Последствия дурного вкуса

Последствия распространения в обществе грубого или тонкого вкуса, их связи с общественными нравами можно хорошо видеть на примерах того искусства, которое бытовало во времена античной Греции и Древнего Рима.

Классическая античная трагедия — достижение мировой культуры, безусловная общепринятая норма хорошего и развитого эстетического вкуса. Но во времена ее расцвета, который был связан с именами Софокла и Еврипида, в Риме процветало совсем другое искусство. Здесь царствовали не серьезные драматические спектакли и постановки, не трагики, а мимы и пантомимисты, дававшие увеселительные представления в виде фарсов и фривольных танцев. Римская публика не желала утруждать себя высокоумными текстами греческих трагедий. Устроители зрелищ вместо драматических спектаклей на сценах театров и цирков предлагали публике помпезные представления, которые заинтересовывали публику не глубиной мысли, а главным образом внешней броскостью и натуралистичностью постановок. На сцену выводились настоящие животные — лошади, медведи, на ней разыгрывались битвы и сражения, в которых актеры подвергали себя большому риску.

Ради привлечения публики владельцы цирков шли на самые дикие ухищрения вплоть до того, что в некоторых постановках совершались настоящие убийства. Так, один из фарсов популярного мимографа (в современной трактовке — постановщика или сценариста) тех времен — Лентула — заканчивался распятием на кресте живого человека. Для этого, разумеется, брали не актера, а настоящего преступника. Император Домициан, побывавший однажды на таком «спектакле», внес в него существенное дополнение — после снятия еще живого «актера» с креста он рекомендовал отдавать его на растерзание медведю прямо на сцене.

Исторические хроники свидетельствуют, как однажды на одно из представлений в цирк был приглашен греческий певец-рапсод, который якобы должен был петь торжественные гимны в честь римской публики. Публика, однако, привыкшая к другим видам развлечений, начала было выражать по этому поводу свое негодование. Рапсод успел пропеть лишь несколько нот, когда на сцену неожиданно были выпущены голодные медведи. Присутствующие на представлении тут же стали с интересом следить за происходящим действием — погоней зверей за певцом, последующим разрыванием несчастного рапсода на куски и актом его съедения.

Мимы исполняли разного рода веселые сценки на темы городской жизни. В промежутках между ними они танцевали. Им помогали полуголые танцовщицы, старавшиеся «завести» публику фривольными телодвижениями. Не отставали от них и фокусники, увеселявшие публику разными трюками. Все это вызывало большой интерес у римской публики, у которой, как водится, были свои кумиры и любимцы. Поэтому во времена правления императоров Тиберия и Нерона в римских цирках и театрах нередко случались беспорядки, вызываемые противоборством поклонников в отношении любимых актеров и танцоров.

Для обеспечения надлежащего порядка в театрах и цирках на представлениях присутствовало большое количество стражи. Но беспорядки принимали столь массовый характер, что стража не справлялась, и в театрах на представлениях нередко гибли как зрители, так и солдаты, их охранявшие. После одного подобного инцидента император Тиберий в 23 году распорядился изгнать из Рима всех возмутителей спокойствия — циркачей и мимов. До самой смерти он не отменил этого приказа.

Преемник Тиберия — Калигула, известный своей нравственной распущенностью, разрешил изгнанным артистам вернуться обратно в Рим. И снова в театрах и в цирках начались драки и потасовки.

Сменивший Калигулу Нерон устранил из театра когортную стражу, «дабы солдаты не развращались театральной вольностью». После этого в театрах между поклонниками того или иного актера с новой силой стали возникать ссоры и конфликты, перераставшие в настоящие сражения. На одном из таких представлений Нерон сам начал бросать камни и обломки стульев в своих оппонентов. В результате он ранил даже самого претора — начальника стражи, обладавшего полномочиями наказывать нарушителей порядка крупными штрафами и высылкой из Рима.

Грубость примитивных кровавых зрелищ, царивших в театрах и цирках, была под стать дикости нравов и моральным устоям тогдашнего римского общества. Они были отражением того морального разложения, которого достигла Римская империя ко времени своего заката. Морально прогнившее римское общество не смогло противостоять пришедшим с севера отрядам тевтонцев и даков, под натиском которых Римская империя рухнула и распалась на отдельные государства.

Как тут не вспомнить проницательные слова замечательного русского социолога Питирима Сорокина, написавшего в одной из своих работ, что «судьба любого общества зависит прежде всего от свойств его людей. Общество, состоящее из идиотов или бездарных людей, никогда не будет обществом преуспевающим. Дайте группе дьяволов великолепную конституцию и все же этим не создадите из нее прекрасное общество. И обратно, общество, состоящее из талантливых и волевых лиц, неминуемо создаст и более совершенные формы общежития»¹.

В этом высказывании великого русского ученого можно без труда видеть общественное значение правильного, отвечающего общественным потребностям, воспитания, направленного на совершенствование природы человека. Эстетическому воспитанию в нем принадлежит ведущая роль.

Это связано с тем, что цель эстетического воспитания — научить человека воспринимать мир как органичное продолжение самого себя, отзываться чувствами и сопереживанием как на социальный мир, так и на мир, связанный с природой и предметами материального мира. Человеку с развитой эмпатией невозможно обидеть другого, ибо в первую очередь он будет испытывать боль прежде всего в самом. Точно так же он не сможет хищнически и варварски относиться к природе, потому что природа в его представлении — эта другая ипостась его Я.

Воспитывая чувство, искусство воспитывает Человека со всеми присущими ему богатствами духовной сущности. Обучая человека умению разбираться в искусстве, эстетическое воспитание одновременно учит человека разбираться в самом себе и отзываться чувствами на восприятие окружающего мира.

Здесь все не так просто и однозначно, как это может показаться на первый взгляд. Известны актеры, прекрасно играющие положительных героев, но которые в жизни не дотягивают до них весьма значительно. Московский режиссер Андрей Житинкин свиде;

' Сорокин П. Социология. М., 1992.

тельствует: «Я знаю очень много непорядочных актеров в жизни, которые играют на сцене благородство и нравственность. В душе у них такие „черные дыры“, что с ними надо быть очень осторожным. Меня поражает, — пишет режиссер, — что талант абсолютно не связан с нравственностью»¹.

Можно объяснить такое расхождение тем, что среди актеров много лиц с демонстративной акцентуацией характера. Помимо того, что такой тип актеров очень хорошо чувствует себя на сцене, его отличает еще и большая лживость и способность к вытеснению, т. е. забыванию своих неблаговидных поступков, если человеку это выгодно. Но с другой стороны, мы знаем и свидетельство Пушкина о том, что «гений и злодейство несовместимы».

Терпимость к чужим традициям и обычаям сегодня обозначают термином «толерантность». Она необходима для жизни в современном многонациональном обществе и может быть развита только при условии, что человек одной национальности может проникаться положительными чувствами к другому, иной национальности, при соблюдении с обоих сторон общечеловеческих законов морали и нравственности.