Перевод как текст. 
Требования к тексту перевода. 
Переводческие трансформации

Очевидно, что переводчику нужно иметь правильное представление о переводе как процессе, но, пожалуй, важнее всего для него знать, что такое перевод как текст, поскольку именно переводной текст — это тот продукт, который переводчик создает. А для того чтобы создать нечто, надо представлять, что именно должно быть создано, как минимум в основных чертах.

Переводной текст представляет собой производное от исходного текста: Он создается на основе определенных, наиболее существенных в функциональном плане характеристик ИТ^[1] и воспроизводит их средствами иного языка в условиях иной культуры.

Вместе с тем ясно, что ПТ неизбежно чем-то должен отличаться от ИТ, хотя бы в силу различий двух языков, их возможностей. Так, к примеру, перевод на русский язык немецкой фразы «Ich horte ihn singen» или английской «I saw you dancing» обязательно будет отличаться своей синтаксической структурой от оригинала, поскольку в русском нет аналогичной синтаксической конструкции (accusativus cum infinitivo).

Сказанное означает, что важнейшей практической проблемой для переводчика становится вопрос о том, в чем ПТ должен совпадать с ИТ и в чем может не совпадать.

Известно, что предметы и явления можно сопоставлять на самых разных основаниях. Так, автомобили можно сравнивать по их конструкциям, предназначению, скорости, экономичности и, наконец, цвету. Важнейшими параметрами для сопоставления текстов вообще и текстов оригиналов и переводов в особенности выступают их структура, семантика (содержание) и потенциал воздействия. Покажем взаимодействие этих свойств текста на примерах, где какие-то из них совпадают, а какие-то нет.

У экспедиции кончилось продовольствие.

Экспедиция израсходовала продовольствие.

Тот, кто нс освоил технику речи, нс может стать хорошим актером.

Не освоив технику речи, нельзя стать хорошим актером.

Без освоения техники речи нельзя стать хорошим актером.

Чтобы стать хорошим актером, совершенно необходимо освоить технику речи.

В этих фразах с одинаковой семантикой разная структура.

Мой знакомый очень хороший человек.

Мой знакомый очень плохой человек.

В этих высказываниях с аналогичной структурой разная семантика.

Тексты могут отличаться друг от друга также и производимым коммуникативным эффектом — реакциями, вызываемыми у адресатов. Так, один и тот же возглас «Вода!» представляет собой в двух разных ситуациях два разных текста на том основании, что производит совершенно иной коммуникативный эффект: у путешественников в безводной пустыне он вызовет радость, а для рабочих рудника, работающих под землей, это будет сигнал тревоги.

Все приведенные примеры демонстрируют нам, что (в каких-то случаях) структура, семантика и производимый текстом коммуникативный эффект могут быть относительно независимы друг от друга.

Из аксиоматического положения о том, что перевод как процесс должен обеспечивать прежде всего эквивалентность реакций адресата, получающего перевод, и адресата, получающего оригинал, с очевидностью следует, что исходный и переводной тексты должны быть в первую очередь равноценны по своей способности вызывать реакции у своих адресатов. Эту способность мы впредь будем именовать регулятивным воздействием, так как, воздействуя на адресата, текст определенным образом изменяет (регулирует) состояние его разума, его эмоции, поведение. В этом заключается первое, главное требование к переводу.

Выше мы уже вскользь говорили о том, что эквивалентность реакций адресатов ИТ и адресатов ПТ следует понимать не как совпадение реакций двух конкретных людей, а как совпадение двух классов реакций. Что это означает?

Если мы сопоставим веер всех возможных индивидуальных реакций на ИТ и такой же веер реакций на ПТ, то совпадут те индивидуальные реакции, где совпадают индивидуально-личностные характеристики адресатов ИТ и ПТ. Это означает, что совпадают архетипы реакций индивидов, классы реакций на ИТ и на ПТ. В этом смысле равноценность регулятивного воздействия ИТ и ПТ означает буквально следующее: ИТ и ПТ дают своим адресатам объективную возможность одинаково отреагировать на сообщение, а будут ли реакции разноязычных адресатов эквивалентными, зависит от степени совпадения их индивидуально-личностных свойств.

Сказанное помимо всего прочего означает, что индивидуальная реакция на перевод отнюдь не всегда может считаться показателем успеха или неуспеха переводчика. Переводчик ответствен за неадекватную реакцию только в том случае, если он в переводе исказил потенциальное регулятивное воздействие оригинала, и, естественно, он ни при чем, если отправитель сам ошибся в оценке личностных свойств адресата, и его текст был воспринят не так, как он рассчитывал. Квалифицированную оценку качества перевода может дать только эксперт путем сопоставления исходного и переводного текстов.

Итак, равноценность регулятивного воздействия ИТ и ПТ — главный критерий полноценного перевода^[2]. Но выступает ли этот критерий единственным и достаточным для того, чтобы текст на ПЯ был признан качественным переводом, соответствующим своему общественному предназначению?

Практика на этот вопрос дает отрицательный ответ: помимо способности вызывать аналогичную реакцию от текста перевода требуется также определенная степень подобия исходному тексту в том, что касается использованных в нем средств языкового выражения. Без этого нельзя было бы отграничить перевод от других видов языкового посредничества. Ведь понятие «равноценность регулятивного воздействия» по своей сути не может быть достаточно строгим и не поддается измерению и фиксации. Возможны ситуации, когда в узком, чисто практическом смысле равноценность регулятивного воздействия может быть достигнута не посредством перевода, а с помощью других способов языкового посредничества.

В качестве примера можно привести следующий случай. Один молодой военный переводчик, работавший в далекой южной стране, однажды оказался в нелегком положении. Ему предстояло переводить советского военного инструктора, который должен был обучить местные кадры работе на советских радиолокаторах. Не было ни словарей, ни справочников, а иностранной радиотехнической терминологии переводчик не знал. Но его спасла находчивость. Все кнопки, ручки настройки и т. п. он обозначил номерами: «фишка № 1», «фишка № 2» и т. д. Используя эти обозначения вместо подлинной терминологии, переводчик выполнил практическую задачу, обеспечив равноценность регулятивного воздействия в мере, позволившей обучаемым усвоить необходимые умения и навыки. Однако можно ли считать переводом то, что делал военный переводчик? Очевидно, что нет.

Этот случай наглядно показывает, что неотъемлемым свойством перевода в общепринятом его понимании выступает также определенная степень структурно-семантического подобия ИТ и ПТ. Без этого к переводу можно было бы относить то, что переводом не является. Итак, второе условие полноценности перевода — определенная степень семантико-структурного подобия ПТ и ИТ. Какова эта степень?

Дать простой и однозначный ответ на этот вопрос нельзя. Ибо, как показывает сопоставление оригиналов и переводов, степень их семантикоструктурного подобия может быть весьма различной — от перевода «слово в слово» до переводов, мало похожих на оригинал. Сравните:

• 1. Meine Schwester liebt Blumen. — Моя сестра любит цветы.
• 2. Er will die Moskauer Universitat absolviert haben. — Он утверждает, что окончил Московский университет.
• 3. Sie bekam Heimweh. — Она затосковала по дому.
• 4. Um 17 Uhr ist bei uns Feierabend. — В 17 часов у нас конец рабочего дня.
• 5. This book gave me food for thought. — Эта книга дала мне пищу для размышлений.
• 6. Her aunt is as mad as a hatter. — Ее тетя не в своем уме. (У ее тети не все дома.)
• 7. These modern pop bands can’t hold a candle to the groups we used to listen to in the eighties. — Эти современные поп-группы в подметки не годятся тем, что мы слушали в восьмидесятые.

Как мы видим, степень семантико-структурного сходства (несходства) ИТ и ПТ в приведенных примерах определяется различием возможностей немецкого, английского и русского языков. Где-то исходное содержание может быть перевыражено аналогичными лексическими единицами и грамматическими средствами ПЯ, а где-то нет. Поэтому в одних случаях перевод в текстуальном отношении ближе к оригиналу, а в других — дальше от него.

Однако семантико-структурные отступления перевода от оригинала объясняются не только этим. В некоторых случаях, когда у переводчика есть объективная возможность «скопировать» исходный текст, он этого не делает. Сравните:

1. Die Mutter musste ihn immer ermahnen, doch vernunftiger zu essen, damit er auch Genuss davon habe. (Bredel, W. Die Sohne).

Мать постоянно напоминала ему, что надо есть медленнее, ведь эдак он и вкуса еды не почувствует. (Бредель, В. Сыновья. Перевод И. Горкиной И. и Р. Розенталь).

2. Johann bestellte neue Kriige.

«Ich merk schon was!», rief Pauline lachend. (Bredel, W. Die Vater).

• — Еще по кружке пива? — предложил Иоганн.
• — У меня уже голова кружится, — воскликнула, смеясь, Паулина. (Бредель, В. Отцы. Перевод И. Горкиной и Р. Розенталь)

В первом примере переводчики передали немецкое прилагательное vernunftiger (разумнее) русским прилагательным медленнее. Налицо явная трансформация семантики. Зачем она понадобилась?

В русской речи достаточно часто употребляется словосочетание разумно питаться. Оно означает: не есть жирного, потреблять больше овощей, меньше мучного, сладкого и т. п. Скорее всего, таким же образом будет интерпретировать русский читатель и выражение есть разумнее. Поэтому в контексте сцены, описываемой в романе «Сыновья», дословно точный перевод вызвал бы у нашего читателя неадекватную реакцию (непонимание, недоумение и т. д.).

Чем обусловлена семантическая трансформация во втором примере? В немецком романе описывается, как молодой рабочий на празднике угощает свою девушку пивом. Та уже почувствовала действие алкоголя и восклицает (если перевести дословно): «Я уже кое-что (в себе) замечаю!», имея в виду свое состояние. Но по-русски в таких ситуациях так говорить не принято. Поэтому семантически точный перевод опять же вызвал бы у читателя неадекватную реакцию (скорее всего, был бы просто неправильно понят). Из-за этого переводчикам пришлось отказаться от семантически точного перевода и избрать вариант, соответствующий ситуации.

Анализ двух рассматриваемых примеров позволяет сделать следующий вывод общего характера: в определенных случаях семантически точный и структурно близкий к оригиналу перевод мешает достижению равноценности регулятивного воздействия ИТ и ПТ, или, иначе говоря, два критерия адекватного перевода — равноценность регулятивного воздействия ИТ и ПТ и их семантико-структурное подобие — могут вступать в противоречие друг с другом. Этот конфликт разрешается с помощью намеренных отступлений от структурного и семантического параллелизма между ИТ и ПТ в пользу их равноценности в плане воздействия. Эти отступления именуются переводческими трансформациями.

Подробно переводческие трансформации будут рассмотрены в следующих параграфах.

Контрольные вопросы

• 1. Почему из всех составляющих процесса перевода переводной текст с ехю характеристиками представляет собой особый интерес для переводчика?
• 2. Какие свойства исходного и переводного текстов мы сравниваем при их сопоставлении?
• 3. Можете ли вы доказать на примерах, что такие свойства текста, как его регулятивное воздействие, семантика и структура, относительно независимы друг от друга? Какие вы можете подобрать пары высказываний, подобных тем, что приведены в параграфе, у которых: а) аналогична семантика, но различны структуры; б) аналогичны структуры, но различна семантика; в) аналогичны структура и семантика, но различается регулятивное воздействие?
• 4. Что должен прежде всего обеспечить перевод? Каков основной критерий его качества?
• 5. Что мы имеем в виду, когда говорим об эквивалентности реакций на исходный и переводной тексты? Можно ли это понимать, как совпадение реакций конкретных людей?
• 6. Что еще помимо равноценности регулятивного воздействия с исходным текстом требуется от текста перевода? Чем можно обосновать это дополнительное требование?
• 7. На каких примерах можно продемонстрировать, как варьируется степень семантико-структурного сходства (несходства) оригинала и перевода? Чем объясняется объективная возможность или невозможность текстуальной близости перевода к оригиналу?
• 8. Почему, когда есть объективная возможность перевести ближе к тексту оригинала, переводчик часто этого не делает?

• [1] К таковым относятся компоненты ИТ, в наибольшей степени необходимые для реализации потенциального коммуникативного эффекта, содержащегося в высказывании. Какправило, это в первую очередь содержание, а в определенных случаях также ритмика речи, рифмовка, звукопись (аллитерация), повторы, параллелизмы и другие особенности структуры текста.
• [2] Для краткости эту равноценность можно именовать «равновоздейственностыо» ИТ и ПТ.