Феноменологическая теория философии науки Э. Гуссерля

Эдмунд Гуссерль — основоположник особого философского направления, феноменологии (от др.-греч. phainomenon — являющееся). Он был недоволен положением дел как в философии, так и в науке. В последней отсутствует должная философская рефлексия. В философии также много путаницы. В пауке понятия приравняли к абстракциям, идеализациям и формализациям, что обедняет жизненный мир человека. По мнению Гуссерля, в философии и науке ни в коем случае нельзя допустить даже малейшей дозы умаления жизненного мира людей. Именно в этой связи он разработал основные положения феноменологического метода. Автор этого метода описывал его на тысячах страниц. Мы представляем метод Гуссерля в реконструированном виде^[1].

• 1. Внимание человека не бывает безадресным, оно всегда направлено на некоторый объект познания. Эта направленность называется интенциональностью.
• 2. Процесс познания начинается с определенных психологических актов, которые Гуссерль предпочитал называть переживаниями. Так как они появляются не спонтанно, а в связи с восприятием объекта познания, их следует считать феноменами (являющимся). Феномены должны восприниматься такими, какими они приходят, не искаженными установками человека, т. е. субъекта познания. Субъекту необходимо обеспечить чистоту своего сознания. Кто не преуспеет в этом деле, тот не достигнет радости встречи с подлинными научными понятиями. Призыв Гуссерля «назад к вещам!» означает назад к объектам восприятия.
• 3. Как обеспечить чистоту сознания? Не примешивать к нему что-либо сверх феноменов. Это требование феноменологической редукции. Весь прежний познавательный опыт человека должен быть «заключен в скобки». В этом состоит содержание приема эпохе.
• 4. Понятия являются результатом работы сознания, некоторого процесса синтезирования переживаний. Отдельного переживания, разумеется, недостаточно для образования понятия. В этой связи Гуссерль возлагал свои надежды на синтез переживаний.
• 5. Этот синтез должен быть максимально исчерпывающим. В переживаниях нет ничего такого, что было бы малосущественным для выработки понятия. Чем полнее мир переживаний, тем больше надежд на выработку максимально подлинного понятия. В процесс синтеза переживаний включаются не только восприятия наяву, но даже фантазии и сновидения.
• 6. В переживаниях представлен один и тот же объект. Одно это обстоятельство является гарантией идентичности переживаний. Следовательно, синтез переживаний есть идентирование. Нанизывание друг на друга идентичностей и приводит к выработке понятия.
• 7. Понятие созревает постепенно. Неизбежно наступает тот момент, когда понятие, т. е. сущность, наконец-то усматривается. Этот акт Гуссерль называл эйдетической интуицией. Эйдос — это не абстрактная идея, а сущность во всей ее конкретности. Эйдетическая интуиция подготавливается всем процессом познания. Согласно Гуссерлю в ней нет ничего мистического.
• 8. Эйдосы специфичны, они представляют изучаемые объекты особым образом. Дело в том, что усматриваются идеальные предметности. В специальной книге «Основания геометрии» Гуссерль иллюстрировал это обстоятельство на примере выработки понятий евклидовой геометрии: точки, прямой, плоскости. На первый взгляд их нет в реальной действительности. Это впечатление является поверхностным, ибо возникает на той стадии познания, когда еще не произошли акты эйдетической интуиции. По мере продолжения синтеза переживаний ситуация меняется. Как только эйдосы усматриваются, признается, что они не являются пустыми выдумками, а выражают сущность воспринимаемого.
• 9. Постижение эйдосов возвращает к объектам познания. Но теперь они предстают в новом свете, а именно в свете их сущностных начал.
• 10. Работа сознания обеспечивает его согласованность с объектами познания. Следовательно, оно истинно. Оно ложно, если не обеспечивается указанная согласованность.

Движимый высокими идеалами, Гуссерль стремится обеспечить науку твердым основанием. В мире людей в случае отказа от достижений науки все зыбко. Следовательно, именно наука является жизненной судьбой человека. Это означает, что искажение науки определяет в первую очередь кризисные явления. Дело обстоит не так, что истоки кризисных явлений находятся вне науки, а ученые демонстрируют пути их преодоления, — потому и случаются кризисные явления, что сама наука обусловила их появление. Вторая мировая война с ее многомиллионными человеческими жертвами является закономерным результатом кризиса современных наук^[2]. Ложно понятые процессы абстрагирования, идеализации, формализации и механизации обусловили мировой кризис не в меньшей, а в большей степени, чем просчеты политиков. На пути судьбоносных промахов должны быть поставлены надежные заслоны. Политики не сумеют их выработать — это задача прежде всего философов. Но и они будут бессильны, если откажутся от феноменологического метода. Именно в этом состоит главный пафос феноменологической концепции философии науки. Приступаем к ее критической оценке.

Нам доводилось детально прорабатывать работы феноменологически ориентированных авторов. В результате мы подметили следующее любопытное обстоятельство: ученые и философы реализуют свои феноменологические установки по-разному. И те, и другие дают высокую оценку феноменологическому методу, возлагая на него большие надежды, но дальше начинаются существенные различия.

Ученые, вынужденные контактировать со своими коллегами по цеху той или иной отрасли науки, оперируют теми же концептами, что и они, а именно принципами, законами и переменными, которыми управляют посредством научных методов, известных не только феноменологам, но и, например, герменевтикам и структуралистам. В этом смысле весьма показательно творчество известного социолога, пожалуй, самого знаменитого феноменологически настроенного ученого А. Щютца (см. параграф 4.5). Подобно своим коллегам он вынужден управлять понятиями посредством дедукции и индукции, равно как и других методов, входящих в состав концептуальной трансдукции.

В принципиально другом ключе действуют также феноменологически настроенные, но не ученые, а профессиональные философы, в частности специализирующиеся в области истории философии. Они с энтузиазмом рассуждают об интенционалыюсти, приеме эпохе, феноменологической редукции и эйдетической интуиции. Что касается методов концептуальной трансдукции, то даже наиболее известные из них, а именно дедукция и индукция, не попадают в поле зрения философов. Создается впечатление, что они нашли всем методам концептуальной трансдукции не только приемлемую, но даже лучшую и, следовательно, обязательную альтернативу, но в действительности этого нет. Математические теоремы доказываются дедуктивным путем, а физические эксперименты осмысливаются посредством индукции. Если математик станет утверждать, что он докажет истинность теоремы Пифагора феноменологическим методом, то он непременно попадет впросак.

На наш взгляд, основное достижение Гуссерля состоит в том, что он достаточно основательно обосновал актуальность ментального представления научной теории, которое совершается не в языке и не в предметной деятельности, а исключительно в сознании. В первые десятилетия XX в. абсолютное большинство выдающихся философов предпочитали заниматься исследованием не ментального, а языкового представления научной теории. Гуссерль стал тем философом, который спас ментальное представление теории от забвения. По нашему мнению, именно в этом состоит основной результат его творчества в области эпистемологии. К сожалению, приходится отметить, что на многих страницах его произведений лежит печать непроясненное™. Она отсутствовала бы в случае, если Гуссерль не искал бы альтернативы известным научным методам, а истолковывал их от имени ментального представления теории с учетом, в частности, их чувственной составляющей. Здесь оказались бы уместными его рассуждения о синтезе переживаний.

С позиций теории концептуальной трансдукции многие установки Гуссерля вызывают большие сомнения. В частности эго относится к используемому им принципу эпохе. Гуссерль опасался некритического использования уже известных теорий, поэтому предлагал не обращаться к ним, начинать процесс познания сначала. Однако поскольку они существуют, от них невозможно отказаться. Остается только один приемлемый выход: следует критически относиться к уже известным теориям, стремясь вовлечь их в процесс сначала интертеоретической, а затем и интердисциплинарной трансдукции.

Выводы

• 1. Феноменология интересна своей критикой теории абстракций. Научные концепты настолько многообразны, что могут представлять весь жизненный мир человека во всем его богатстве.
• 2. Синтез переживаний актуален для образования понятий. Но Гуссерль не раскрыл механизм синтеза. Он состоит в том, что переживания, являясь не чем иным, как концептами в их определенной ментальной форме, преобразуются посредством концептуальных трансдукций.
• 3. Чтобы не растерять богатство жизненного мира человека, следует от имени научного знания реализовывать широкий спектр иитердисциплинарных отношений.

• [1] См.: Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. Кризис европейского человечестваи философии. М.: ACT; Минск: Харвест, 2000.
• [2] Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросыфилософии. 1992. № 7. С. 136−176.