Заключение. 
Геополитика

Рассмотрение эволюции идей геополитики, хронополитики и геоэкономики позволяет сделать следующие выводы. В процессе становления человеческого общества формировались различные картины мира, которые, с одной стороны, создавались на основе восприятия, понимания и объяснения людьми основных движущих сил природы и социума, а с другой — становились своеобразной призмой, сквозь которую в сознании человека преломлялась действительность.

Пространство и время всегда оставались краеугольными камнями в построении картины (или модели) мира. В мифологической картине мира человек и природа были неотделимы друг от друга, время рассматривалось преимущественно как циклическое, оно представлялось дихотомическим (сакральным и обыденным), а «точки» его протяженности были неравнозначны. Пространство также считалось неоднородным, разделенным на центр и периферию, отражающим противоборство Космоса и Хаоса.

Античность, сохранившая мифологическое «переживание» мира, тем не менее углубила понимание природы, общества и человека. Древнегреческими философами были высказаны великие идеи о пространстве и времени, которые получат дальнейшую разработку в последующие эпохи; примером могут служить реляционная концепция времени, основы которой были заложены Аристотелем, а также субстанциональная концепция, выдвинутая Демокритом. Во времена Античности начала складываться не только философская картина мира — были сделаны начальные шаги по направлению к созданию естественнонаучной и специальной картины мира. С развитием географии, что во многом было обусловлено войнами, в частности, походами Александра Македонского, а затем и Юлия Цезаря, познание ойкумены расширялось и приобретало более реалистичный, чем ранее, характер. Природа, общество, политика и различные формы хозяйственной деятельности все чаще и чаще рассматривались в их взаимосвязи и взаимозависимости.

Существенные изменения в картине мира происходят в эпоху европейского Средневековья, сформировавшего теологическое представление о мире. Несмотря на различия в интерпретации времени, средневековые мыслители воспринимали его преимущественно линейно. Время протекало по направлению от прошлого к настоящему, а затем к будущему. Правда, цикличность сохранялась в общем ходе эволюции христианского мира: время должно было вернуться к своим истокам и закончиться после второго пришествия Христа. Циклическим оставалось и обыденное, профанное время жизни массы простых людей. Однако признание линейного характера времени способствовало формированию исторического восприятия жизни человека и общества. Не случайно одним из первых европейских историков был назван Августин Блаженный {Аврелий). Освоение пространства за пределами «христианского» мира, происходило в процессе паломнических миссий, войн и Крестовых походов.

Возрождение, будучи частью Средневековья, обладало теми чертами, которые позволили выделить его в отдельную историческую эпоху. Несмотря на то что взгляды на мироздание продолжали носить теологический характер, картина мира менялась в связи с утверждением принципа антропоцентризма. Открытия великих мыслителей Возрождения — Николая Коперника, Джордано Бруно, Галилео Галилея и других, в частности, отказ от геоцентризма, а также признание необходимости научных методов постижения природы изменили не только представления о Вселенной, но и взгляды на механизмы раскрытия тайн пространства и времени. Великие географические открытия способствовали усилению взаимозависимости человечества и послужили основой для экономического, идеологического и военно-политического освоения европейцами новых территорий. Исследователи проблем геополитики связывают Возрождение с Тордесильясской геополитической эпохой (точка отсчета ее существования 1494 г.).

Новое время, органичной частью которого стал феномен Просвещения — эпохи, ведущие представители которой выдвинули на первый план идею главенства человеческого разума. Познание мира постепенно приобретает научный, прежде всего связанный с экспериментом характер. Формируется механистическая картина мира, дававшая «ясное» объяснение природным явлениям. Признавалась возможность познания не только законов природы, но и общества, которое можно было усовершенствовать. Научные тексты становились системообразующим компонентом западноевропейской культуры, постепенно оттесняя на второй план доминировавшие до этого священные тексты.

Естественнонаучные знания гениальных мыслителей эпохи Просвещения, прежде всего связанные с деятельностью Исаака Ньютона, в частности, с выводами этого ученого о пространстве и времени, еще долго будут определять научную картину мира. В рассматриваемую эпоху предметом исследования стали и социальные аспекты феномена времени. В философии истории картина мира предстает в смене отличных друг от друга эпох и периодов, особенности которых определяются совокупностью множества факторов, в том числе пространственно-временных. Климат, ландшафт, демографические характеристики занимают все большее место в рассмотрении политической динамики общества.

Но великие идеи Просвещения о равенстве людей в царстве разума и культурном разнообразии мира не могли быть востребованными в период становления капитализма, революций и войн, в том числе колониальных. Вестфальская система (ее связывают с функционированием новой геополитической эпохи, а также с возникновением нескольких геополитических картин мира) создала режим международных отношений, лишь ненадолго обеспечивший баланс сил в Европе. Французская революция подвела итог эпохи, но не смогла воплотить в жизнь идеалы свободы, равенства и братства. Она открыла новый, «железный» XIX век.

XIX столетие даст человечеству научные открытия, которые приведут к новому пересмотру картины мира и поставят под сомнение универсальность механистических моделей Вселенной. Завершение XVIII в. и несколько десятилетий XIX в. станут свидетелями расцвета немецкой классической философии. Ее представители создадут развернутые системы мироздания, представят свои взгляды на пространство и время, в том числе в их социально-политическом проявлении. Природа и общество, происхождение и развитие которых получит различную интерпретацию в произведениях великих немецких философов, окажутся тесно связанными, изменяющимися. Причину этих изменений представители немецкой классической философии станут объяснять как идеалистически, так и материалистически. Примечательно, что именно в классической философии наиболее полно для того времени найдет свое выражение концепция демократического мира. Труд Иммануила Канта «К вечному миру» опередит свою эпоху и будет востребован после Первой мировой войны, в период зарождения новой системы международных отношений.

В XIX в. возникнут различные философские направления, в которых вопросы динамики мира и предназначения человека получат подчас диаметрально противоположные трактовки. Для диалектического и исторического материализма прогресс человечества и его стадиальное, формационное развитие окажутся связанными с революционным подъемом масс, овладевших передовой идеологией. В философии жизни одними мыслителями мир начнет восприниматься как воля и представление (А. Шопенгауэр), для других на первый план выйдет отказавшийся от общепринятых норм индивид, который, по мысли Ф. Ницше, призван стремиться к свободе, превращаясь в сверхчеловека. Это, впрочем, не означает однозначной устремленности в будущее, поскольку время идет по кругу. Рационализм начнет сменяться иррационализмом. На рубеже XX в. Ницше воздаст хвалу мифу, без которого, с точки зрения немецкого философа, мир не мог бы существовать.

Время и пространство в XIX в. станут уплотняться и превращаться в важный ресурс, обладание которым станет одним из непременных условиях развития капитализма, особенно в его империалистической стадии. Завоевание колоний, расширение сети коммуникаций начнет сближать различные территории планеты. Революции, мятежи, войны, как колониальные, так и освободительные кардинально изменят карту мира. Географические представления будут чаще смыкаться с политическими и экономическими взглядами на характер отношений между странами и народами. В отдельные дисциплины превратятся некоторые направления научных исследований. Начнется формирование классической геополитики.

Первая половина XX в. будет ознаменована новыми открытиями, которые создадут основу для формирования повой, отличной от механистической, картины мира. Теория относительности и квантовая теория окажут влияние не только на развитие естественных наук, но и на особенности мировосприятия человека XX в., расширив горизонты видения мироздания. Но сама по себе наука, открывшая безграничные возможности человека, не смогла изменить политическую картину мира, которая формировалась под воздействием нарастающих международных противоречий. Две мировые войны отчетливо продемонстрируют, что научные достижения могут иметь и благотворное, и пагубное воздействие на судьбы человечества, особенно в условиях непрекращающегося идеологического противоборства. Свидетельство тому — создание ядерного оружия. К началу 50-х гг. XX столетия геополитическая картина мира отразит его раскол на два полюса, иначе говоря, — появление биполярной системы международных отношений. История покажет, что мы не в состоянии сформуливать единственно правильную универсальную философскую картину мира.

Вторая половина XX и первое десятилетие XXI в. будут ознаменованы изменением восприятия пространственно-временного континуума. Идея единства в многообразии станет характерной и для естественных, и для социально-гуманитарных наук. Ученые предложат множество сценариев развития природы и общества, среди которых есть место и оптимизму, и пессимизму. Вместе с тем с развитием постпозитивизма в очередной раз возникнет вопрос о познаваемости мира.

Сегодня на планете фактически не осталось белых пятен, а само пространство, с одной стороны, «исчезает» в результате новой научно-технической революции, с другой, оно дробится на множество пространств: глобальное, региональное, политическое, экономическое, культурное, информационное и др. Идет освоение космического пространства. Земной шар действительно оказался маленьким, таким, каким его увидел Данте в своем сне, подаривший нам «Божественную комедию». В этих условиях закономерно появление точки зрения о том, что пространство утратило свою значимость и в картине мира стало доминировать время. Действительно, время развертывания событий, вызывающих серьезные перемены в нашей жизни, ускорится, хотя разные страны и регионы по-прежнему будут жить в разных темпах и ритмах. Выигрыш во времени становится непременным условием экономического, политического и военного состязания современных государств. Но, как показали конфликты последних лет, проблема границ и территорий обрела новую остроту. Видимо, об устаревании геополитики говорить пока еще рано, тем более что эта область знания никогда не существовала в отрыве от других областей познания мира.

Но, чтобы понять роль и место современной геополитики, необходимо обратиться к ее истокам, тем более что в период ее зарождения именно пространственные характеристики развертывания событий на международной арене оказались в центре внимания ученых и политиков.

История показала, что наука «геополитика» включает два основных направления: европейское (континентальное) и англосаксонское (атлантистское).

В континентальной геополитике сформировались основные идеи европейской школы. В трудах ученых конца XIX — начала XX в. Ф. Ратцеля, Р. Челлена, Ф. Науманна содержались основные геополитические идеи: теория жизиешюго пространства, концепция мировой державы,.

законы территориальной экспансии, идея «срединной Европы», концепция континентального государства, идея континентального блока государств.

Европейские ученые высоко оценивали идею национального пространства и его культурной значимости. Культуроцентризм европейской геополитики был основан на идее неразрывной связи веры, почвы и крови. Атлантистская школа стояла на позициях культурного униформизма мира. Всем представителям европейской геополитики свойственна идея континентального блока, но разные авторы предлагали специфические его формы: «страны Оси» Р. Челлена, «срединная Европа» Ф. Науманна, «блок Берлин — Москва — Токио» К. Хаусхофера, «Европа от Дублина до Владивостока» Ж. Тириара. Поиск новых идей континентального объединения идет до сих пор, хотя и под контролем американской гегемонии.

Политика англо-американской школы была жестче европейской геополитической науки. Американский историк ВМФ, адмирал А. Мэхен отмечал существовавшее в истории противостояние морских и сухопутных государств. Он предложил использование в качестве глобальной геополитической стратегии «принцип Анаконды». Эта политика предусматривала удушение противника путем морской блокады его стратегических объектов. В то же время американскую геополитику отличают прагматизм и реализм мышления, четко сформулированные цели гегемонии. С момента возникновения атлантистская геополитика носила прикладной характер. Основатели англо-американской школы X. Маккиндер, А. Мэхен, Н. Спикмен были практиками, занимались реальной политикой и желали мировой победы своему государству.

X. Маккиндер признает два типа цивилизации, различных по стратегии, тактике, ценностной системе, цивилизационным принципам: цивилизация Моря (талассократия — от греч. «власть моря») и цивилизация Суши (теллурократия — от лат. «власть почвы»). Теория двойственности цивилизаций является вкладом X. Маккиндера в геополитическую науку.

Цивилизации Моря свойственны: освоение только береговой зоны, динамичность и подвижность, инновации и технологические открытия, морская торговля, исключительная роль финансов и рынка. Для цивилизации Суши характерны: удаленность от берегов, авторитарные общества на основе идеалов доблести и чести, преданности и верности, консерватизм политической системы, несклонность к технологическому развитию, инновациям, сохранение культурных традиций. Мы видим, что X. Маккиндер создает не столько географическую картину мира, а, главным образом, социологическую, включающую ценностную систему общества.

Всю территорию планеты от древности до наших дней X. Маккиндер районирует на основе дуализма Суша — Море. В Древнем мире это противостояние морских Афин и сухопутной Спарты, Пунические войны между Римом (Суша) и Карфагеном (Море). В Новое время — это создание морской голландской империи, противостояние Испании (Суша) и морской Великобритании. В XIX в. цивилизация моря совпадала, по X. Маккиндеру, с Британской империей.

Особенность расположения англо-американского мира «на море» определило доминирующую концепцию аглантистской геополитики — основной в ней является талассократия, или преобладание «морской силы». Морские государства предстают в данной трактовке как исключительная цивилизация, наиболее эффективная, предназначенная для мирового господства. Другой отличительной чертой англосаксонской геополитики является гегемонизм, что проявилось в терминах «мировая держава», «мировое господство», «имперская геостратегия», «однополярный мир».

Современная атлантистская школа во многом сохранила главные идеи своих предшественников — идеи господства и лидерства, тихоокеанскую стратегию, навязывание американской модели, моделирование конфликтов и войн.

Суть европейской геополитической школы можно выразить формулой: от геополитики пространства к геополитике человека. Естественнонаучные факторы занимают значительное место в концепциях европейцев, но приоритет отдается культурному фактору. Данная отличительная особенность европейской геополитики сближает ее с российской, в которой всегда был приоритет гуманитарных принципов.

Главную роль в европейской геополитике играли К. Хаусхофер и К. Шмитт. Свои теории они основывали на традициях германского рейха, поэтому признавали использование физической силы в отношениях между государствами, героизм, агрессию и господство. Серьезную роль в науке сыграли Институт геополитики и «Журнал геополитики», основанные К. Хаусхофером. Немецкие геополитики ввели в научный оборот термины «кровь и почва», «пространство и положение», «фактор силы», «жизненное пространство». Но связь представителей немецкой геополитической науки с режимом Гитлера на долгие годы дискредитировала континентальную школу, что привело к преобладанию атлантистских геополитических идей в теории и на практике.

Развитие идеи «морского развития» и традиции англосаксонской школы продолжил //. Спикмен, который сформулировал концепцию береговой зоны и срединного океана. Одновременно в трудах Н. Спикмена усилилась тема роли агрессии, гегемонии, доминирования, что характерно для американской научной школы.

В 60-е гг. XX в. идеи Н. Спикмена продолжил У. Кирк, что позволило окончательно сформулировать концепцию атлаптизма. Яркими представителями атлантизма являются Д. Мэйпиг (ученик Н. Спикмена) и 3. Бжезинский, которые детально разработали идею американской гегемонии и возможные сценарии евразийской геополитики.

В период холодной войны и разрядки новым направлением стала концепция мондиализма — примирения конфликтующих сторон в едином планетарном образовании во главе с мировым правительством. Главным центром мондиализма стали США — созданные ими стратегические центры, действующие параллельно с властными структурами, обосновывали предназначение Америки руководить миром. Разработанная в 70-е гг. XX в., теория мондиализма в 1991 г. была объявлена американским президентом Дж. Бушем в качестве основной внешнеполитической стратегии.

В период холодной войны континентальная геополитика сумела преодолеть негативное к ней отношение из-за связи с режимом фашизма.

Европейская геополитика сформулировала новые идеи и концепции, суть которых сводится к повороту в сторону антропоцентризма. Главный тренд се развития: от геополитики пространства к геополитике человека, владеющего пространством. Если в начале XX в. европейские геополитики в центр своих концепций ставили естественнонаучные факторы, то современная геополитика Европы носит гуманитарный характер и изучает «дух» и «культуру» народов.

Европейцы — сторонники глобального Запада и «морского могущества», работающие, как правило, в НАТО, ЦРУ и других стратегических центрах, — привнесли в геополитику европейскую научную тщательность.

Сторонники геополитики Суши в Европе часто находились в оппозиции к существующим режимам, поэтому их труды оказали на политику довольно скромное влияние (Ж. Тириар, Й. фон Лохаузен, Ж. Парвулеско, А. де Бенуа, К. Террачано, Э. Шопрад, П.-М. Галлуа и другие). Эти исследователи выделяют Европу как самостоятельную геополитическую силу, противоположную англосаксонскому миру, но отличную от евразийской России. В 80-е гг. XX в. многие из этих ученых эволюционировали в сторону евразийства, а их работы, следовательно, являются вкладом в геополитику Суши.

Культурно-исторические концепции европейской школы сближают ее с русской геополитической традицией (Н. Я. Данилевский и другие).

Геополитика России развивалась по двум направлениям: евразийство и западничество.

Евразийство началось в начале XX в. как противопоставление англосаксонской экспансии. ТрудА. Вандама «Наше положение» (1912) призывает сформировать союз сухопутных держав против главного врага — морской Англии. Главная тема евразийства — утверждение самобытных основ российской истории и культуры. Для этого течения характерна также разработка собственных, порой весьма оригинальных взглядов на мировую и русскую историю. В трудах П. II. Савицкого и II. С. Трубецкого развиваются идеи, сформированные в теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского и концепции органического развития К. Н. Леонтьева. В современных условиях евразийское движение вновь возрождается: многократно издаются труды Л. Н. Гумилева, наблюдается поток публикаций в журналах, выходит евразийское обозрение «Элементы» и сборник «Пути Евразии».

Параллельно с евразийством в России идет кристаллизация проектов западничества. Западники ориентируются на буржуазные реформы, замену монархии буржуазным парламентаризмом, а во внешней политике ориентируются на сближение с буржуазно-демократическими республиками. Образцами для русских западников являются Англия и Франция, а консерватизм Германии, Австрии и Турции их отталкивает. После 1907 г. внешнеполитическим ориентиром русских западников становится Антанта.

Таким образом, к началу XX в. в России одерживает верх талассократия — либеральный западный вектор, который ориентируется на лояльность к Антанте, войну с Германией и Турцией, а внутри страны — на заимствование западных либеральных образцов и свержение «имперского ига».

Россия впервые за тысячелетнюю историю разработала геополитическую теорию, в которой общие положения сочетаются с конкретными историческими факторами славянофильства и позволяют вписаться в контекст общеевропейских процессов.

Современное состояние геополитики в нашей стране обусловлено тем, что под разными идеологиями и политическими системами Россия в течение многих веков и вплоть до второй половины 1980;х гг. успешно развивалась, росла территориально и осуществляла континентальную, а затем и глобальную экспансию. Это был принципиальный вектор русской истории. Однако геополитическое положение России после распада СССР стало огромной катастрофой для нее. С этого времени Россия начала стремительно утрачивать позиции в глобальном пространстве мира, созданные с огромным трудом и ценой больших жертв многими поколениями жителей страны. Можно согласиться с мнением А. Г. Дугина, что урон, понесенный в это время, несопоставим ни со Смутным временем, ни с трагедией Крымской войны, ни с событиями 1917 г., ни с результатами БрестЛитовского мира. Даже походы Наполеона и Гитлера, принесшие неисчислимые жертвы, были кратковременны, и территориальные потери были стремительно восстановлены и перекрыты с большим запасом. Единственным аналогом нынешней ситуации можно считать период монголо-татарского ига, когда произошла потеря независимости страны на два с лишним столетия^[1].

Нормализацией естественного исторического вектора стал только приход к власти В. В. Путина, когда процесс цепного распада страны был приостановлен. Но противоречия путинской эпохи не позволяют быть уверенными, что Смута 1990;х гг. позади и Россия снова выходит на свою естественную орбиту успешного развития. Возвращение Крыма в 2014 г. было осложнено новым витком международной напряженности, уходом Украины из орбиты российского влияния, серьезными экономическими потерями. В политических элитах России и в обществе усилилось противостояние нового западничества (атлантизма) и традиционализма, представленного прежде всего евразийством. Только строительство многополярного мира, которое приведет к подрыву американской мировой гегемонии, может помочь России наряду с ее внутренним социальным и экономическим развитием. Именно в этом случае произойдет стремительный рост ее влияния. Надежды на то, что Россия сможет успешно развиваться в урезанном виде так называемой региональной державы, отказавшись от участия в глобальных процессах, ничем не обоснованы. А. Г. Дугин дает весьма точную формулу: «Россия будет либо великой, либо никакой»^[2]. «Нормальной» страной без каких-либо усилий и лишь по инерции Россия стать не сможет. Нужен новый виток подъема страны — иначе ее ждет упадок.

Развивающиеся страны ныне играют важную роль на мировой арене. Они имеет свои геополитические интересы, зачастую не всегда совпадающие друг с другом. Их влияние на решение мировых проблем постепенно растет. Крупнейшие державы должны считаться с их интересами, тем более что некоторые развивающиеся страны сами становятся глобальными игроками. В России также увеличивается интерес к развивающимся странам.

Как в отечественной, так и в зарубежной литературе реалии мира на рубеже тысячелетий и в первое десятилетие XX в. вызвали большой интерес к проблеме времени. Во-первых, особое значение на переломе эпох приобрели проблемы прогнозирования. Поэтому «модная» ориентация только на современность оказалась недостаточной, стало необходимым вычленить в прошлом те события и явления, которые привели к переменам во внутренней и международной жизни государств. Во-вторых, очевидная разновременность протекания политических, экономических и социокультурных процессов в отдельных странах и в мире в целом заставила ученых глубже вглядеться в те характеристики, которые связаны с хронологическими параметрами протекания этих процессов. Поэтому в указанный временной отрезок наблюдался повышенный интерес к хронополитике.

Выделение хронополитики в самостоятельную дисциплину было связано с обобщением огромного опыта, накопленного мировой наукой. Собственно, временные, или темпоральные, аспекты были присущи и геополитике. Однако акцентирование на темпоральных аспектах эволюции политики, экономики и культуры также являлось важной чертой исследований, связанных с осмыслением движущих сил мировой истории. Ученые обращались к изучению особенностей влияния космических ритмов на жизнь человечества, разрабатывались стадиальные и циклические подходы к развитию стран и регионов мира.

Институализация хронополитики наиболее интенсивно заявила о себе в указанный промежуток времени. В частности, это объяснялось стремлением представителей ряда направлений постпозитивизма «деконструировать» категории пространства и времени. Применительно к отечественной исследовательской практике это обусловливало необходимость, с одной стороны, определить «точки бифуркации» в мировой и отечественной истории (например, Первая мировая война) и понять их положительные и отрицательные последствия для развития России. С другой стороны, следовало выявить механизмы, которые могли бы придать устойчивость процессам обновления в нашей стране, а также не дать России оказаться в плену инверсионного, «вращающегося по кругу» времени. С проблемами инновационного развития ученые связывают понятие кайроса, времени наиболее удачного для внедрения нового, а также хронотоп и топохроп — термины, обозначающие преобладание временных или пространственных факторов в развитии общества.

Безусловно, становление любой новой исследовательской дисциплины сталкивается с определенными трудностями, для преодоления которых необходимы время, а также творческая активность представителей данного направления: «Хропополитические исследования с учетом средовых факторов крайне объемны и трудоемки. Они требует усилий целых коллективов, однако могут окупиться получением важных знаний и умений. В конечном счете развитие этих и других аспектов хронополитики способно помочь в достижении качественно нового уровня политической практики: в сознательном поиске и использовании альтернативных путей, способов и неполитических ресурсов политического развития, в значительном повышении разнообразия и эффективности неполитических оснований политической организации, а тем самым — содействовать увеличению общего потенциала ароморфности (по мнению М. В. Ильина, ароморфностъ — это усложнение структур, связанное с их полифункционалыюстыо, и способность к совершенствованию. — Авт.) политий»^[3].

Одной из развивающихся научных дисциплин становится и геоэкопомика, в рамках которой исследуется экономическое пространство современного мира. Действительно, сегодня политическая и экономическая карты планеты различаются по своей конфигурации. «Геометрия» экономического пространства активно влияет на расстановку сил на мировой арене. Геоэкономика не отрицает геополитики и не вступает в противоречие с хронополитикой. Она представляет пространство в его экономической ипостаси и обращается к проблеме времени в контексте постоянных изменений этого пространства.

Мировое экономическое пространство представляет собой сложную систему, включающую подсистемы, выделяемые по разным признакам (уровень экономического развития, масштаб экономики, экономико-географическое положение). Одним из наиболее продуктивных методов дифференциации территории является ее деление на регионы. Трактовка понятия «регион» приближается к пониманию термина «территориальновоспроизводственный комплекс». Последний может охватывать как межотраслевые сочетания либо предприятия, расположенные па определенной территории, так и географически объединенные группы стран. Важнейшие характеристики региона — внутреннее территориальное единство и специфика по отношению к внешнему миру.

Сущностные характеристики геоэкоиомической системы — неоднородность и самоорганизация. Для ее развития характерны разностадийность, а подчас и разнонаправленность. Несмотря на наличие тенденций общемирового развития — глобализации, интернационализации, транснационализации, пока не приходится говорить о подлинном единстве мирового хозяйства. Единая мирохозяйственная система пока остается утопической моделью. Можно констатировать фиаско наднациональных структур в области создания единого координационно-управленческого центра с целью присвоения ренты от пользования планетарными ресурсами.

В сложных и разноплановых условиях функционирования геоэкономической системы насущной потребностью участников внешнеэкономической деятельности становятся понимание древних значений экономических терминов и переосмысление их современных, зачастую — искаженных трактовок. Будем надеяться, что планы построения всемирного ойкоса (дома) останутся нереализованными и в геоэкономике станет преобладающей национально-ориентированная мирохозяйственная модель.

Пока сложно делать прогнозы, но поводу того, как будет развиваться наука. Представляется, что в ней сохранятся не только тенденции к интеграции и дифференциации, но и к взаимодействию и взаимопроникновению (при сохранении качественной определенности той или иной базовой дисциплины). Не исключено, что это произойдет с геополитикой, хронополитикой и геоэкономикой, следующим шагом в развитии которых станет синтез и возникнет область знания, отразившая новые, изменившиеся условия жизни человечества.

• [1] Дугин А. Г. Геополитика России. М.: Академический Проект, 2012.
• [2] Дугин А. Г. Русская вещь. М.: Арктогея, 2001.
• [3] Ильин М. В. Хрононолитический анализ: разработка, применение и возможности //Тихонравов Ю. В. Хрестоматия. От геополитики к хронополитике. URL: http://www.па5ЬаисЬеЬа.ги/у54 891/тихонравов_ю.в._хрестоматия._от_геополитики_к_хронополитике (дата обращения: 25.02.2016).