Японские летчики — вестники сближения

Уже много говорилось о том, что прилет в Москву японских летчиков был не только демонстрацией высокой технической культуры, достигнутой японским народом, необыкновенного развития производительных сил Японии ц лежащего в основе этих явлений общего культурного уровня японского народа, но что, кроме того, это есть крупный шаг на пути длительного сближения СССР с Японией. Целый ряд фактов показывает, что это сближение объективно поставлено на повестке дня историей и что к нему толкают широкие общественные силы. Вспомним те демонстрации симпатии, которыми был встречен в Японии еще т. Иоффе задолго до подписания японо-советского договора, вспомним о восторженном приеме, оказанном т. Коппу, и о совершенно исключительных почестях, которые выпали ему на долю в Токио. Самая организация перелета в Москву была делом широкой общественности, поднявшейся по призыву одной из распространеннейших газет, средства на перелет были собраны, между прочим, путем широких сборов среди разнообразнейших слоев населения, и японская общественность смотрела на этот перелет, как на свое собственное дело и на проявление своих собственных стремлений и чувств.

Еще в самом начале Дайренской конференции^[1], когда через т. Мархлевского правительство РСФСР вступило в первый контакт с Японией, причем т. Мархлевский был введен в делегацию Дальневосточной Республики, он при начатии переговоров передал руководящим японским делегатам привет нашего Наркоминдела с прибавлением, что, по нашему мнению, недалеко то время, когда сближение с нами будет служить для Японии опорой против опасностей со стороны слишком большого могущества Америки и Англии. Это пророчество сбылось очень скоро. До какой степени Вашингтонская конференция была продуктом враждебной политики Америки против Японии, видно из чрезвычайно откровенных памятных записок ее американского участника Милларда, опубликованных в его книге о дальневосточной политике. В этих памятных записках, между прочим, откровенно высказывалось, что для Америки выгодно продолжение враждебных отношений между Россией и Японией, ибо это делает Японию более уступчивой по отношению к Америке и ослабляет ее силу сопротивления. Тогда же торжественное аннулирование Англией в Вашингтоне союзного договора с Японией с обязательством не возобновлять его и с заменой его тихоокеанской Антантой было правильно оценено Японией как политическая измена, ведущая к изолированности Японии. Создание Англией сингапурской военно-морской базы было естественным дальнейшим шагом.

Однако основою политики является экономика, и как раз со стороны экономики мы находим наиболее веские аргументы для обоснования политики советско-японского сближения. Японское народное хозяйство отличается тем, что при чрезвычайно высоком развитии производительных сил японские острова в смысле природных ресурсов отличаются большой односторонностью и сильно страдают от отсутствия многих видов сырья, необходимого для промышленности и предметов массового потребления и питания. Япония и СССР представляют в экономическом отношении естественное взаимное дополнение, и, в частности, для продуктов нашего Дальнего Востока Япония является естественным рынком.

В данное время, однако, имеется налицо и нечто более важное. Если наша широкая публика много слышала о разрушениях, произведенных в Японии землетрясением, то она не знает о том, что гораздо большие потрясения были произведены в Японии другим землетрясением, а именно мировой войной с ее сопровождающими явлениями и последствиями. Вкратце дело заключается в следующем: когда воюющие великие державы обратили громадную часть своего производственного аппарата на военные цели и даже безмерно расширяли его из-за этой цели, Япония воспользовалась в самой широкой мере проистекающими от этого выгодами. Японские товары заполонили всю Азию и проникали и в Европу. Японское производство безмерно расширилось, громадные массы крестьян были оторваны от земли и превратились в городских рабочих. Таким образом, Япония была выдвинута на мировую арену войной и в экономическом отношении заняла место, не соответствующее действительному состоянию ее ресурсов, ее техники, ее производственного аппарата и финансовой мощи. Скороспелая промышленность оказалась построенной на песке. Колоссальный спрос, возникший во время войны на предметы промышленности, соединялся с низкой требовательностью к качеству товара, что давало возможность японским промышленникам держаться в этом отношении низкого уровня с целью увеличения своих прибылей.

После этой вакханалии промышленного подъема пробуждение оказалось чрезвычайно болезненным. Промышленные великие державы снова появились на мировой арене с гораздо лучшим производственным аппаратом и с товарами лучшего качества и более дешевыми. Мало того, разбухший в Америке и Англии за время войны производственный аппарат был переведен на мирные цели и стал со своей стороны усиленно наводнять товарами все страны света. Японская промышленность прежде всего потеряла все европейские рынки и затем стала систематически вытесняться с азиатских рынков. В настоящее время наблюдается значительный рост американского ввоза в Китай, причем соответственно падает ввоз из Японии. 1920 год был для Японии началом экономической катастрофы, гораздо сильнее потрясшей японское народное хозяйство, чем какое угодно землетрясение. За целый ряд последних лет получался катастрофический торговый баланс. Превышение ввоза в Японию над вывозом неудержимо растет из года в год. Текущий год, по имеющимся данным, не несел Японии облегчения, но, наоборот, — обострение кризиса. Падает покупательная способность населения, во много раз уменьшилась сумма народных сбережений, использование европейских стран и Америки для улучшения японской экономики и ее государственных финансов оказалось фактически невозможным. Единственное, что было достигнуто, — получение займов для покрытия валютных дефицитов Японии — было, наоборот, в конце концов средством дальнейшего ухудшения экономического положения Японии и ее закабаления более сильными экономическими державами.

Отсюда исключительное значение для Японии ставки на СССР. Можно быть вполне уверенным, что если бы нам были показаны инструкции, данные японскому послу при его поездке в Москву, то оказалось бы, что они предусматривают систематическое и планомерное сближение с народным хозяйством СССР с целью стабилизации экономического положения Японии. Нам уже теперь известно о целом ряде пунктов, составляющих в совокупности как бы первую часть стройной японской программы экономического сближения с нами. Сюда относится использование дальневосточных рыбных ловель и заключение с этой целью новой рыболовной конвенции; далее — получение лесных концессий на нашей дальневосточной территории, причем Япония особенно заинтересована в вывозе осины из Уссурийского края с целью развития вывоза японских полуфабрикатов; заключение предусмотренного договором концессионного контракта на уголь и нефть на Сахалине, причем Япония стремится к тому, чтобы не допустить рядом с японскими концессиями получение аналогичных концессий другими иностранцами; создание в той или иной форме смешанного банка для финансирования экономических операций между СССР и Японией и, наконец, развитие японской колонизации в тех частях Сибири, где по местным условиям и по политическим соображениям это окажется допустимым.

Вот те пункты японской программы экономического сближения с СССР, которые уже теперь намечаются, причем это, конечно, только начало, за которым должно последовать гораздо более широкое урегулирование на почве систематически разработанных планов ввоза в Японию необходимых для нее продуктов и снабжения СССР теми товарами, которые окажутся для него полезными. Рыба, между прочим, является настолько важным предметом массового потребления японского народа, что урегулирование вопроса о рыбных ловлях стоит чуть ли не на первом месте в японской экономической программе. В Японии, между прочим, была выдвинута идея создания русско-японского рыбопромышленного синдиката, который обладал бы монополией дальневосточной рыбной ловли. К такого рода японским планам следует, несомненно, относиться с большой осторожностью ввиду финансового и технического превосходства японского рыбопромышленного аппарата. Несомненно, более осторожной является применяемая нами система рыболовных конвенций.

На основе ухудшающегося экономического положения Японии развиваются тяжелые явления в области ее политических отношений. Возобновление англо-японского торгового договора 1911 г. нисколько не устраняет факта возрастающей враждебности в отношениях между Америкой и Японией, причем для политики Англии американское влияние будет в конечном счете преобладающим. В ответ на прошумевшие маневры американского тихоокеанского флота японцы готовят со своей стороны грандиозные морские маневры, которые должны состояться в начале октября у азиатского побережья при участии пятидесяти военных судов. Из Токио сообщается о выработке правительством новой программы военного судостроения, которая, по сообщению «Франкфуртер цейтунг», потребует 320 миллионов иен и будет выполняема в течение пяти лет. Чрезвычайно характерны также дебаты в американской печати о судьбе Гавайских островов, причем с особенной страстностью дебатировался вопрос о военном и морском укреплении этих островов, пока правительственная ревизия не разрешила вопроса в том смысле, что имеющиеся укрепления являются достаточно сильными. Во время споров по этому вопросу губернатор Гавайских островов Фаррингтон указал, что Гавайские острова являются аванпостом Соединенных Штатов и необходимым заслоном американского материка. Ввиду того, что большинство населения Гавайских островов состоит из японцев, во время дебатов по этому вопросу обсуждалась дальнейшая судьба населения островов. В напечатанном в «Нью-Йорк тайме» большом отчете о состоянии островов говорится: «Если Америка будет хорошо обращаться с подрастающим поколением молодых японцев, из них выработаются такие же хорошие американцы, как и все другие американские граждане».

Попытки прикрытия глубокого антагонизма между Америкой и Японией формулами временных соглашений в области китайской политики нисколько не устраняют этого антагонизма. Между прочим, в связи со смертью американского посла в Токио Банкрофта американская печать указывает на то, что задача разрешения возникающих в процессе дипломатических отношений вопросов дня является второстепенной и что гораздо важнее вопрос о всей совокупности дальневосточных отношений. Именно этот общий дальневосточный вопрос, по указанию руководящих американских органов, будет иметь критическое, решающее значение для Соединенных Штатов в течение ближайших лет.

Создание длительных дружественных отношений между СССР и Японией начинается при самых благоприятных ауспициях. Если только Япония не будет заниматься постройкой в Маньчжурии направленных против нас железных дорог, установление на самом прочном базисе наших отношений будет чрезвычайно легким делом и будет вытекать из самой природы нынешних международных отношений. Японские летчики прилетели в добрый час, и эта всенародная японская демонстрация дружественных чувств по отношению к СССР оставит глубокий след в наших дальнейших отношениях.

«Известия» № 197(2530), 30 августа 1925 г.

Раздающиеся в польской печати авторитетные голоса, поддерживающие линию прочного сближения с СССР и противящиеся попыткам побуждения Польши к враждебной политике против нас, показывают, что серьезнейшая часть польской общественности начинает в отношении СССР пробивать себе дорогу к верным концепциям, могущим отразиться благотворным образом на положении Восточной Европы. Неоднократное выступление ответственных руководителей советской политики в том же смысле служит достаточно ярким доказательством того, что стремление к созданию прочных дружественных отношений является в данном случае обоюдным. И действительно, сама история властно ставит перед обоими государствами эту задачу. Многовековая польско-русская распря коренилась в самой географии Восточной Европы. На огромной восточноевропейской равнине, не разделяемой на части естественными границами, создались еще в начале исторического существования населяющих ее народностей два основных центра притяжения, — русское и польское, вокруг которых постепенно группировались окружающие территории и создавалась средневековая, а затем современная государственность. В условиях прежних международных отношений это двуцентрие неизбежно вело к постоянным военным столкновениям, особенно обострившимся в период борьбы за господство в Приднепровском бассейне. Эта борьба привела при существовании царизма к грубому господству царского деспотизма над побежденной Польшей, куски которой были отданы Пруссии и Австрии для облегчения ее порабощения. Октябрьская революция впервые в истории открыла возможность мирного и дружественного сосуществования польской и русской государственности, причем последняя превратилась в советскую государственность и была дополнена политическим существованием всех населяющих Союз национальностей. Различие между социальным и политическим строем этих двух государств также мало должно препятствовать их добрососедским отношениям, как по отношению ко всем другим буржуазным государствам, с которыми мы желаем жить в мире. Географическое единство восточноевропейской равнины властно диктует установление самых прочных и тесных дружественных отношений между создавшимися на ней государствами. В период порабощения польского народа царским деспотизмом между Польшей и остальными частями тогдашней Российской империи установилось столько тесных экономических связей, что и в настоящее время создание близких экономических отношений является для СССР и для Польши первостепенной потребностью. Первые признаки этого экономического сближения уже имеются налицо, и по этому пути оба государства должны следовать дальше. Это создаст прочную базу для советско-польских политических отношений.

За истекшие годы в польской общественности произошел в отношении СССР глубокий перелом. В первые годы существования Советской республики как правое, так и левое крыло польских правящих кругов были ее ожесточенными врагами. Если в настоящее время эстонская печать насмешливо пишет о том, что эстонцам приписываются мнимые планы посылки эстонской армии для завоевания Урала, то в Польше несколько лет тому назад более отважные смельчаки вроде генерала Рыдз-Смиглы открыто говорили и писали, что польская армия должна дойти до Урала и польская комиссия должна контролировать производство на Урале. Всесильный в то время вождь левого крыла Пилсудский проводил свой план польского господства над Украиной, в то время как правое крыло находилось в ближайших отношениях с русскими белогвардейцами и оказывало им всяческую поддержку. В настоящее время картина радикальнейшим образом изменилась. Влиятельнейшие элементы правого крыла польской государственности систематически поддерживают улучшение как экономических, так и политических отношений с СССР, причем враждебные нам элементы вроде Корфантого находятся в явном меньшинстве. На левом крыле при всей неостывшей еще враждебности ППС^[2] против Советской республики все же под влиянием стремлений широких масс к миру постоянно усиливается желание положить конец разногласиям и конфликтам между обоими государствами. Влияние отдельных авантюристских элементов при явной поддержке извне проявляется еще нередко в той или другой форме, но чрезвычайно успешное завершение работы смешанной комиссии по пограничным инцидентам показывает, что имеется возможность в близком будущем положить конец этим явлениям.

Сопротивление Польши враждебным нам влияниям и нашептываниям со стороны становится, таким образом, уже более твердым. Нажим на Польшу со стороны тех или других западных правительств все еще, однако, продолжается, и с опасностями, проистекающими из этого нажима, все еще приходится считаться. Прежде всего нам необходимо учесть влияние на польскую политику доминирующей державы капиталистического мира, Англии, и в этом отношении приходится сказать, что крайне враждебная нам линия английского правительства, ярко проявляющаяся и в отношениях его с Польшей, в данном случае приводит отчасти к обратным результатам, вызывая в Польше глубокие опасения и недоверие к задачам и планам английской политики. Систематически противодействуя расширению влияния Польши на Балтийском море и образованию польско-балтийского союза, английская политика в то же время стремится к тому, чтобы мирить Польшу с Германией, предоставляя Польше какие-либо компенсации за требуемые от нее жертвы. В Данциге английская дипломатия все время старается умерить честолюбивые планы Польши и добиться соглашения между Польшей и Германией. Что касается кампании о гарантийном договоре, то для того чтобы оторвать Германию от СССР, английское правительство мечтает о некотором удовлетворении Германии в восточном направлении с компенсацией Польши в какомнибудь другом месте. Чрезвычайно характерной была беседа Чемберлена с польским посланником Скирмунтом в начале кампании о гарантийном пакте. Скирмунт особо резко подчеркивал, что Польша не может согласиться ни на какое изменение своих границ, определенных Версальским договором, и не может отказаться от предоставленных ей этим договором прав. Он объяснял, что изменение западных границ Польши может выдвинуть вопрос и об изменении ее восточных границ, в результате чего может произойти отпадение от Польши части ее территории, что значительно уменьшит ее политическую устойчивость и могущество. Он далее заявлял, что Польша с оружием в руках будет отстаивать свои владения. Чемберлен в ответ на это указывал Скирмунту на необходимость для всех держав создания в Европе политического и экономического равновесия, причем он одну из гарантий этого равновесия усматривал во вступлении Германии в Лигу наций. Чрезвычайно серьезным моментом, могущим сделаться впоследствии опасным для дела мира, Чемберлен считал конфликт между Польшей и Германией из-за их границы. Чемберлен поэтому горячо советовал через посредство Скирмунта польскому правительству устранить все спорные германо-польские вопросы. В другом разговоре со Скирмунтом Чемберлен всячески пытался выдвигать перед ним опасные последствия, к которым может привести упорное отношение враждебности Польши к Германии. Не надо забывать, что на языке ториев слово «равновесие», так же как слово «мир» в Восточной Европе, в действительности означает единый фронт против СССР. Английское воздействие на Польшу с целью ее вовлечения в антисоветские планы связано, таким образом, с такими сторонами дела, которые не могут не вызывать в Польше сильнейшей тревоги. Комбинации английской дипломатии, связанные с гарантийным пактом, имеют в Польше в значительной мере результат, благоприятный для улучшения отношений Польши и СССР. Самая система гарантийного пакта предполагает такое ослабление военной и военно-политической связи Франции с Польшей, такое умаление прав Франции и возможностей для нее активных действий по проведению в жизнь союза с Польшей, что при постепенном отступлении Франции перед Англией по ряду вопросов в этом отношении международное отношение Польши не может не поколебаться, и с этой стороны точно так же кампания о гарантийном пакте должна побуждать ее к прочному улучшению отношений с СССР.

Английская дипломатия не заменила ничем для Польши прежнюю французскую опору и в то же время эту опору ослабила. Опасения, вызываемые в Польше этими обстоятельствами, заставили министра иностранных дел г-на Скржинского по пути следования в Америку поставить в Париже перед Брианом в полном объеме вопрос о польскофранцузских отношениях, причем результаты этого совещания были для Польши далеко неудовлетворительными. Г-н Скржинский должен был выяснить у Бриана, как французское правительство понимает свои обязательства по отношению к Польше и каким образом оно думает выполнить эти обязательства в случае подписания гарантийного договора в той форме, в какой он постепенно формулируется в процессе франко-английских переговоров. Г-нСкржинский должен был спросить Бриана, каким образом при этом новом обстоятельстве французское правительство думает осуществить вытекающую из франко-польского союза гарантию неприкосновенности границ Польской республики. Г-н Скржинский указал Бриану также на опасности, вытекающие из передвижений английского флота в южной части Балтийского моря. Он просил также содействия французского правительства для размещения в Америке внешнего займа.

В результате этих совещаний г-н Скржинский мог прийг ти к убеждению, что позиция французского правительства в вопросе о гарантийном договоре не вполне гарантирует интересы Польской республики. Уступки, сделанные Францией Англии в целом ряде вопросов по гарантийному пакту^ уже значительно ослабили реальную связь между Францией и Польшей и степень возможности осуществления Францией гарантии польских границ. Если для того чтобы идти на помощь Польше, Франция должна получить разрешение Лиги наций, и если для того чтобы передвинуть французские войска через Рейнскую зону, Франция должна получить специальное разрешение Англии, то тем самым ценность франко-польского союза сильно понижается. Вступление Германии в Лигу наций оставило бы открытой возможность применения к Польше статьи 19 статута^[3] Лиги наций о пересмотре существующих границ, причем ст. 15-я того же статута открывает возможность военных действий в случае неудачи арбитражной процедуры. Французское правительство, пытаясь ослабить неблагоприятное влияние на франко-польские отношения переговоров о гарантийном пакте, решило привлечь Польшу и Чехосло: вакию к участию в этих переговорах, но этот факт не изменит основного содержания британской концепции гарантийного пакта. Вслед затем неудача попытки созыва Ревельской конференции лишила французское правительство возможности укрепить Польшу созданием польскобалтийского союза.

Создавшееся в результате этих фактов международное положение Польши явно требует от нее мирной и дружественной политики по отношению к СССР. Привычка польского правительства быть в зависимости от великих держав оказывает на его политику чрезвычайно неблагоприятное влияние тогда, когда та или другая великая держава нажимает на него, требуя от него каких-либо недружелюбных действий против СССР. Тем важнее создание в Польше прочного общественного мнения в пользу длительной мирной политики в Восточной Европе.

Раньше давление французского правительства на польское правительство непрерывно производилось в смысле, враждебном по отношению к нам, но со времени последних французских выборов линию французского правительства в этом отношении можно назвать зигзагообразной. Тем больше будет иметь значения упрочение на базисе твердых убеждений польской общественности независимой прямой линии польской политики в смысле длительных добрососедских отношений с СССР, что такая линия вполне соответствует мирным стремлениям нашего правительства, достаточно хорошо известным из многочисленных заявлений его ответственных представителей.

?Известия" № 206 (2539), 10 сенября 1925 г.

• [1] Дайренская конференция 1921—1922 гг. представителей Дальневосточной Республики (ДВР) и Японии. Проходила с перерывамис 26.VIII. 1921 по I6.IV. 1922 г. На ней рассматривался вопросо взаимоотношениях сторон и, в частности, об эвакуации японскихвойск с Северного Сахалина, из Приморья и Николаевска-на-Амуре.Конференция окончилась безрезультатно.
• [2] ППС — Польская социалистическая партия. Создана в 1892 г., имела реформистско-националистическое направление, опираласьна мелкобуржуазные элементы, на ремесленников и отсталых рабочих. В декабре 1948 г. Объединенный съезд ППР (Польская рабочаяпартия) и ППС принял решение создать на идеологических основахмарксизма-ленинизма единую, новую Польскую объединенную рабочую партию (ПОРП).
• [3] Статья 19-я статута Лиги наций предусматривала право Лигипересматривать договоры и международные положения, которые, по мнению членов Лиги наций, стали неприемлемыми.