества лежит в онтологической, а не в гносеологической сфере и связана с сохранением жизни на земле или обретением счастья.