История становления предпринимательства и основные этапы его научного осмысления

РефератПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

История становления предпринимательства и основные этапы его научного осмысления (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Процесс становления России — одна из сложнейших и запутанных страниц мировой истории. И дело не только в том, что здесь три четверти века господствовал социализм — явление, о котором весь остальной мир имел лишь теоретическое представление. Существование России до 1917 года — это тоже далеко не традиционный путь развития, например, других европейских государств. Именно поэтому сегодня, когда страна стоит на пороге интеграции в мир индустриально развитых стран со сложившейся системой демократии, многие вещи, события, результаты, понятия, очевидные для мировой практики, но абсолютно новые для российской действительности, предстают и перед нами, и перед западными экспертами в весьма специфичном виде. Именно в таком виде предстает перед нами сегодня и предпринимательство, которое и во времена царской России, и в период советской власти существовало в нашей стране в несколько другом виде, чем на Западе. Отсюда и наше стремление — проследить некий классический путь появления и научного осмысления предпринимательства как элемента развития человеческого общества.

Как известно, изменение во времени элементов и способов их упорядоченной связи в структуре существующей социальной системы определяется предшествующим состоянием. Это определяющее воздействие предыдущего состояния структуры на последующее имеет характер закона развития. Каким образом предпринимательство совершает переход от структуры одного качества к структуре другого качества показывает анализ этого явления в исторической ретроспективе.

Вычленить исторические корни предпринимательства как хозяйственной функции (что и получило широкое распространение в качестве представлений о нем в мире, в том числе и в постсоветской России) чрезвычайно трудно. Развитие его всегда шло рядом с процессом развития производительных сил и социальных условий жизни общества.

На протяжении всей истории своего существования предпринимательство как хозяйственная функция представлено весьма многопланово. Сами корни предпринимательства, на наш взгляд, уходят в далекую эпоху первоначального разделения труда. Уже на том этапе, когда разделение труда имело еще естественный характер (половое и возрастное разделение), начался процесс выделения в общей массе предпринимателей, которые благодаря особому складу ума, физическим данным, смекалке и т. п. занимали особое положение и выполняли в общей работе определенные специфические функции.

С развитием разделения труда, ростом имущественного неравенства, возникновением классов и т. д. хозяйственная функция предпринимательства принимает всё более отчетливые формы. Одним из первых источников, свидетельствующих об этом, является «Книга» Марко Поло, написанная с его слов. У него, как и у других путешественников, были «спонсоры-кредиторы». Они оплачивали путешествие и товар, а прибыль делилась между путешсствснниками-предпринимателями и кредиторами. Распределение долей прибыли оговаривалось в каждом конкретном случае (М. Поло жил в Китае 17 лет, довольствовался 25 процентами).

Предпринимателями в Средние века называли и руководителей крупных строительных и других производственных проектов. Здесь они исполняли роль менеджеров. По свидетельству Б. Хозелица, типичным предпринимателем в Средние века было духовное лицо, которое осуществляло большой объем архитектурных работ: возведение замков, строительство фортификационных сооружений, общественных зданий, монастырей, кафедральных соборов.

Выполняли предприниматели и ту функцию, которая прямо вытекала из французского названия: «entrepreneur» (антрепренер), что в переводе — владелец, арендатор, содержатель зрелищного предприятия. В Средние века к предпринимателям относили организаторов парадов, балаганов, различных музыкальных представлений.

В России упоминание о предпринимателях мы находим в писцовых таможенных книгах и других источниках XVII века. Предприниматели возглавляли разные артели, ватаги, товарищества рыбных и соляных промыслов, перегонщиков скота, выступали в роли торговцев-ходебщиков и др. Что касается торговли как сферы деятельности предпринимателей, то современник Рюрика арабский писатель IX века Хордадбе отмечал, что русские купцы возят товары из отдаленных краев своей страны к Черному морю, в греческие города. Что те же купцы по Дону и Волге выходят в Каспийское море, проникают на юго-восточные его берега и даже провозят свои товары на верблюдах до Багдада, где их и встречал Хордадбе. На основе нумизматической летописи В. Ключевский доказывает, что торговля днепровских славян с хазарским и арабским Востоком возникла и упрочилась еще раньше, а именно в VIII веке, т. е. еще до появления собственно Руси^[1].

Весьма значителен вклад русских предпринимателей и в освоении новых земель. Здесь хозяйственная функция предпринимательства значительно расширяется. Например, активное освоение русскими людьми Урала и Западной Сибири было осуществлено благодаря династии Строгановых. Довольно специфичным образом развивалось предпринимательство при Петре I. Это — и организация процесса вовлечения в промышленное производство дворян и сановников, и значительные государственные субсидии владельцам частным предприятий, и «преобразование» частных предприятий в казенные, и т. д. и т. п. «Отличились» в развитии предпринимательства и другие российские монархи: Екатерина II, Александр II и др.

Вполне естественно, что и научное осмысление проблемы предпринимательства началось в недрах экономической науки. Впервые в экономической литературе понятие «предприниматель» появилось во Всеобщем словаре коммерции, изданном в Париже в 1723 году. Под ним понимался человек, берущий на себя обязательства по производству или строительству объекта. Соответственно, была отображена функция предпринимателя, характерная для него в Средние века, а не научно обоснованная характеристика явления.

Научное осмысление предпринимательства как общественного явления исторически связано с так называемым первоначальным накоплением, которое, по Марксу, есть не что иное, «как исторический процесс отделения производителя от средств производства»^[2].

В научный же оборот термин «предпринимательство» ввел один из родоначальников политической экономии Ричард Кантильон, который наряду с Томасом Мором, Максимилианом де Сюлли, Гоббсом, Локком, Петти и другими относился к тем, кто «первоначально» занимался политической экономией. Из трудов Кантильона «обильно заимствовали Кенэ, сэр Джеймс Стюард и А. Смит»^[3].

Можно догадываться, что фоном открытия Кантильона послужила экономическая практика XVII века, когда предприниматели заключали с государством контракт на выполнение каких-либо работ или поставку готовой продукции. Стоимость контракта оговаривалась заранее, и прибыль предприниматель получал в зависимости от обстоятельств, конъюнктуры, своего умения.

Основание, на базе которого Кантильон формализовал функцию предпринимательства, заключалось в расхождении между рыночным спросом и предложением, создающем возможность покупать дешево, а продавать дорого. Предпринимателями Кантильон называл людей, которые желали купить по известной цене, а продать по неизвестной. Он подчеркивал, что действие такого рода не обязательно требует производственной деятельности и не обязательно требует от предпринимателя вложения в дело собственных средств. Данное положение свидетельствует, что Кантильон, несомненно, различал функции предпринимателя и капиталиста.

Адам Смит, по утверждению известного историка экономической мысли М. Блауга, читал Кантильона, тем не менее не проводил какого-либо различия между капиталистом как лицом, предоставляющим предприятию капитал, и предпринимателем как лицом, принимающим окончательное решение. «Неспособность изолировать предпринимательскую функцию от чистой функции собственности на капитал стала общим местом у всех представителей английской классической школы»^[4]. Истоки этой «неспособности» следует искать не в балансе их умственных и научных возможностей, а в особенностях теоретических потребностей самих представителей этой школы.

У Адама Смита это сводилось к построению модели рынка и экономической системы, стремящейся к равновесию и извлечению максимальной пользы из наличных ресурсов. Ведь в своем «Богатстве народов» он четко разделил функции капиталиста и менеджера, подчеркнув к тому же, что прибыль капиталиста не включает в себя заработной платы за управление как вознаграждения «за труд по надзору и руководству»^[5].

Аналогичным образом «выпал» предприниматель и из «Капитала» К. Маркса, хотя, рассматривая проблему генезиса промышленного капиталиста, он не должен был «забыть» предпринимателя. Сказочным образом у Маркса «мелкие цеховые мастера и еще большее количество самостоятельных мелких ремесленников и даже наемных рабочих превратились в мелких капиталистов, а потом, постепенно расширяя эксплуатацию наемного труда и соответственно усиливая накопление капитала, в капиталистов sans phrase [без оговорок]»^[6].

Для ученого, у которого, как отмечал И. Шумпетер, существует внутреннее экономическое развитие, а нс просто приспособление к меняющимся показателям, такого рода сказочные сюжеты довольно странны, объяснить которые можно только исходя из его собственных общетеоретических установок. Даже из вышеприведенной мысли видно, как жестко он предопределяет поведение агентов производства социально-экономическими факторами. За рамки его экономической социологии безжалостно выброшены и проблема экономического выбора, и поисковая активность человека, и роль научно-технических факторов, и многое другое, в том числе и предприниматель, которого Маркс мог бы вполне считать одним из предтечей появления капиталистов.

Изучение предпринимательства продолжил другой французский экономист — Жан-Батист Сэй. Опираясь на положения Кантильона, он вовлек некий идеальный тип предпринимателя в абстрактный производственный процесс, расширив функцию предпринимателя за счет таких элементов, как соединение факторов производства труда и капитала; сбор информации и накопление необходимого опыта (ибо информация не может быть полной, а опытом можно воспользоваться и в неопределенных ситуациях); принятие решения и организация производственного процесса. Предприниматель Сэя — это управляющий и координатор факторов производства, который берется за свой счет и риск и в свою пользу произвести какой-либо продукт^[7].

К сожалению, дело Сэя не продолжили представители классической политэкономии — Д. Рикардо и Дж. Сг. Милль. Последний, хотя и популяризовал термин «предприниматель» среди английских экономистов, тем не менее не смог преодолеть точки зрения, трактовавшей предпринимателя просто как «всесторонне рассматриваемого капиталиста»^[8].

Новый вклад в рассмотрение роли предпринимателя внес их современник — немецкий экономист Иоганн Тюнен. М. Блауг высоко оценивает вклад Тюнена, говоря, что за первой, полностью соответствующей действительности формулировкой роли предпринимателя «мы должны обратиться не к Марксу, не к Сэю, и даже не к Кантильону, а к Тюнену»^[5]. В своей работе «Изолированное государство», второй том которой вышел в год смерти ученого (1850 г.), Тюнен определяет прибыль предпринимателя как доход, остающийся от валовой прибыли после уплаты процента на заимствованный капитал, платы за управление и страховой премии по исчисленным рискам потерь. Вознаграждение предпринимателя, по Тюнену, является доходом за принятие на себя тех рисков, которые страховая компания вряд ли будет покрывать. Предприниматель является.

«изобретателем и исследователем в своей области», — отмечал Тюнен^[10]. Эта виртуозная трактовка предпринимателя как претендента на остаточный рискованный и непредсказуемый доход, часто, но не всегда осуществляющего инновации, опережает публикацию «Капитала» Маркса на 17 лет — в нем о Тюнене говорится не в пример другим экономистам лишь один раз, да и то в примечании к тексту^[11].

Рассматривая ретроспективу научного осмысления предпринимательства нельзя не упомянуть и о точке зрения основателя Кембриджской школы политэкономии А. Маршалла. В своей теории прибыли Маршалл приписывает прибыль четвертому фактору производства, а именно организации, институциональному устройству современного бизнеса. Маршалл в отличие от Сэя, который стремился изучить мотивы поведения, разработать соответствующий кодекс в зависимости от личности предпринимателя, отрасли, страны, географической зоны и т. п., больше внимания уделял организаторской функции предпринимателя и отмечал, что далеко не каждый желающий может быть предпринимателем.

Новое направление в теории предпринимательства выработала в XX веке австрийская экономическая школа (Л. Мизес, Ф. Хайек, И. Кирцнер), а также примкнувший к ним «сверхрадикальный субъективист» Дж. Шэкль и др. Если раньше предприниматель выступал как «неоклассический оптимизатор», в задачу которого входила способность отыскать оптимальное соотношение между известными упорядоченными наборами целей и средств, то неоавстрийцы основной акцент перенесли на изменение характера его поведения. Предприниматель представлялся им не только тем, кто точнее определял конъюнктуру рынка, но и расширял само поле выбора, находил новые цели и новые средства, о которых раньше никто не знал.

Так, кирцнеровский предприниматель действовал в условиях неравновесной экономической ситуации и работал на восс тановление равновесия экономики. У Шэкля предприниматель лавировал и приспосабливался в условиях неравновесного, «калейдоскопического общества» или так называемого общества экономического индетерминизма. К рациональности предпринимателя Шэкль добавил воображение как фундамент появления новых идей, продуктов технологий. С его точки зрения, рождение предпринимателем новой идеи являлось не просто обнаружением новых возможностей, а творческим актом самого создателя, в котором реализуются субъективные устремления и предпочтения самого творца, а не объективно заданные возможности^[12].

Многие экономисты пытались использовать предпринимательство как определенное звено в построении своей экономической теории. Кто-то нашел в этом процессе что-то новое, кто-то повторил уже известное. Речь идет об экономистах, начиная с К. Бодо и кончая М. Блаугом. Но самым ярким из них остается Й. Шумпетер. Он отличался уже тем, что впервые в экономической литературе рассмотрел предпринимателя в качестве субъекта самостоятельного исследования. Более того, как утверждает М. Блауг, сама капиталистическая система для Шумпетера не может быть понята в отрыве от условий, создающих почву для предпринимательства^[13].

Книгу Й. Шумпетера «Теория экономического развития» некоторые критики, по свидетельству самого Шумпетера, назвали «нропредпринимательской», увидев в ней неумеренное возвеличивание предпринимателя. Автор протестовал по этому поводу, характеризуя критические замечания как ненаучные, характерные для пройденного этапа развития науки^[14].

К своим предшественникам по исследованию проблемы предпринимательства Шумпетер относился с уважением. Столетие назад, считал он, многое сделать было нелегко. Предприниматель тех времен, как правило, сам был и капиталистом, и инженером или техническим руководителем своего собственного предприятия. Он был и своим собственным агентом по закупкам и продажам, начальником канцелярии и отдела кадров. Часто решал предприниматель и свои юридические проблемы.

В силу такой многоплановости Шумпетер соглашался с определениями предпринимателя, данными его предшественниками (Сэйем, Маршаллом и др.). Игнорировал он только связь предпринимателя с получением дохода. Предпринимательская прибыль не достается предпринимателю, считал он, с такой же вытекающей из законов рынка необходимостью, как предельный продукт труда — рабочему. Сам Шумпетер считал предпринимателями тех хозяйственных субъектов, «функцией которых является как раз осуществление новых комбинаций и которые выступают как его активный элемент»^[15].

Это определение, по Шумпетеру, и уже, и шире всех его предшественников. Причем оно на первый взгляд не вносит каких-либо революционных потрясений в исследовательскую проблематику предпринимательства. И если бы Шумпетер не вышел за рамки экономической науки, его характеристика предпринимательства осталась бы в длинном ряду формулировок его предшественников и последующих экономистов.

Функциональную роль предпринимателя Шумпетер увидел в «осуществлении новых комбинаций», которые задают форму и содержание экономического развития. Исходя из существа понимания последнего, «осуществление новых комбинаций» включает в себя:

1) изготовление нового, еще не известного потребителям блага или создание нового качества того или иного блага;
2) внедрение нового, до сих пор неизвестного метода (способа) производства, в основе которого не обязательно лежит новое научное открытие и который может заключаться также в новом способе коммерческого использования соответствующего товара;
3) освоение нового рынка сбыта, на котором до сих пор данная отрасль промышленности этой страны еще не была представлена;
4) получение нового источника сырья или полуфабрикатов;
5) проведение соответствующей реорганизации, например обеспечение монопольного положения или подрыв монопольного положения другого предприятия.

Из сказанного следует, что Шумпетер в значительной степени сократил ряды предпринимателей, которые раньше «подпадали» под все перечисленные определения. Он ограничил их участием в действительно новых комбинациях, способствующих качественному преобразованию экономики, а не обычному росту экономики, выражающемуся в увеличении населения и богатства.

Для органов статистики, ведущих счет по количеству зарегистрированных предпринимателей, конечно, подход Шумпетера неприемлем. Но он еще более осложняется другим подходом ученого (по внешней форме) — расширительным. Так, к предпринимателям Шумпетер относит не только так называемых самостоятельных хозяйственных субъектов рыночной экономики, но и тех, кто реально выполняет основополагающую для его определения функцию, в том числе проводит новые комбинации как бы со стороны в роли консультантов по финансовым, техническим вопросам. И, наконец, тех, кто осуществляет данную функцию в любой формации, в том числе и в коммунистическом обществе, В то же время Шумпетер не изменяет уже сложившейся точке зрения, разделяя предпринимателя и капиталиста. По направленности данная точка зрения Шумпетера во многом схожа с позицией М. Вебера, который за основу типизации берет специфику социального действия, а более конкретно — степень ее рациональности.

В дальнейшем мы еще не раз будем возвращаться к исследовательским позициям Шумпетера, многоаспектность изучения предпринимательства которого уже давно требует специальною анализа. Здесь же необходимо отметить прозорливость Шумпетера и по отношению к предпринимательству, и по предвидению революционных изменений в экономике в результате научно-технического прогресса, научной организации труда и так называемых аспектов реализации предпринимательской активности.

Всё, о чем мы говорили выше, конечно же, свидетельствует исключительно об экономическом аспекте анализа проблемы предпринимательства. Но нельзя не отметить тот факт, что социальные аспекты предпринимательства можно проследить на всем многолетнем пути становления и развития этого феномена. Особенно отчетливо они проявились в исследовании Шумпетера. И в первую очередь потому, что он (возможно, не ведая) подошел к этому исследованию с позиций структурно-функционального метода анализа. Этот подход Шумпетер «технически» безукоризненно продемонстрировал при анализе марксовой теории капитала. Экономическая теория Маркса, по свидетельству Шумпетера, призвана показать, «как социологические категории — класс, классовый интерес, классовое поведение, обмен между классами — проявляются через посредство экономических категорий и т. п., и как они порождают такой экономический процесс, который, в конце концов, разрушает свою собственную институциональную структуру и в то же время создаст условия для возникновения иного социального порядка»^[16]. Это особая теория общественных классов, по мнению Шумпетера, являясь «внутрисистемной функцией» в марксовой «системе» в целом, гораздо более важна, «чем мера успеха, с которой она решает свою собственную задачу»^[5].

«Бесценной рабочей гипотезой» считает Шумпетер следующее положение марксовой теории: формы или условия производства являются базисными детерминантами социальных структур, которые, в свою очередь, определяют оценки людей, их поведение, типы цивилизаций^[18].

Шумпетер, как и многие другие экономисты и социологи, весьма критически относился к марксовым результатам социальной стратификации— антагонистическим противоречиям и классовой борьбе. Но то, что в любом обществе существуют разные формы собственности, разделение груда и отношение к ним, а следовательно, и определенная общность свойств людей, входящих в различные группы, слои — так называемые эмерджентные свойства (П. Блау) — этого не отрицал никто.

Предприниматель всегда являлся членом общества, будь оно феодальным или капиталистическим. В любом из них он весьма определенным образом подпадал под те три вида дифференциации населения: экономическое, политическое, профессиональное, на которых базировалась, например, концепция социальной стратификации П. Сорокина^[19].

Тот социальный престиж предпринимателя, который являлся результатом прежде всего его экономической деятельности и который всегда рассматривался как производное экономического положения человека в обществе, не мог не рассматриваться и как характеристика, имеющая самостоятельный статус.

Да и сами экономические институты могут рассматриваться как разновидность социальных институтов, так как их характеризует система соответствующих социальных, правовых, морально-этических норм, относительно устойчивая совокупность целесообразно ориентированных стереотипов поведения, подкрепляемых соответствующими ожиданиями и системами санкций^[20]. Как тут не вспомнить сам факг ликвидации частной собственности в России, замены ее государственной собственностью и влияния этого фактора на ликвидацию «официального» предпринимательства.

Всё вышесказанное свидетельствует, что предпринимательство, как и другие экономические категории, связанные не только с экономическим, но и с социальным пространством, является объектом социологической науки.

Вполне естественно, что более частные характеристики предпринимательства (типа метких веберовских: автономность и расчетливость)^[21] только подкрепляют наши суждения о принадлежности категории «предпринимательство» к системе социологических понятий. Хотя с некоторыми характеристиками социальной стороны предпринимательства, через которые авторы пытаются ввести категорию «предпринимательство» в оборот социологической науки, согласиться трудно. Так, например, еще на первом этапе осмысления постсоветской действительности некоторые авторы попытались встроить в появляющуюся новую реальность старые привычные понятия. Так, например, они попытались ввести такое понятие, как «предпринимательская власть», и через него попытаться осмыслить опыт западного предпринимательства на основе изучения материалов зарубежной индустриальной социологии. В качестве доказательств они рассматривали целый ряд экономических и социологических категорий: «свобода», «конкуренция», «риск», «рынок» и т. п. Приводили много примеров деятельности западных и японских фирм. Однако даже не пытались представить какого-либо предметного определения своего термина «предпринимательская власть», а сразу безапелляционно утверждали, что само это определение в социологии тесно связано с более общим понятием «власть» и эти понятия имеют как объективную, так и субъективную сторону^[22]. Вполне естественно, что предпринимательство как социологическая категория ими и не рассматривается. Собственно, такую проблему представители индустриальной социологии и не ставили.

Таким образом, анализируя различные характеристики предпринимательства, подходы многочисленных авторов к оценке этого явления, можно сделать вывод о том, что развитие научных исследований проблем предпринимательства требует внесения необходимых корректив в расширение самого круга исследовательских дисциплин, предметом изучения которых становятся разные аспекты такого сложного явления, как предпринимательство.

[1] См .'.Ключевский В. О. Русская история: полный курс лекций: в 3 кн. Кн. 1. —М" 1997.—С. 107, 109.
[2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 23. — С. 727.
[3] Там же. — С. 566. Примечания.
[4] Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. — М.: Дело ЛТД., 1994.— С. 425.
[5] Там же.
[6] Маркс К, Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 23. — С. 759.
[7] См.: СэйЖ.-Б. Трактат политической экономии. —М.: Дело, 2000.—С. 56−69.
[8] Блауг М. Указ. соч. — С. 427.
[9] Там же.
[10] Бпауг М. Указ. соч. — С. 427.
[11] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 23. — С. 635. Примечание.
[12] См.: Автономов В. С. Предпринимательская функция в экономической системе. — М., 1990. — С. 64−66; Ананьин О. Экономическая теория на пути к новой парадигме. — М., 1992. —С. 26; Глущенко Е. В., Концов А. И., Тихонравов В. В. Основыпредпринимательства. — М., 1996. —С. 66−67; Павлюк Н. Я. Указ. соч. —С. 22−24.
[13] См.: Блауг М. Указ. соч. — С. 430.
[14] См.: Шумпетер И. Теория экономического развития. — М, 1982. —С. 199.
[15] Там же'— С. 169−170.
[16] Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. — М.: Экономика, 1995.—С. 54.
[17] Там же.
[18] Там же.—С. 43.
[19] См.: Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. — М: Высшаяшкола, 1992.
[20] Об этом подробнее см.: Социология. Основы общей теории: учеб, пособие /Осипов Г. В., Москвичев Л. Н., Кабыща А. В. и др. / под ред. Г. В. Осипова, Л.Н. Мо-сквичсва. —М.: Аспект Пресс, 1996. —С. 237−239.
[21] См.: Вебер М. Теория социальной и экономической организации. — М., 1964.—С. 163, 192.
[22] См.:Ползиков С. Д. Проблемы предпринимательства в истории западной индустриальной социологии. — М.: Луч, 1994.—С. 13.

Показать весь текст

Заполнить форму текущей работой