Методологическое прерывание 2.17. Отголоски реализма и номинализма в наши дни

Приведем высказывание выдающегося преподавателя-методиста Политехнического университета Константина Константиновича Гомоюнова, который в своих работах уделял большое внимание критике метрологической терминологии. Для него физическая величина — например, длина — есть всего лишь «имя множества всех мыслимых результатов количественной оценки протяженности предметов» [72].

Поистине эта фраза — длина есть имя — в точности соответствует средневековому universalia sunt nominal.

Действительно, любые конкретные измеримые величины (скажем, та же длина или масса), и тем более величина как общее понятие, объединяющее разные конкретные величины, могут рассматриваться как универсалии. Для нас это важно, потому что величина — одно из основных понятий информационной сферы, да и науки вообще.

В настоящее время по поводу способа существования величин можно услышать крайне противоречивые мнения. Одни считают, что, например, длина предмета есть нечто реально существующее — ведь мы же ее измеряем! Другие настаивают на том, что величины выдуманы людьми и не имеют объективного существования. Примеров можно привести сколько угодно.

Крупный ученый Л. И. Седов пишет: «Силы… физически реальны, они существуют, их можно измерять, они оказывают физические и биологические эффекты». Сразу нужно возразить, что «физические и биологические эффекты» оказывают не силы, а тела, взаимодействующие с физическим или биологическим объектом', силы характеризуют это взаимодействие и лишь в этом смысле существуют объективно.

Однако другой ученый, П. В. Харламов, отвечая на эмоциональное высказывание Л. И. Седова, довольно туманно говорит о «гносеологической несостоятельности истолкования понятия силы как физической реальности, существующей безотносительно к телам», но сам не предлагает альтернативы этому «реалистическому» подходу [41, с. 190].

В качестве такой альтернативы в работах западных (как и некоторых отечественных) ученых выступает не столько номинализм, сколько операционализм.

Например, современный западный ученый Брайан Эллис во второй главе книги «Основные понятия измерения» [73] обсуждает два существующих, по его мнению, взгляда на величины:

«(1) величинам придается нечто вроде первичного онтологического статуса;

(2) в природе нет никаких величин, а только различные виды измерительных операций, дающих более или менее когерентные результаты".

Первую точку зрения можно охарактеризовать как реалистическую (в том же средневековом смысле), а вторую — как операционалистскую.

Вот как, например, с операционалистских позиций иронизирует над обычными представлениями о величинах Херберт Дингл, цитату из статьи которого (Dingle И. A theory of measurement // British J. Phil. Sci. 1950. Vol. 1, N 1. P. 5—26) приводит Брайан Эллис:

«Предполагают, что тела имеют „свойства“, которые имеют „размеры“ [magnitudes], и всё это, так сказать, „существует“ прежде, чем мы начинаем измерять».

Операционализм есть методологический принцип, которым, не всегда явно декларируя его, пользуются многие современные ученые. Можно напомнить типично опсрационалистскос высказывание Л. И. Мандельштама, обсуждавшееся выше, в методологическом прерывании 2.14: время есть то, что показывает стрелка моих часов.

Крайний операционализм (как у Дингла), сводящий всю познавательную деятельность к экспериментальным операциям, лишает информацию объективного содержания и поэтому для нас неприемлем. Но не может быть принята и «реалистическая» альтернатива (п. I у Эллиса), придающая величинам «первичный онтологический статус» — как если бы они были жидкостями, налитыми в объекты в разных количествах. Нужно найти что-то третье.

К вопросу об объективном существовании величин (а также к очень важному вопросу о положительных и отрицательных сторонах операционалистской методологии) придется вернуться в дальнейшем, а сейчас заметим, что не только величины, но и другие общие понятия иногда подвергаются в настоящее время «реалистической» или номиналистической трактовке.

Приведем только один, но достаточно характерный пример.

Около 20 лет назад автор монографии «Производственное соревнование» кандидат экономических наук Геннадий Александрович Муравьёв (ныне покойный) выступил с заявкой на создание материалистической философской системы, отличающейся, по его словам, «пугающей новизной». Его философия изложена в специальном выпуске информационно-публицистического издания (газеты) «Комментатор» (1990 г.). В основу своей системы Муравьёв положил понятие «вещь». Вещи у него могут иметь разные порядки:

«В представлении материалиста абстрактная вещь есть конкретная вещь своего порядка. Порядок вещи на уровне ее иерархии всегда относительно конкретен, а абстракция от вещей данного порядка есть тоже вещь конкретная относительно этого порядка.

Например, конкретные вещи: кожа, подошва, подкладка, клей плюс труд сапожника дают абстракцию — ботинок; в свою очередь, конкретные ботинки, сапоги, туфли, тапочки плюс сапожное производство дают абстракцию — обувь; конкретные обувь, платье, головные уборы дают абстракцию — одежда и т. д. по иерархии до Вселенной [которая по Муравьёву есть тоже вещь]".

Всё это очень похоже не столько на материализм, сколько на средневековый реализм!

Теперь с некоторым опозданием нужно признать, что проблема универсалий была нами уже затронута в гл. I: методологическое прерывание 1.3 было посвящено определениям через абстракцию, а именно такие определения приводят к формированию общих понятий — универсалий.

Чтобы закончить это прерывание, обратимся к В. И. Ленину, который прекрасно сформулировал диалектику отдельного и общего в отрывке «О диалектике», находящемся в составе его «Философских тетрадей» (он был написан «для себя» и не был предназначен для публикации):

«…Значит, противоположности (отдельное противоположно общему) тождественны: отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами, явлениями, процессами). И т. д. Уже здесь есть элементы, зачатки, понятия необходимости, объективной связи природы etc. Случайное и необходимое, явление и сущность имеются уже здесь, ибо говоря: Иван есть человек, Жучка есть собака, это есть лист дерева и т. д., мы отбрасываем ряд признаков, как случайные, мы отделяем существенное от являющегося и противополагаем одно другому».