Портрет. 
История зарубежного и русского искусства хх века

Достаточное внимание уделялось в 1930;е гг. портретной живописи. Знаковой фигурой является в этой области Михаил Нестеров (1862— 1942 гг.). В прошлом занимавшийся, но преимуществу религиозной живописью, он и в советскую эпоху нашел свою нишу — портрет. Знаменательно, что пожилой уже мастер писал не вождей и членов Политбюро, а коллег по цеху, представителей художественной и научной интеллигенции. Таковы «Портрет скульптора И. Д. Шадра» (1934 г.) (илл. 427), «Портрет академика И. П. Павлова» (1935 г.) (илл. 428), «Портрет хирурга С. С. Юдина» (1935 г.) (илл. 429), «Портрет скульптора В. И. Мухиной» (1940 г., все — ГТГ) (илл. 430). Все это лучшие образцы портретного искусства того времени. Произведения разнообразны и индивидуальны, мастер схватывает не только собственно портретное сходство, но и все острохарактерное, что есть в облике той или иной модели. Очевидно, что Нестеров опирается на традицию изображения представителей интеллигенции, сложившуюся еще в XIX в., на наследие В. Перова и И. Репина, а также не прошел мимо опытов своих современников, например «мирискусников».

Кругу Нестерова принадлежал Павел Корин (1892—1967 гг.), бывший иконописец. До революции он окончил МУЖВЗ, а в советское время обратился к портретному жанру, значительно пополнив галерею изображений деятелей искусств и науки. Одно из центральных произведений Корина — портрет М. Горького (1932 г., ГТГ) (илл. 431). Образ уже пожилого, опирающегося на трость писателя монументализируется за счет низкого горизонта, сумрачного колорита, скульптурной лепки самой фигуры. Дикий, пустынный и безлюдный пейзаж за спиной модели также призван внушать чувство благоговения.

Вообще же портрет стоял в каком-то смысле в стороне от остальных жанров, поскольку вынужденно не всегда мог отвечать идее коллективизма, свойственной искусству той эпохи. Действительно, ни в одном из колхозных праздников или партийных заседаний нет главного героя. Идеалом художественной практики 1930;х гг. считается работа группы художников над изображением «народных масс». Этому идеалу особенно живо отвечает панно, исполненное бригадой художников под руководством В. Ефанова (1900—1978 гг.) «Знатные люди Страны Советов» (1939 г., ГРМ) (илл. 432). Бесчисленная ликующая толпа спускается по иллюзионистически написанным мраморным ступеням. Над толпой в голубом с белыми облаками небе реют красные знамена, а фланкируют композицию с двух сторон изображения бронзовых монументов Ленина и Сталина.

Однако в эти трудные для особого, индивидуального человека годы создавались произведения, находящиеся на противоположном полюсе, чем только что рассмотренное панно. Это в первую очередь «Портрет В. Э. Мейерхольда» (1938 г., ГТГ) (илл. 433) кисти Кончаловского. Если в 1920;е гг. Кончаловский далеко отошел от прежней «бубнововалетской» манеры и стал создавать произведения, отвечающие духу социалистического реализма, такие как, например, «Портрет Н. П. Кончаловской» (1925 г., ГТГ), то в портрете Мейерхольда прежние открытые, почти фовистские краски мастера вспыхнули, неожиданно соединившись с минорным, даже трагическим восприятием образа великого режиссера. Мейерхольд изображен всего за год до ареста и за два года до гибели. В январе 1938 г. вышел указ о закрытии «Театра имени Вс. Мейерхольда»^[1]. После этого Мейерхольду предложил сотрудничество К. С. Станиславский. Однако опальному режиссеру оставалось совсем немного времени. В 1939 г. Мейерхольд будет задержан агентами НКВД^[2]. После допросов и пыток режиссер будет приговорен к расстрелу 1 февраля 1940 г. Приговор будет приведен в исполнение на следующий же день.

В портрете кисти Кончаловского, может быть, и нет явного предчувствия столь страшного конца. Однако, несомненно, ощутима надломленность творческого человека, очутившегося в невыносимых обстоятельствах, отстраненного от работы в собственном театре. Фоном для композиции служит яркий ковер, покрывающий стену за спиной Мейерхольда и саму тахту, на которой он лежит. Кончаловский подчеркивает контраст между плоскостным ярким фоном и более объемной фигурой в сером костюме, усталым лицом, седыми волосами, между энергичным узором ковра и безвольно лежащей рукой режиссера. Не меньший контраст составляют песик, довольный тем, что ему удалось примоститься рядом с хозяином, и тягостное раздумье Мейерхольда — человека, осознавшего, что судьба его изменилась. Узоры ковра напоминают работы Матисса, который говорил, что хочет создавать искусство, позволяющее зрителю отдыхать, будто расположившись в удобном кресле. Увы, тахта, на которой прилег режиссер — не мягкое ложе, а одр мучений. Потому зритель при всем наслаждении сочной, яркой, смелой живописью Кончаловского также не сможет испытать перед этим полотном чувства комфорта.

• [1] Этот театр, созданный в Москве в 1920 г., сначала носил название «Театр РСФСР-1», затем назывался «Театром актера», с 1923 г. получил наименование «Театр имени Вс. Мейерхольда» (ТиМ), а с 1926 г. — ГосТиМ.
• [2] НКВД — Народный комиссариат внутренних дел.