Неоднородность отношения членов общества к моральным нормам

Исследования отношений разных членов общества к моральным нормам в различных социокультурных ситуациях позволили сделать ряд выводов, ставящих под сомнение правомерность априорного утверждения, что разделяемые моральные (в том числе религиозные) ценности и нормы обусловливают единство и интеграцию в обществе.

Во-первых, сам факт, что общество функционально неоднородно, означает, что различные сообщества имеют неодинаковую степень причастности к официальному моральному кодексу. Одни связаны с ним теснее, — те, кто его обновляет, контролирует следование ему или сознательно нарушает его; другие лишь поверхностно соприкасаются с ним, — те, кому не приходится принимать социально значимых решений; члены некоторых не считают обязательным следование его установлениям, — те, кто принимает решения макросоциального уровня, включая решения о самой морали. Во-вторых, как уже было показано, не считается, что возможно подчинение правилам во имя них самих. Различные сообщества следуют или не следуют им в зависимости от результатов торгов с теми, кто выполняет роль хранителя морали, а также в зависимости от выгод, получаемых вследствие этичного (или неэтичного) поведения. В-третьих, подчеркивается, что подчинение правилам нравственности не одинаково в разное время и зависит от степени функциональной автономности сообщества или слоя внутри социальной системы. Результаты исследований свидетельствуют о том, что люди склонны более поддерживать норму, когда она расширяет, а не ограничивает сферу их возможностей. В-четвертых, в моральном кодексе обычно существует не одно, но несколько правил, которые могут быть обоснованно использованы при решении какой-либо социально значимой проблемы. Центральным критерием выбора одного из них является оценка ожидаемых последствий с точки зрения благополучия не только системы как таковой, но и тех, от кого зависит выбор. Подчеркивается, что эти оценки часто не совпадают.

Из сказанного следует, что если все члены социокультурной системы признают один и тот же моральный кодекс, то это отнюдь не означает, что их связи взаимодонолнительны, отношения гармоничны, а конфликтные ситуации легко разрешимы. Следование ему имеет неодинаковые последствия для благополучия различных социокультурных групп. Напряжения, возникающие при этом между сообществами, ищущими легитимный способ увеличения степени собственного благополучия, отражаются в различиях интерпретации нормы или в предложениях альтернативных норм для решения одной и той же проблемы. Таким образом, обосновывается, что это не столько организующее начало, гармонизирующее ситуацию, сколько проводник, через который напряжения выражаются, фокус, вокруг которого разворачивается конфликт определения ситуации.

Язык морали связывается не с конкретными случаями, но с типичным поведением определенной категории людей в некотором классе ситуаций (например, «дети не должны обманывать родителей»). Предполагается, что такое поведение не связано с ожиданием вознаграждения или наказания, что оно самоценно. Иными словами, на символическом уровне моральный кодекс заключает в себе претензии на то, чтобы остановить конкуренцию за распределение преимуществ, разрешить неопределенность между действием и бездействием, помочь преодолеть внутренний конфликт при принятии решения. Но именно это обусловливает и заключенную в нем неопределенность, поскольку всегда существуют пункты, в которых проявляется напряжение между соответствующим поведением и вознаграждением. Из этого выводится следствие, что каждый моральный кодекс содержит негласные обещания, из которых одни члены общества извлекают больше выгоды, чем другие, и подчиняются ему охотнее. Однако в целом все и всегда готовы к тому, чтобы делать меньше, чем подразумевают и даже требуют нормы. И это не из-за плохой социализации. Такова природа самого кодекса как системы негласных взаимных обещаний.

Кроме того, относительная важность моральных и неморальных поощрений за солидарность в обществе варьируется в различных условиях. Так, она считается зависимой от уровня развития технологии: чем выше этот уровень, тем меньшее значение имеет мораль. Этот фактор ослабляет традиционные нормы, поскольку предполагает изменение сложившихся форм социальных организации и контроля. Например, солидарность поддерживается повышением вознаграждения, обеспечиваемым сокращением дефицита благ за счет внедрения инноваций. Однако преимущества от этого не составляют постоянную величину. Существуют короткие и длинные экономические волны, при которых люди ощущают уменьшение количества благ. В эти периоды апелляция к моральным нормам усиливается.

Поскольку преимущества от технологических изменений распределяются в обществе неравномерно, его члены по-разному относятся к нормам. В привилегированных группах считают сложившийся порядок моральным. Те, кто не получает достаточных благ, считают его несправедливым. Таким образом, представители обеих групп апеллируют к одному кодексу, но с различными целями, и извлекают из него те компоненты, которые оправдывают их претензии. Ущемленные подчеркивают значимость справедливости, равенства и той свободы, которая позволяет им увеличить свои преимущества. Привилегированные имеют тенденцию настаивать на сохранении существующего порядка. Первые акцентируют свое право расширенного доступа к материальным благам. Вторые призывают их к духовному совершенствованию.

Утверждается, что в этих условиях моральный кодекс не обеспечивает достаточных оснований для удержания социальной солидарности даже при условии, что он принимается обеими сторонами. Взаимные переговоры не могут стать тем механизмом, который снимает напряжение. Соответственно возникает необходимость в посреднике, регулирующем конфликтные ситуации, и им становится власть. Она может быть либо репрессивной, либо связанной со стимулированием технологического развития. Но в любом случае ее значимость сохраняется, а не убывает.

Отклонения от нормы и власть. Результаты исследований свидетельствуют о том, что в современной культуре с ее расширенной зоной массовых процессов и аномии главными объектами надзора и интереса со стороны всех уровней власти стали те, чье поведение не соответствует легитимной (узаконенной) морали. При этом отклонения подробно описаны, классифицированы и негативно оцениваются по сравнению с «нормой». Осуждение девиаций при ценностном предпочтении нормы (без уточнения ее содержания) представляет собой, согласно Фуко, оправдание широкого спектра репрессий, осуществляемых теми, кто относит себя к ее защитникам, по отношению к тем, кого они считают носителями отклонений. Однако наказания существуют не сами по себе, но как продукт власти признанных установлений. Девиантность в культуре не просто запрещена или подавляется; она всегда еще и вызывается, и репродуцируется апелляцией к норме, которая как бы сама порождает (или подразумевает) отклонение от нее.

В рамках постмодернистской интерпретации социокультурных процессов проявляется особый интерес к способам категоризации и социального контролирования различных классов социальных девиантов: больных, психически неуравновешенных, преступников. Эти группы людей рассматриваются как неотъемлемая составляющая общества. Однако подчеркивается, что представление о поведении, которое считается отклоняющимся и, следовательно, подвергаемым необходимому социальному контролю, является исторически изменчивым. Соответственно некоторые из таких групп со временем могут перейти в категорию социально приемлемых. В этой связи показательной становится тема смены власти, связанная с порождением и организацией нового динамического социокультурного нормативного пространства. Его структурирование вокруг меняющегося лидерства строится на дихотомиях «доминирующий — подчиняющийся» и «большинство — меньшинство». Новые высшие полномочия, признанные большинством, согласно логике постмодерна, не принадлежит ему. Обладающие ими группы обычно формируются как некоторое неудовлетворенное, маргинальное по отношению к имеющемуся режиму, по сути дела «отклоняющееся», меньшинство, путем борьбы присваивающее себе высокое общественное положение и начинающее представлять себя в качесгве выразителя интересов большинства. Так трактуется трансформация отклонений в норму на этом уровне.

Механизмами удержания и реализации власти Фуко считает дисциплину и знание. Дисциплина представляется как морально санкционированный способ социализации/инкультурации подчиняющихся и отклоняющихся в соответствии с требованием доминирующих. Она с необходимостью предполагает узаконивание инспекции, надзора, контроля над телом и поведением тех, кого подвергают соответствующим процедурам. И чем заметнее индивидуальность, тем больше ее контролируют. В этой связи девиация рассматривается как производная от представления о законной необходимости подводить под нормативные рамки вариации и многообразие проявлений личностной активности. Властные структуры, согласно таким представлениям, способствуют социализации/инкультурации дисциплинированных индивидов, не только действующих согласно как предписанным законом, так и морально санкционированным правилам, но и приученных осуждать тех, кто выходит за их пределы.

Другим важным механизмом реализации власти считается знание как средство, используемое его носителями для установления и сохранения господства, над теми, кого они познают. Однако, согласно результатам исследований, социальным субъектам, располагающим высшими полномочиями, нужна преимущественно такая компетентность, которая помогает воспроизведению установленного ими порядка. Из этого делается вывод о причинах напряжений, возникающих в обществе между ними и интеллектуалами. Согласно Фуко, процесс продуцирования знания носит инновационный характер. Этим определяется особое положение его участников в обществе. Их опыт выходит за рамки общепринятых стандартов, т. е. маргинален сам по себе; он является «частичным», «промежуточным» и в качестве такового не может быть вписанным внутрь существующих институциональных стратегий. Но представители власти поощряют лишь тех интеллектуалов, которые своей компетентностью, переведенной в технологии, помогают поддерживать и расширять сферу их полномочий. Знания другого рода вытесняются на периферию господствующей культурной парадигмы; их порождение и распространение по меньшей мере не поощряется, если не подавляется. Таким образом, согласно Фуко, и здесь власть устанавливает свои нормы, мораль, представления о девиации.