Идеальные женские образы в средневековой Руси XI-XV века

Контрольная работа

по древнерусской литературе

по теме: «Идеальные женские образы в средневековой Руси XI-XVвека»

филология З-О 2 курс

Оглавление образ княгиня древня русь

1.

Введение

Роль женщины в творчестве жизни

2. Женские образы в русской литературе 11- 15 веков

2.1 Княгиня Ольга из «Повести временных лет»

2.2 Образ Ярославны из «Повести о полку Игореве»

2.3 Образованные женщины Древней Руси

2.4 Благоверная княгиня Евпраксия из «Повести о разорении Рязани Батыем»

2.5 Образы верных жен в «Задонщине»

2.6 Княгиня Евдокия из «Сказания о Мамаевом побоище». Участницы Куликовской битвы

2.7 Авдотья Рязаночка из одноименной былины

3. Заключение

4. Литература

1.

Введение

Роль женщины в творчестве жизни История донесла до нас удивительные произведения древнерусской литературы, удивительные по глубине своей, ибо при краткости изложения они глубоки и мудры по смыслу и выразительны по языку. Они воссоздают для нас образы, значимые не только для их современников, но и для читателей наших дней. Эти образы говорят о вечном: о победе и поражении, о любви и силе духа, о женщине, ее сути, ее предназначении, ее роли и проявлении в жизни.

Археологи и историки утверждают, что именно женщина, с ее интуицией и наблюдательностью, стоит у истоков таких приобретений, как земледелие, ткачество, гончарное ремесло. Женщина создала домашний очаг и оставалась его хранительницей во все века и у всех народов. Женщины воспитывали детей и стремились сделать жизнь вокруг себя красивее. Они напевали детям свои, или придуманные матерью, или бабушкой, колыбельные песни. Учили их различать добро и зло, смотреть на небо, чтобы увидеть звезды, и узнавать на земле травы и цветы. Женщины всегда занимались творчеством жизни, ее созиданием.

Но женское творчество чаще всего было безымянным. В жизни исторической, в обстоятельствах общества и семьи женщина почти всегда проявляла свою великую силу, часто оставаясь в тени и безвестности. А потому не так много женских образов дошло до нас из глубины веков.

Литературные произведения Руси 11−15 веков интересны переплетением, слиянием миропонимания и образов дохристианской ведической Руси с канонами и заповедями христианскими. Этот период — еще и время борьбы за власть удельных княжеств, и трудное время татаро-монгольского ига, когда набеги татар разоряли и опустошали целые селенья, и затем, наконец, объединения русских князей перед лицом внешней опасности и последовавшая их победа. Это время становления Руси как государства, и потому особенно интересно, какова роль женщины в буднем жизненном укладе и перед лицом трудных испытаний. Какими представляли наши предки идеальные женские образы? Какими чертами их наделяли? Кого воспели в песнях, былинах, летописях и сказаниях, что дошли до нас сквозь века?

2. Женские образы в русской литературе 11- 15 веков

2.1 Княгиня Ольга из «Повести временных лет»

Решительность, смелость и мудрость русской женщины в полной мере были воплощены в сказаниях о «вещей» княгине Ольге, которая стояла у истоков русской государственности, была первым державным правителем Древней Руси.

Об Ольге мы узнаем из «Повести временных лет», наиболее раннем из дошедших до нас летописных сводов (относится к началу XII века). Свод этот известен в составе ряда летописных сборников, сохранившихся в списках, из которых лучшими и наиболее старыми являются Лаврентьевский 1377 г. и Ипатьевский 20-х годов ХV века.

Имя будущей просветительницы Руси и родину ее древнейшая из летописей — «Повесть временных лет» называет в описании женитьбы Киевского князя Игоря: «И привели ему жену из Пскова именем Ольга». Иоакимовская летопись уточняет, что она принадлежала к роду князей Изборских — одной из древнерусских княжеских династий.

Супругу Игоря звали варяжским именем Хельга, в русском произношении — Ольга (Вольга). В летописи под 903 г Ольга впервые упоминается., как жена, которую Игорь привел из «Плескова». Предание называет родиной Ольги село Выбуты неподалеку от Пскова, вверх по реке Великой. Житие святой Ольги повествует, что здесь впервые состоялась встреча ее с будущим супругом. Молодой князь охотился «в области Псковской» и, желая перебраться через реку Великую, увидел «некоего плывущего в лодке» и подозвал его к берегу. Отплыв от берега в лодке, князь обнаружил, что его везет девушка удивительной красоты. Игорь воспылал к ней похотью и стал склонять ее к греху. Перевозчица оказалась не только красива, но целомудренна и умна. Она устыдила Игоря, напомнив ему о княжеском достоинстве правителя и судии, который должен быть «светлым примером добрых дел» для своих поданных. Игорь расстался с ней, храня в памяти ее слова и прекрасный образ. Когда пришло время выбирать невесту, в Киев собрали самых красивых девушек княжества. Но ни одна из них не пришлась ему по сердцу. И тогда он вспомнил «дивную в девицах» Ольгу и послал за ней сродника своего князя Олега. Так Ольга стала женой князя Игоря, великой русской княгиней.

Новгородская Первая летопись младшего извода, которая содержит в наиболее неизменном виде сведения из Начального свод XI века, оставляет сообщение о женитьбе Игоря на Ольге не датированным, то есть самые ранние древнерусские летописцы не имели сведений о дате свадьбы. Вполне вероятно, что 903 год в тексте ПВЛ возник в более позднее время, когда монах Нестор пытался привести начальную древнерусскую историю в хронологический порядок. После свадьбы имя Ольги упоминается в очередной раз только через 40 лет, в русско-византийском договоре 944 года.

После женитьбы Игорь отправился в поход на греков, а вернулся из него уже отцом: родился сын Святослав. Вскоре Игорь был убит древлянами. Боясь мести за убийство Киевского князя, древляне отправили послов к княгине Ольге, предлагая ей вступить в брак со своим правителем Малом. Ольга сделала вид, что согласна. Хитростью заманила она в Киев два посольства древлян, предав их мучительной смерти: первое было заживо погребено «на дворе княжеском», второе — сожжено в бане. После этого пять тысяч мужей древлянских были убиты воинами Ольги на тризне по Игорю у стен древлянской столицы Искоростеня. На следующий год Ольга снова подошла с войском к Искоростеню. Город сожгли с помощью птиц, к ногам которых привязали горящую паклю. Оставшихся в живых древлян пленили и продали в рабство.

Казалось бы, репутация Ольги, будущей христианки, скомпрометирована этой известной историей. Но обратимся к содержанию самого происшествия. Заметим, что события, связанные с древлянами, нельзя отрывать от общих примет времени и от той ситуации, того положения, в котором оказалась княгиня. Ольга была ответственна за общее положение на Руси, за судьбу будущего государства и уже неразрывно связанного с ним княжеского семейства. Не прими Ольга тех мер, жестоких, но «понятных» всем и каждому на бескрайних просторах Руси, то, безусловно, будущее для населявших ее территорию племен было бы другим. Княжеская власть утратила бы авторитет. Объединяющее начало оказалось бы подорванным в основе. Кровавые межплеменные усобицы наполнили бы Русь, а судьба наследников Рюрика была бы плачевна. Ольга поступила с древлянами резко, но мудро. Достоинство и авторитет власти были восстановлены в полной мере. Ибо «слухом земля полнится», и, безусловно, весть о том, что вдовствующая княгиня держит власть «крепкой рукою», прошла по всей земле и дошла даже до всех последующих поколений. И усобиц не было при Ольге, и жила земля «тихо», а власть могла заниматься насущными делами всей нации. Ольга объезжает все киевские владения, восстановляя повсюду порядок — «уставляя уставы и уроки». «И устави по Мсте погосты и дань, и ловища ея суть по всей земли, и знамение и места по всей земли, и погосты, а санки ее стоят во Пскове и до сего дни; по Днепру перевесища и села, и по Десне есть село ее и доселе» — говорит о деятельности Ольги летописец. На всей подвластной ей земле она установила точные размеры и сроки сбора дани. Власть старейшин на местах постепенно заменялась управлением княжеских тиунов. Так начался процесс централизации Русского государства. Политическую деятельность Ольги высоко оценил Н. М. Карамзин, который писал, что она «мудрым правлением своим доказала, что слабая жена может иногда равняться с великими мужами».

Утвердив свою власть и добившись внутреннего спокойствия, Ольга переходит к вопросам внешней политики. Приобщение к европейской культуре, путем принятия христианства, грозило потерею самостоятельности, вовлечением путем церковного подчинения Византии в политическую зависимость от нее. Ольга делает попытку договориться с греками без ущерба для своего отечества; она едет в Константинополь в 955 г. (об этой поездке, кроме наших летописей, говорит и византийский историк Кедрин), получает желаемые обещания и крестится. Интересна ситуация, как получила Ольга крещение. Византийский император, преследуя некие свои цели, предложил Ольге выйти за него замуж. Ответить прямым отказом было опасно — император мог разгневаться (или сделать вид, что разгневался) и использовать это как повод для разрыва отношений с Россией. Ответить согласием — для Ольги означает предать память мужа и предать Родину, так как Русь оказалась бы в подчинении у Византии. Ольга выбирает третий путь: она просит повременить с ответом до того, как она примет крещение. После же принятия крещения Ольга становится духовной дочерью императора, следовательно, она никоим образом не может выйти за него замуж. В этом эпизоде проявилась мудрость и дальновидность Ольги, как политика, ее дипломатические способности. После того как Ольга приняла православие, у нашей страны установились качественно новые отношения с Византией. Русь символически стали считать дочерью Византии (ведь и Ольга стала крестницей византийского императора), а это положило начало более тесным взаимоотношениям государств. Тогда же и была заложена основа идеи Москвы как «третьего Рима» — непосредственной наследницы этого великого духовного центра.

По возвращении в Киев Ольга, принявшая в крещении имя Елена, пробовала приобщить Святослава к христианству, однако «он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем» (ПВЛ, год 955). Более того, Святослав гневался на мать за её уговоры, опасаясь потерять уважение дружины. Ольга с терпением и любовью относилась к сыну, не насиловала его волю, но проповедовала христианскую веру своим примером. «Однако Ольга любила своего сына Святослава и говаривала: „Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне“. И, говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, воспитывая сына до его возмужалости и до его совершеннолетия.»

Точно неизвестно, когда именно Святослав начал править самостоятельно. ПВЛ сообщает о его первом военном походе в 964 году. Святослав находился всё время в военных походах на соседей Руси, передоверяя матери управление государством. Когда в 968 печенеги впервые совершили набег на Русские земли, Ольга с детьми Святослава заперлась в Киеве. Вернувшийся из похода на Болгарию Святослав снял осаду, но не пожелал оставаться в Киеве надолго. Когда на следующий год он собирался уйти обратно в Переяславец, Ольга удержала его: «Видишь — я больна; куда хочешь уйти от меня?» — ибо она уже разболелась. И сказала: «Когда похоронишь меня, — отправляйся куда захочешь». Через три дня 11 (24 н. ст.) июля 969 года, причастившись Святых Христовых Тайн, Ольга умерла. И плакали по ней плачем великим сын её, и внуки её, и все люди, и понесли, и похоронили её на выбранном месте, в построенном Ольгой киевском храме святителя Николая. Ольга же завещала не совершать по ней тризны, так как имела при себе священника — тот и похоронил блаженную Ольгу. Тело княгини оставалось нетленным, и ее внук Владимир перенес мощи святой в Десятинный храм Успения Пресвятой Богородицы.

Святая Ольга — равноапостольная благоверная княгиня. Равноапостольная, потому что проповедовала Христа в пределах России. Проповедовала не только своим примером крещения, которому, конечно, последовали многие, как было принято следовать за своим князем, княгиней. Известно, что она созидала храмы в разных концах древней Руси, даже на берегах реки Наровы. Народная память долго хранила и хранит поныне память о ряде мест, связанных со св. Ольгою, как с просветительницею Руси. Важна и память о построении ею в Киеве деревянного храма Святой Софии, Премудрости Божьей. Этот храм погиб в огне гигантского пожара, охватившего Киев в 1017 году. Правнук св. Ольги Великий князь Ярослав Мудрый на месте этого храма воздвиг к 1037 году каменный храм, который украшает Киев и поныне.

«Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи; были тогда люди загрязнены грехами, не омыты святым крещением. Эта же омылась в святой купели, и сбросила с себя греховные одежды первого человека Адама, и облеклась в нового Адама, то есть в Христа», — написано о княгине Ольге в «Повести временных лет».

Таким образом, «Повесть временных лет» рисует нам образ женщины — не только целомудренной и верной жены, но и верной своему народу правительницы. Ольга умеет проявить и хитрость, и смекалку, если необходимо, и твердость, и терпение. Она мудрый политик — и просветительница, прокладывающая новые пути в народном сознании. Образ княгини Ольги — это образ поистине выдающейся женщины, которая, действуя по законам своего времени, являла черты характера, значимые и актуальные для всех времен.

2.2 Образ Ярославны из «Слова о полку Игореве»

" Слово о полку Игореве" - известнейший памятник древней русской литературы — описывает неудачный поход на половцев в 1185 году новгород-северского князя Игоря Святославича в союзе с Всеволодом, Владимиром и Святославом Ольговичем. По времени написания «Слово» относят к 1187−1188 году. Безрассудный Игорь идет в поход, несмотря на то, что поход этот с самого начала обречен на неуспех. Он идет, несмотря на все неблагоприятные «знамения». Единственной движущей силой его при этом является стремление к личной славе. Игорь говорит: «Братие и дружино! Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти; а всядемъ, братие, на свои бръзые комони, да позримъ синего Дону», и еще: «Хощу бо, рече, копие приломити конець поля Половецкаго; съ вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону» В итоге Игорь попадает в плен к хану Кончаку, но затем ему удается бежать, и в конце поэмы князь благополучно возвращается на Родину.

Центральный женский образ «Слова о полку Игореве» — Ярославна, жена князя Игоря. Известный австрийский поэт Рильке, влюбленный в русскую литературу и создавший лучший перевод поэмы на русский язык, отмечал: «Самым восхитительным местом является плач Ярославны, а также начало…» Пушкин писал о богатстве поэзии в плаче Ярославны. Именно Ярославна, на городском «забороле стены» заклинающая солнце, ветры и Днепр помочь ее любимому мужу вырваться из плена, куда он попал после неудачного сражения с половцами, является, пожалуй, наиболее живым и ярким лицом «Слова о полку Игореве».

Какой нам ее представить — жену князя Игоря? Имени ее не сохранилось, а Ярославна — это отчество. Героиня поэмы носит имя отца — Ярослава Галицкого Осмомысла, что естественно для того времени, когда женщина называла себя по отцу, мужу и даже свекру. Императрица Екатерина II, любительница русской истории и генеалогии, первая предложила считать Ярославну дочерью Ярослава Галицкого. Та же Екатерина назвала первому издателю «Слова» графу Мусину-Пушкину имя жены князя Игоря: ее будто бы звали Ефросинья. Имя Ефросиния и в самом деле встречается в Любечском синодике, поминальной книге всех черниговских князей и их супруг, но там нет точного указания, что под именем Ефросиния имеется в виду жена князя Игоря, а такие знатоки черниговских древностей, как Филарет, и прямо выражали в этом сомнение.

Когда князь Игорь выступил в свой неудачный поход против половцев, сын Ярослава Владимир руководил обороной Путивля, и Ярославна на его стенах появилась не зря: возможно, она помогала брату. По местным преданиям, так оно и было. Тем более справедливо, что уже в наши дни, в 1983 году, в Путивле воздвигнут памятник Ярославне.

На стенах укрепленного родного города, Ярославна напряженно всматривается в степь, куда ушли полки мужа. Она беспокоится не только за судьбу любимого, она тревожится о своих сыновьях, оставшихся с ней. О горожанах, которым угрожает нашествие половцев. Каким-то особым внутренним зрением она все время видит перед собою мужа, который потерпел бесславное поражение в половецких степях и попал в плен. Ярославна искренне, преданно и сильно любит мужа. Она стремится к нему, стремится ему помочь. Но, как и большинство женщин того времени, не может пуститься в опасную дорогу, да и близких оставить нельзя, а потому сочиняет плач и поет-выговаривает, стоя на «забороле стены». «Полечю, — рече, — зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце, утру князю кровавые его раны на жестоцем его теле». В древнеиндийской, а потом и в раннесредневековой поэзии «зегзица» — кукушка — была символом любви, олицетворением любовной тоски и радости. Ярославна летит на Дунай, поближе к родительскому дому. И далее Ярославна обращается к трем стихиям — ветру, Днепру-воде и Солнцу с просьбой помочь любимому вернуться домой.

Плач Ярославны построен по законам лирической поэзии и одновременно несет форму народных заговоров-заклинаний. Заговор того времени — это не просто символическая формула, это огромный заряд энергии, как бы посланный на большие расстояния, сосредоточенность великого желания, призванная привести в действие силы природы. И такова сила женской любви, что силы природы откликаются на ее просьбу, точнее, откликается сам Бог, частью которого они являются.

Игореви князю богъ путь кажетъ изъ земли Половецкой на землю Рускую, къ отню злату столу."

(«Бог дорогу кажет Игорю домой».)

В этом — космичность плача Ярославны: она любовью едина с Природой, а Природа — с Богом — и потому любимый человек спасен ;

«Солнце светится на небесе, ;

Игорь князь въ Руской земли";

Игорь возвращается, все радуются: «Страны ради, гради весели.»

В плаче Ярославны, на мой взгляд, воплощается ведическое миропонимание Древней Руси, когда человек — природа — бог — это единый Космос, слитный в поэзии красоты и самоотверженной любви.

Образ Ярославны — это извечный образ женщины-берегини, охраняющей мужа своей любовью в битвах, походах и трудах. Красота и поэтичность плача — это отражение красоты души Ярославны, преданной и любящей. Ярославна, как истинная женщина, сильна не физической силой, не волевыми решениями, даже не умом или смекалкой. Она сильна душой и сердцем. Она — проводник между земным и небесным, хранящая связь с живым Космосом, воплощение истинного предназначения женщины, и потому Ярославна являет собой идеальный женский образ не только древней Руси, но и на все времена.

2.3 Образованные женщины Древней Руси

«Жены же у церкви стойте молящеся Богу и святей Богородици; а чему ся хотите учити, да учитеся дома у своих мужей. А вы, мужи, по закону водите жены свои, понеже не борзо обрести добры жены. Добра жена венець мужу своему и безпечалие…»

Так сказано в «Молении Даниила Заточника». Но это — мнение мужчины 11−12 века. Что же на самом деле можно сказать о степени образованности, уровне культуры женщин Древней Руси? Ведь уровень культуры в обществе во многом определяется уровнем культуры женщин — матерей и воспитательниц.

Все дочери киевского князя Ярослава Мудрого (а у него было пять дочерей) были грамотны. Ярослав основал первую на Руси библиотеку.

В 9 веке была известна своей красотой русская полоцкая княжна Предслава, дочь князя Георгия. Предслава отказывала всем женихам и против воли родителей рано ушла в монастырь, где постриглась в монахини под именем Ефросинии. Предслава-Ефросиния поселилась при Софийском соборе и занялась переписыванием книг. «И начат книги писати своими руками», — сказано в ее житии. Как и внучка Ярослава Мудрого Янка в Киеве, княжна основала школу для девочек, в которой обучала «младых девиц», в том числе и своих сестер Городиславу и Звениславу, «писанию, також ремеслам, пению, швению и иным полезным им знаниям, да от юности навыкнут разумети закон божий и трудолюбие», — сообщает историк В. Н. Татищев.

Всякий, кто бывал во Владимире, мог видеть на стене белокаменного резного Дмитриевского собора рельефные изображения князя Всеволода Большое Гнездо с сыновьями. К сожалению, среди них нет изображения супруги Всеволода, княгини Марии, матери его сыновей. По свидетельству летописи, она оставила своим сыновьям материнское поучение, подобное поучению Владимира Мономаха. Недаром по уму и учености летописец сравнивает жену Всеволода с легендарной княгиней Ольгой. Материнское наставление, написанное русской княгиней перед смертью в 1205 году, сохранено для нас летописью. В нем княгиня Мария завещает своим сыновьям иметь «тихость и кротость, и смиренномудрие и любовь и милость». Она наставляет их помогать людям: «алчныя насыщайте, жадныя напояйте, нагия одевайте, больныя посещайте и себя в чистоте содержите». она призывает их к любви и миру — «и бог мира и любви будет в вас» — и не допускать распрей, дабы сохранить в целостности «державу отьчества… юже праотцы ваши и отец ваш и протьчее сродство ваше многим трудом и потом приобретоша». Княгиня Мария проявляет себя таким образом не только как мудрая мать, заботящаяся о благе своих сыновей, но и жена правителя, помнящая о благе отечества, о необходимости единения русских земель. Мы можем предположить, что княгиня и сама в жизни следовала этим истинно христианским заповедям, являя сыновьям пример для подражания.

Говоря об образованных женщинах Древней Руси, хочется упомянуть и ростовскую летописицу княгиню Марью. Известный исследователь древнерусской литературы Д. С. Лихачев, анализируя летописи XIII века, пришел к заключению, что «летописание 30-х — начала 60-х годов, отраженное в Лаврентьевской летописи, а с 1263 по начало 70-х годов в Симеоновской летописи, велось в Ростове. Лихачев обратил внимание на то, что в этих частях летописи «настойчиво повторяется имя ростовской княгини Марьи. Упоминание женщин-деятелей необычно для русских летописей. И уже по одной этой настойчивости… возникает подозрение в ближайшем отношении ее к ростовскому летописанию. Наши подозрения обратятся в уверенность, как только мы сопоставим… самый характер ростовских летописных записей 20−60-х годов XIII века…»

Находки берестяных грамот Древнего Новгорода доказывают, что грамотность женщин Древней Руси не была делом исключительным. В свете этих находок по-новому осветился былинный образ молодой Василисы — жены новгородского боярина Ставра Годиновича.

В былине «Ставр Годинович и Василиса Микулишна» подробно описано, как киевский князь Владимир посадил новгородца Ставра Годиновича в погреб за то, что тот похвастался молодой женой. Узнав о несчастье с мужем, Василиса надела мужское платье, «подбрила волосы да по-мужичьему», оседлала коня и явилась ко двору князя Владимира будто бы одним из женихов его племянницы Забавы Путятичны. Василиса перехитрила Владимира, выдавая себя за юношу, и победила его в шахматной игре, по существу выиграв мужа в шахматы.

Вот и еще один пример женской смекалки и отваги, проявленной ради спасения любимого человека, а также свидетельство недюжинного ума и образованности молодой жены.

2.4 Благоверная княгиня Евпраксия из «Повести о разорении Рязани Батыем»

От рязанской литературы сохранился один-единственный памятник — это своеобразный «свод» различных произведений, составленный и разновременно пополнявшийся при церкви Николы в небольшом рязанском городе Заразске (ныне Зарайск). В составе этого «свода», многократно переписывавшегося в течение столетий и расходившегося по всей Руси во множестве списков, дошла до нас и «Повесть о разорении Рязани Батыем».

В 1237 году, спустя 14 лет после битвы на Калке, орды Батыя вновь появились на русской земле. Первый большой город, который они осадили, была Рязань. Рязанский князь просит о помощи великого князя Георгия Всеволодовича, но тот отказался прислать войско, желая сам разбит полчища Батыя. После пяти дней осады, 21 декабря 1237, город был взят и сожжен.

Составлена «Повесть» была не сразу после нашествия Батыя. Это видно из того, что многие детали этого нашествия стерлись и как бы восстановлены по памяти. Вместе с тем «Повесть о разорении Рязани» не могла возникнуть и позднее середины XIV в. За это говорит и самая острота переживания событий Батыева нашествия, не сглаженная и не смягченная еще временем, и ряд характерных деталей, которые могли быть памятны только ближайшим поколениям. Не забыты еще «честь и слава» рязанских князей, аманаты, которых брали рязанские князья у половцев, родственные отношения рязанских князей с черниговскими. Коломна еще выступает как рязанский город (Глеб Коломенский сражается вместе с рязанскими князьями). Но самое главное — Старая Рязань не пришла еще во время составления этой «Повести» к своему окончательному уничтожению, к которому она пришла только в конце XIV в., когда и самая столица Рязанского княжества была перенесена в Переяславль Рязанский, названный впоследствии Рязанью.

В «Повести о разорении Рязани Батыем» благоверная княгиня Евпраксия, жена рязанского князя Федора Юрьевича … поставлена перед трудным нравственным выбором: хан татарский хочет захватить ее в плен и завладеть ею. «Некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что имеет князь Федор Юрьевич Рязанский княгиню из царского рода и что всех прекраснее она телом своим. Царь Батый лукав был и немилостив, в неверии своем распалился в похоти своей и сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей». Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский посмеялся и ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь». Безбожный царь Батый оскорбился и разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам, и других князей и воинов лучших поубивал.

После поражения и гибели мужа остаться в живых для Евпраксии означает возможность потерять честь, верность и оказаться в руках убийцы мужа, стать ханской игрушкой. Смерть страшна, но татарский плен страшнее, и кто знает, не ждет ли ее в конце тот же смертельный исход, но намного более мучительный, если попадет она в руки к Батыю. Кроме того, христианская вера дает возможность после окончания земной жизни соединиться душою с супругом в мире ином. И вот «один из пестунов князя Федора Юрьевича… поспешил к благоверной княгине Евпраксии и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного князя Федора Юрьевича». Княгиня в это время стоит в высоком тереме и держит на руках своего любимого маленького сына. Услышав о гибели Федора Юрьевича, ни минуты не раздумывает: «как услышала она смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти». Ни слов, ни сомнений; так, как чувствовало сердце, так и поступила княгиня, ценой двух жизней (своей и сына), но оставаясь верной мужу.

2.5 Образы верных жен в «Задонщине»

" Задонщина" принадлежит к группе повестей, возникших в связи с Куликовской битвой. Повесть сложилась в конце XIV или начале XV в. на основе летописного сказания, устных преданий, произведений народного поэтического творчества. Вероятно, автором ее был брянский боярин, впоследствии священник в Рязани, Софония. Публикуется в переводе Л. А. Дмитриева.

В 1380 г. ордынский правитель Мамай предпринял большой поход на Московское княжество. Дмитрий Донской, как и в 1378 г., решает выйти навстречу врагу. В союзе с Москвой выступили многие русские княжества. Сражение произошло 8 сентября 1380 г. в пределах Рязанской земли, на Куликовом поле, в месте впадения в Дон реки Непрядвы. Понеся огромные потери, русские одержали победу. Это была первая большая победа над монголо-татарами, явившаяся переломным моментом во взаимоотношениях Руси с Ордой. Это важное для исторической судьбы Русского государства событие, принесшее, с одной стороны, много горя русскому народу, ибо на Куликовом поле погибло огромное число русских воинов, с другой, — вселившее уверенность в силу, превосходство русских над татарскими завоевателями, надежду на освобождение от татарского ига. Куликовская битва нашла отражение в нескольких произведениях: «Задонщине», краткой и пространной летописных повестях п Куликовской битве, и в «Сказании п Мамаевом побоище». Есть все основания полагать, что «Задонщина» была написана в 80-е гг. XIV в., вскоре после Куликовской битвы и, во всяком случае, еще при жизни Дмитрия Донского (т. е. до 1389 г.), которому, как говорит сам автор памятника, он воздает похвалу своим произведением. «Задонщина» — это лирико-эпическое описание сражения на Дону. Автор ведет не последовательный сюжетный рассказ, а выражает свои чувства и эмоции, связанные с событиями Куликовской битвы. Сам автор «Задонщины» Софоний (кроме имени и того, что Софоний иерей и рязанец, об авторе более ничего неизвестно) характеризует свое произведение как «жалость и похвалу». Это жалость, плач по погибшим — и похвала, слава мужеству и воинской доблести русских.

За основу своего произведения автор «Задонщины» взял «Слово п полку Игореве» — рассказывая п победе над Мамаем, он пользуется и образами, и отдельными фразами, и целыми отрывками «Слова».

«Задонщина» дошла до нас в шести списках: Ундольского (список XVII); Ждановском (список Х? II в., отрывок); Историческом первом (список конца XVI в., без начала, собрание Музейское); Историческом втором (список начала XVI в.); Кирилло-Белозерском (список 1470-х годов, собрание Кирилло-Белозерского монастыря); Синодальном (список XVII в., Синодальное собрание). Самый ранний, Кирилло-Белозерский, список представляет собой сокращенную переработку только первой половины произведения, сделанную известным книгописцем XV в., монахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином. Остальные списки «Задонщины» дают сильно искаженный переписчиками текст произведения. Тексты отдельных списков «Задонщины» издавались неоднократно, научное издание их см.: «Слово п полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. М.—Л., 1966, с. 535—556. Однако каждый в отдельности список «Задонщины» имеет такое количество искажений и дефектов, что издание произведения по какому-либо одному из списков не даст достаточно полного и ясного представления п тексте произведения. Поэтому уже с давних времен принято давать реконструкцию текста «Задонщины» на основе сравнительного анализа всех списков памятника.

Всего несколько строк отведено женским образам в «Задонщине». «Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забралах стен московских…», «жена Тимофея Волуевича Федосья тоже плакала…», «Андреева жена Марья да Михайлова жена Аксинья на рассвете причитали…». Жены воевод московских скорбят по мужьям, погибшим в битве с врагами — «запричитали все княгини и боярыни и все воеводские жены по убитым». Каждая из них находит свои особые краски вдовьей горечи. Плач коломенских жен полон понимания общенациональных интересов. Обращаясь к Дмитрию Донскому, коломенские женщины восклицают: «Замкни, государь князь, великий, Оке-реке ворота, чтобы потом поганые татаровя к нам не ездили». Описывая, хотя и кратко, их причитания, автор хочет подчеркнуть искреннее горе женщин, верность мужу, что являлось обязательной чертой положительного женского образа того времени.

2.6 Княгиня Евдокия из «Сказания о Мамаевом побоище». Участницы Куликовской битвы

«Сказание п Мамаевом побоище» дошло до нас в очень большом количестве списков, датируемых периодом времени с XVI по XIX в. включительно. Все эти списки делятся на восемь редакций, которые в свою очередь подразделяются на многочисленные варианты. Из четырех редакций «Сказания…», которые бесспорно возникли не позже XVI в. («Основная», «Летописная», «Распространенная» и «Киприановская»), наиболее близка к первоначальному виду произведения Основная редакция. Текст Основной редакции публикуется по списку первой половины XVI в.

«Сказание п Мамаевом побоище» — основной памятник Куликовского цикла. Это самый подробный рассказ п победе Дмитрия Донского над Мамаем и самое увлекательное сюжетное повествование п событиях на Куликовом поле. В нем значительно полнее, красочнее, чем в других произведениях Куликовского цикла, рассказано о героической битве 1380 года.

Нелегко было решиться русским людям после 140-летнего татаро-монгольского ига на схватку с ордой. Великий князь Дмитрий решился. Утром войско выступало в поход. Ратники Донского прощались с женами. Супруга великого князя Дмитрия великая княгиня Евдокия с двумя малыми сыновьям, супруга двоюродного брата Дмитрия Владимира Андреевича Серпуховского, героя предстоящего сражения, Мария и жены «иных православных князей и многыа жены ту стояще, проводы деющи». Провожая мужей на великую битву, из которой многие не вернутся домой живыми, женщины не рыдают, не причитают, не голосят, не повисают на мужниной груди. Нет, «в слезах и въсклицании сердечном не могущее ни слова изрещи, отдавающе последнее целование». Он был строгим и торжественным, этот обряд последнего целования на кремлевской площади. Князь Дмитрий Иванович с трудом удержался от слез — «не дав прослезити народа ради». «А сердцем своим вельми слезяще и утешаа свою княгиню».

Войска вышли из Кремля, а женщины остались одни возле великокняжеского Набережного терема. «Сказание о Мамаевом побоище» донесло до нас речь-молитву великой княгини Евдокии, которую она произносит уже в тереме, перед женщинами, «слезы льющи, аки речную быстрину». Но она начинает не с горестного причитания о том, что муж оставил ее с двумя малыми детьми. Евдокия прежде всего просит Господа о победе: «Дай же ему, Господи, помощь от своеа кр? пкыя рукы поб? дити противныа ему поганыа половци.. И не сътвори, Господи, якоже преже сего за мало л? тъ велика брань была русскым князем на Калках, с погаными половци съ агаряны; и нын? избави, Господи, от такиа б? ды и спаси ихъ, и помилуй! Не дай же, Господи, погыбнути оставъшему христианству, да славится имя твое святое в Русьст? й земли» Евдокия знает русскую историю, понимает значение похода своего мужа. Не случайно она вспомнила не нашествие Батыя, огнем и кровью прошедшее по русской земле, а первое столкновение с татаро-монголами на Калке, когда из-за несогласия русских князей друг с другом они потерпели поражение. Теперь русские князья, объединились, чтобы состоялось Куликовское сражение.

Женщина, провожающая мужа на войну — это традиционный народный и литературный сюжет. Но в Древней Руси женщина не только провожала мужа на войну — она еще и сама сражалась. Как известно из преданий о ростовской земле, переписанных любителем истории крестьянином Александром Яковлевичем Артыновым из Хлебниковского летописца, в Куликовской битве наравне с мужчинами участвовали и две ростовские женщины — княжна Феодора Пужбольская и княжна Дарья Андреевна Ростовская. Обе они отправились на войну, чтобы быть рядом со своими возлюбленными и разделить их участь. Обе сражались, переодевшись в мужское платье, как простые воины. Но такие поступки, скорее, являются исключением, чем правилом, и практически не отражены в дошедших до нас литературных произведениях того времени. Женщина преданная, понимающая и сопереживающая своему мужу, разделяющая его государственные интересы, — вот идеальный женский образ, являвшийся отражением и воплощением народных представлений о том, какой должна быть женщина.

2.7 Авдотья Рязаночка С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа, — Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Легенда об Авдотье Рязаночке, сложенная, по-видимому, в середине XIII века, сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память. Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А. Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.

По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к балладам (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились).

Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины.

Песня начинается картиной татарского нашествия.

Славные старые король Бахмет турецкие Воевал он на землю Российскую, Добывал он старые Казаньгород подлесные.

Он-де стоял под городом Со своей силой-армией Много поры этой было, времени, Да и разорил Казань «город подлесные, Разорил Казань-де-город на пусто.

Он в Казани князей-бояр всех вырубил, Да и княгинь-боярыней Тех в живых побрал.

Полонил он народу многи тысячи, Он повел-де в свою землю турейкую.

Здесь по крайней мере два анахронизма. Первый — «король турецкий» и «земля турецкая», второй — «Казань подлесная». Это поздние замены царя татарского и земли татарской и Рязани. Древняя песня была откликом на нашествие полчищ Батыя и на разорение Рязани в 1237 году. Рязань первой приняла на себя удары нашествия, подверглась страшному разгрому — это событие было описано в книжной «Повести о разорении Рязани Батыем», где наряду с точными летописными подробностями нашли место и на-родные песни. Повесть завершалась рассказом о возрождении Рязани: князь Ингварь Ингоревич «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри согради, и при-шельцы утеши, и люди собра». В народной песне тот же подвиг совершает простая «молодая женка» Авдотья Рязаночка (кстати, имя «Рязаночка» говорит о местах, где происходили события). Но делает она это совсем по-другому. В песне немало сказочно-фантастического, необычайного. Вражеский царь на обратном пути ставит «заставы великие»: реки и озера глубокие, «чистые поля широкие, воров-разбойников» и «темны леса», наполненные «зверями лютыми». Авдотья Рязаночка одна осталась в городе. Она и отправляется в «землю турецкую» — «полону просить». Ей удается почти чудесным образом преодолеть препятствия. «Она крест-от кладет по писаному, А поклоны-ты веде по-ученому,» и обращается к Бахмету:

Я осталася в Казани единешенька, Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила, Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного, Хошь бы своего-то роду-племени?

Дальнейший диалог «короля» и «молодой женки» развивается в духе старых былин. Подивился царь, что прошла Авдотья все «заставы великие», одолела все преграды да не убоялась предстать перед ним, и задал ей царь задачу:

" - Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!

Да умела с королем ричь говорить, Да умей попросить у короля полону-де головушки, Да которой головушки боле век не нажить будё.";

«Молодая женка» справляется с этой задачей, проявляя свойства сказочной или былинной «мудрой девы».

" А не нажить-то мне той буде головушки, Да милого-то братца любимого.

И не видать-то мне братца буде век и по веку."

Вот ключ к решению трудной задачи: всех родственников можно «нажить» — кроме родного брата. Ответ Авдотьи не только верен, но и, оказывается, затрагивает самого Бахмета: он признается, что во время нашествия на Русь погиб его любимый брат. Удивила царя татарского мужественная женщина с земли рязанской, ее умение говорить, рассуждать, отпустил он всех мужей рязанских: «Да ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка, Ты бери-тко народ свой полонёные, Да уведи их в Казань до единого.

Отпустил с условием, что будет сложена про Авдотью песня и Орда в ней добром упомянута будет. Героизм простой беззащитной женщины, пришедшей в Орду, прославившуюся кровавыми набегами, разорениями и жестокостью, заставил царя татарского проникнуться уважением к ней, а мудрость ее покорила грозу русских земель. Не мужчина-воин, а женщина-труженица «выиграла битву» с Ордой. Она встала на защиту своих родных, и благодаря ее мужеству и уму

" Да она построила Казань-город наново, Да с той поры Казань стала славная, Да с той поры стала Казань-де богатая, Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось…"

Образ АвдотьиРязаночки — бессмертный образ женщины-спасительницы, готовой ради ближних преодолеть любые препятствия, пройти через любые испытания, являя полную самоотверженность и бесстрашие перед лицом опасности. Она соединяет в себе мудрость женщины и мужество, достойное воина, и воплощает представления народа о женском подвиге, о женском героизме, и о возможности победы над врагом не силой физической, но силой духа, самоотверженности и любви.

3.

Заключение

Женское творчество жизни, женское участие в делах исторических чаще всего оставалось безвестным, безымянным. Главным достоинством женщины считалось умение слушаться мужа и чтить закон Божий. Прочие женские умения — воспитывать детей и вести хозяйство — подразумевались сами собой.

Не так много женских образов дошло до нас из глубины веков: жены воевод из «Задонщины», Княгиня Евпраксия из «Повести о разорении Рязани Батыем», княгиня Евдокия из «Сказания о Мамаевом побоище», Авдотья Рязаночка из одноименной былины. Всех их объединяет одно — искренняя, верная и преданная любовь к мужу, а также верность Родине, понимание общенациональных интересов — необходимость победы над татаро-монголами, чтобы не гибли русские люди, чтобы не увозили в плен полонянок, чтобы вернулись русские воины с победой. «Замкни, государь князь, великий, Оке-реке ворота, чтобы потом поганые татаровя к нам не ездили».

Княгиня Ольга из «Повести временных лет» и Ярославна из «Слова о полку Игореве», наверное, самые яркие и известные из женских образов средневековой русской литературы. Княгиня Ольга — мудрая правительница, безжалостная к врагам и терпеливая к близким (к сыну), проявляющая женскую хитрость и смекалку для достижения своих целей, бесстрашная в принятии нового мировоззрения, впоследствии искренне следующая христианским заповедям, просветительница земли русской. Мы видим в ней не просто страдающую и любящую женщину, но человека, действием созидающего жизнь.

Ярославна — символ женщины-берегини, силой любви охраняющей своего супруга. Она владеет ведической силой, словами создавая оберег-защиту, договариваясь с силами природы, заклиная их о помощи. Она сохраняет древнее единство с миром — Космосом, где человек-природа-Бог являются единым целым и взаимно помогают друг другу.

Все эти женщины, порой такие разные и непохожие, достигают победы не грубой физической силой, не напором, не насилием, но внутренней силой духа. Они выполняют извечное женское предназначение — оберегать, охранять, исцелять, объединять беспредельной силой любви и самоотверженности, данной женщине для созидания жизни.

4. Литература

1) Кайдаш С. Н. Сила слабых. Женщины в истории России (XI-XIX вв.). -М.: Сов. Россия, 1989. — c.3−56.

2) http://www.old-russian.chat.ru/01povest.htm Древнерусская литература «Повесть временных лет»,

3) http://www.old-russian.chat.ru/05slovo.htm «Слово о полку Игореве» http://www.old-russian.chat.ru/15zadon.htm «Задонщина»,

4) http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4980 Электронные публикации Института Русской литературы (Пушкинского дома) РАН. «Задонщина». Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Дмитриева.

5) http://ppf.asf.ru/drl/zatochnik.html «Моление Даниила Заточника» Источник: Текст и комментарий приводится по изданию: Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси) / Сост. и общ. ред. Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. — М.: Худож.лит., 1969. — С.224−235, 728−730.

6) http://www.pravmir.ru/ Православие и мир. Подвиг святой благоверной равноапостольной княгини Ольги и историческая судьба России.

7) http://www.taday.ru/text/126 273.html Святая Ольга — предвестница православия на Руси

8) http://days.pravoslavie.ru/Life/id2634.htm Православный календарь. Святая равноапостольная великая княгиня российская Ольга. Жития.

9) http://krotov.info/acts/17/azaryin/b61c.htm ПСРЛ (Полное собрание русских летописей) т. 34 Пискаревский летописец. OCR по Полное собрание русских летописей, т. 34, М., 1978, стр. 31 — 220.

10) http://bg-znanie.ru/article php? nid=6511 Героический круг: Авдотья Рязаночка. Текст публикуется по изданию Гильфердинг А. Ф. Онежские былины.4-е изд.Т.3,№ 260

11) http:.//myfhology.info/heroes/a/avdotya-rya Мифологическая энциклопедия. Герои мифов и легенд: Авдотья Рязаночка.

12) http://likhachev.lfond.spb.ru/Articles/vn6.htm. Классические произведения литературы Древней Руси. «Слово о полку Игореве. Источник: Лихачев Д. С. Великое наследие // Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Том 2. — Л.: Худож. лит., 1987. — С.154 -227.

13) http://www.byliny.ru/a_lelchuk/stavr_godinovich Былина «Ставр Годинович и Настасья Микулична» Источник: Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. Изд. 2_е. Под редакцией А. Е. Грузинского. В 3_х тт. М., 1909, т. 1. № 30.

14) http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4982 Сказание о Мамаевом побоище. Подготовка текста В. П. Бударагина и Л. А. Дмитриева, перевод В. В. Колесова, комментарии Л. А. Дмитриева

15) http://www.hrono.ru/dokum/1300dok/1380o_skaz.php Сказание о Мамаевом побоище. Пояснения и комментарии.