Принципы строительства индуистского храма

Наука о строительстве храмов, так же как и законы живописи, на территории Индии оформлялась в течение достаточно долгого периода. В качестве целостного, хоть и компилятивного по внешним признакам знания эта наука была зафиксирована в текстах пуран (VI-IX вв.). Как уже отмечалось, подход к знанию в иуранах предполагал включение различных разновременных частей текста в один для всестороннего описания объекта. Отрасль знания о пространстве и его организации, тесно связанная со строительством, архитектурой и изобразительным искусством Древней и средневековой Индии, носит название вастувидья. Она сформировалась как отдельная дисциплина шилъпашастры (науки о ремесле). В отечественной индологии изучению обрядовой стороны создания изображений и строительным ритуалам посвящен ряд работ И. И. Шептуновой, П. Д. Сахарова, Н. Г. Нестеренко. Наиболее полно исследование науки вастувидьи и трактатов, ей посвященных, представлено в многочисленных статьях, переводах и монографии Е. В. Тюлиной^[1].

Основная часть текстов вастувидьи имеет отношение к религиозным обрядам, большинство которых проводилась еще до начала строительства. Скульпторы и архитекторы обязаны были знать эти тексты, не сведущий в этих вопросах человек считался самозванцем.

В индийской культуре здание считалось аналогом мироздания, а его строительство уподоблялось творению мира^[2]. Особенности этих ритуалов легче всего прослеживаются на примере мандал, создававшихся перед началом работ (строительством храма и дворца, созданием скульптур из камня, обработкой поверхности перед созданием живописи). При строительстве зданий использовали в основном мандалу мандука, представляющую собой квадрат из 64 малых квадратов, и парамашайики из 81 квадрата^[3]. Мандалы были призваны гармонизировать пространство, сакрализовать его посредством воспроизведения акта творения мироздания и, как следствия, возможности призывания божества в данное место. Перед началом создания графической мандалы планируемое для строительства будущего храма место исследовалось по нескольким параметрам. Как отмечает Е. В. Тюлина, первое исследование касалось определения цвета почвы: светлая — для брахманов, для кшатриев — красная, для вайшьев — желтая, для шудр — черная. Затем нужно было попробовать землю на вкус: для брахманов она должна была быть сладкой, для вайшьев — горькой, для шудр — вяжущей. На основе этих и ряда других исследований делался вывод о том, какой именно храм может быть построен в данной местности. Затем с помощью простых средств на земле чертилась мандала. Сначала в центре подготовленной площадки ставился шест как идеальная ось, вокруг которого воздвигалось здание, словно каменная спираль — символ расширения и восхождения. Затем к шесту привязывали двойную веревку, которая служила циркулем для начертания окружности. Места ее пересечения с тенью от шеста при определенных положениях солнца фиксировались как направления запад — восток. Они соединялись прямой линией, а затем использовались как центры новых окружностей. Две линии образовывали крест, который является символом расширения Абсолюта по четырем сторонам света. А пересечения четырех окружностей по линиям сторон света образовывали четыре угла квадрата, что и означает приведение круга к квадрату, символизирующее переход с обыденного уровня на сакральный (ил. 38). Затем квадраты увеличиваются до 64 (принцип мандука, базирующийся на модуле из 4 изначальных квадратов) либо до 81 (принцип парамагиайики, базирующийся на 9 квадратах). Второй вид «имеет началом квадрат, символ Абсолюта в его проявленной, а, следовательно, более грубой форме»^[4].

В квадратах обоих мандал размещались 45 божеств. Е. В. Тюлина отмечает, что распределение божеств в пуруша-мандале может быть связано с существующей в практике индуизма процедурой ритуального очищения тела человека (ньясой), включающей чтение мантр и мысленное расположение богов и священных слогов соответственно частям тела. Мандала прочитывалась и как тело, и как мироздание, и как пространство, и как время, связанное с движением солнца и планет. Каждому из божеств в каждом квадрате приносилась своя жертва, чаще всего пища или жертвенные предметы. Мандала была ориентирована по сторонам света, расположение центрального божества, как и в буддийских мандалах, могло варьироваться в зависимости от цели создания. Сверху квадратов, но диагонали как бы накладывалось изображение космического человека Пуруши, сидящего в йогической позе, голова его располагалась на северо-востоке, ноги — на юго-западе, руки — на юговостоке и северо-западе (рис. 10).

Образ Пуруши связан с представлениями об антропоморфной вселенной и впервые появляется еще в ведах. В «Вишну-пуране» говорится о том, что сотворенный мир, состоящий из земли, воды, огня, воздуха и пространства, всех органов чувств и внутренних сущностей, называется человеком Пурушей^[5]. Таким образом, смысл расположения образа Пуруши в квадратах сетки состоял.

в создании жрецом-строителем мысленного образа антропокосмического тела, который соотносился со строящимся зданием. Создание «невидимого тела» храма до начала воплощения в материале вполне соответствует взглядам индуизма: представление божества только вне формы или только как того, что имеет форму, сужает сферы его проявления, то есть Абсолют одновременно не имеет и имеет форму^[6]. Поэтому план реального храма наносился поверх мандалы, а его узлы и перекрытия не должны были пересекаться с ее незримой сеткой. Одновременно с этим само строящееся здание, символика его объемно-пластического решения также несли в себе смыслы, связанные с жертвенностью и некоторой антропоморфностью. Так, например, платформа-основание храмов в Кхаджурахо выступает в роли алтаря, на котором сам храм как бы приносился в жертву Божеству, а его здание мыслится как структурное целое, покоящееся на алтаре.

Особое значение имела иконометрия храма, связывающая воедино творца-архитектора, храм и космос посредством числа. Титус Буркхардт пишет: «Жрец отождествляет себя с алтарем, который он сотворил как подобие вселенной по размерам своего тела. Аналогия между жертвенным алтарем и Вселенной выражена в количестве и расположении кирпичей, из которых он сложен. Аналогия между алтарем и человеком выражена в пропорциях алтаря, которые определяются размерами человеческого тела. Сторона основания соответствует длине тела человека с вытянутыми руками, кирпичи представляют длину ступни, центром алтаря является квадратный пролет»^[7].

Здесь следует упомянуть об особом отношении к понятию числа в древнеиндийских текстах. «С каждым числом, которое является абстракцией, оказываются связанными целые ряды образов и ассоциаций. Во-первых, это может быть образ, связанный с мифологией и одновременно с астрономией. Например, слово asvina (божественные близнецы) является названием созвездия. Число „семь“ часто называется rsi или muni („мудрец“) — имеются в видусемь мудрецов. Это также название созвездия из семи звезд. Число „12“ назвается suria, что соответствует 12 формам Солнца (Сурьи). Во-вторых, есть также много названий, связанных с человеческим телом и жизнедеятельностью. Для обозначения числа „два“ использовались и такие названия: nabha (пуп) — для обозначения ну ля, prana („праны“, пять видов дыхания организма) — для обозначения числа „пять“, anga (тело) — для обозначения числа „шесть“, так как тело состоит из четырех членов (двух рук и двух ног), головы и туловища. Таким образом, даже в обозначении чисел мы видим переплетение телесности и абстракции. Число является неким объединяющим началом и между мифологическими персонажами, и между составными частями человеческого тела. Поэтому процедура измерения — это своего рода освящение измеряемого объекта»^[8].

• [1] Тюлина Е. В. Храм, мир, текст: вастувидья в традиции пуран / Ин-т востоковеденияРАН. М., 2010. 255 с.
• [2] Там же. С. 11.
• [3] Титус Буркхардт, анализируя индуистские мандалы, пишет о том, что существует32 типа ваступуруша-мандалы, различаемых по количеству квадратов. Эти тины подразделяются на две группы: с нечетным и четным числом внутренних делений, в первоосновепервого 9 квадратов, в основе второго 4, которые, как мы уже отмечали, считаютсяболее сакральными, так как внутри них находится ноль, точка, а не квадрат. Буркхардтпишет: «Особенно предпочтительны для символического плана храма две мандалы: однас 64 малыми квадратами, а другая с 81. Следует отметить, что числа 64 и 81 являютсяделителями числа 25 920, характеризующего основной космический цикл. Это число образует количество лет, в течение которых происходит полная прецессия равноденствия:64×81×5 = 25 920. Множитель 5 соответствует циклу из пяти лунно-солнечных лет (сашатсара). Прецессия равноденствия является наибольшей космической мерой, и, поскольку это так, космос измеряется только в категориях меньших циклов. Таким образом, каждая из этих мандал символизирует „сокращение“ Вселенной, задуманное как"окончательный итог» всех космических циклов" (Буркхардт Т. Сакральное искусствоВостока и Запада: Принципы и методы / пер. с англ. Н. П. Локман. М., 1999). Нельзя необратить внимание и на классический тип китайской мандалы Верхних и Нижних небес, выраженный в системе 64 гексаграмм, число которых также кратно 32 (Аргуэлес X., АргуэлесМ. Мандала. М., 1993).
• [4] Буркхардт Т. Сакральное искусство Востока и Запада. С. 40.
• [5] Тюлина Е. В. Храм, мир, текст: вастувидья в традиции пуран. С. 82.
• [6] Об этой особенности больше столетия назад блестяще написал Ананда К. Ку-марасвами в своей работе «Цели индийского искусства». См.: Кумарасвами Л. К. Целииндийского искусства / пер. П. Коротчиковой И Искусство. 2015. № 3 (594). С. 10 29.
• [7] Буркхардт Т. Сакральное искусство Востока и Запада. С. 23.
• [8] Тюлина Е. В. Храм, мир, текст: вастувидья в традиции иуран. С. 83.