Патриархальная теория. 
Теория государства и права

Название данной теории этимологически связано с греческим словом «патриарх» (отец). Она в некоторых местах близка теологической теории — ведь Бог также может мыслиться по подобию отца, который дает рождение человеку и воспитывает его, но сущность ее совершенно иная. Если теологическая концепция преимущественно основана на метафизике — на аксиоматическом утверждении высших начал, недоступных чувственному восприятию и данных только в вере, то патриархальная теория, наоборот, исходит из социальных и исторических фактов. Ее главный тезис — государство есть продолжение семьи. Эта идея наиболее ярко и последовательно была аргументирована Аристотелем. В противовес платоновской идеальной схеме, согласно которой государство является отображением высшего принципа единства, Аристотель утверждал, что человек рождается и существует в социальном коллективе, первичной формой которого является семья. Семьи объединяются в селения, а из нескольких соединившихся селений возникает государство.

Уточним, что семья в современном понимании этого термина (супруги и их дети) возникла достаточно недавно — традиционно человеческое общество строилось вокруг так называемых больших семей, т. е. союза людей, объединенных тем, что у них есть общий (возможно, мифический) предок и общий глава семейства (pater familias в Древнем Риме). Отсюда и название (отpater (лат, patriarche (греч.)) самой этой теории — люди объединяются вокруг того, кого они считают отцом — главой рода (семьи). Эти большие семьи (в современной терминологии: кланы) могли включать в себя сотни человек, исторически именно вокруг них строилось человеческое общество. Поэтому, когда Аристотель говорил о том, что государство есть продолжение семьи, то он описывал исторические реалии, еще сохранившиеся в памяти афинян — объединение множества родов (филий) в единую территориальную общину — и еще существовавшие в других, соседних народах.

В этом ракурсе, патриархальная теория выдвигала достаточно простой и понятный тезис — первичная связь, которая устанавливается между отдельным человеком и коллективом, есть связь семейная, которая не требует объяснения. Ведь наличие семьи есть факт как социального, так и биологического существования практически каждого человека. Люди обычно всегда ассоциируют себя с той или иной группой за счет родственных связей — как чьи-то потомки или братья. Поэтому первичные социальные союзы зачастую образовывались за счет представлений людей о том, что они принадлежат к одному роду, семье. Такие социальные союзы постепенно росли в масштабе, включая в себя не только людей, находящихся в близком родстве, но и дальних родственников, усыновленных и других лиц, которые считались членами семьи, не находясь при этом в биологическом родстве. Отсюда многочисленные известные из первобытной истории обряды посвящения чужестранцев, имитировавшие смерть старого и рождение нового человека — говоря современным юридическим языком, такими обрядами создавалась фикция родства чужестранца и членов той семьи, в которую его принимали. Семьи постепенно объединяются в общины, a me — в племена, где интегрирующим признаком выступает не родственная связь, а общность предков, языка, религии. Руководящие позиции в таких племенах по-прежнему принадлежат главам семейств (старейшинам), которые совместно решают общие вопросы племени. Эти процессы укрупнения одного семейства вызывают, согласно логике этого подхода, ответную реакцию других семейств.

За счет такого роста возникают большие социальные организмы, в которых управление собранием старейшин уже оказывается трудным — если племя занимает большую территорию и включает в себя сотни разных больших семей, то собирать каждый раз совет старейшин для решения насущных вопросов становится невозможно или, по меньшей мере, затруднительно. Тогда люди решают установить в своих племенах такой же порядок, который существует в семье. Когда мы говорим «решают», это не обязательно некий сход, голосование, референдум, где люди принимают некое общее решение, — для сторонников патриархальной теории такое «решение» скорее означает естественную склонность человека мыслить государство на основе прямой аналогии с семьей. Поэтому, подчиняясь власти главы селения, а потом и государства, человек просто следует своим социальным инстинктам. Также объясняется и идея Аристотеля о том, что человек есть «политическое животное»: речь идет о том, что политические союзы людей возникают в силу присущего человеку инстинкта (внутренней идеи, «энтелехии») к организованной жизни в обществе. По аналогии с семьей человек интуитивно находит ответ на вопрос о том, как устроить управление в своем семейном круге, а потом и в обществе в целом. Устанавливаемый в государстве порядок, согласно этой теории, зеркально повторяет структуру большой семьи — разница только в том, что на место pater families встает государь.

Тут возникает вопрос, получает ли тот или иной государь власть случайно, по воле Божества, или же власть передается старшему в роду (семье). Говоря современным языком, это вопрос легитимации власти государя. Если теологическая теория решала этот вопрос достаточно просто — «Повинующийся властям, повинуется Богу», то для патриархальной теории нужно было найти источник обязательности власти государя для его подданных. История политико-правовой мысли знает разные варианты решения этой проблемы. Так, Аристотель связывал власть государя с природным порядком, утверждая, что повиноваться этой власти (государя или отца) для человека естественно — таким образом, здесь заимствуются элементы естественно-правовой теории.

Другой, более поздний мыслитель, англичанин Роберт Филмер (1588—1653), попытался обосновать власть государя через библейские предания. Он утверждал, что Бог первоначально вручил власть над всем миром Адаму (что следует из Священного Писания), потом Адам передал свою власть своему старшему сыну, тот — своему старшему сыну и т. д., вплоть до современных царствующих особ. Так что все королевские династии основывают свою власть на праве первородства, ведя свое начало от Адама. Эта теория была удачно раскритикована, можно сказать, высмеяна Джоном Локком (1632—1704), одним из основных теоретиков либерализма; и если мы ее упоминаем, то не по причине ее доказательной силы и убедительности, а лишь в качестве примера альтернативного обоснования власти государя. Эту теорию можно также соединять с социологическим пониманием государства, выводя ту или иную семейную структуру из существующих социальных условий, связывая возникновение государства с появлением особых социальных факторов развития общественной жизни. Эта альтернативность важна как показатель несамостоятельности этой теории, которая дает ответ только на вопрос о том, как преимущественно возникали государства в человеческой истории (и то данный ответ не безусловен, поскольку история предоставляет и иные примеры), пользуясь в остальных случаях методами других теорий. Впрочем, то же самое можно сказать и о ранее рассмотренной теологической теории.

Завершая характеристику этой теории, нельзя не сказать и об ее очевидных политических импликациях. Вера в то, что государство есть разросшаяся семья, а государь есть отец этой семьи, как правило, связана с патернализмом (от латинского pater — отец), с рассмотрением правителя в качестве отца народа, призванного опекать свой народ. Хороший царь в этой перспективе предстает в образе хорошего отца, который должен как заботиться о своем народе, так и воспитывать его, наказывая при необходимости, решать за народ, что для него будет полезно, а что вредно. Подобная связь с патернализмом объясняет то, что патриархальная теория в истории часто служила для апологии авторитарных режимов: ведь если правитель уподобляется мудрому отцу семейства, то второй парой в этой цепочке сравнения является уподобление народа неразумным детям, неспособным принимать самостоятельные решения. Смотря на историю в ракурсе этой теории, можно понять, почему и в каком смысле в недавнем прошлом такие политические лидеры, как Сталин или Муссолини называли себя отцами народов. Разумеется, понимание исходной социальной связи как основанной на родстве отступает на второй план, хотя иногда, как в расовой идеологии, имплицитно присутствует, но сам сравнительный ряд (отец — дети, правитель — народ) неизменно остается. А ключевым элементом этого ряда сравнения является идея о том, что народ должен подчиняться государю так же, как дети в силу своей несмышленое™, малого возраста, слабости должны подчиняться авторитету и власти отца.

Дополнительная литература к 2.2.2

Аристотель. Политика //Аристотель. Сочинения в 4 т. — М., 1983. — Т. 4 (Книга первая. С. 375—402).

Михайловский Н. К. Что такое прогресс? //Михайловский Н. К. Избранные труды по социологии в 2 т. — СПб., 1998 (Раздел III. С. 29—39).

Уточните и обсудите те тезисы и методы, с связи с использованием которых патриархальная теория может быть отграничена от теологической теории. Могут ли выводы из этих теорий иметь различную идеологическую направленность? Приведите примеры из современных политических дискуссии, когда патриархальная теория прямо или косвенно используется для утверждения тех или иных политических программ, целей и идеалов.