Цели применения уголовного наказания и его эффективность в современной России

Цель применения уголовного наказания — это результат, которого стремятся достичь государство (в том числе правоприменитель) и общество путем назначения и исполнения принудительных мер воздействия.

Российское уголовное законодательство, впитав идеи этико-утилитарных теорий, закрепило следующие цели назначения наказания (так формулируются они в законе): а) восстановление социальной справедливости, а также б) исправление осужденного и в) предупреждение совершения новых преступлений (см. ч. 2 ст. 43 УК РФ)^[1]. Цели уголовной ответственности в УК РФ не определены^[2].

Хочется надеяться, что законодатель, разработчики ст. 43 УК РФ, употребляя термин цель во множественном числе, разделяют нашу [с В. Т. Томиным] позицию, что у всякой целеустремленной системы на одном уровне может быть только одна специфическая цель. Если целей несколько, и они действительно разные, то в какой-то ситуации они неизбежно войдут в противоречие друг с другом¹. Данное правило относится и к целям реализации уголовной ответственности, и к целям применения уголовного наказания^[3][4].

Система назначения и исполнения предусмотренных уголовным законом наказаний (см. гл. 9, 10 УК РФ) направлена на достижение указанных целей. Для того чтобы эта система не оказалась в положении буриданова осла, важно прежде постановки соответствующей цели наказания определить тог уровень влияния наказания на объект воздействия, на котором эта цель, не вступая в противоречия с другими целями, может быть достигнута. Иными словами, каждая провозглашаемая цель уголовного наказания должна соответствовать своему уровню: личностному, социальному или смешанному (включающему в себя и личностный, и социальный). Достижение целей применения уголовного наказания на любом уровне зависит от возможности реализации его функций^[5]. Па указанных уровнях должны располагаться и соответствующие цели реализации уголовной ответственности.

Обоснованность цели, отмеченной в ч. 2 ст. 43 УК РФ, зависит от соответствия ее определенному уровню.

Первой из названных законодателем целей применения уголовного наказания (реализации уголовной ответственности) является восстановление социальной справедливости. Эта цель расположена на общесоциальном уровне (разновидности социального уровня) целей наказания. О ее достижении свидетельствуют: возмещение причиненного преступлением вреда личности, обществу, государству, заглаживание его иным образом, назначение мер уголовно-правового воздействия, в том числе наказания, соразмерного общественной опасности совершенного деяния и личности виновного^[6].

Целями применения уголовного наказания (реализации уголовной ответственности в негативном аспекте), выделяемыми на других уровнях, связанными с целью восстановления социальной справедливости, являются исправление лица, совершившего преступление, и предупреждение совершения новых преступлений. Хотя некоторые авторы полагали, что исправление (и перевоспитание) осужденного лица не является целью уголовного наказания, поскольку исправление (как, впрочем, и перевоспитание) принадлежит не самому наказанию как совокупности ограничений, а исполнению наказания с широкой системой форм и методов воспитательного воздействия на правонарушителя, иными словами, является средством / методом специального предупреждения преступлений¹.

Думается, что исправление лица, совершившего преступление, заключается в применении к нему мер принуждения в такой степени, чтобы оно утратило общественную опасность, осознало неправильность и нецелесообразность осуществленного преступного поведения, убедилось в необходимости правомерного поведения, свидетельствует о личностном уровне целей наказания. Исправление осужденного достигается посредством, во-первых, назначения наказания адекватного совершенному преступлению и личности виновного, а во-вторых, исполнением наказания. Если исправление осужденного возможно применением к нему более мягкого наказания, чем назначенное, или отменой наказания прежде истечения назначенного срока, то суд вправе изменить качественные или количественные характеристики принудительных мер воздействия, например, заменить уголовное наказание другим — более мягким, освободить лицо от отбывания наказания условно-досрочно и т. д.

В религиозной системе права, в частности мусульманской, предусмотрена возможность реализации ответственности в зависимости от позиции потерпевшего, а если он мертв, — его правонаследников (родственников). Эта идея получила выражение в представленных этических / эмоциональных / теориях целей наказания и в настоящее время может быть выражена в принятии судебного решения в связи с совершением преступления категории кисас (убийства, причинения неизгладимого вреда здоровью потерпевшего и пр.).

Согласно преданиям, Пророк в случае умышленного лишения жизни потерпевшего предлагал пострадавшей стороне выбрать одно из трех — смертную казнь, прощение преступника или принятие от него выкупа за кровь (дийа). Право такого выбора предоставлялось наследникам убитого. И если они выбирали дийа, то в их распоряжение поступало денежное или имущественное воздаяние в существенном размере. В частности, выкуп за кровь при убийстве свободного мусульманина — 100 верблюдов или их денежный эквивалент в одну тысячу золотых динаров либо 12 тысяч динаров в бумажных деньгах; при убийстве женщины размер своеобразной компенсации уменьшался вдвое^[7][8]. В Саудовской Аравии размер полного выкупа за кровь в случае умышленного лишения жизни потерпевшего составил 45 тысяч риалов^[9]. Более того, основные толки мусульманского права (кроме шафиитского) в качестве ответственности за убийство несовершеннолетним или умалишенным предусмотрели только уплату дийа. Лицо, лишившее потерпевшего жизни по неосторожности, должно было помимо такой уплаты нести религиозное искупление каффара. Об этом же говорится в Коране (4:92)^[10].

Схожая с дийа компенсация имела место в Древнерусском государстве. Краткая редакция Русской Правды предусматривала наряду с вирой месть обидчику (виновному) стороной обиженного (потерпевшим, его родственниками), а также платеж потерпевшему, его родственникам (первоначально: так называемое головничество) в случае их отказа от мести или невозможности осуществить месть.

X. Ц. Рустамов, анализируя кавказские адаты и маслагаты¹, пишет об обычном мусульманском праве: «…Наказание, будучи реакцией на преступление со стороны общества, имеет здесь целью не воздаяние преступнику за его деяния, нс исправление или устрашение преступника, не подавление порочных инстинктов населения, ни даже освобождение общества от опасных элементов, а только восстановление внутри общества мира, нарушенного преступлением»^[11][12].

Криминологи современной Европы в разработке новых социальных стратегий противостояния преступности также обращают внимание на отдельные социальные группы. Так, L. Walgrave (Бельгия), при формулировании выводов и рекомендаций 19 конференции криминологических исследований (Страсбург, 26—29.11.1990), указал, что для определенных социальных групп необходимы специфические социальные программы. Эти программы обычно функционируют на локальном уровне, включают действия, сфокусированные на все факторы, которые могут вызвать преступное поведение^[13]. Данные программы явились как предметом, так и средством дальнейших криминологических исследований. В частности, на 20-й конференции криминологических исследований (Страсбург, 22—25.11.1993) обсуждены посредническая и компенсационная программы психосоциального вмешательства, направленного на решение конфликта между преступником и жертвой [докладчик A. Snare (Дания)]. В рекомендациях конференции, которые сформулировал основной докладчик R. Hood (Великобритания), отмечена необходимость продвижения данных программ и связанных с ними исследований как Советом Европы, так и правительствами соответствующих государств^[14].

Между тем еще в конце XIX в. Ф. фон Лист, рассуждая о справедливости различных наказаний, вынесенных за одно и то же деяние различными отделениями одного и того же суда, отмечал: «Признан ведь факт, что местные традиции, личные воззрения, случаи всякого рода, а не твердые основные положения руководят судьями при применении наказания»^[15]. Чтобы свести к минимуму негативное влияние этих факторов на выбор вида и размера назначаемого судом уголовно-правового воздействия, необходимо в доктрине уголовного права выработать возможные уровни уголовно-правового целеполагания, а в законодательстве закрепить реальные цели, достижение которых на соответствующих уровнях будет связано с учетом и региональных традиций / обычаев, и личных воззрений правоприменителя.

Ознакомление с древнерусским головничеством, мусульманскими кисас и дийа, кавказскими адатами и маслагатами, результатами криминологических исследований приводит к мысли о возможности выделения нового уровня уголовно-правового целеполагания. Это — уровень социальной группы (разновидность социального уровня). Здесь целью применения мер уголовно-правового воздействия может быть восстановление мира, нарушенного внутри социальной группы, суметом позиции потерпевшего (его представителей). Особенно актуально распространение данной цели на территориях проживания религиозно-национальных групп. Применение принудительных мер уголовно-правового характера должно учитывать национальные особенности (традиции, обычаи) для того, чтобы сохранить от разрушения (вражды, мести) родственную или межродовую среду.

Наконец, предупреждение совершения новых преступлений как цель реализации уголовной ответственности (применения уголовного наказания). Представляется, что она расположена на смешанном уровне целей, одновременно вбирающем в себя и личностный (выражающий специальную / частную / превенцию), и социальный (выражающий общую превенцию) уровни.

Некоторые авторы полагали, что сущность общей превенции состоит в устрашении, в принуждении к правомерному поведению посредством угрозы уголовной ответственности и наказания, поэтому общую превенцию следует считать не целью уголовного наказания, а только одной из целей уголовного законодательства¹. По мнению других, — общее предупреждение основывается исключительно на устрашении граждан^[16][17].

Думается, что общая превенция означает формирование в сознании людей образа должного правомерного поведения и убежденности в недопущении совершения преступлений. Суть ее: во-первых, сформировать в сознании граждан России и иных лиц модель необходимого правопослушного поведения и, во-вторых, примером наказания или других мер уголовно-правового воздействия |в негативном аспекте уголовной ответственности], либо примером поощрения [в позитивном аспекте уголовной ответственности] удержать указанных лиц от совершения преступлений. Частная превенция означает применение принудительного воздействия к лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом деяние, с тем чтобы оно не смогло совершить новое общественно опасное деяние. При этом назначение мер уголовно-правового характера не имеет и не может иметь в цивилизованном обществе цели причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства.

Таким образом, обоснованность цели зависит от необходимости установления уровня для ее достижения, от соответствия ее данному уровню. Реальная возможность достижения разноуровневых целей назначения уголовного наказания, иной реализации уголовной ответственности способна [значение] обеспечить принятие правоприменителем справедливого решения, в том числе посредством судебного приговора, в отношении лица, совершившего предусмотренное уголовным законом деяние, направлена на формирование последовательной политики государства в области противостояния преступности. Наконец, указанные цели взаимосвязаны и взаимообусловлены, но, к сожалению, не всегда достижимы. От того, в какой степени они достигаются, в большей мере зависит эффективность уголовного законодательства.

Эффективность уголовного наказания определяется реальностью достижения его целей, а следовательно, количеством зарегистрированных и латентных преступлений, общественным мнением о состоянии преступности и правопорядка, уровнем рецидивной преступности и другими параметрами.

Применение уголовного наказания, к сожалению, несет на себе и некоторые отрицательные черты. В частности, ошибки в дифференцированном и индивидуальном подходе к назначению наказания нередко приводили к тому, что учреждения, предназначенные для его отбывания, превращались в «школы преступности». Инициированная высшими должностными лицами государства реформа уголовно-исполнительной системы привела к введению в уголовное и уголовноисполнительное законодательства норм о новых видах наказания (об ограничении свободы, о принудительных работах); к исключению из УК РФ и УИК РФ конфискации как вида уголовного наказания и последующему возвращению ее в законодательство в качестве иной меры уголовно-правового характера; к изменению порядка назначения и исполнения таких наказаний как штраф, исправительные работы.

Позитивные тенденции развития советского уголовного права были связаны с признанием того, что важной функцией наказания должна стать социальная интеграция и ресоциализация^].

Нынешние реформаторы судебной и уголовно-исполнительной систем проводят в жизнь идею о поэтапном сокращении применения наказания в виде лишения свободы посредством гуманизации и либерализации уголовного законодательства, за счет увеличения частоты применения наказаний, не связанных с лишением свободы, расширения возможности освобождения от уголовной ответственности, от уголовного наказания. Между тем еще в начале зарождения идеи о необходимости реформирования уголовного законодательства Президиум Российской академии наук в письме, принятом на заседании Президиума 19.02.2002, напомнил Президенту России В. В. Путину и законотворцам-реформаторам о том, что проблема крайней перегрузки мест лишения свободы должна решаться не амнистиями и не отказом от строгих санкций, а рациональной организацией исполнения наказаний, трудоустройством досрочно освобожденных и жестким контролем за их поведением².^[18][19]

• [1] Вряд ли возможно согласиться с авторами, полагавшими, что одной из целей наказания в виделишения свободы является изоляция опасной личности от общества (см.: Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб.: Юридический центрПресс, 2002. С. 46). Думается, что наказание назначается не для изоляции осужденного с тем, чтобынсдопустить совершение виновным новых преступлений, а для недопущения совершения новых преступлений посредством изоляции осужденного.
• [2] Законодатель Республики Беларусь выделил цели уголовной ответственности (см. ст. 44), которые напоминают цели уголовного наказания.
• [3] Возможно ли исправить человека, совершившего преступление в состоянии аффекта; при превышении пределов необходимой обороны или задержания лица, совершившего преступление, либопо иному протосоциальному мотиву; самоуправно восстановившего справедливость — лишившегожизни отъявленного негодяя насильника и убийцу? Думается, невозможно.
• [4] Это правило следует отнести и к целям освобождения от уголовной ответственности (уголовного наказания).
• [5] Уголовное наказание способно выполнить охранительную, регулятивную, воспитательную[общепринятые] функции, а также социально-превентивную, ценностно-ориентационную, оценочную, юридико-регулятивную, социально-интегративную, системно-правовую, поддержанияи укрепления государственной власти (см.: Злобин Г. А. О необходимости концептуального подходак совершенствованию уголовного законодательства // Конституция СССР и дальнейшее укреплениезаконности и правопорядка: матер, конф., 3—6 окт. 1978 г. / редкол. В. Н. Кудрявцев [и др.]. М. :ИГПАН, 1979. С. 75—77). В этой связи заслуживает особого внимания высказывание В. А. Никоновао том, что наказание никаких целей иметь не может, поскольку целеполагание присуще только человеку — носителю сознания. Наказанию же присущи не цели, а функции (см.: Никонов В. А. Эффективность общепредупредительного воздействия уголовного наказания (теоретико-методологическоеисследование). С. 12). Данную позицию заняли и другие авторы, рассуждая о целях ПММХ (см.:Павлуши А. //., Жарко Н. В., Хохуа З. Д. Принудительные меры медицинского характера (уголовноправовой аспект): монография / под ред. А. II. Павлухина. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2007. С. 69). Однако, это — тема для отдельного обстоятельного разговора.
• [6] Если речь идет о реализации позитивной уголовной ответственности (см. гл. 12, 13) — одобрение обществом и государством причиненного лицом вреда вследствие защиты или согласия (желания) на то «потерпевшего».
• [7] См.: Марцев А. И. Диалектика и вопросы теории уголовного права. С. 59; Полубипская С. В. Цели уголовного наказания. М.: Наука, 1990. С. 28, 30.
• [8] См.: Сюкияйпен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М.: Наука. Главнаяредакция восточной литературы, 1986. С. 193—194.
• [9] См.: Сюкияйпен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. С. 204.
• [10] См.: Коран / перевод смыслов и комментарии Э. Р. Кулиева. 3-е изд. С. 117; Сюкияйпен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. С. 195.
• [11] Маслагат (в мусульманском праве) — решение по общественному вопросу, принятое на мирской сходке. Маслагатом также именовался Совет старейшин (горцев Кавказа). Многократное применение маслагата становилось адатом — обычаем.
• [12] Рустамов X. У. Уголовный процесс. Формы: учеб, пособие для вузов. М.: Закон и право ;ЮНИТИ, 1998. С. 111.
• [13] См.: New social strategies and the criminal justice system: 19th Criminological Research Conference (Strasbourg, 26−29.11.1990). P. 91.
• [14] Cm.: Psychosocial interventions in the criminal justice system: Reports presented to the 20thCriminological Research Conference (Strasbourg, 22—25.11.1993). P. 51, 204—205.
• [15] D См.: Лист Ф. Задачи уголовной политики. Преступление как социально-патологическое явление. С. 30.
• [16] См.: Устинов В. С. Цели наказания и их соотношение с целями уголовного законодательства.С. 55.
• [17] Марцев Л. И. Общие вопросы учения о преступлении. Омск: ЮИ МВД России, 2000. С. 31. Цели уголовного процесса как желаемый результат деятельности участников уголовного
• [18] См.: Современные тенденции развития социалистического уголовного права. М.: Наука, 1983.С. 81.
• [19] См.: Государство и право. 2002. № 4. С. 2.