Исходные положения: система «человек — среда — регуляторы их взаимодействия» как база построения теоретической концепции социальной работы

1.2.1. В современном государстве, где социальная работа имеет официальный статус и законодательно регламентирована, социальный работник, выступая посредником между клиентом и социумом, имеет дело со следующими реалиями: 1) человеком или группой, понимаемыми как обобщенный клиент; 2) некоторой социальной средой; 3) регуляторами взаимодействия человека с социальной средой. Все вместе эти компоненты образуют некоторую специфическую целостность, границы которой и очерчивают предметное поле деятельности социального работника.

Иначе говоря, предметное иоле деятельности социального работника ограничено следующими группами факторов:

• — человек (Ч) или группа, понимаемые именно как обобщенный клиент, находящийся в трудной жизненной ситуации;
• — социальная среда (семья, соседи, профессиональное окружение, общество, государство) (С);
• — взаимодействие человека и среды и регуляторы этого взаимодействия (Вз).

Взаимодействие в контексте задач социальной работы, как указывалось, должно рассматриваться в двух специфических аспектах: включения человека в социальную среду и исключения из нее. Схематически это можно представить так:

Идеализированное описание предметного поля социальной работы представлено структурой Ч<�— Вз—>С в единстве ее компонент, которые образуют некоторую специфическую целостность. Эта структура одновременно есть наиболее обобщенное и простейшее представление социальной ситуации клиента, так как в ней есть и человек, и среда, и регуляторы взаимодействия человека со средой. Такое описание отражает ее собственный предмет. Известно, что роль подобных идеализированных описаний в структуре научной теории весьма значима. Напомним в связи с этим, что всякая теория должна содержать в качестве исходного пункта идеализированные описания предметного поля своей дисциплины. Кроме того, теория должна основываться на множестве эмпирических данных, обобщать их, включать логико-методологические средства построения знания и развертывания его содержания, приводить к целостному, внутренне непротиворечивому, соответствующему фактам представлению об объекте, описывающем его структуру и объясняющем закономерности его функционирования и т. д.^[1]

Обычно в учебниках по теории социальной работы обобщаются только множество эмпирических данных, сложившаяся практика или существующие теоретические подходы и направления. И это во многом оправданно, поскольку в условиях все увеличивающегося накопления фактов в социальной работе потребность в их обобщении и систематизации была действительно очень велика. Но теория социальной работы должна удовлетворять и другим требованиям, предъявляемым к научной теории. В частности, она не может обойтись без идеализированных описаний собственного предметного поля, предмета и объекта социальной работы, моделей элементарных структурных единиц деятельности социального работника, обобщенного представления о социальной ситуации клиента. Это важно, так как без идеализированных описаний невозможно отграничить социальную работу от смежных дисциплин, представить ее собственное «научное лицо», предмет, объект исследования, охарактеризовать специфическое содержание, с которым оперирует социальный работник, и т. д.

Споры о предмете, объекте, самой теории социальной работы без таких идеализированных описаний так и будут продолжаться, ограничиваясь обсуждением того, согласуются или нет введенные концептуальные понятия с эмпирическими наблюдениями и фактами, которые, как считается, они отражают. Между тем уже стало понятно, что определение основных понятий и их пересмотр в процессе использования могут заново отструктурировать теорию, что обеспечивает плодотворное и непрерывное развитие науки.

Думается, что структура Ч<�—Вз^С дает требуемое идеализированное описание предметного поля, служа одновременно и моделью социальной ситуации клиента, выступая «атомарной» (наиболее элементарной) единицей деятельности социального работника. Ведь эта деятельность всегда подразумевает клиента, некоторую социальную среду, их взаимодействия и регуляторы этого взаимодействия. Такой структурной единицы деятельности не обнаруживается в рамках других дисциплин. Клиента и среду «сопрягают» их взаимодействия и определенные регуляторы этого взаимодействия, специфические для социальной работы.

Средствами регулирования процессов включения (исключения) человека из социума могут быть сложившаяся система права, морали, обычаев, воспитания, традиций, а в последние годы в России и сама профессиональная деятельность социального работника. Речь идет прежде всего об отправных принципах социальной работы: гуманизма, справедливости, толерантности, права человека на достойную старость и аналогичных им. Социальная работа, регулируемая этими принципами, должна обеспечивать процессы включения человека в социум или предотвращать его «выпадение» из социума. В этой своей основной функции социальная работа обращена к человеку (людям, клиентам) и к социальной среде (средам). Она, как известно, содействует адаптации человека к среде и в то же время облагораживает, гуманизирует социальную среду, препятствуя ее отчуждению от реальных потребностей и нужд людей. Как правило, помощь социального работника направлена на содействие включению человека в среду или противодействие исключению его из среды.

Если мы согласимся с таким пониманием предметного поля, то должны признать и указанную специфическую функцию социальной работы, состоящую в регулировании процессов включения человека в социум или в предотвращении исключения из него.

Регулированием (коррекцией) подобных процессов не занимаются ни психология, ни социология, ни педагогика, ни другие социогуманитарпые дисциплины. Здесь предметным полем задана некоторая целостность человека и социума — человек, взаимодействующий с социумом, у которого есть проблемы с включением в него. На разных этапах жизненного пути проблемы эти разные. Включение в ближайшую или дальнюю социальную среду зависит от разнообразия их характеристик, многочисленных регуляторов этого взаимодействия (помимо норм права, самой профессиональной деятельности социального работника, это и нормы морали, традиции, сложившиеся стереотипы поведения, обычаи и пр.). Думается, что такое понимание предметного поля социальной работы учитывает междисциплинарность социальной работы. Своими корнями она уходит, с одной стороны, в науки о человеке (психология, медицина, биология), с другой — в науки об обществе, с третьей — в науки о регуляторах взаимодействия человека и его социального окружения.

Тезис о междисциплинарности социальной работы, как известно, постоянно констатируется, но не раскрывается глубоко. При таком подходе междисциплинарность как бы очевидна, следует из самой сути представленного предметного поля. Ведь социальный работник занимается и человеком, и обществом и имеет дело, таким образом, с весьма разноплановыми реалиями. Но отсюда возникают сложности с очерчиванием границ предметного поля его деятельности. У смежных дисциплин положение более выигрышное: у них определились четко выделенные специфические объекты и предметное поле. Скажем, у психологов это человек с его внутренним миром (миром психики), у социологов — преимущественно общество. А у социального работника предметное поле его деятельности как бы «размазано» по ряду объектов. В контексте сказанного понятны уже давно констатированные трудности с определением границ социальной работы, отделяющих ее от смежных дисциплин (социологии, психологии и др.).

Конечно, отдельные компоненты предметного ноля социальной работы давно изучают и другие дисциплины. Но у них свои интересы и свои подходы к их изучению. Для психологии важны законы психического отражения, способности, детерминанты развития внутреннего мира человека. Биология, медицина также изучают человека, но уже на уровне соматических материально-вещественных процессов, социология — общество, социальную среду; регуляторы взаимодействия человека и среды — скажем, право — юристы; другие регуляторы, такие как культура, традиции, обычаи, — культурологи и т. д. Но наук, предметное поле которых определялось бы взаимодействием указанных компонент, их целостным сочетанием и задачей которых выступало бы регулирование взаимодействия человека со средой (в форме процессов включения в среду или исключения из нее), кроме социальной работы нет. В этом специфика социальной работы, ее отличие от других дисциплин.

Действительно, она возникла на стыке многих дисциплин, взаимодействует, пересекается с ними. Приведенная структура Ч<�— Вз—"С в обобщенной форме отражает суть этой связи с другими дисциплинами, ее междисциплинарность, взаимодействие со смежными дисциплинами.

Социальная работа формирует свою специфическую целостность «человек — социальная среда — регуляторы их взаимодействия» и акцентируется именно на рассмотрении свойств этой целостности — человека в связи с социальной средой и процессах включения в среду или исключения его из среды, регуляторах, обеспечивающих полноценное включение человека в социум, трудностях этого включения, стратегиях поддержки его в рамках социальных структур. Все это поможет понять, как группы, занимающие различное общественное положение, представляют себе свое место в обществе и почему, хотят это место сохранить или изменить. Такой анализ необходим, например, чтобы показать, почему-то, что мы обычно называем маргинальными группами, социальными патологиями или просто отклонениями от нормы, на самом деле не являются пережитками прошлых эпох. Напротив, это — формы развития социального, условия существования которых постоянно воспроизводятся в современном обществе.

Подобного предметного поля нет в других науках о человеке и обществе.

В контексте сказанного понятен и ответ на вопрос о том, кто такой социальный работник. С нормативной точки зрения им выступает профессионал, усилия которого сосредоточены именно на указанной целостности, который обеспечивает включение человека в социум или предотвращает его исключение.

1.2.2. При таком представлении предметного поля проясняется и вопрос об объекте социальной работы. Объект — это человек (группа), находящий (ая)ся во взаимодействии с социальным работником, причем в этих отношениях доминирует воздействие социального работника на клиента. Поэтому таким объектом становится человек, находящийся в трудной жизненной ситуации, не способный включиться в среду самостоятельно и принимающий различные социальные услуги. Однако и клиент воздействует, в свою очередь, на социального работника, но его воздействие — не основное. Взаимодействие клиента и социального работника изначально неравноправное. Поэтому понимая всю условность термина «объект», можно все же признать правомерным его существование в понятийном аппарате теории социальной работы. Хотя этот «объект» на самом деле субъект, который должен обладать свободой выбора, ответственностью за предоставляемые ему услуги, ресурсы, способностью к самопомощи и т. д.

Но фактически в русле социальной работы мы имеем дело с отношением не «объект — субъект», а «субъект — субъект» (при условии их указанного «неравноправия»). Вполне очевидно, что без согласия и, более того, желания индивида, семьи, группы никакая помощь социального работника, никакое налаживание связей со средой, изменение жизненной ситуации клиента невозможно.

Существует большое разнообразие типов клиентов. Так, в литературе указывается, что первоначальная социальная работа велась именно с отдельным человеком, индивидом^[2]. Однако в Западной Европе и в России, например, первыми клиентами государства, т. е. институциональных форм помощи, которые и принято называть социальной работой, были военнослужащие, пожилые или получившие ранения (инвалиды войн). Ясно, что это «группа — клиент», помощь которой изначально была организована в рамках специальных учреждений. Так, во Франции таковым являлся знаменитый «Дом инвалидов», построенный по приказу Людовика XIV для старых солдат, вынужденных нищенствовать. Одновременно с «домом престарелых инвалидов» были возведены и госпиталь, и церковь, и усыпальница, где хоронили самых знаменитых маршалов, и установлена гробница Наполеона Бонапарта. Иначе говоря, данное социальное учреждение осуществляло комплексную поддержку не только оказывая помощь, но и представляя символически организованную среду, хранящую память о героях Франции.

Хотя в России начала XVIII в. аналогичных сооружений построено не было, Указ императора Петра I от 1712 г. обязывал организовать во всех губерниях сети госпиталей «для самых увечных» и «зело престарелых» людей. Их постройка и содержание поручались магистратам — городским управам. Указ 1715 г. предписывал создавать при церквях в Москве и других городах специальные госпитали для «зазорных младенцев» (незаконнорожденных). Так была выделена еще одна «группа — клиент» и положен конец инфантициду, который был привычен в отношении этих детей. Работа по «кодификации» населения продолжалась, и в Указе 1724 г. повелевалось провести в пределах Империи перепись всех нищих, сирот, больных и увечных, «которые работами себя пропитать не могут». Исходя из сказанного, вполне обоснованно считать, что социальная работа начиналась с правовой кодификации клиентальных групп.

Это понятно, поскольку развитие индивидуальной работы в начале XX в. показало, что попытки изменить ситуацию и поведение человека редко оказывались эффективными, если не было воздействия непосредственно на окружение человека, окружающую среду, в которую он включен. Поэтому начали заниматься ближайшей группой — семьей, соседским окружением. Но выяснилось, что решение проблем группы клиентов часто требует разрешение проблем еще более широкого социального окружения — всех жителей той местной общины, где проживает данный человек или семья. И объектом социальной помощи стала община, местное сообщество. Общинная работа ориентирована на привлечение жителей к решению возникающих в их сообществе социальных проблем. Именно используя потенциал местного населения можно должным образом наладить функционирование социальной среды, окружающей человека, улучшить его жизненный мир.

Сам человек, выступающий в качестве объекта социальной работы, может дифференцироваться по возрастным, социально-демографическим характеристикам, особым проблемам. Традиционным объектом социальной работы является контингент пожилых и престарелых людей, у которых возрастные физиологические изменения сочетаются с потерей социального статуса (выход на пенсию), утратой близких людей и т. д. Инвалиды или лица с ограниченными возможностями также нуждаются в различных видах социальной помощи со стороны окружающих людей и социальных работников, так как без их поддержки они не могут включиться в окружающие их социальные среды.

Таким образом, на конкретном уровне человек — эго клиент со своими социально-демографическими, возрастными, психологическими особенностями, различиями в типе среды, в которой он существует, и т. д.

1.2.3. Обычно говорят, что сам предмет социальной работы — социальная ситуация клиента^[3]. Но понятие социальной ситуации очевидным образом предполагает человека, среду, их взаимодействие, регуляторы этого взаимодействия. Трактовка этого понятия с позиций введенной элементарной единицы деятельности социального работника уже приводилась. Фактически структура Ч<�—Вз—"С и есть простейшая модель социальной ситуации клиента. Когда же эту модель мы конкретизируем применительно к возрастным, социальным, статусным характеристикам клиента, типам окружающих его сред, то из абстрактной модели она превращается в наполненную конкретным смыслом жизненную ситуацию клиента, с которой и работает уже практический социальный работник. Таким образом, предложенная модель социальной ситуации является ее идеализированным описанием, она показывает входящие в нее компоненты, проясняет обобщенный смысл понятия социальной ситуации, операционализирует данное понятие.

Понятия объекта и предмета социальной работы в результате развиваемого подхода наполняются новым теоретическим содержанием, оказываются представленными на новом уровне рассмотрения. Какую бы деятельность социального работника мы ни взяли, везде предполагается указанное предметное поле — человек, группа (клиент), взаимодействующие с ближней или дальней социальной средой — сама социальная среда, представленная в разнообразии конкретных характеристик, регуляторов включения клиента в среду. При этом само понятие регуляторов одновременно предполагает некоторые препятствия такому включению.

Если предложенное идеализированное описание верно, то уже сложившийся понятийный аппарат теории социальной работы должен некоторым образом соотноситься со спецификой указанной целостности. Это очень важное обстоятельство. И действительно, вокруг структуры «человек — среда — регуляторы их взаимодействия» концентрируется большое число других понятий, которыми оперирует теория социальной работы.

Так, сам смысл структуры Ч<�—Вз—"С предполагает, что в итоге взаимодействия со средой в человеке формируются некоторые новообразования, идет процесс принятия им норм и требований среды, т. е. продолжается процесс его социализации. Понятие социализации специально не вводилось, но оно органично предполагается предложенной структурной моделью предметного поля.

Процесс взаимодействия со средой, естественно, приводит и к проявлениям свойств этой структуры — включению в нее или исключению человека из среды. При этом если включение человека в среду идет успешно, то можно говорить о формирующейся социальной компетентности человека или помогающего ему социального работника, если оно идет неуспешно, то — об их недостаточной социальной компетентности.

Сами отдельные компоненты структуры (человек, среда) группируют вокруг себя большое число производных понятий. Так, базовое понятие человека предполагает различные характеристики — и биологические, и психологические, и социальные. Причем можно делать акцент на любых из них, что фактически и используется в социальной работе, когда выделяют такие направления, как медико-социальное, психосоциальное и др. Развитие человека может быть при этом как нормативным, так и ненормативным. Для описания, например, ненормативного развития сложился собственный понятийный аппарат, скажем, в рамках теории девиантного поведения, отличающийся множеством специфических понятий. Эти понятия в той или иной форме привязаны к процессу социализации, отражая фактически не сложившийся (не закончившийся включением в нормативную социальную среду) вариант социализации.

Такой компонент структуры, как среда тоже предполагает большое число характеристик. Во-первых, это тип среды, например, ближайшая жизненная среда клиента — семья, дом, двор, улица, более дальняя — район, город, общество в целом. (Фактически типология сред — отдельное направление в социологии, социальной экологии, социальной работе.) Во-вторых, определенные ресурсы среды, которые либо недостаточны для удовлетворения потребностей клиента, либо избыточны по сравнению с потребностями клиента. В-третьих, среда может быть не только развивающей, но и разрушающей, создавая угрозы развитию человека. В-четвертых, среда характеризуется разными уровнями, применительно к разным типам клиентов — среда для детей, пожилых, инвалидов, бездомных и т. д.

Из структуры Ч<�— Вз—>С может быть выведено большое число производных понятий. Так, при процедуре конкретизации структуры Ч<�—Вз—>С применительно к разным этапам жизненного пути человека все ее компоненты оказываются качественно различающимися для человека, только начинающего жизнь, и для человека, ее уже заканчивающего, и т. д.

1.2.4. Существует множество регуляторов взаимодействия человека со средой (обычное и юридизированное право, мораль, традиции), а также множество помех действию этих регуляторов (несовершенство права, традиций, форм профессиональной деятельности самого социального работника, трудностей в реализации основополагающих принципов социальной работы). История развития социальной работы во многом есть история преодоления этих помех и совершенствования регуляторов включения человека в среду.

При этом регуляторами взаимодействия человека и среды выступает не столько профессиональная деятельность социального работника, сколько те принципы, которыми он руководствуется в своей работе и которые задают ей направленность, регулируют ее. К ним относятся гуманизм, справедливость, толерантность, обязанность человека заботиться о себе и своем ближайшем окружении, а также право человека на заботу о нем со стороны общества и т. д. Без регулирующего действия этих принципов деятельность социального работника не приобрела бы целенаправленного характера, не отвечала бы основным целям и задачам социальной работы.

• 1.2.5. Поскольку отдельный клиент существует всегда в обществе, представленном множеством клиентов, множеством сред, то отдельная структура ЧС всегда включена в более общее социальное пространство. Поскольку у этого множества клиентов и группирующихся вокруг них социальных ситуаций свои интересы, цели, то нужны и средства согласования этих интересов и целей, которые могут не совпадать, т. е. нужна социальная политика. Есть и конкретные организационные структуры, реализующие социальную политику на практике. В настоящее время социальная политика представлена самостоятельным направлением обществоведения со своим понятийным аппаратом. Мы лишь подчеркнем, что сама сфера социальной политики также предполагается предложенной структурой.
• 1.2.6. Если эту цепочку рассуждений развернуть далее, то окажется, что социальная политика может осуществляться только на базе определенной рефлексии обществом своих проблем. Иначе говоря, чтобы согласовывать интересы клиентов (групп), требуется социальная рефлексия. Здесь мы, идя от введенного понятийного аппарата, вторгаемся уже в самоорганизационные процессы социума. Ведь известно, что социальная рефлексия выступает ядром самоорганизационных процессов в обществе. От ее адекватности, своевременности зависит, как распределяются ресурсы в обществе, как удовлетворяются потребности наиболее уязвимых групп, как воплощаются на практике принципы справедливости, гуманизма и т. д.

Таким образом, структура Ч<�— Вз—>С оказывается нагруженной достаточно богатым содержанием, вокруг нее концентрируется действительно значительное число понятий, важных для теории социальной работы.

1.2.7. Введенной структурной единицей деятельности исходно предполагается, что человек и среда — системы открытые, активно взаимодействующие друг с другом. Так, человек уже с раннего детства ищет эффективные способы включения в окружающую социальную среду (ребенок стремится вести себя так, чтобы получить одобрение взрослых, затем озабочен поступлением в школу, затем — в вуз и т. д.). Такое включение в эти среды — условие его развития, роста. Вне рамок социальной структуры он состояться не может, хотя чрезмерное стремление соответствовать социальным нормам ведет к «автоматическому конформизму». Вместе с тем и сама социальная среда для собственного самосохранения и развития активно ищет людей, способных обеспечить ее устойчивое развитие. Именно человек (прежде всего взрослый человек), обладающий определенным уровнем социальной ответственности, профессионализма, знаниями, умениями, квалификацией, которые требуются для поддержания среды, может это сделать.

Поэтому, для того чтобы взаимодействие со средой было продуктивным, и человек и среда должны отвечать ряду условий. Человек должен, во-первых, стремиться включиться в среду (быть мотивированным к такому включению); во-вторых, иметь способности, знания, умения, а также личностные ресурсы для выполнения требований среды и ее развития (быть готовым к такому включению, иметь необходимые психологические, личностные ресурсы). Среда тоже должна быть готова к включению человека, т. е. в ее структуре должна быть предусмотрена возможность такого активного поиска и включения человека. Создавать же необходимые возможности для человека должно прежде всего право (на образование, на различные виды занятости, на охрану здоровья и социальную защиту и т. д.). Если есть и готовность человека, и открытость среды (в форме правовой обеспеченности для реализации такого включения), то можно говорить об объективной основе создания взаимодействия человека и среды. Это предполагает следующее: человек должен уметь создавать и обновлять ресурсы (продукты), необходимые среде для поддержания ее существования; среда должна удовлетворять изменяющиеся потребности человека, способствуя его развитию и самореализации. Иначе говоря, человек и среда имеют ресурсы для определенного взаимообмена. В таком подходе к описанию взаимодействия человека и среды проступают контуры достаточно известной в социологии теории обмена. В соответствии с ней у человека и среды есть нечто взаимно нужное, что и составляет базу их взаимодействия. Нет этого взаимно востребованного (общего) — нет и базы для взаимодействия человека и среды, во всяком случае, его продуктивных, устойчивых форм. Например, человек много работает, но не получает от социальной среды адекватного ответа для удовлетворения своих потребностей, и в итоге он покидает такую среду. Или, наоборот, человек стремится за счет минимальных усилий получить максимум благ от среды, что на бытовом языке называют «залезть в карман государства, фирмы и т. д.», и среда отторгает такого индивидуума.

Однако и среда может вести себя эгоистично: стремиться получить максимум от человека (выжимая из него за счет разнообразных форм принуждения все возможное), но давая при этом ему только минимум взамен.

1.2.8. В общем, с позиций теории социальной работы следует признать, что человек и социальная среда системы достаточно эгоистичные, стремящиеся к самосохранению, поэтому так важны регуляторы их взаимодействия (право, принципы справедливости, гуманизма, толерантности, соответствующие традиции, мораль и т. д.). Взаимодействие человека и среды должно осуществляться именно через эти регуляторы: чем они отлаженнее, совершеннее, тем продуктивнее взаимодействие. Так проявляет себя в социальной работе общесоциологическое понятие «социального контракта».

Правда, многие формы регуляторов взаимоотношений человека и среды еще не сложились. Особенно это проявляется на примере России. В результате стремительных социальных преобразований основная масса населения оказалась жертвами отсутствия этих регуляторов. Как известно, социальная среда в России изменилась очень резко. Человек оказался не в состоянии быстро адаптироваться к новой социальной среде, следовать за ее радикальными изменениями^[4]. Темпоральность их изменений оказалась разной. Как известно, значительная часть россиян долгое время проявляла инертность, склонность к прежним схемам поведения, прежним стереотипам и ценностям и т. д. Поэтому при отсутствии регуляторов значительные группы людей испытывали трудности во включении в современную, резко обновленную социальную среду российского общества, не могли адаптироваться к ней. Ни их мотивы, ни способности не создавали готовности к включению в эту обновленную социальную среду, а отсюда и разрастание «социального низа» в российском обществе. Включение в социальную среду всегда обеспечивает человеку самостоятельность, независимость, социальный статус, материальный достаток и т. д. Оно делает его зависимым только от себя самого, собственной активности. Независимая жизнь, с точки зрения нормативных социальных требований и ожиданий, всегда предпочтительнее зависимости и жизни пассивного потребителя услуг. Проблему поддержания человеческого потенциала, достойных человека условий жизни надо стремиться решать путем создания условий для сохранения человека в рамках социальных структур. Пока же под предлогом экономии ресурсов из среды часто исключаются целые социальные группы, сохранившие еще жизненные силы.

Развитые западные общества проявляют большую изобретательность в поиске путей сохранения в обществе лиц с ограниченными возможностями, многих пожилых. Они исходят именно из того, что достойное человеческое существование возможно только при условии сохранения человека в рамках привычных социальных сред. В какой мере реализуется эта установка, зависит, конечно, от общих возможностей общества, его взглядов на проблемы уязвимых групп, т. е. развитости, направленности его социальной рефлексии, степени чувствительности общества к нуждам этих групп, характера сложившихся взаимоотношений между человеком и государством и т. д.

Ясно, что и человек, и среда, и регуляторы их взаимодействия, и средства согласования интересов людей (групп) должны быть сориентированы на поддержание стабильности общества, вплетены в общую ткань самоорганизационных процессов общества. Стабильность общества обеспечивается балансом интересов основных социальных групп, ясностью, открытостью проводимой социальной политики, ее справедливостью, степенью удовлетворения основных нужд людей и т. д. Самоорганизация общества будет высокая, если 1) для большинства людей есть возможность включения в нужные им среды; 2) социальные среды дают человеку все, что нужно для удовлетворения его потребностей, и человек ответственно относится к предоставляемым ему ресурсам (если налажено его взаимодействие с обществом); 3) у человека (групп) есть при этом адекватное понимание целей, интересов общества, желание следовать принятым нормам права, морали, нравственности и т. д. Речь идет о налаженности взаимодействия между человеком и обществом, на что направлена, например, муниципальная социальная работа, связывающая мир людей и мир местной власти. Ясно, что для налаживания взаимодействия людей и власти оба этих социальных субъекта (человек и местная власть) должны обладать развитыми формами рефлексии. Рефлексия, как говорилось, выступает ядром самоорганизационных процессов человека и общества. От степени ее развитости и зависит уровень самоорганизации человека и общества, налаженность их взаимодействия.

• [1] См.: Келасьев В. //. Интегративная концепция человека. СПб., 1992.
• [2] Теория социальной работы. С. 37.
• [3] Теория социальной работы. С. 41—42.
• [4] См.: Зобов Р. Л., Келасьев В. Н. Социальная мифология России. СПб., 1995.