Те «успехи посреди нас поэзии романтической», о которых говорил П. А. Вяземский в знакомой нам рецензии на «Кавказского пленника» и перевод байроновского «Шильонского узника», стали еще более очевидны при распространении романтического движения вширь и особенно при появлении большого количества поэм.
Во второй половине 1820-х — начале 1830-х гг. усилиями писателей, выступивших вслед за Пушкиным, русская поэма выработала главные составляющие элементы романтического конфликта. Этот конфликт был заострен и в какой-то мере упрощен — обычная участь художественных решений при переходе от великих первооткрывателей в массовую литературу. Но все эго — в сравнении с Пушкиным. Вообще же романтическая поэма в таких образцах, как «Войнаровский» К. Ф. Рылеева или «Чернец» И. И. Козлова, не столь проста. Ее особая сложность еще нс распознана, а между тем она ведет к важным моментам поэтики романтизма. Их общность тем важнее, что она глубинно связывает друг с другом произведения, которые по тематическим и иным признакам принято главным образом противопоставлять (как упомянутые поэмы Рылеева и Козлова).
Такое противопоставление напрашивалось само собой: слишком уж разные судьбы! Поэт-декабрист, участник тайного общества, приговоренный к смертной казни, и поэт, хотя и отдавший дань вольнолюбивым веяниям времени (стихотворение «Пленный грек в темнице»), но далекий от революционности, от радикализма, да к тому же многие годы страдавший от страшного недуга (слепоты). Однако связь биографии и творчества не такая прямолинейная[1], о чем мы еще не раз будем говорить.
Постараемся подробно описать структуру конфликта, детализируя тот схематический набросок, который был дан в самом начале главы о Пушкине. Поскольку романтическая поэма ярко проявила национальную специфику построения конфликта, постараемся держать в поле зрения (там, где это возможно) фон восточных поэм Байрона. Тех поэм, которые оказали сильное воздействие на европейскую литературу, на которые русская романтическая поэма ориентировалась, с которыми спорила. Но и в тех случаях, когда непосредственное влияние Байрона нс усматривается, типологический фон его поэм поможет осознать своеобразие этого романтического жанра на русской почве.
- [1] Ср. более перспективную постановку вопроса в работе: Веденяпина Э. А. О типологической структуре образа героя русской романтической поэмы 20—30-х годов XIX в. // ВестникМГУ. Сер. «Филология». 1972. № 1. С. 22—31. Автора интересует «совокупность повторяющихся черт», образующих «структуру образа романтического героя».
