Учение о субстанции

Эмпиризм и рационализм оставались главными направлениями развития философии и в XVIII в. Общепринятым стало словосочетание «английский эмпиризм», которое указывает на то, что именно в Англии традиции эмпиризма были наиболее сильны, может быть, именно потому, что здесь были созданы условия для развития естествознания. К выдающимся представителям этого направления относятся Томас Гоббс (1588—1679), Джон Локк (1633—1704), Джордж Беркли (1686—1753), Дэвид Юм (1711 — 1776). Рационализм распространился по всей Европе, наиболее выдающимися его сторонниками были нидерландский философ Бенедикт Спиноза (1632— 1677), Готфрид Лейбниц (1646—1716).

В рамках рационализма возникли весьма интересные онтологические сюжеты, связанные с выстраиванием единой картины мира в контексте очень старой проблемы единства и множественности бытия. Если эмпиризм исходит из идеи объективности природы, не определяя саму природу, за исключением, пожалуй, формальных ссылок на созданность ее творцом, то рационализм ищет в самой природе рациональное начало, которое связывает с ее предначальной сущностью. Для обозначения этого начала используется старый философский термин «субстанция», который наполняется новым смыслом. Под субстанцией теперь понимают основу бытия. Классическим признается определение субстанции, данное Спинозой:

Под субстанцией я разумею то, что существует само в себе и представляется само через себя¹.

Другими словами, субстанция — это первооснова всего сущего, несотворимое, неуничтожимое начало. Мы помним, что первооснову искали и милетцы, и элеаты, и платоники, и даосы, и все, кто задавался вопросом, как и откуда появилось все сущее. Категория субстанции становится центральным элементом онтологической конструкции, в которой воспроизводится старый философский вопрос: первооснова единична (единство мира) или множественна (множественность мира)? Философия Нового времени формулирует три ответа на этот вопрос: существует одна субстанция (монизм); две субстанции (дуализм); множество субстанций (плюрализм).

Бенедикт (Барух) Спиноза жил и работал в Голландии, самой прогрессивной в то время стране Западной Европы, отличавшейся своей толерантностью. Он происходил из богатого еврейского рода, но был отлучен от еврейской общины за публичные высказывания, подвергающие сомнению истину библейских текстов. По его мнению, авторы Пятикнижия (пяти открывающих Библию книг) были невежественны как с научной, так и с теологической точки зрения. В довершение ко всему 22-летний Спиноза заговорил об отсутствии в Библии доказательств, свидетельствующих о том, что Бог имел тело, что душа бессмертна, что существуют ангелы, и т. п. Спиноза — один из немногих великих философов, кто не был связан с университетами; получив первоначальное образование под руководством раввина, он достиг немалых познаний путем самообразования. В своей книге «Этика, доказанная в геометрическом порядке» он постарался обосновать предлагаемые тезисы очень аргументированно, по типу геометрического доказательства.

Начинается книга с раздела «О Боге». Бог полагается Спинозой за субстанцию, именно он есть начало всех начал, он бесконечен и представляет собой «субстанцию из бесконечно многих атрибутов». Казалось бы, эти взгляды не противоречат ни иудейским, ни христианским представлениям о мире. Однако, называя Бога субстанцией, Спиноза лишает его какой бы то ни было персонификации, лишает важнейшего для религиозного сознания качества — любви к своему творению.

Бог есть единственная субстанция, ибо он начало всего, и другой нс может быть. Но у Бога могут быть модусы (главные свойства) и атрибуты. Спиноза, таким образом, высказывает точку зрения монизма. Его Бог отличен от личного Бога, это философский Бог, это Бог как категория, как необходимый элемент, базовый элемент картины мира. Спиноза придерживается пантеистических взглядов, полагая, что, будучи основой всего, Бог тем самым присутствует во всем. Субстанция одна, она есть причина самой себя. Эта единая субстанция не нуждается ни в чем другом, для того чтобы существовать.

Природа разделяется им на природу творящую и природу сотворенную. Природа творящая есть Бог, единая субстанция. Таким образом, отождествляя природу и Бога, Спиноза отрицает существование какого-либо надприродного или сверхприродного верховного существа. Субстанция обладает двумя главными атрибутами (свойствами): мышлением и протяжением (пространственностыо, материальностью), посредством которых человеческий ум воспринимает субстанцию в ее конкретности, хотя число атрибутов, присущих субстанции, безгранично. Каждый из атрибутов имеет множество модусов (конкретных воплощений). Например, бесконечный модус бесконечного атрибута мышления — бесконечный разум и бесконечная воля; бесконечные модусы бесконечного атрибута протяженности — движение и состояние покоя. Бесконечным модусом является также мир как совокупность или, по выражению Спинозы, «лицо вселенной, которое, хотя и меняется в деталях, в целом остается тем же самым».

Нет никакой причины, которая бы стимулировала субстанцию к действию, кроме нее самой. Рационализм Спинозы проявляется в том, что Бог полагается у него чистым мышлением, а мышление считается и способом творения, и способом познания. Другими словами, мышление предшествует всякому познанию.

Декарт, немало повлиявший на Спинозу, исходил из идеи двойственности субстанции, т. е. был дуалистом. Декарт разделил мир на два рода субстанций: духовную и материальную. Материальная субстанция делима до бесконечности, духовная же неделима. Так, впечатление, воображение, желание — это модусы мышления, а фигура, положение — модусы протяженности. Духовная субстанция имеет в себе идеи, изначально ей присущие, а не приобретенные в опыте. Таким образом, духовный мир есть нечто врожденное. Однако причиной этих двух субстанций выступает Бог — причина всех причин и начало всех начал:

Бог вечен, всеведущ, всемогущ, источник всякого блага и истины, творец всех вещей…¹

Мы не можем познать Бога обычными средствами, но можем познать его атрибуты, коими и являются субстанции. Можно предположить, что Декарт по католической картезианской традиции выводит Бога за пределы мира, не лишая его вневременности, статуса высшего бытия. Но, чтобы объяснить все процессы и механизм создания Богом мира, он использует инструментальные понятия мышления и протяжения как изначальных сущностей. Зачем он их разделяет? Чтобы ни в коем случае не погружать мышление в материю. Мышление существует изначально, самостоятельно и независимо от материальной природы. В основе этой материальной природы тоже лежит божественное начало — протяжение, которое тоже наделено функцией творения. Поэтому мы встречаем в мире вещи материальные (протяженные, занимающие место в пространстве) и духов7ше (идеи, теории и т. п.), которые существуют независимо друг от друга. Причина в том, что они произведены разными субстанциями. Человек есть то уникальное творение, которое произведено одновременно двумя субстанциями. Спиноза сформулировал монистический взгляд на субстанцию, как ему казалось, преодолевая противоречивость Декарта: ведь если Бог — единственное, бесконечное и абсолютное бытие, то он и должен быть субстанцией.

Готфрид Лейбниц, немецкий математик, юрист, философ, получил образование в Лейпцигском и Йенском университетах, стал организатором и первым президентом берлинской Академии наук. По заказу Петра I он разработал проекты развития образования и государственного управления в России. Изучив взгляды Декарта и Спинозы на субстанцию, Лейбниц пришел к выводу об их неточности.

В противовес им Лейбниц выдвинул теорию о монадах (или о множественности субстанций), которую изложил в книге «Монадология». Основные положения теории монадологии следующие. Весь мир состоит из огромного количества субстанций; эти субстанции он называет монадами (от др.-греч. pova8o (; — ‘единица, простая сущность'). Монада проста, неделима, не имеет протяжения. Поскольку субстанции активны и способны к деятельности, они имеют духовный, нематериальный характер. По своей сути монада — это деятельность; единое, непрерывно меняющее свое состояние; в силу непрерывности своего существования монада осознает себя. Монады абсолютно замкнуты и независимы друг от друга (по мнению Лейбница, они «не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда и оттуда выйти»). Монада проста, т. е. не имеет частей:

А где нет частей, там нет ни протяжения, ни фигуры и невозможна делимость. Эти монады суть истинные атомы природы, одним словом, элементы вещей¹.

Все существующие монады Лейбниц делит на четыре класса:

• 1) голые монады лежат в основе неорганической природы (камней, земли, полезных ископаемых);
• 2) монады животных обладают ощущениями, но неразвитым самосознанием;
• 3) монады человека (души) обладают сознанием, памятью, уникальной способностью разума мыслить;
• 4) высшая монада — это Бог.

Чем выше уровень монады, тем больше ее разумность и степень свободы. Рационализм Лейбница проявляется в том, что все монады объявляются духовными, они суть продукты и формы мышления, следовательно, мышление — не только способ познания, но и способ бытия этого мира.

Таким образом, понятие субстанции прочно закрепилось в философии; с его помощью мы сегодня описываем и концепции древней философии, и онтологические построения современных авторов. Под субстанцией может пониматься как духовное, так и материальное начало, и в зависимости от того, что из них берется за основу, начинают дистанцироваться друг от друга материалистические и идеалистические концепции.

Материализм — это философская концепция, признающая первичность материи, иными словами, принимающая материю за субстанцию.

Идеализм — философское учение, признающее первичность идеи, или духа, т. е. принимающее идею за субстанцию.

Последовательный материализм появляется в XVIII в., он связан с полным отказом признавать существование внеириродных сущностей, в частности Бога, принимая за единственную субстанцию материю, которая не сотворена и неуничтожима, которая только одна и есть источник наших идей. Материализм наследует традиции эмпиризма в вопросах познания и объективности природы.

Одним из первых материалистов был Поль Анри Гольбах (1723—1789), французский философ-просветитель немецкого происхождения; он учился в Лейденском университете, изучал химию. Его книга «Система природы» стала своеобразным манифестом материализма и атеизма. В ней он обосновывает идею первичности природы, утверждая, что «не может быть ничего вне природы, объемлющей в себе все сущее»^[1]. Он утверждает первичность и несотворимость материального мира, природы, существующей независимо от человеческого сознания, бесконечной во времени и сознании. Материя, по Гольбаху, есть совокупность всех существующих тел, это «все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства»^[2]. Ее простейшими, элементарными частицами являются неизменные и неделимые атомы, основные свойства которых — протяженность, вес, фигура, непроницаемость, движение. Все формы движения Гольбах сводил к механическому перемещению, он отрицал всеобщую одушевленность материи, считая, что чувствительность присуща лишь определенным образом организованным формам материи.

Таким образом, в философии XVIII в. появляется обоснование субстанциональности материи, которое составляет оппозицию обоснованной ранее идее субстанциональности идеи (Бога, мышления и т. п.). Сама тема субстанции призвана не столько сконцентрировать внимание философов на проблеме первичности или вторичности, множественности или единства, первоосновы и т. п., сколько отделить друг от друга картину мира субъективизма и объективизма.

Объективизм — направление в философии, основанное на признании бытия объективным, независимым от субъекта. Если мы признаем, что у мира есть некое начало (множественное или единое, материальное или идеальное), субстанция, то мы встаем на позиции объективизма, предполагающего наличие мира вокруг нас необходимым условием нашего существования. Объективизм, как правило, связан с гносеологическим оптимизмом. Если познающий субъект отделен от вещей, составляющих объект познания, то ему ничто не мешает познать их такими, каковы они есть, ибо вещи находятся вне субъекта.

Субъективизм исходит из того, что бытие субъективно, ибо наш мир представляет собой только то, что мы сами ощущаем, знаем, представляем, придумываем, а значит, у каждого свой мир, и всеобщее, объективное, достоверное познание невозможно. Такая реакция последовала в философии XVIII в. на некоторую неточность зеркальной теории, или, как ее принято называть, отражательной парадигмы познания.

• [1] Цит. но: Антология мировой философии. Т. 2. С. 666.
• [2] Гольбах П. Л. Система природы, или О законах мира физического и мира духовного //П. А. Гольбах. Избранные произведения: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1963. С. 75.