Дифирамб Дионису. 
Музыка древней греции и рима

Совершенно иная музыка служила обрамлением культа Диониса. Как утверждают историки, его культ стал активно утверждаться в Греции в конце VIII—начале VII вв. до н. э. Этот некогда фригийский бог пришел в Элладу из Малой Азии и был принят, прежде всего, в среде земледельцев. Именно демосу оказались близкими идеи дионисийства — идеи раскрепощения тела и духа. Однако такой союз с Дионисом не мог не вызвать противодействия со стороны знати. Наступает бурное время, когда древнегреческие тираны, опираясь на демос (в отличие от новоевропейских тиранов), захватывают власть в ряде важнейших городов Эллады. Вместе с демократическим правлением в них устанавливается и культ Диониса. Причем за сравнительно короткое время он из чужеземного бога превращается в наиболее популярное греческое божество, олицетворяющее любовь к жизни, духовную и телесную свободу. Бог вина и виноградарства становится воплощением вечно живой природы, проявляющейся во всех сферах человеческого бытия.

Особенно празднично проходили торжества, посвященные Дионису, в Афинах. Осенний праздник сбора винограда назывался Малыми (или Сельскими) Дионисиями. В. В. Вересаев в своей работе «Аполлон и Дионис» попытался дать его описание. Конечно, в нем некоторые детали явно напоминают мелкие подробности русского крестьянского быта XIX века. Вместе с тем картина, нарисованная писателем, может дать общее представление о динамике Малых Дионисий: «Радостная, «синяя⁴⁴ эллинская осень. Виноград собран и выжат. Толпы весело возбужденных мужиков с песнями движутся к жертвеннику бога. Впереди несут амфору вина, увитую зеленью, за ней тащат жертвенного козла, несут корзину с фигами. Шествие замыкает фаллус — изображение напряженного мужского члена, символ изобилия и плодородия. Плоды и вино возлагают на алтарь, закалывают козла и начинается веселое празднество. Свистят флейты (читай: авлосы. — Е. /!), пищат свирели, повсюду звучат игривые песенки; заводят хороводы, парни пляшут двусмысленные пляски с непристойными телодвижениями. Подвыпившие мужики сидят на телегах, задирают острыми шутками прохожих, зло высмеивают их, прохожие отвечают тем же. В воздухе стоит грубый, здоровый хохот, топот и уханья пляски, визги девушек. Появляются ряженые в козлиных шкурах и масках, либо их лица вымазаны винными дрожжами. Наступает ночь, и еще ярче разгорается веселье и творится под покровом ночи много такого, чего не должен видеть день. Широким вихрем носится пьяная, самозабвенная радость, втягивает в себя души и высоко подымает их над обыденной жизнью, над трудами и заботами скучных будней. Это — осенний праздник виноградного бога, многорадостного Вакха-Диониса, радости смертных…».

В январе, когда давили виноград, наступал новый дионисийский праздник — Леней (от Xr|voq — чан, в котором давили виноград; отсюда «ленеон» — месяц виноделия и Леней — храм Диониса в Афинах). Затем в конце февраля — начале марта (согласно аттическому календарю — в месяце антестерионе) следовало новое дионисийское торжество — Антестерии, связанное с церемонией открывания бочек, наполненных молодым вином. Во время его проведения по городу шествовали люди в масках и одеждах менад, вакханок, панов, силенов, сатиров. В центре процессии на разукрашенной колеснице везли жену архонта (один из девяти правителей Афин) в храм Диониса, где осуществлялось театрализованное ее венчание с богом. Рекой лилось вино. Все это сопровождалось яркими, эмоциональными песнями и танцами, типичными для культа Диониса.

И, наконец, на стыке марта и апреля завершался цикл годовых праздников, посвященных Дионису — Большие (или Городские) Дионисии. Это был самый главный и самый значительный из всех дионисийских праздников.

В первый день Больших Дионисий после принесения соответствующих жертв исполнялся дифирамб — особое песнопение восторженного характера в честь Диониса. Его темой первоначально был сюжет о рождении бога, позднее тематика постоянно расширялась. Впервые он встречается у автора рубежа VIII—VII вв. до н. э. Архилоха. Само слово «дифирамб» (6iih3papPo<^ неизвестного происхождения. Произведение Архилоха полностью не сохранилось. Отрывок из него с этим словом уцелел в сочинении Афинея (XIV 628 а—Ь): «Я знаю как вести дифирамб, прекрасную песнь богу Дионису, когда мой разум оглушен вином». Здесь же Афиней приводит и другую многозначительную фразу из несохранившейся комедии Эпихарма (VI—V вв. до и. э.) «Филоктет»: «Дифирамба нет, если ты пьешь воду».

Да, первоначально дифирамб был результатом творчества художественного духа, раскрепощенного буйным молодым вином, и исполнялся так называемым «киклическим хором» (от кикАяо^ — круговой), который не только пел, но и танцевал вокруг жертвенника Диониса. Согласно древнейшим свидетельствам, число «хоревтов», участников киклического хора, могло достигать пятидесяти человек. Конечно, в зависимости от значения праздника и от других обстоятельств (наличие средств, организационных возможностей и т. д.), это число варьировалось. Так, Павсаний (V 25, 2) сообщает о тридцати пяти участниках киклического хора. В некоторых же надписях говорится о двадцати пяти хоревтах. Известно, что в Афинах хоревтами могли быть только свободные граждане или метеки (чужеземцы, получившие разрешение проживать в Афинах). Впоследствии в киклические хоры стали иногда вводиться солисты, бывшие профессионалами. Таких артистов называли «наемные хоревты» (хореитси piaftxpopot).

Авлет, сопровождавший исполнение киклического хора, именовался киклическим авлетом.

К сожалению, не сохранилось сведений, на основании которых можно было бы делать какие-либо предположения о музыкальном репертуаре, звучавшем на праздниках Диониса. Встречающиеся мимолетные и отрывочные упоминания по этому поводу связаны с отдаленными друг от друга географическими районами Греции и отражают различные, не связанные между собой ритуалы праздника. Поэтому его общую картину реконструировать практически невозможно.

Так, в круг дионисийских песнопений входила и песня, исполнявшаяся афинскими девушками на качелях. Предание гласит, что Эригона была дочерью Икария, жившего в Афинах. Дионис обучил Икария возделыванию винограда и производству вина. Эригона же родила от Диониса сына Стафила (от греч. отсириАл) — виноград).

Однажды Икарий предложил приготовленное им вино пастухам. Они выпили слишком много этого божественного напитка и опьянели. Не понимая, что с ними происходит, пастухи решили, что их отравили. Ослепленные гневом и ненавистью и находясь в пьяном угаре, они убили Икария. Эригона в отчаянии повесилась, но перед смертью она прокляла всех девушек Аттики и в своем проклятии предсказала им такую же смерть. С тех пор афинские девушки, чтобы задобрить дух проклявшей их Эригоны, качаясь на качелях, поют песню, называющуюся «алетис». Раскачивание на качелях здесь как бы воспроизводит повешение, и благодаря этому дух покойной Эригоны словно успокаивается, видя, что ее предсказание сбылось.

Жаль, что не сохранился текст этой песни, так как трудно по смыслу связать название «алетис» ((Шугц, буквально — бродяга, путешественник) с мифом об Эригоне. Однако и Поллукс (IV 55), и Афиней (XIV 618 е) трактуют эту песнь, как песню путешественника. Если ее сюжет не давал оснований для подобного названия и толкования (выяснить сейчас это невозможно), то вполне допустимо, что как «алетис» она была озаглавлена значительно позже, когда основное внимание уделялось уже не общеизвестным мифическим истокам содержания песни, а характеру ее музыки. Очевидно, что пение «в такт» раскачивания качелей вызывало ассоциации с ездой на колеснице, повозке, на лошадях, на корабле и т. д. Отсюда и могло возникнуть название «алетис». Но это только одно из возможных объяснений расхождения между названием песни, ее толкованием у древних авторов и мифом об Эригоне.

Относительно же музыкального репертуара праздников Диониса, проходивших в других районах Эллады, также почти ничего не известно.

Например, Павсаний (II 35, 1) отмечает проведение музыкальных соревнований, посвященных Дионису, в Гермионе. Геродот (II 48), описывая Египет, сообщает о шествии женщин, воспевающих бога в сопровождении идущего впереди авлета. Плутарх («Греческие вопросы» 36) обращает внимание на то, что в Элиде пели особый гимн, в котором женщины призывали Диониса явиться в образе быка. Нужно предполагать, что во многих местах Греции на праздниках, посвященных Дионису (да и другим богам), исполнялись не только общеэллинские гимны, но и те, которые создавались в каждой данной местности. Так, Павсаний (II 7, 5) сообщает, что на северо-востоке Пелопоннеса, в Сикионе, статуи Диониса носят с «зажженными факелами и с пением местных гимнов», которые могли попасть в музыкальное оформление культа Диониса из среды народных обрядовых песен. Однако впоследствии, одновременно с распространением поклонения малоазийскому богу, создавались и специальные песнопения в его честь. Лучшие из них, приобретая популярность, повторялись из года в год, от праздника к празднику. Они-то, в конечном счете, и должны были составить традиционный репертуар песнопений культа Диониса, исполнявшийся киклическими хорами.