Конструктивистский структурализм П. Бурдьё

Конструктивизм в социологии может быть проиллюстрирован на примере разных теорий. Так, представитель системной теории Н. Л умай является создателем «операционного конструктивизма» — перспективного средства расширения области системных исследований^[1]. Конструктивистский структурализм П. Бурдьё, рассматриваемый ниже, представляет другой вариант. Он является синтезом теоретических положений конструктивизма с французской структуралистской традицией, восходящей к социологии Э. Дюркгейма и антропологии К. Леви-Стросса, связанный с другими структуралистскими теориями и школами, новыми творческими идеями самого Бурдьё.

Интеллектуальная биография Пьер Бурдьё (Pietre Bourdieu, 1930—2002) родился в небольшом городке во Франции. После окончания лицея в 1951 г. он продолжил образование в Высшей нормальной школе (Ecole nomale superieure) — одном из самых престижных высших учебных заведений страны. Там он учился вместе с будущим известным философом Жаком Деррида (Jacques Derrida, 1930—2004), окунулся в интеллектуальную атмосферу французского экзистенциализма, изучая творчество Жана-Поля Сартра (Jean-Paul Satire, 1905—1980), философа, исследователя литературы, искусства, политики, знаковых структур Луи Марена (Louis Matin, 1931—1992), а также феноменологическую философию Э. Гуссерля, труды феноменолога и экзистенциалиста М. Марло-Понти (Maurice Merleau-Ponty, 1908—1961), философа, эпистемолога и искусствоведа Г. Башляра (Gaston Bachelard, 1884—1962) и других интеллектуалов, а также ранние работы К. Маркса.

Рис. 11.3. П. Бурдьё. Автор фотографии Alicia Gaudi.

После недолгой работы учителем Бурдьё волею судьбы оказался в Алжире, где шла длительная война за независимость страны от Франции (1954—1959 гг.). Там открылась возможность преподавания в Университете Алжира и проведения этнологических исследований, что повлекло за собой обращение к трудам Леви-Стросса. Бурдьё вместе с коллегами публикует работы по трансформации традиционного алжирского уклада жизни, в частности, книгу «Труд и рабочие в Алжире»^[2]. Там исследовательские интересы Бурдьё приобрели социологическую направленность.

По возвращении во Францию в 1960 г. он работает ассистентом у известного социолога Р. Арона (Raymond Aron, 1905—1983) в Парижском университете и главным секретарем основанного Ароном Центра Европейской социологии. Одновременно преподает в Университете города Лиль, продолжает изучение творчества Леви-Стросса и Маркса. В этот период сформировался его интерес к культурным практикам, ставшим предметом его теоретической социологии. Вышли в свет «Различение: социальная критика суждения»^[3] (1979) — одно из самых известных теоретических исследований в социологии и книга «Практический смысл»^[4] (1980). На Бурдьё оказали влияния протестные движения студенчества 1968 г., укрепив его интерес к теоретическому анализу политики и к общественно-политической деятельности, в которой он занимал левую позицию, в частности поддержал масштабные забастовки рабочих в Париже в 1995 г., критиковал средства массовой информации, в частности телевидение, за политическую самоцензуру.

В 1970;е гг творчество Бурдьё получило признание в мировой социологии. Этому способствовала творческая активность социолога. Он написал около 30 книг и большое количество статей. Руководил Центром европейской социологии с обширными международными связями в Коллеж де Франс (le College de France), влиятельного в интеллектуальных кругах Парижа учебно-научного учреждения, где с 1981 по 2001 г. Бурдьё руководил кафедрой социологии. Он вел большую издательскую деятельность, в том числе редактировал журнал «Труды исследований в области социальных наук», способствовавший распространению его идей среди социологов и общественности. Например, книга «Нищета мира»^[5] (1993), написанная вместе с коллегами и содержащая критику современного капитализма (неолиберальной политики), имела большой общественный резонанс, став основой театральной постановки^[6].

Идейные основы. Социология П. Бурдьё представляет собой синтез теоретико-методологических идей конструктивизма, марксизма и французской социологической традиции (культурно-антропологические исследования и структурализм) и является интегративной теорией, объединяющей идеи социологии, социальной философии и культурной антропологии. Ее целью является обнаружение латентных структур различных областей социального действия, теоретическое описание их устройства, социальных структур этих областей деятельности («полей») и самой деятельности («практик»), вклада участников в их поддержку. Использование идей Э. Гуссерля, А. Шюца, М. Хайдеггера, К. Леви-Стросса, французского структурализма вместе с собственными теоретическими идеями позволило Бурдьё считать свою социологическую теорию в целом «конструктивистским структурализмом» или «структуралистским конструктивизмом».

Структуралистская позиция Бурдьё связана не только с французской теоретической традицией, но и с теорией языковых игр Л. Витгенштейна (Ludwig Wittgenstein, 1889—1951), содержащей тезис о двойственности «правил», что использовано Бурдьё в описаниях социальных структур и поведения «агентов». Социальные структуры (понятие употребляется здесь в институциональном смысле^[7]) носят объективный характер и вместе с тем постоянно обновляются практиками агентов, являются воссоздаваемыми, изменяемыми, конструируемыми.

При этом сохраняются матрицы социальных действий, т. е. предрасположенности к действию, приобретенные агентами в процессе социализации. Матрицы напоминают правила игры: они задают пределы вариативности поведения, оставляя широкие возможности импровизации и адаптации к социальным и культурным изменениям. Поясняя свою теоретическую позицию, Бурдьё исходит из философской полемики о началах социального бытия (общества): «…"Творческая», активная, изобретательная способность — это способность не трансцендентального субъекта в идеалистической традиции, но действующего агента. Рискуя увидеть себя причисленным к сторонникам наиболее вульгарных форм мышления, я хотел напомнить о «примате практического разума», о котором говорил Фихте… Мне очень помогли не столько осмыслить, сколько отважиться продвинуть мои размышления, знаменитые «Тезисы о Фейербахе»…". И далее: «„Принципиальный недостаток всего предшествующего материализма, включая материализм Фейербаха, заключается в факте, что объект им понимался только в форме объекта восприятия, а не как человеческая деятельность, как практика“. Нужно было вернуть идеализму „активную сторону“ практического познания, в которой материалистическая традиция, в особенности ее теория „отражения“, ему отказали. Конструировать понятие „габитус“ как систему приобретенных схем, функционирующих на практике как категории восприятия и оценивания или как принципы классификации и, одновременно, как организующие принципы действия, это значило формировать социального агента как истинно практического оператора конструирования объектов»^[8]. В этом фрагменте выражено конструктивистское начало социологии Бурдье и зафиксированы два важнейших понятия его социологии — практики и габитуса.

Социальная практика. Понятие практики является центральным понятием Бурдьё не только благодаря спору между философским материализмом и идеализмом, но с учетом его значимости в культурологических исследованиях. Под практикой понимаются любые виды деятельности. В современном обществе их множество. Отношения между ними образуют социальные структуры и институты, описание которых открывает широкие возможности для теории общества.

Теоретическое содержание понятия практики раскрыто российской исследовательницей творчества французского социолога Н. Л. Шматко. Она констатирует, что, по Бурдьё, «практика» всегда единична и экстериорна, является собственным произведением агента и практикой другого. «С помощью практик ничего нельзя понять, если только вы не производите их сами. Однако если агенты непрерывно производят практики, то возникает вопрос, что же это дает социологическому анализу, в том числе, как социологическое понятие. Практика — это все то, что социальный агент делает сам и с чем он встречается в социальном мире»^[9], — считает она и относит к понятию практики у Бурдьё то, что в марксизме понималось под целесообразной деятельностью по преобразованию социальных отношений. Она подчеркивает, что практика нс сводится ни к марксистскому объективизму, ни к субъективному опыту сознания, а «является действительным осуществлением (объективных и субъективных) социальных структур. В самом общем виде, она — событие социального мира, но ведь событие, в свою очередь, есть производное от изменения. Следовательно, можно сказать, что практика является изменением социального мира, производимым агентом»^[10]. Добавим, что такое изменение является постоянным, многомерным и всеобщим и производится участниками социальной жизни, «агентами».

Габитус. Понятие габитуса употребляется в социальных науках давно. Шотландский философ Д. Юм считал, что привычка (habit) может определять поведение и мышление человека. Оно встречается в философии Гегеля, в социологии Э. Дюркгейма и М. Мосса. У М. Вебера понятие привычки относится к нормативным детерминантам поведения. Это понятие играет важную роль в теории привычного социального действия А. Гелена, в социальном конструктивизме П. Бергера и Т. Лукмана, в теории цивилизации Н. Элиаса, но лишь у Бурдьё оно стало одним из центральных понятий.

Под габитусом Бурдьё понимает как ментальные предрасположенности к поведению, так и телесные: «систему прочных приобретенных предрасположенностей», «структурирующих структур». Это принципы, которые порождают и организуют практики без сознательной нацеленности на определенные результаты. «Объективно «регулируемые» и «регулярные», они не есть результат подчинения правилам. «Habitus, продукт истории, производит индивидуальные и коллективные практики — опять историю в соответствии со схемами, порождаемыми историей», — отмечает Бурдьё, подчеркивая, что габитус обеспечивает непрерывность социальной жизни^[11].

Оценивая теоретическое значение понятия габитуса у Бурдьё, исследовательница М. В. Батурчик отмечает, что «принципиальным моментом является то, что габитус целостен и не может быть разложен на отдельные составляющие его диспозиции, поскольку выражает один общий принцип, стиль, проявляющийся во всех практиках индивида и переносимый из одной сферы в другую, задавая их взаимную согласованность»^[12]. Предрасположенности, содержащиеся в габитусе, латентно используются индивидами для изменения социальных структур в любых практиках. Вместе с тем габитус обладает инерцией, так что при изменении социальных условий люди начинают действовать невпопад. Так, сохранение установки на мужское господство, унаследованное от традиционного общества, все меньше оправдано в культурно модернизированных странах, где гендерное равенство становится нормой отношений, что грозит неприятностями мужчинам, сохраняющим старые стереотипы.

Рутинные представления, связанные с габитусом, описываются Бурдьё понятием докса — представлением о нормальных социальных отношениях. Социальные изменения, — а они идут быстро — приводят к расхождению доксы и практик индивида, что может менять габитус. «Под этим греческим словом я понимаю некую форму верования, — пишет Бурдьё. Далее он поясняет: «Докса — это отношение непосредственного согласия с миром»^[13], напоминающее естественную установку в феноменологической социологии Л. IIПоца. Даже мир университета, в котором развивается наука, которая, казалось бы, все подвергает сомнению, сам по себе является доксой: «Принадлежащие университетскому миру, по сути, сформированные университетом, мы очень склонны думать о нем как о чем-то очевидном, то есть универсальном и абсолютизировать отдельный университет, продуктом которого мы являемся»^[14].

Следующим оригинальным социологическим понятием Бурдьё является понятие неэкономического капитала, или просто капитала. С тех пор, как английским экономистом Адамом Смитом в XVIII в. сформулировано современное понятие экономического капитала, развивается традиция интеллектуального противопоставления экономическому капиталу разных видов неэкономического самовозрастающего богатства. Еще в XIX в. политический романтик немецкий мыслитель и австрийский государственный деятель Адам Мюллер (Adam Mutter, 1779—1829) развивал понятие культурного капитала. Бурдьё присоединяется и к этой интеллектуальной линии в концепции форм капитала.

В работе «Социальное пространство и генезис «классов»^[15] (1984) Бурдьё утверждает, что капиталы «являются различными видами власти», имеющими хождение в разных «нолях» и позволяющие индивидам конкурировать с их использованием за свое лучшее социальное положение. Он различает четыре вида капитала:

• 1) экономический, т. е. экономические ресурсы, в том числе деньги;
• 2) культурный капитал: манеры поведения, усвоенные в процессе социализации в семье, прочитанные книги, понятые произведения искусства, формальное образование, в том числе престиж вуза, достигнутый культурный уровень;
• 3) социальный капитал — ресурсы, возникающие из принадлежности к определенной социальной группе. Они прямо влияют на выбор окружения с примерно таким же социальным капиталом;
• 4) символический капитал — признание, общественный авторитет.

Согласно Бурдьё, капиталы могут быть конвертированы: экономический — в политический, символический — в социальный. Лишь культурный капитал обладает относительной самостоятельностью: так, экономический капитал не может быть просто конвертирован в культурный. «Отдельные виды капитала, как козыри в игре, являются властью, которая определяет шансы на выигрыш в данном ноле (действительно, каждому полю или субполю соответствует особый вид капитала, имеющий хождение в данном поле как власть или как ставка в игре)», — пишет Бурдьё и поясняет: «Например, объем культурного капитала (то же самое с соответствующими изменениями относится к экономическому капиталу) определяет совокупные шансы на получение выигрыша во всех играх, где задействован культурный капитал и где он участвует в определении позиции в социальном пространстве (в той мере, в какой эта позиция зависит от успеха в культурном поле). Таким образом, позиция данного агента в социальном пространстве может определяться по его позициям в различных полях, то есть в распределении власти, активированной в каждом отдельном поле»^[16]. Концепция капиталов объясняет механизмы социальной мобильности в современном обществе и используется в исследованиях неравенства^[17].

Другим важнейшим теоретическим понятием П. Бурдьё является понятие «полей», в которых действуют акторы, располагающие капиталами. Это понятие имеет ключевое значение для понимания конструктивистской составляющей его теории. Оно служит методологией описания множества разновидностей практической деятельности, в которой имеет место конкуренция. В статье «Некоторые свойства полей»^[18] дается определение понятия поля по аналогии с игрой: «Любое поле — будь то научное или какоенибудь другое — определяется, помимо всего прочего, через определение ставок [игры] и специфических интересов, несводимых к ставкам и интересам, свойственным другим полям (невозможно заставить философа участвовать в гонке со ставками географии)… Чтобы такое поле функционировало, необходимо наличие ставок и индивидов, готовых играть в эту игру, а также обладающих габитусом, содержащим в себе знание и признание имманентных правил игры, ставок и тому подобное… Структура поля есть состояние соотношения сил между агентами или институтами, вовлеченными в борьбу, или, если хотите, распределение специфического капитала, который, являясь результатом предшествующей борьбы, направляет последующие стратегии. Все индивиды, вовлеченные в поле, объединены некоторым общим набором фундаментальных интересов, а именно тех, что связаны с существованием самого поля»^[14].

В этом описании существенно, что поля обладают автономией, основаны на конкретной практике, выражают конкурентную активность индивидов. Таким образом, поля представляют собой динамическую реальность отношений, субстанция которых заключается в них самих, в их динамизме. Определяя место этого понятия в теории, исследовательница Н. А. Шматко поясняет: «Весь понятийный аппарат генетического структурализма строится вокруг „социального пространства“, „поля“ и действующих в нем „сил“. В отличие от множества других социологов II. Бурдьё призывает изучать не субстанции — некоторые социальные „частицы“ как элементарные объекты, а социальные отношения, описывающие структуру и всевозможные состоянии полей»^[20].

Наконец, систему важнейших конструктивистских понятий Бурдьё завершает понятием различения. Оно детально разработано им в связи с теорией социальной структуры, генезиса классов и слоев, динамических критериев их дифференциации. К ним помимо традиционных критериев, основанных на сходстве социальных условий, относятся коллективный габитус, выполняющий роль «структурирующей структуры». Коллективные габитусы можно различать по культурным предпочтениям и вкусам. Критерий различения по вкусам является эффективным там, где классические критерии неравенства работают ограниченно, а именно в обществах, где материальные потребности в основном удовлетворены. Поясняя социальноструктурирующую роль вкусов и стилей жизни, Бурдьё подчеркивает активную роль индивида в отнесении себя к социальной группе: «Во-первых, предполагается, что вкус (или габитус) как система схем классификации объективно соотносится через породившие его социальные обусловленности определенным условием: агенты классифицируют сами себя и позволяют себя классифицировать, выбирая в соответствии с собственным вкусом различные атрибуты — одежду, еду, напитки, спорт, друзей, которые хорошо сочетаются и которые хорошо им подходят или, более точно, соответствуют их позиции… Во-вторых, классификационное суждение типа „это мелкобуржуазно“ предполагает, что мы, как социализованные агенты, способны видеть связь между практиками или представлениями и позициями в социальном пространстве (как мы догадываемся о социальном положении кого-либо по акценту). Таким образом, через габитус мы получаем мир здравого смысла, социальный мир, который кажется очевидным»^[21].

Система основных понятий социологии Бурдьё позволяет реконструировать его теорию общества, несмотря на то что книги с таким названием им не написано. Ею является совокупность работ, посвященных полям и практикам. Так как поля обладают автономией и формируются на основе практик, то их совокупность, а также совокупность отношений между ними и составляет, по Бурдьё, общество как динамичную структуру многообразных отношений. В его трудах содержится на первый взгляд несистематизированное описание полей, в совокупности образующих общество в его постоянной динамике: поле политики, экономики, правовое поле, религия, ноле науки, бюрократическое ноле, иоле литературы и др. На самом деле речь идет о теоретическом описании высокодифференцированного общества, которое дается «снизу». Оно является, вероятно, наиболее подробным в теоретической социологии и открытым для продолжения.

Критическая оценка. Бурдьё резюмирует свою социологию следующим образом: «Если бы мне нужно было охарактеризовать мою работу в двух словах… я говорил бы о „constructivist structuralism“ или „structuralist constructivism“. . С помощью структурализма я хочу сказать, что в самом социальном мире, а не только в символике, языке, мифах и тому подобное существуют объективные структуры, независимые от сознания и воли агентов, способные направлять и подавлять их практики и представления. С помощью конструктивизма я хочу показать, что существует социальный генезис, с одной стороны, схем восприятия, мышления и действия, которые являются составными частями того, что я называю габитусом, а с другой стороны — социальных структур и, в частности, того, что я называю полями или группами…»^[22]

Конструктивистское и структуралистское начала придают социологии Бурдьё актуальность, так как она отвечает уровню сложности и дифференцированности современного общества. Это обстоятельство ставит ее в один ряд с такими достижениями теоретической социологии, как теория общества Н. Лумана и Ю. Хабермаса. На это указал сам Никлас Луман в интервью в 1994 г.^[23] Исследователи отмечают логическое сходство их теорий, соотносительность понятий «габитус — поле», практика (Бурдьё) и «система — окружающий мир»^[24], операции (Луман), не говоря уже о том, что оба учитывают в теории вклад самонаблюдения общества.

Существенным различием этих вариантов конструктивизма является базирование теории дифференциации общества Лумана на понятии функции, а Бурдьё — на культурно-антропологическом понятии практики, открывающим широкие возможности изучения современной повседневности сложного и динамичного общества.

• [1] См. параграф 6.3.
• [2] Darbel A., Bourdieu Р. Travail et travailleurs en Algerie. Paris-La Have, 1963.
• [3] Bourdieu, Р. La distinction. Critique sociale du jugement Le sens coinmun. Paris, 1979.
• [4] Bourdieu, P. Le sens pratique Le sens commun. Paris, 1980.
• [5] Bourdieu, P. La Misere du inonde Libre examen. Paris, 1993.
• [6] Бикбов А. П. Бурдьё // Современная западная философия: энциклопедический словарь. М., 2009. С. 230.
• [7] См. параграф 2.2.
• [8] Бурдьё П. Начала. Choses elites. М.: Socio-Logos, 1994. С. 27—28.
• [9] Шматко II. Л.

  Введение

  в социоанализ Пьера Бурдьё // Социологическое пространство Пьера Бурдьё. URL: http://bourdieu.name/ (дата обращения: 25.04.2015).

• [10] Шматко Н. Л.

  Введение

  в социоанализ Пьера Бурдьё // Социологическое пространство Пьера Бурдьё. URL: http://bourdieu.name/ (дата обращения: 25.04.2015).

• [11] Бурдьё II. Структуры, habitus, практики // Современная социальная теория: Бурдьё, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995. С. 17—19.
• [12] Батурчик М. В. Габитус // Социологическое пространство Пьера Бурдьё. URL: http://bourdieu.name/ (дата обращения: 25.04.2015).
• [13] Бурдьё П. Университетская докса и творчество: против схоластических деленийURL: http://bourdieu.name/content/burde-universitetskaja-doksa-i-tvorchestvo-protiv-sholasticheskih-delenij (дата обращения: 27.09.2015).
• [14] Там же.
• [15] Бурдьё П. Социальное пространство и символическая власть / пер. II. А. Шматко //Бурдьё П. Социология социального пространства. СПб.: Алетейя, 2007. С. 14—49.
• [16] Бурдьё П. Социальное пространство и генезис «классов». С. 57. URL: http://bourdicu.name/content/socialnoe-prostranstvo-i-genezis-klassov#l (дата обращения: 25.04.2015).
• [17] См. гл. 3.
• [18] Бурдьё П. Некоторые свойства полей // Социологическое пространство Пьера Бурдьё. URL: http://bourdieu.name/content/nekotorye-svqjstva-polcj (дата обращения: 27.09.2015).
• [19] Там же.
• [20] Шматко Н. Л. «Социальные пространства» Пьера Бурдьё // Бурдьё П. Социальноепространство: поля и практики: пер. с фр. / отв. ред., сост. Н. А. Шматко. СПб.: Алетейя, 2014. С. 571.
• [21] Бурдьё П. Социальное пространство и генезис «классов». С. 57. URL: http://bourdieu.name/content/socialnoe-prostranstvo-i-genezis-klassov#l (дата обращения: 25.04.2015).
• [22] Бурдьё Я. Социальное пространство и символическая власть // Бурдьё Я. Начала. М., 1994. С. 181−182.
• [23] Головин Н. А., Козловский В. В. Социологические размышления. Интервью с проф.Н. Луманом // Проблемы теоретической социологии / иод ред. А. О. Бороноева. Выи. 1.СПб., 1994. С. 245.
• [24] FischerJ. Bourdieu und Luhmann: soziologische Doppellbeobachtung der «burgerlichenGesellschaft» nach ihrer Kontingenzerfahrung // Rehberg K.-S. (Hrsg.) Soziale Ungleichheit, kulturelle Untcrschicdc: Vcrhandlungcn dcs 32. Kongresses dcr Dcutschcn Gesellschaft furSoziologie in Munchcn. Teilbd. 1 und 2, Frankfurt a. M.: Campus Verb, 2006. S. 2850—2858.