Право интеллектуальной собственности в рамках общего рынка

А. Развитие правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности. Развитие товарно-денежных отношений в экономике Европы позднего Средневековья привело к вовлечению в хозяйственный оборот нематериальных объектов, явившихся результатом работы человеческой мысли (интеллекта). Постепенно развивалась система пожалований суверенной властью исключительных прав на извлечение прибыли из таких объектов, выразившаяся в предоставлении патентов. Первым европейским актом в отношении изобретений считается венецианский статут 1474 г., а в отношении художественных произведений — английский Статут королевы Анны 1628 г. Принцип правовой защиты производственных секретов (ноу-хау) и средств индивидуализации производителя товара («фабричных марок») складывается в английском прецедентном праве уже в индустриальную эпоху — к середине XIX в.

Концепция признания результатов интеллектуальной деятельности (РИД) в качестве объектов права собственности их творцов, независимо от воли суверена, так называемый проприетарный подход уходит корнями в теорию естественного нрава и впервые получил нормативное закрепление в законодательных актах во времена революций конца XVIII в.^[1] На основе данной концепции складывается условное понятие «интеллектуальная собственность», подразделяемая на две группы объектов:

• — промышленная собственность: изобретения с различной степенью правовой охраны, коммерческая тайна, средства индивидуализации хозяйствующих субъектов и их продукции;
• — художественная собственность: авторское право и смежные с ним права.

Следует отметить, что кроме различия в предмете данные категории различаются и, но методам регулирования: если существование субъективных прав промышленной собственности связано с актом публичной власти, признающим такие права и оформляемым в виде патента или удостоверения, то авторские права возникают на основании закона из самого факта создания произведения.

Одним из основных составляющих правового статуса РИД является территориальный характер предоставляемой им правовой охраны. Незащищенность владельцев прав интеллектуальной собственности за пределами государства, признавшего такие права, создает огромные препятствия для развития внешней торговли и международного сотрудничества в целом. Утверждение основ международно-правового регулирования РИД связано с принятием двух действующих и поныне международных договоров: Парижской конвенции об охране промышленной собственности 1883 г. и Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г. Все государства — члены ЕС являются участниками данных основополагающих документов международного нрава интеллектуальной собственности.

В 1967 г. была основана Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС), действующая в качестве специализированной организации ООН и объединившая функции бюро Парижской и Бернской конвенций. Членами ВОИС являются практически все государства мира (185 членов на начало 2012 г.), а система регулирования ВОИС включает все важнейшие международные договоры в области промышленной собственности и авторского права^[2]. В 1990;х гг. в рамках данной организации разработаны международные договоры следующего поколения, устанавливающие новые, повышенные стандарты правовой охраны РИД: Женевские договоры о патентном праве 2000 г. и о праве товарных знаков 1994 г.

Тем не менее система ВОИС не предусматривает действенного контроля над соблюдением положений международного права и механизма разрешения споров. В этом практическом отношении важнейшую роль в мировой экономике в последние годы стала играть Всемирная торговая организация, учрежденная в 1995 г. по результатам Уругвайского раунда переговоров в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). Подписанное в то же время Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС)^[3] устанавливает обязательства государств по соблюдению международных договоров по правовой охране РИД, санкции за их нарушения и обязательный порядок разрешения споров. ЕС как правопреемник Европейских сообществ продолжает играть одну из ключевых ролей в деятельности ВТО в целом и в рамках соглашения ТРИПС, в частности, проводя единую политику, обязательную для всех государств — членов ЕС: в соответствии с положениями § 1 ст. 207 ДФЕС торговые аспекты интеллектуальной собственности выделяются в качестве одной из основных сфер действия общей внешнеторговой политики ЕС.

Б. Предпосылки и способы регулирования интеллектуальной собственности в праве ЕС. Прогрессивное развитие международного права интеллектуальной собственности нс отменяет важнейшей характерной черты субъективных прав, возникающих в связи с различными видами РИД, — их территориальности. Различия между национальными правовыми нормами, и в первую очередь сам принцип привязки важнейших для экономического оборота прав к границам конкретного государства, с очевидностью представляют проблему для создания внутреннего рынка в ЕС. Долгая кропотливая работа по отмене тарифных и нетарифных барьеров на пути движения товаров внутри ЕС не может достичь своих целей, если будут сохраняться препятствия, создаваемые предприятиями и даже физическими лицами — владельцами исключительных прав.

В учредительных документах проблемам исключительных прав уделено минимальное внимание, причем ситуация не меняется с 1957 г. Более того, два положения ДФЕС, действующие в неизменной редакции с момента учреждения ЕЭС, были направлены на то, чтобы оградить права интеллектуальной собственности от вмешательства со стороны институтов Союза (ст. 36 и 345 ДФЕС). Тем не менее довольно быстро стало очевидным, что подобная неурегулированность целого массива правоотношений на уровне ЕС представляет собой очевидную угрозу для достижения важнейших целей, поставленных учредительными договорами.

Европейские сообщества столкнулись с проблемой соответствия ограничений, накладываемых действием исключительных прав, принципам общего (затем внутреннего) рынка ЕС. Очевидные противоречия между последствиями осуществления прав интеллектуальной собственности и принципами свободы движения товаров и общей антимонопольной политики стали предметом обширной практики Суда ЕС, который применял телеологическое толкование положений учредительного договора^[4]. Однако принципы и правила, выработанные Судом, не могли обеспечить надежную основу для завершения создания внутреннего рынка в силу своей фрагментарности и спорной юридической силы, а в первую очередь из-за того, что сохраняли нетронутым первоисточник коллизий — различия в национальном регулировании и территориальный характер прав интеллектуальной собственности. Поэтому следующим этапом развития правового регулирования интеллектуальной собственности в ЕС становится постепенная гармонизация и унификация норм законодательства государств-членов по отдельным вопросам и объектам промышленной собственности и авторского и смежных прав.

На примере права интеллектуальной собственности особенно четко видны различия между двумя данными правовыми механизмами снятия различий между нормами национальных правовых систем. Гармонизация национальных норм нрава посредством издания директив лишь нивелирует наиболее существенные разночтения в правовых системах государств-членов. В то же время издание актов унификации — регламентов вносит изменения в ядро правового статуса различных видов РИД, так как на смену отдельному государству как территориальной сфере действия исключительных прав приходит совокупность территорий 27 государств, т. е. ЕС в целом.

Можно выделить пять способов правового регулирования интеллектуальной собственности, которые используются в праве ЕС на протяжении последних сорока лет.

Первым по времени опытом стало прямое применение норм учредительных договоров и их толкование Судом ЕС в целях установления соотношения между принципами общего рынка ЕС и действием исключительных прав. На основе выработанных Судом принципов стало развиваться вторичное право ЕС, основанное на актах гармонизации и унификации. В области авторского и смежных прав значительную роль в сближении правовых систем сыграли директивы, тогда как в отношении промышленной собственности правовое регулирование в последние годы переносится на наднациональный уровень путем издания регламентов, учреждающих объекты исключительных прав коммунитарного характера.

Интересно, что проект регламента о патенте ЕС возник на почве неудачного опыта международно-правового способа унификации интеллектуальной собственности посредством принятия конвенции, подлежащей ратификации всеми государствами-членами. Причем данный опыт нс уникален — в истории права ЕС имеются аналоги, в частности в отношении регулирования трансграничного банкротства или коллизионных вопросов договорных обязательств, когда на основе не принятой всеми государствами-членами конвенции позднее принимался регламент, подлежащий обязательному применению.

Законотворческая работа институтов ЕС в отношении РИД проводится с учетом постоянно прогрессирующего международного права интеллектуальной собственности. Важно учитывать тот факт, что развивающееся правовое регулирование интеллектуальной собственности на наднациональном уровне имеет и внешний эффект — ЕС получает полномочия на представление государств-членов в нормотворческом процессе на международном уровне. Кроме постоянного участия в деятельности ВТО и его подсистемы ТРИПС, ЕС специальными решениями предоставлено право участвовать в новейших договорах ВОИС^[5] и переговорах по их дальнейшему прогрессивному развитию.

В. Лицензионная торговля в условиях таможенного союза и антимонопольной политики ЕС. Исключительность прав интеллектуальной собственности заключается в том, что они предоставляют их владельцу возможность запрещать использование предмета таких прав, например какого-либо изобретения, любым лицом, если ему в установленном порядке не предоставлена на это лицензия. Таким образом, иностранец, намеревающийся в коммерческих целях ввезти охраняемое изобретение из-за рубежа, столкнется с противодействием со стороны патентообладателя. Налицо коллизия между требованиями свободного движения товаров и субъективными правами владельца объекта промышленной собственности на его исключительное использование на определенной национальной территории.

В ст. 36 ДФЕС закреплено положение о том, что таможенный союз государств — членов ЕС не должен наносить ущерб положениям о защите промышленной собственности. Возникает вопрос: означает ли данная норма исключение отношений в связи с охраняемыми РИД из сферы действия принципа свободного движения товаров? Весьма скоро после учреждения ЕЭС данная правовая проблема потребовала вмешательства Суда ЕС, и дело, как и следовало ожидать, было решено в пользу требований дальнейшей экономической интеграции, хотя и с оговорками.

Уже в 1966 г. в деле «Consten & Grundig» Суд^[6] сформулировал важнейшее различие между двумя понятиями — существование права и осуществление права (англ, existence and exercise of a right). Данная концепция была развита Судом в обширной последующей практике и является краеугольным камнем правового регулирования промышленной собственности и лицензионной торговли в ЕС^[7].

Действие исключения, установленного в ст. 36 ДФЕС, было ограничено только самим фактом признания существования исключительных прав, но не распространено на их осуществление в указанных Судом предедах. Разграничение между двумя понятиями определяется применительно к патентной сфере тем, что существование права связано со специфическим объектом интеллектуальной собственности, который заключается в праве производить товар и впервые выпускать его в коммерческий оборот, а также защищать данное право от нарушений. Все дальнейшие действия относятся к сфере осуществления права.

В одном ключевом деле^[8] американская компания защитила патентами в Великобритании и Нидерландах способ производства определенного лекарства. При этом компания напрямую импортировала лекарство в Нидерланды, а продажами на британском рынке ведал ее лицензиат. Лекарство стоило значительно дешевле в Великобритании, и лицензиат решил продавать его и на голландском рынке. Нидерландское законодательство позволяло лицензиару запретить такие действия как нарушающие патент, выданный в этой стране. Однако Суд ЕС признал этот запрет противоречащим принципу свободного движения товаров.

Иначе определяется существование и осуществление права в отношении товарных знаков. Суд определил специфический объект данного вида интеллектуальной собственности как гарантированное указание потребителям на происхождение товара, позволяющее безошибочно отличать данный товар от товаров иного происхождения^[9].

Понятие исчерпывания прав интеллектуальной собственности (англ, exhaustion of rights) хорошо известно в национальном законодательстве^[10]. Так, правообладатель теряет исключительные права на товар при первой его продаже им самим или его лицензиатом на территории государства. Как отметил В. Р. Корниш^[11], Суд ЕС перевел действие данного принципа на наднациональный уровень, сделав, тем самым, значительный шаг на пути реализации принципа свободного движения товаров.

В случае если товар, защищенный патентом или содержащий товарный знак, уже выпущен в обращение в одной из стран ЕС с согласия обладателя исключительного права на такой товар, это лицо не может противиться дальнейшим перемещениям товара внутри территории Союза.

Применение теории исчерпывания исключительных прав имеет свои пределы: очевидно, что данный принцип не будет применяться в случае коммерциализации поддельного товара, а также товаров, выпущенных на рынок за пределами ЕС. В целом действие данного правила напоминает принцип выпуска товара в свободное обращение в таможенном праве: как государства не могут создавать тарифных препятствий на пути движения товара, происходящего из третьей страны, но прошедшего таможенное оформление на внешней границе Союза, так и правообладатель, однажды санкционировавший выпуск товара на внутренний рынок ЕС, лишается своих исключительных прав в его отношении.

Рассмотренный принцип исчерпывания прав применяется Судом и в отношении иных видов интеллектуальной собственности, таких как полезные модели, а также к отношениям в сфере авторского и смежных прав, в первую очередь в связи с правом импорта аудиовизуальных произведений^[12].

Для ограничения исключительного характера прав интеллектуальной собственности судебной практикой были использованы правила конкуренции на внутреннем рынке, установленные ДФЕС в рамках антимонопольной политики ЕС. Права патентообладателя или его лицензиата действуют на определенной территории, исключая возможности конкуренции, что противоречит принципу свободной конкуренции. Соответствующие положения соглашения о предоставлении исключительной лицензии прямо нарушают ст. 101 ДФЕС. В то же время гарантии защиты интеллектуальной собственности необходимы как средство стимулирования научно-технического прогресса, поэтому полный запрет лицензионных соглашений в принципе деструктивен. Для нахождения баланса интересов Комиссия издает регламенты, содержащие групповые изъятия из действия запрета ст. 101 ДФЕС (см. подробнее 8.2 учебника).

В сфере промышленной собственности важнейшими являются регламенты о соглашениях по передаче технологии (как защищенной патентом, так и в виде ноу-хау), о договоре франчайзинга, а также о соглашениях по совместной разработке и внедрению технологии (так называемый R&D — англ, research and development) и соглашениях о специализации. Данные регламенты содержат перечень разрешенных условий лицензионных и иных соглашений, подпадающих под действие изъятия, а также перечень запрещенных условий, в первую очередь касающихся фиксирования цен и ограничения объемов производства^[13].

• [1] Французский патентный закон 1791 г., законы североамериканских штатов и др. См.: Сергеев А. П. Право интеллектуальной собственности в РоссийскойФедерации. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004.
• [2] Подробную информацию о деятельности ВОИС, а также тексты и статутывсех международных договоров, управляемых ВОИС, см.: www.wipo.org.
• [3] Trade Related Aspects of Intellectual Property Rights (англ.). См.: www.wto.org.
• [4] Craig Р. у de Burca G. EU Law: Text, Cases, and Materials — Oxford, 1998.P. 1027.
• [5] Договоры ВОИС об авторском праве и о правах исполнителей и изготовителей фонограмм 1996 г. // OJ. 2000. L 089.
• [6] Решение Суда по делу № С-56/64 // ECR. 1966. 299.
• [7] Интересную, хотя и спорную критическую оценку данного различия междусуществованием и осуществлением прав на РИД см. в. Дейвис Г. Право внутреннего рынка Европейского Союза: учеб, пособие / пер. с англ. Киев, 2004. С. 358.
• [8] Решение Суда по делу № 15/74 «Centrafarm BV v. Sterling Drug Inc.» //ECR. 1974. 1147.
• [9] Решения Суда по делам 119/75 «Terrapin v. Terranova» // ECR. 1976. 1039;102/77 «Hoffmann-LaRoche v. Centrafarm» // ECR. 1978. 1139.
• [10] Мэггс tl. Б., Сергеев А. П. Интеллектуальная собственность. M., 2000. С. 149.
• [11] Cornish XV. R. Intellectual Property: Patents, Copyright, Trade Marks andAllied Rights, Sweet & Maxwell, 3rd ed. / W. R. Cornish. 1996. P. 34.
• [12] Решение Суда по делу «Deutsche Grammophon v. Metro» (case 78/70) //ECR. 1971.487.
• [13] Перечень всех условий лицензионного соглашения в связи с антимонопольным законодательством ЕС в удобной форме приводится в работе: Byrne N. and Mcbratney A. Licensing Technology: Negotiating and Drafting TechnologyTransfer Agreements. 3rd edition. Bristol: Jordans, 2005.