Константин Дмитриевич Кавелин

Эта идея синтеза личного и социального начал образовывала один из стержневых элементов российского политико-правового дискурса; она была развита другим выдающимся представителем русского либерализма —Константином Дмитриевичем Кавелиным (1818−1885 гг.), профессором истории русского права в Московском университете, основным представителем государственной школы в русской истории.

Сущность воззрений сторонников этой школы (к которой принадлежали также С. М. Соловьев и ряд других выдающихся русских историков) сводилась к тезису о том, что в историческом развитии русского народа преобладало государственное начало. Эволюция этого начала определила быт и культуру русского народа, чем историческая судьба его отличалась от истории народов европейских, где большая часть культурного развития шла за пределами государственного вмешательства, в рамках самоорганизации социальных коллективов.

Также как и Грановский, Кавелин спорил с консерваторами, утверждая, что нет никаких непреодолимых границ, препятствующих сближению между Россией и Европой. Хотя он признавал и существование отличий (отсутствие в России рыцарства, монашеских орденов, и наоборот, союз духовной и светской властей). Фундаментом для этих различий, по мнению Грановского, является расхождение установок в народной психологии, которая в Европе ориентирована на индивидуальное обособление, а в России — на коллективный быт. Отсюда и то, что в Европе развитие идет от индивидуального к государственному, а в России именно государство формирует индивидуальную личность. Поэтому развитие России и Европы нельзя отождествить. Но эти отличия не опровергают того, что культура России есть часть общеевропейской культуры, что Россия и Европа имеют общую цель развития — формирование свободной и социально ответственной личности.

Помимо собственно профессорской деятельности, Кавелин принимал активное участие в общественной жизни. Так, в 1855 году он составил проект, где предложил свой вариант освобождения крестьян — с предоставлением им земли и ее последующим выкупом крестьянами за счет государственных кредитов. В те годы такой проект был расценен как радикальный, поскольку большая часть правительственных кругов не разделяла идеи отчуждения от помещиков земли в пользу крестьян (планировалось ограничить реформы только личным освобождением крестьян). Но через пять лет, в 1861 году, отмена крепостного права была осуществлена именно тем способом, который был предложен Кавелиным.

В вопросе политических реформ этот мыслитель занял промежуточную позицию. Оставаясь на позициях либерализма, Кавелин тем не менее считал бесперспективным введение конституционного строя и парламента в тогдашней России. Политическим реформам в высших органах власти, по мнению ученого, должны предшествовать социальные реформы на низшем уровне, а именно — на уровне местного земского самоуправления. Несмотря на эти оговорки, из-за своей либеральной позиции и критики властей Кавелин был вынужден оставить преподавательскую деятельность с 1864 года. Он становится практикующим юристом, поступает на службу юрисконсультом министерства финансов, и на этой должности остается до конца своих дней, продолжая публиковать научные статьи.

Объясняя процесс формирования государства в России, Кавелин предлагает трехзвенную схему, которая является переосмыслением известной диалектической схемы немецкого философа Гегеля (тезис, антитезис, синтез; развития от семьи к гражданскому обществу, к государству). В основу классификации форм русской государственности Кавелин кладет разные формы развития личности. Так, по мнению историка, Россия прошла через три этапа: родоплеменной, вотчинный и государственный.

Первый этап приходился на период княжения Ярослава Мудрого, который утвердил политическое единство Руси на родовом начале. На этом этапе власть была сосредоточена в руках княжеского рода. Здесь личность не существует, так как она не отделена от рода, общины, племени.

Но такое положение вещей длилось недолго, и на место старого родового принципа пришел принцип семейно-вотчинный, где каждый удельный властитель передавал власть членам своей семьи. Отсюда возникла феодальная раздробленность, которая отражает множественность очагов, центров власти, образуемых семейно-вотчинными кланами. Индивидуальность уже выделилась из коллектива и стала самостоятельным началом. Здесь индивид обособляется от племени, рода, но еще не становится личностью (свободным и ответственным лицом) из-за связанности традициями — основного начала семейного устройства.

Возникновение идеи личности происходит в России совершенно не так, как на Западе, через борьбу за права. В России этот процесс протекал благодаря возникновению новой системы общественного быта, основанной на идее самодержавного монарха, полностью свободного и лично ответственного за свои действия. Эту новую систему Кавелин находит в системе Московского государства, каким оно складывалось со времен Ивана Калиты. Именно благодаря освободительной деятельности государства, личность в русской истории постепенно становится независимой от традиций и догм. Поэтому реформы Петра I стали не чем-то новым и насильственно навязываемым русскому народу, а оказались логическим продолжением основной государственной идеи — формирования независимой личности.

Изучая особенности, варианты путей исторического развития Запада и России, Кавелин в статье «Взгляд на юридический быт древней России» (1847 г.) указывает на различные условия, в которых развивается личность. Мыслитель прослеживает развитие личностного начала на российской почве в разные периоды, фиксируя тенденции его роста (эпоха Петра I, Екатерины II, Александра И), замедления и даже затухания (послепетровский период, царствование Николая I, Александра III). Надежду исправить такой ход истории и создать реформаторским путем основы для непрерывного развития личностного начала в России Кавелин связывал с личностью просвещенного монарха, Александра II, осознавшего необходимость преобразований. По мнению историка, из-за аполитичности русского народа любые освободительные реформы возможны только сверху, то есть должны исходить от правительства, поскольку реформы снизу, от народа, неизбежно превратятся в анархию и революцию.

Интересным и важным был метод, который Кавелин предложил для изучения общественных и явлений. Речь идет о психологическом подходе, развитом в центральной книге мыслителя — «Задачи психологии». Как было показано выше, Кавелин исходил из того, что движущей силой в истории является индивидуальная личность. Но личность нельзя рассматривать как абстрактную идею, что было позицией естественно-правовых учений — ключ к пониманию человека, его деятельности и деятельности коллективов лежит через изучение их психологии. С другой стороны, Кавелин не соглашался с материалистами, которые считали, что социальные и материальные аспекты определяют человеческую духовность. Здесь он ведет заочную дискуссию с идеями Маркса о первичности материи, экономического базиса в историческом развитии. Кавелин утверждает, что не объективные экономические условия жизни являются двигателями человеческой истории, а сам человек, его идеалы и его энергия. Для ученого важным был именно субъективный подход к истории: понять историю можно, лишь поняв, как человек представляет себе мир, каковы его идеалы, как он пытается их реализовать в действительности. Вопрос же о первичности материального или идеального не имеет смысла применительно к реалиям социальной и политической жизни, где эти два аспекта слиты воедино. Эта позиция впоследствии была развита в течении идеал-реализма, одного из основных направлений русской философии права начала XX века.

Творчество Кавелина ценно не столько теми публикациями, где он исследовал различные стороны правового и общественного быта. Идеи этого замечательного исследователя стали символом нарождающейся во второй половине XIX века тенденции к гармонизации, синтезу традиционно противополагающихся друг другу начал: монархического консерватизма и либерального радикализма, материализма и идеализма, социологии и психологии. Кавелин развил идеи своего предшественника Т. Н. Грановского, обозначив принципы программы умеренного либерализма, где политические реформы и защита индивидуальной свободы рассматривались не как цель в себе, а как средство для достижения социального равновесия — баланса интересов личности и общества.