Уязвимости в виде «побочного ущерба»
Возникает «побочный ущерб» и во вновь образуемых сетевых сообществах. Как это ни парадоксально, резкое увеличение коммуникаций людей за счет разного рода сложных сетевых взаимодействий реально ведет к дисфункциональности собственно человеческих взаимодействий, которые прежде отличались стабильностью и жесткостью связей в виде крепкой дружбы и «любви до конца дней». По этому поводу Бауман… Читать ещё >
Уязвимости в виде «побочного ущерба» (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
3. Бауман в новой книге, озаглавленной «Побочный ущерб», утверждает, что если не так давно «побочные потери» относились лишь к военной сфере, то ныне в условиях «текучей современности», из-за ее структурнофункциональной сложности, они пришли в повседневную социальную жизнь. Социолог такой «побочный ущерб», в частности, усматривает в «экзистенциальной небезопасности, сопутствующей жизни в мире „текучего модерна“»[1]. Данный тип небезопасности возникает и особенно ощущается в современном большом городе, предполагающим амбивалентный симбиоз миксофилии (стремление к увеличивающемуся многообразию жизнедеятельности) и миксофобии (страх перед увеличивающимся многообразием стилей жизни и опасностей). В свою очередь, миксофобия породила «зазаборные сообщества» {gated communities) — «компактные частные коконы», «строго селективный вход» в которые обеспечивает вооруженная охрана и скрытые средства теленаблюдения: «люди тратят все свои деньги, чтобы освободить себя от нежелательной компании, чтобы быть одинокими. За стенами и воротами живут нелюдимы: люди, только переносящие „сообщество“, которое они предпочитают в данный момент… Больше всего на свете они боятся страха небезопасности. Они надеются, что стены защитят их от этого страха»[2]. Со временем потребность в безопасности превращается в «патологическую зависимость»: «начав однажды возводить и укреплять границы, невозможно остановиться»[3].
Однако «побочный ущерб» развития секретности, выражающейся в инновационных, постоянно обновляемых технических средствах сокрытия/раскрытия секретов, проявляется в разрушении приватности и интимности. «Современный кризис приватности, — заявляет 3. Бауман, — сложно связан с ослаблением и закатом буквально всех межчеловеческих уз«[4].
Возникает «побочный ущерб» и во вновь образуемых сетевых сообществах. Как это ни парадоксально, резкое увеличение коммуникаций людей за счет разного рода сложных сетевых взаимодействий реально ведет к дисфункциональности собственно человеческих взаимодействий, которые прежде отличались стабильностью и жесткостью связей в виде крепкой дружбы и «любви до конца дней». По этому поводу Бауман замечает: «Интернет „сообщества“ не предназначены для долгоживучести… К ним легко присоединиться, но, аналогично, их легко покинуть и бросить в любой момент, когда внимание, симпатии или антипатии, настроение или мода повернулись в другое направление»[5].
В итоге социолог приходит к следующим выводам. «Побочный ущерб» далеко небезобиден. Он затрагивает базовые социально-политические условия жизни современного человека: в «текучем модерне» возникает новая социальная уязвимость в виде бегства человека от своей экзистенциальной — собственно социальной — природы; «человеческая неопределенность и уязвимость являются основами всей политической власти»[6] (они становятся «универсальной стратегией» любой и каждой политической борьбы за власть; «уязвимость и неопределенность являются также двумя качествами человеческих условий, из которых возникает „официальный страх“ — страх человеческой власти, власти созданной человеком и удерживаемой человеком»[7] (в отличие от «космического страха», который, как считает М. М. Бахтин, используется во всех религиозных системах). К этому добавляется появление «тотальной социальной эксклюзии»: «андеркласс представляет не отсутствие сообщества — он есть просто невозможность сообщества. В конечном счете, это также означает невозможность человечности»[8].
Данные вызовы уязвимости заставили 3. Баумана поставить вопрос: «Социология: откуда и куда держишь путь?» С момента своего рождения, считает ученый, социология фокусировалась на романтизме «сделать общество лучше». Однако развитие общества пошло по более сложным путям. За последние 50 лет, стремясь обслуживать прагматические цели менеджеров, социология «утвердила себя как наука/технология несвободы». Но в гаком качестве она «оказалась без работы». Ныне перед ней открывается «шанс превращения в науку/технологию свободы: науку путей и средств, с помощью которых индивидуалы-по-декрету и де-юре времен текучего модерна смогли бы подняться до уровня ъщивщхуалов-по-выбору и де-факто… будущее социологии, по крайней мере, ближайшее будущее, лежит в усилии по перевоплоплощению и переформированию себя в качестве культурной политики, стоящей на службе человеческой свободы«[9].
В возрождении диалога с обществом, социологи, считает ученый, должны взять на себя исполнение двух органично связанных ролей: «дефамилиризироватъ известное и сделать известным неизвестное>И. 3. Бауман весьма реалистичен относительно рецептов «лечения» уязвимостей, отмечая, что читатели в его труде, «наверняка, нашли гораздо больше вопросов, чем ответов». Полагаем, в этих словах не дань скромности, а суть новаторского подхода к уязвимостям сложного становящегося социума: время простых, линейных решений сложных проблем кануло в лету навсегда. Словом, разработку конкретных средств «лечения» уязвимостей социолог оставляет своим последователям.