Синхронный перевод. 
Устный перевод

Синхронный перевод — это психофизиологическая аномалия в качестве профессии.

Г. Э. Мирам Синхронный перевод (УСП, англ. simultaneous interpreting) выполняется с применением специального и дорогостоящего оборудования, благодаря которому переводчик осуществляет перевод практически одновременно с речью выступающего, и говорящему не нужно делать паузы. Отставание переводчика-синхрониста от говорящего на ИЯ составляет несколько слов (или даже предложений) и зависит от пары языков, опыта, навыков и индивидуальных особенностей переводчика. Вместе с тем следует помнить, что психофизиологические данные каждого человека весьма индивидуальны.

Для УСП необходимо специальное оборудование:

• • стационарная или разборная кабина (на профессиональном жаргоне именуется также «будкой»);
• • микрофон и две пары наушников для переводчиков;
• • радионаушники по числу нуждающихся в переводе.

С использованием УСП организуются мероприятия (заседания комиссий, конференции, семинары, презентации и т. д.) с участием значительного числа людей в больших аудиториях (конференц-залах). В кабине сидят два (иногда з) переводчика, которые сменяют друг друга через каждые 20−30 минут (по договорённости). При этом оплачивается каждый час каждого переводчика в кабине. Перевод на конференциях и других подобных мероприятиях, синхронный или последовательный, называют также конференц-переводом (термины conference interpreting и conference interpreter в английском языке используются чаще).

Если тексты выступлений или презентации (слайд-шоу) предоставляются заблаговременно, переводчик может заранее просмотреть (или полностью перевести) исходный текст выступления. Во время перевода переводчик вносит необходимые коррективы, если говорящий отступает от исходного текста, например, рассказывает историю о том, что произошло с ним вчера по дороге на конференцию. Такая разновидность синхронного перевода называется синхронным переводом с опорой на текст (англ, check against delivery).

Во время докладов, лекций и презентаций выступающий может зачитать информацию на слайде или сослаться на эту информацию: «Как вы видите на слайде…». Интересные выступления можно найти на портале www.tcd.com. В таком случае синхронист по сути делает синхронный перевод с листа. При УСП с опорой на текст и УСП с листа сначала осуществляется восприятие на слух, а затем полученная информация сличается с воспринятой зрительно [Weber 1990]. Если же информация, получаемая на слух, отличается от письменного текста, то переводчик переводит, опираясь только на слуховое восприятие. То же самое происходит, когда оратор говорит слишком быстро, и у переводчика нет времени на сличение информации.

Если переводчик заранее перевёл весь текст и оратор не делает отступлений, переводчик зачитывает уже сделанный им перевод. В этом случае его работа, по сути, сводится к зачитыванию заранее переведенного текста, и стресс во время работы не столь высок. В современном мире при больших потоках информации и частых конференциях синхронисты обычно просматривают тексты выступлений или слайды презентации, если они предоставлены заблаговременно, делают заметки по терминологии, но тексты целиком не переводят. Синхронисты надеются на свою хорошую речь, реакцию, навыки, опыт и обычно не очень любят писать, или у них просто нет времени и/или сил делать переводы заранее.

В отличие от последовательного перевода, в синхронном переводе восприятие речи на ИЯ и порождение речи на ПЯ почти не разделены во времени, память нагружена меньше, и переводчик в активные межличностные отношения с участниками конференции не вступает. Обычно записи в УСП не ведутся, но при необходимости может помочь напарник:

«При синхронном переводе даже самый опытный переводчик непременно отстаёт от оратора. Переводя конец только что произнесённой фразы, он уже слушает и запоминает начало следующей. Если при этом в речи даётся длинный перечень имён, названий, цифр, возникают дополнительные трудности.

И вот здесь-то всегда приходили на выручку товарищи по смене. Они обычно записывали все цифры и названия на листе бумаги, лежавшем перед тем, кто вёл перевод, и тот, дойдя до нужного места, читал эти записи, не напрягая излишне память.

Это не только гарантировало от ошибок, но и обеспечивало полную связность перевода" [Полторак 1965: 91.

Одной из трудностей при синхронном переводе может стать темп речи. Средний темп речи в британском и американском вариантах английского языка достигает 120−150 слов в минуту (англ, wpm или words per minute) [Karpf 2007: 42].

Оптимальным для синхрониста в паре английский-русский считается темп речи в 100−120 слов в минуту, а темп 150−200 слов в минуту (так говорят профессиональные англоязычные дикторы) считается быстрым, ухудшает качество перевода и приводит к пропускам и ошибкам даже при работе опытных синхронистов [Чернов 2007:17]. Темп подготовленной речи быстрее, поэтому речь н е п о д гото в л е н ну ю воспринимать и переводить проще [Dejean Le Feal 1982].

Интересным и, как кажется, перспективным является переходная разновидность УП, которая получила известность как синхронно-последовательный перевод (англ, simultaneous consecutive interpreting или SimConsec). В 1999 г. переводчик ЕС М. Феррари при последовательном переводе, делая переводческие записи, параллельно записывал отрезок речи на цифровой носитель. Затем в паузе он быстро надевал наушники и переводил, слушая второй раз отрезок речи и опираясь при этом ещё и на свои записи. Опыты такого синхронно-последовательного перевода [Ferrari 2001, 2002], [Hamidi, Pochhacker 2007] показывают, что двойное прослушивание увеличивает точность (адекватность) перевода.

Действительно ли синхронный перевод является «синхронным»? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть как минимум три составляющие УСП.

1. Долгое время психологи считали, что при восприятии и производстве речи действуют одни и те же механизмы. Поэтому человек (в т.ч. и переводчик) всё же не может слушать и говорить одновременно: переводчик молчит, когда слушает, и не слушает, когда говорит. Однако в УСП у переводчика работает механизм расщеплённого внимания (у А. Ф. Ширяева — «механизм синхронизации», англ, the mechanism of shared attention). Неопытный переводчик попеременно переключается то на речь оратора, то на поиск решения и произнесения речи на языке перевода. Механизм синхронизации успешно функционирует только при наличии у переводчика речевых навыков, которые действуют без активного участия сознания. «Можно говорить о телеграфном стиле восприятия» [Ширяев 1979: ю8], восприятие слова сводится к осознанию лишь некоторых слогов, представляющих его общий звуковой контур. Важно тренировкой добиваться такого «раздвоения» внимания, стараясь слушать и говорить почти одновременно. При этом, по-видимому, задействованы разные отделы головного мозга.

• 2. Синхронные переводчики приобретают навык одновременного слушания и говорения, когда в результате практики они, по наблюдениям А. Уэлфорда, научаются игнорировать звук собственного голоса [Welford 1968]. Г. В. Чернов провёл эксперимент совместно с И. А. Зимней, известным отечественным психологом, и выяснил, что значительная часть речи оригинала воспринимается переводчиком на фоне собственного говорения (60−70 %) [Зимняя, Чернов 1973].
• 3. По данным разных исследователей и в зависимости от пары языков, сдвиг в синхронном переводе (англ, time lag, или phase shift, или ear-voice span, EVS) составляет 0,5−11 секунд, но в среднем 2−4 секунды или 4−5 слов при среднем темпе речи оратора [Pochhacker 2004:117]. Опытный синхронист старается держать удобный ему темп независимо от того, какой темп выбирает оратор [Ширяев 1979: 79]. Попутно заметим, что последовательные переводчики, по данным эксперимента М. Ледерер, также тяготеют к тому, чтобы выдерживать свой собственный темп речи [Lederer 1981]. По подсчётам К. Дежан Лё Феаль, темп речи синхрониста в сравнении с темпом речи оратора составляет от 71% (высокий темп речи оратора) до 87% (средний темп речи оратора) [Chernov, Setton, Hild 2004:17−18].

Таким образом, данные исследований и экспериментов свидетельствуют: перевод действительно во многом является синхронным.

Ещё одной важной составляющей синхронного перевода является вероятностное прогнозирование (англ, anticipation in interpreting). Вероятностное прогнозирование — это использование накопленного опыта в прошлом, который помогает оценивать вероятность будущих событий. Вероятностному прогнозированию помогает избыточность языка, которая составляет 70−85% [Пиотровский 1968: 58]. Вероятностное прогнозирование присутствует в речи [Фрумкина 1971] и, вероятно, присуще всем видам речевой деятельности.

Не все теоретики и практики перевода согласны с тем, что вероятностное прогнозирование существует: «переводчик не в состоянии предсказать неизвестную ему мысль специалиста из чужой отрасли»; «переводческая этика запрещает высказывать мысль до того, как её произнёс оратор» [Штайер 1975: 101−102]. Однако речь идёт не о предсказании чужой мысли, да ещё и из неизвестной переводчику области знания, но о способности прогнозировать дальнейшее содержание сообщения вследствие избыточности речи, причём избыточность речи повышается и благодаря интонации. В отечественном переводоведении твёрдо укрепилась мысль о том, что «вероятностное прогнозирование составляет базовый механизм синхронного перевода» [Комиссаров 2002;а: 143].

«Прогноз» необходимо постоянно проверять и уточнять. Неопытный переводчик подчас может просто не воспринять то, что не соответствует его прогнозу. Для опытного синхрониста такой диссонанс — лишь сигнал о необходимости активизировать внимание.

Г. В. Чернов провёл эксперимент: синхронистам был предложен текст, в который были включены отдельные предложения, лишённые смысла, типа «Кислая сладость вскрикнула наземь от ожирения» [Чернов 2007: 72]. Возникали пропуски, паузы или перевод, свидетельствующий о том, что переводчик приписывает бессмысленному предложению прогнозируемый предыдущим текстом смысл. Сформулируем наблюдения Г. В. Чернова в работе [Чернов 1987] и в его книге 1978 года, которая более доступна в переиздании [Чернов 2007]:

• — вероятностное прогнозирование осуществляется на языковом, речевом и ситуативном уровнях;
• — прогнозирование происходит увереннее при восприятии речи на родном языке, даже при высокой квалификации переводчиков;
• — происходит кумулятивное накопление элементов смысла ИТ, создающих возможность вероятностного прогнозирования последующих смысловых компонентов;
• — избыточность сообщения может быть объективной и субъективной;
• — чем выше избыточность сообщения, тем выше вероятность правильного прогнозирования. Верно и обратное: чем выше плотность информации в сообщении, тем ниже вероятность правильного предсказания его развития. Синхронный перевод поэтического произведения даже на уровне изложения смысла невозможен в силу того, что уровень избыточности в поэтическом произведении тем ниже, чем больше самобытность и оригинальность его автора;
• — в основе построения любого высказывания лежит внутренняя программа человека (замысел), которая затем развёртывается в речевое произведение. У переводчика [как у создателя вторичного текста] такая программа строится и корректируется в соответствии с извлекаемым смыслом исходного сообщения.

Проанализировав наблюдения Г. В. Чернова, сделаем вывод: основными составляющими подготовки переводчиковсинхронистов должны быть тщательная языковая, речевая и тематическая подготовка на двух/всех рабочих языках^[1]. Важно уметь/научиться переводить ораторов, которые говорят на разных вариантах языка (американском, британском, австралийском) и диалектах (манчестерский, шотландский), а также ораторов, говорящих на неродном языке, произношение которых отмечено интерференцией их родного языка. Такие образцы речи можно найти на сайте www.ted.com.

Вероятностное прогнозирование возможно потому, что переводчик, как и любой другой слушатель, воспринимает информацию «кластерами», т. е. определёнными отрезками, содержащими некий смысл. А. Ф. Ширяев вводит понятие «единица ориентирования» в УСП, под которым понимается отрезок ИТ, (смысловое) восприятие которого позволяет переводчику приступить к поиску или выбору очередного переводческого решения. Такие единицы могут быть различными по составу и величине [Ширяев 1979]. Происходит некая сегментация текста, о чём в своих работах писал Р.К. МиньярБелоручев. «Единица ориентирования» А. Ф. Ширяева отличается от «единицы перевода» (транслемы^[2]), под которой понимается единица речи, требующая самостоятельного решения на перевод: ситуационные клише, термины, устойчивые словосочетания, фразеологизмы и др. А. Ф. Ширяев отмечает, что синхронный перевод сочетает в себе две противоположные черты: континуальность и дискретность. С одной стороны, для УСП характерны неприрывность, единство и целостность. С другой стороны, во всех трёх фазах/процессах — фазе восприятия и вероятностного прогнозирования, фазе порождения отрезка текста на ПЯ и фазе контроля — чётко прослеживается регулярная дискретность. Перевод выдаётся последовательными порциями, квантами. Во времени эти процессы составляют единое переводческое действие — один шаг переводческого процесса. При медленном темпе речи оратора шаги следуют один за другим в простой последовательности. При быстром темпе речи оратора шаги переводчика налагаются один на другой [Ширяев 1979:102 и далее].

Разумеется, вероятностное прогнозирование следует применить осмотрительно и избирательно — речь оратора может внезапно приобрести неожиданный, и даже парадоксальный, поворот.

В нашей книге основное внимание мы уделяем паре языков английский — русский. Но для понимания того, как работает механизм вероятностного прогнозирования, обратимся к переводу с немецкого языка.

Ударение в германских языках помогало различать часть речи. В существительных и прилагательных с приставкой ударение падало на приставку, а в приставочных глаголах — на корень^[3]. В английском языке мы до сих пор наблюдаем пары типа 'import — to im’port, 'export — to ex’port, 'suspect — to su’spect, 'envelope — to en’velop. В предударном слоге редукция самая сильная. Со временем приставка отделилась от корня, и в современном немецком она ставится в конце предложения, как и отрицательная частица. Получается что-то вроде *Она шла ко мне вчера с подругой при или *Он шёл ко мне вчера не за. В случае использования модальных глаголов второй глагол также уходит в конец предложения. Таким образом, перед синхронистом стоит задача переводить, ожидая глагол или приставку, которая может изменить смысл, и угадывая возможное отрицание в конце. Такая, несколько утрированная, картина даёт понимание трудностей, которые встают перед синхронистом. На Нюрнбергском процессе переводчики выработали тактику, которая применяется и сегодня: начинать с каких-то общих слов (vague and general phrases) и, услышав глагол, переходить к сути [Gaiba 1998: 104]. Опытные синхронисты пытаются угадать глагол, исходя из ситуации перевода и пре-текста, но «эта задача, хотя и выполнимая, требует знания иностранного языка как родного»^[4]. На судебном процессе «угадывать» глагол может быть делом рискованным и даже безответственным [Rainier 2007: 12]. И всё же механизм вероятностного прогнозирования часто приходит переводчику на помощь.

Пример из практики. Рассказывает немецкий синхронист и билингв с рождения Б. Штайер «Психологически я чувствую свою роль и свои действия так, что я не перевожу, а говорю на языке, причём информация о том, что я хочу сказать, попадает ко мне в мозг откуда-то извне. После работы я не помню оборотов речи оратора, не помню даже, кто что говорил. Вспоминаются только собственные формулировки Когда сбиваешься с ритма, перестаёшь жестикулировать (жестикулировать можно и пальцами), на секунду цепенеешь, откидываешься назад и начинаешь, глядя в потолок, неуверенным тихим голосом резюмировать, что хотел сказать оратор. Звучит это так: «Значит, … он говорит^[5], … что вопрос корреляции… этого… самого…». Поняв структуру следующей фразы, обрываешь на полуслове, подаёшься вперед и переходишь на спасительный синхрон.

Если же понял сущность изложенного, то вещаешь уверенным голосом, сам себе отбивая такт головой или карандашом, как бы подтверждая правильность собственной формулировки (а может, чтобы не поддаться ритму оратора, от которого ты отстал?).

Если оратор задает немыслимый темп (страшна не скороговорка, а отсутствие пауз между предложениями) весь напрягаешься, прижимаешь наушники, добавляешь громкости, прилипаешь к смотровому окну и начинаешь шпарить как пулемет. Говорить можно что угодно: зрители уже не слушают, а с проснувшимся интересом следят за нашим поединком. Но что угодно при такой скорости не скажешь — нет времени сформулировать что-то незаданное.

Хуже обстоит дело, когда он подает себя с важным видом. Говорит с ударением, обстоятельно, высокомерно поглядывая на меня и бесконечно наращивая цепочку придаточных конструкций. С чем-то они что-то сделали. Не могу понять, что они сделали: закончили, подготовили, отклонили или пересмотрели. Напряжённо пытаюсь представить что он хочет сказать, и безнадёжно забываю всё сказанное. Запоминать не имеет смысла — он уже влез в следующий придаточный оборот. Замолкаю. Оратор сбавляет темп и смотрит на меня. Молчу. Я мог бы сказать, что они осуществили, выполнили или реализовали, а потом сделать замысловатый боевой разворот и пристроить конкретизацию — завершение, подготовку, отклонение или пересмотр. Не хочу. Молчу. Он смотрит выразительно. Набираюсь нахальства и сообщаю, что мне нужен глагол. Это уже подлость с моей стороны. Он никак не может сообразить, что такое глагол и при чём он тут. Потом до него доходит, что я не только повторяю его слова, а даже анализирую их. Мы не любим, когда нас анализируют, поэтому апломб мгновенно слетает, и он растерянно начинает сначала. Перевожу бессмысленно дословно. Публика ехидно улыбается.

Так выглядит вероятностное смысловое прогнозирование на практике.

Придя после длительного синхрона домой, часа три тараторишь без умолку, никому не даёшь слова вставить, никого не слушаешь. Мой друг-переводчик утверждает, что это компенсация за подавление собственных мыслей. Спать не можешь. Я знаю одну переводчицу, которая переводит только последовательно и по окончании работы засыпает как убитая. Возможно, мой друг прав. В последовательном переводе формулируешь сам, даже если повторяешь фразу оратора, в синхронном — пользуешься его формулировками" [Штайер 1975^:109−111].

Одним из ведущих приёмов УСП является компрессия, которая приводит к снижению темпа речи по сравнению с темпом речи оратора. Дело в том, что совмещение во времени слушания и говорения и общий дефицит времени заставляют переводчика сокращать величину текста на языке перевода за счёт избыточности речи оратора. Этот приём требует отработки особых умений и навыков. Компрессия может быть синтаксической, лексической и семантической. Синтаксическая компрессия означает соединение двух фраз в одну, замену словосочетания одним словом. При лексической компрессии одна и та же мысль выражается меньшим количеством слов и/или более короткими словами. Семантическая компрессия подразумевает сокращение повторяющихся смысловых компонентов. Все 3 вида компрессии взаимосвязаны между собой и часто «накладываются» одна на другую. Пример компрессии. Вопрос: «Когда вы планируете начать/запустить проект?». Ответ: «Мы планируем начать/запустить проект в таком-то месяце такого-то года». В принципе синхронисту достаточно перевести только месяц и год. При этом переводчику часто приходится принимать решение о структуре всего высказывания лишь на основе восприятия первых компонентов ИТ. Именно поэтому его выбор нередко оказывается ближе к исходной структуре, чем в других видах перевода.

Сформулируем случаи, когда приём компрессии уместен [Ширяев 1979]:

• — нулевой перевод оговорок, поправок самого себя;
• — нулевой перевод некоторых эпитетов;
• — нулевой перевод информации, которая очевидна из ситуации общения, отрезков, которые дублируют по содержанию предшествующие высказывания оратора. Иначе говоря, нулевой перевод применяется в случае избыточной и нулевой информации (в терминах Р.К. Миньяра-Белоручева);
• — компрессия, т. е. использование вместо двух слов одного {телекоммуникационные компании —> telecoms);
• — генерализация, т. е. переход от видового понятия к родовому, особенно в случае реалий или если переводчик забыл эквивалент {черевики —> shoes; рябина —> rowan tree или mountain ash, но британцы и американцы всё равно это дерево, как правило, не знают, поэтому можно перевести Russian/Ural/Siberian tree или сделать такое пояснение после перевода эквивалентом);
• — замена полного названия организации аббревиатурой.

В работе синхронистов наблюдается и обратный приём, который можно назвать декомпрессией или экспансией. При медленном темпе речи оратора у переводчика появляется возможность повысить избыточность сообщения в переводе, тем самым облегчая его восприятие. Например, переводчик разбивает сложное предложение на два или большее число простых предложений. Вообще при переводе происходит, как правило, увеличение слоговой величины текста, причём как в ПП, так и в УП. В УП, особенно в УСП, когда в условиях дефицита времени нет возможности для тщательной обработки формулировок, ПТ может превышать ИТ в 2 и более раза [Ширяев 1979: 82].

Пример из практики. На семинаре Fundraising for Museums and Cultural Organizations синхронисты договорились между собой, что термин fundraising они при наличии времени будут переводить «привлечение денежных средств», но в цейтноте — неуклюжим термином «фандрайзинг» (правильная транскрипция — фандрайзинг, однако правильный вариант в русском языке приживаться не хочет).

Среди факторов, влияющих на работу синхронистов, следует отметить наличие телемонитора, звукоизоляцию в кабине, температуру, влажность воздуха и вентиляцию. В передвижных кабинах (mobile booths) содержание С0₂ часто оказывается выше, чем положено по стандартам ISO [Pochhacker 2004:171].

Пример из практики. Переводчики синхронят на семинаре в зале кинотеатра санатория. Звукоизоляция у будки неважная. Спустя полчаса-час подходит к будке женщина с последнего ряда, открывает дверь и возмущённо говорит: «Прекратите наконец бубнить! Из-за вас ничего не слышно!».

По мнению самих синхронистов, наиболее стрессовыми факторами являются: сложность ИТ, темп речи оратора, недостаточная подготовка к переводу, плохая кабина; всё это приводит к повышению уровня гормона кортизола, повышению артериального давления, учащению пульса [Pochhacker 2004:172].

Преимущества синхронного перевода:

• • в отличие от последовательного перевода речь выступающего звучит без пауз. Это делает общение более динамичным. Сегодня владение иностранным языком не редкость, и многие участники предпочитают слушать доклады на иностранном языке в оригинале. Таких людей, как правило, раздражает, когда при последовательном переводе выступающий останавливается, и все слушают перевод;
• • по сравнению с использованием последовательного перевода время проведения мероприятия уменьшается примерно в два раза;
• • перевод может осуществляться одновременно на несколько языков (например, в организациях Евросоюза).

Недостатки синхронного перевода:

• • для организаторов синхронный перевод значительно дороже последовательного: гонорары переводчиковсинхронистов высоки, плюс оплата аренды специального оборудования;
• • необходимость привлечения как минимум двух синхронистов, владеющих тематикой мероприятия;
• • потери информации больше, чем при последовательном переводе, и точность (адекватность) перевода ниже;
• • более высокий стресс при переводе из-за необходимости приспосабливаться к разным манерам речи, темпу и акцентам.

Требования к переводчику-синхронисту:

• • богатый словарный запас в обоих рабочих языках;
• • грамотная речь на обоих рабочих языках;
• • солидный запас устойчивых конструкций, клише и фразеологизмов на обоих рабочих языках;
• • автоматизация языковых и речевых средств выражения (умение быстро находить эквиваленты);
• • хорошие навыки аудирования (восприятия на cajoc);
• • широта кругозора, энциклопедические знания;
• • фонетически хорошо артикулированная речь, правильные интонации, фоногеничность (приятный тембр);
• • быстрая речь;
• • хорошая оперативная память;
• • быстрота реакции, умение выходить из трудных ситуаций;
• • способность распределять внимание («расщепление внимания»);
• • умение сосредоточиться, способность «отключиться» от внешних помех;
• • выносливость психическая и физическая, стрессоустойчивость.

Несколько разновидностей синхронного перевода называют иногда «полусинхроном». В случае перевода с шепталой (англ, whispering) переводчик использует небольшой портативный передатчик с микрофоном. Адресат перевода пользуется портативным приёмником с наушниками. Такими устройствами пользуются иногда (японские) гиды и группы туристов. Чтобы не мешать окружающим, гидэкскурсовод негромко говорит в свой микрофон. Туристы, которые немного отстали от группы, чтобы сфотографировать достопримечательности, слышат всё, что говорит гид, а он не напрягает голос и не мешает окружающим.

Так и переводчик может находиться рядом с выступающим или сидеть в стороне от участников конференции, семинара, презентации и негромко переводить.

(«нашёптывать») в микрофон. Такое приспособление для устного перевода называют шептало, а переводчика — иногда тоже шептало (по метонимии), или шепталъник, или просто синхронист, переводчик. Стоимость такой услуги оценивается, как правило, по ставкам последовательного перевода, несмотря на то, что таким образом переводить непросто — переводчик не изолирован от шума, отвлекают хождения по залу и т. д.

Так же вполголоса может переводить переводчик своему клиенту, сидя или стоя у него за плечом, в ситуации психотренинга, наладки оборудования, экскурсии и т. д. Такие ситуации близки по специфике переводу с шепталом.

Преимущества полусинхрона:

• • для организаторов мероприятия перевод с «шепталом» стоит дешевле, чем обычный УСП, поскольку обычно позволяет обойтись одним переводчиком, а не двумя;
• • не требует монтажа и обслуживания оборудования для синхронного перевода с кабиной. Переводчик приносит комплект оборудования с собой в чемоданчике;
• • по сравнению с последовательным переводом, как и обычный синхронный перевод, существенно уменьшает общее количество времени, затрачиваемое на перевод;
• • в отличие от собственно УСП, портативность оборудования даёт переводчику возможность всегда находиться рядом с выступающим и лучше слышать/видеть и его, и используемые им наглядные пособия. При полусинхроне без «шептала» переводчик также мобилен и двигается тенью за получателем перевода;
• • в отличие от собственно синхронного перевода у переводчика-шептальника, если он находится неподалёку от выступающего, обычно есть больше возможностей переспросить или уточнить неясные моменты.
• • во втором случае полусинхрона (без «шептала») переводчик испытывает меньший стресс, поскольку часто работает в менее официальной обстановке и/или со знакомым ему получателем перевода. Иногда получатель перевода может попросить переводить не всё сказанное, т. е. делать неполный перевод или даже давать «выжимку» содержания.

Недостатки полусинхрона:

• • нашёптывание считается менее престижным, чем УСП, и снижает впечатление от организации конференции, семинара, презентации;
• • в отличие от обычного синхронного перевода, у переводчика нет наушников, и ему приходится «брать звук» из зала. Следовательно, он должен сидеть как можно ближе к говорящему или успевать перемещаться от одного оратора к другому;
• • в случае полусинхрона без шептала переводчик должен перемещаться вслед за получателем перевода и при этом занимать такое положение, чтобы слышать всё, что предназначено для перевода;
• • поскольку в ситуациях полусинхрона переводчик вынужден всегда находиться прямо в аудитории, приходится тщательнее продумывать некоторые интимные моменты (туалет и т. д.);
• • в ситуациях полусинхрона на переводчика обычно обращают ещё меньше внимания, чем на находящихся в отдельной кабине переводчиков-синхронистов. По этой причине речь может быть менее ясной и её темп более высоким, шум, духота в зале и т. п. повышают утомляемость. К концу дня переводчик может сильно устать, тем более что он работает, как правило, один. Как следствие в переводе более высока вероятность неточностей и ошибок, сделанных «на усталости».

• [1] Правда, И. С. Алексеева считает, что «тематическая направленность обучения ущербна <…> потому, что воспитывает переводчиков с узким профессиональным кругозором <…> она заставляет смешивать разные вещизнания на тему и профессиональные умения» [Алексеева 2001: 7]. Мы считаем, что тематический принцип обучения полезен, как минимум, для того, чтобы устный переводчик научился «заглатывать» большое количествотерминов для конкретного мероприятия.
• [2] Впервые термин «транслема» ввёл в научный обиход Х.-С. Сантойо[Santoyo 1986].
• [3] Правда, «это различие впоследствии было затемнено образованием отглагольных существительных от глаголов с неударными приставками и, наоборот, отыменных глаголов <…> с ударяемой приставкой» [Арсеньева идр. 2000: 50].
• [4] «Though feasible, this task required native-like knowledge of the language"[Gaiba 1998: 104].
• [5] Современная рекомендация однозначна: УП всегда осуществляется отпервого лица. Подробнее об этом в Главе 9.