Арбитражная процессуальная ответственность

В результате изучения главы обучающийся должен:

знать

• • понятие арбитражной процессуальной ответственности и иных мер процессуального принуждения;
• • признаки арбитражной процессуальной ответственности;
• • основания наступления арбитражной процессуальной ответственности;
• • порядок привлечения к арбитражной процессуальной ответственности;
• • субъектов арбитражной процессуальной ответственности;

уметь

• анализировать, толковать и правильно применять правовые нормы, регламентирующие применение мер процессуального принуждения в арбитражном процессе;

владеть

• навыками анализа специфики конкретного процессуального правоотношения, складывающегося в связи с применением мер процессуального принуждения в арбитражном процессе.

Арбитражная процессуальная ответственность: понятие и признаки

Вопрос об арбитражной процессуальной ответственности с точки зрения смысловых координат данного понятия представляется неоднозначным. АПК не оперирует термином «арбитражная процессуальная ответственность» или «процессуальная ответственность», тем не менее постановка вопроса о существовании в процессе подобного явления вполне закономерна.

Представляется важным сформулировать и разрешить два вопроса:

• а) можно ли вообще говорить об ответственности процессуальной;
• б) имеет ли право на существование ответственность арбитражная процессуальная.

Если процессуальные нормы — это разновидность норм правовых (воззрения на процессуальные нормы как на нормы технического характера были преодолены на одном из этапов развития процессуальной науки), то они, как и всякие правовые нормы, должны быть обеспечены возможностью применения мер государственного принуждения на случай их нарушения. Если признать, что такие меры принуждения отсутствуют или замещаются мерами из других отраслей права (уголовного, административного и пр.), то возникают сомнения в правовом характере норм, регламентирующих арбитражный процесс, а также в их отраслевой самостоятельности (или в самостоятельности гражданского процессуального права, если рассматривать арбитражное процессуальное право как часть или подотрасль права гражданского процессуального).

С точки зрения реалий процессуальной деятельности это может означать, что нарушение запрета или неисполнение предписания, содержащихся в нормах АПК, не обеспечено какими-либо мерами ответственности, а, следовательно, может иметь место как со стороны участников процесса, так и со стороны арбитражного суда. Очевидно, что при такой организации арбитражного процесса экономическое правосудие рискует оказаться парализованным.

Научная дискуссия

Вопрос о существовании процессуальной ответственности применительно к гражданскому судопроизводству является одним из наиболее дискуссионных вопросов в науке. Впервые понятие «гражданская процессуальная ответственность» было употреблено в совместной работе представителями науки гражданского процесса (Н. А. Чечина) и уголовного процесса (П. С. Элькинд). Именно с этого момента был дан старт исследованиям указанной проблемы. В дальнейшем вопросы гражданской процессуальной ответственности получили свое развитие в трудах В. В. Бутнева, М. И. Штефана, И. М. Зайцева, Н. В. Кузнецова, А. В. Цихоцкого, А. Г. Новикова, А. Г. Столярова, Д. В. Малыхина, И. Р. Медведева, А. В. Юдина, М. Л. Гальперина, О. В. Николайченко и других исследователей.

Неуклонный интерес к проблемам гражданской процессуальной ответственности наблюдается с конца 1990;х гг. Глава о гражданской процессуальной ответственности вошла в некоторые российские и зарубежные учебники по гражданскому процессу^[1].

Основной вопрос гражданской процессуальной ответственности — это вопрос о ее юридическом существовании как самостоятельного правового явления.

Многие ученые отрицают наличие гражданской процессуальной ответственности как самостоятельной разновидности юридической ответственности, поскольку меры ответственности, содержащиеся в ГПК и выдвигаемые сторонниками существования процессуальной ответственности на роль мер такой ответственности, ничем не отличаются от мер юридической ответственности другой отраслевой принадлежности: гражданско-правовой, административной, уголовной, дисциплинарной (И. С. Самощенко, М. X. Фарукшин, В. В. Молчанов, Д. Г. Нохрин и др.).

Однако в праве существуют многочисленные примеры, когда меры ответственности, принадлежащие к различным отраслям, похожи друг на друга.

Например, штраф в качестве меры наказания предусмотрен УК за совершение некоторых преступлений; КоАП в качестве меры административной ответственности; гражданскому праву известна штрафная неустойка; ГПК, АПК, УПК, КАС допускают возможность наложения штрафа за различные процессуальные деликты. Однако все изложенное не подрывает самостоятельности перечисленных отраслей по мотиву внешнего, видимого дублирования отраслевых санкций^[2]. Ни одна из отраслей права не может монополизировать применение каких-то мер ответственности (например, имущественного характера) так, что другие отрасли не имели бы права прибегать к использованию данных мер. Разграничение мер происходит по основанию, порядку их применения, но не по внешнему сходству. Как верно отмечается оппонентами приведенной точки зрения, «такое утверждение должно логически привести нас к выводу о наличии в гражданском процессуальном праве норм административного и уголовного права, и, в конечном счете, об отсутствии своего метода правового регулирования»^[3].

Нормы арбитражного процесса могут защищаться от нарушений, в том числе с помощью мер ответственности иной отраслевой принадлежности (например, свидетель, давший заведомо ложные показания в арбитражном процессе, подлежит привлечению к уголовной ответственности — ч. 4 ст. 56 АПК), однако это не исключает существования и самостоятельных мер процессуальной ответственности.

В качестве иных доводов, отрицающих наличие самостоятельной процессуальной ответственности, некоторые ученые ссылаются также на отсутствие единства мер такой ответственности, на малое количество санкций, на отсутствие прямого указания закона относительно мер ответственности и пр. Подобные чисто внешние аргументы не могут служить основанием для отрицания существования процессуальной ответственности.

Вся приведенная выше полемика велась и ведется, как правило, относительно мер гражданской процессуальной ответственности, применительно к регулированию отношений нормами ГПК.

Учитывая смысловое, процессуальное и функциональное единство гражданского и арбитражного процесса, наблюдая примеры общего подхода к разрешению доктринальных проблем гражданского и арбитражного процесса, а также идентичного регулирования и унификации одних и тех процессуальных отношений, можно предположить, что выводы и суждения относительно гражданской процессуальной ответственности полностью применимы к ответственности, урегулированной нормами АПК.

Вместе с тем допустимость самого наименования ответственности — арбитражная процессуальная — зависит от признания или непризнания самостоятельности отрасли арбитражного процессуального права. Соответственно, выделение отрасли арбитражного процессуального права в самостоятельную позволяет говорить о существовании самостоятельной арбитражной процессуальной ответственности; отрицание такой самостоятельности переводит вопрос об арбитражной процессуальной ответственности в плоскость рассуждений об ответственности гражданской процессуальной.

Обращение к нормам АПК убеждает нас в том, что процессуальный закон предусматривает развернутую систему мер ответственности, а также иных мер процессуального принуждения, в строгом смысле мерами ответственности не являющимися.

Разумеется, то обстоятельство, что процессуальный закон не употребляет термин «процессуальная ответственность», само по себе не свидетельствует о юридическом небытии ответственности как таковой. Некоторые авторы рассматривают данное обстоятельство в качестве недостатка процессуального закона (Т. В. Сахнова, И. Р. Медведев). Внедрение института процессуальной ответственности в структуру процессуальных кодексов рассматривается как одно из важных направлений реформы законодательства о судебной системе.

Понятие процессуальной ответственности применительно к сфере правосудия по экономическим спорам должно опираться на общетеоретические представления о юридической ответственности, выработанные общей теорией права.

Достаточно традиционным является определение любой юридической ответственности через критерии дополнительного обременения и отрицательной оценки личности правонарушителя, такие как:

• а) процессуальная ответственность влечет дополнительное обременение для правонарушителя. Речь может идти о возникновении у нарушителя обязанности дополнительного характера, возникающей вследствие правонарушения (В. В. Бутнев). Если бы лицо демонстрировало правомерное поведение, то такая обязанность у него отсутствовала бы;
• б) процессуальная ответственность сопряжена с отрицательной оценкой личности нарушителя норм процессуального права. Отдельные авторы пишут об ответственности как о ясно выраженном в той или иной форме порицании противоправного поведения обязанного субъекта правоотношения (Г. Н. Ветрова). Это необходимый признак ответственности, поскольку дополнительное обременение и принудительный характер сами по себе могут быть присущи не только мерам ответственности, но и иным мерам принудительного характера.

Пример суальной ответственности здесь для истца не наступает; арбитражный суд в соответствующем определении не дает отрицательной оценки личности истца и не расценивает допущенную им ошибку в определении подсудности как некое процессуальное правонарушение.

Процессуальное правонарушение как отраслевая разновидность общего понятия правонарушения выступает единственным основанием для наступления процессуальной ответственности.

Гражданское процессуальное правонарушение определяется как «нарушение требований гражданско-процессуальной нормы, совершенное конкретным лицом — субъектом гражданских процессуальных отношений, в форме сознательного неисполнения соответствующих процессуально-правовых обязанностей. Правонарушение вызывает реакцию, т. е. за ним следует ответственность»^[4].

В основе процессуального правонарушения лежит нарушение требований процессуального закона. Однако не всякое противоречие деяния норме права может считаться противоправным; основным признаком противоправности является неисполнение юридической обязанности^[5]. В процессуальном праве противоправность может состоять в нарушении требований предписывающей или запрещающей процессуальной нормы, что одновременно означает неисполнение или ненадлежащее исполнение лицом процессуальной обязанности.

Если некая форма поведения в процессе нормативно не закреплена в качестве юридической обязанности (например, вообще не предусмотрена процессуальным законом), то такое поведение не образует состава процессуального правонарушения. Так, заявление истцом дополнительных исковых требований к уже имеющимся и находящимся в производстве арбитражного суда, законом не предусмотрено, и с этой точки зрения ходатайство истца закону не соответствует, однако никакой ответственности за это для истца не последует, поскольку с его стороны отсутствует неисполнение какой-либо процессуальной обязанности.

Отдельно необходимо остановиться на неисполнении лицом таких требований процессуальных норм, исполнение которых обеспечено вероятностью наступления неких неблагоприятных последствий, не являющихся мерами ответственности. В арбитражном процессе имеется множество предписаний, которые с внешней стороны имеют вид процессуальной обязанности для лица, однако в действительности не являются обязанностями в полном юридическом понимании, поскольку исполнение подобных предписаний стимулируется личной заинтересованностью субъекта, а при их неисполнении лицо просто не достигает желаемого результата.

Так, например, в соответствии с ч. 1 ст. 65 АПК каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Возникает два вопроса: в чьих интересах установлено приведенное предписание, и каковы последствия его неисполнения? Ответ на них предсказуем: лицо, участвующее в деле, само стремиться доказать утверждаемые им факты с тем, чтобы избежать проигрыша дела. Отсюда, доказывание — это не обязанность; отрицательный результат процесса — это не ответственность.

Схожими рассуждениями можно руководствоваться и при оценке других подобных квази-обязанностей: по оплате государственной пошлины при обращении в арбитражный суд, по составлению процессуальных документов в надлежащей форме, подачи жалоб процессуального характера в установленные сроки и др. Как образно заметил Е. В. Васьковский, «процессуальные действия представляют собой только средства, которыми стороны могут пользоваться с целью защиты своих прав в процессе и которые необходимы для достижения этой цели точно так же, как необходимо, например, землепашцу посеять зерна, чтобы взошел хлеб. Нельзя, однако, назвать эту необходимость обязанностью и сказать, что землепашец юридически обязан производить посевы: его побуждает к этому только собственный интерес, но не станут принуждать органы государственной власти»^[6].

Процессуальное правонарушение, как и всякое правонарушение, вредоносно, поскольку посягает на порядок отправления правосудия по экономическим спорам; совершается виновно; выражается в совершении противоправных действий или бездействия; субъектом процессуального правонарушения может выступить участник арбитражного процесса.

Возникает вопрос о том, может ли субъектом процессуального правонарушения и, соответственно, субъектом процессуальной ответственности выступить арбитражный суд и (или) судья (судьи), рассматривающие дело. В науке была высказана точка зрения, исключающая суд или судью из числа субъектов процессуальной ответственности (С. Л. Дегтярев, А. Г. Новиков); другая распространенная точка зрения сводится к тому, что суд несет ответственность в виде отмены или изменения принимаемых им судебных актов.

На первый взгляд, против отнесения суда к числу субъектов процессуального правонарушения и процессуальной ответственности может быть высказано несколько серьезных возражений:

• а) нарушения суда или судьи, допущенные им при разбирательстве дела, могут повлечь ответственность за рамками арбитражного процесса, причем такая ответственность будет иметь не процессуальный, а дисциплинарный или иной характер;
• б) судья обладает неприкосновенностью и в силу прямого указания закона не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое решение (ч. 2 ст. 16 Закона о статусе судей);
• в) не всякое нарушение норм АПК, в том числе допущенное органом судебной власти, непосредственно обеспечено мерами процессуальной ответственности; даже, напротив, само по себе нарушение или неправильное применение норм процессуального права основанием для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции не является; оно может послужить таковым основанием только при условии, что нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения (ч. 3 ст. 270 АПК);
• г) казалось бы, отмена или изменение судебного акта вышестоящей судебной инстанцией по итогам рассмотрения соответствующей жалобы представляет собой меру ответственности для арбитражного суда первой инстанции. Но и это суждение оказывается внутренне противоречивым: отмена судебного акта может произойти и по «невиновным» основаниям — например, в связи с отказом истца от иска в суде второй инстанции или в связи с заключением мирового соглашения; отмена может явиться следствием различного толкования положений закона и неопределенности спорных правоотношений; отмена или изменение судебного акта преследует цель не привлечения арбитражного суда к ответственности, а дезавуации незаконного и необоснованного судебного акта.

При разрешении поставленного вопроса можно исходить из следующего. Нарушение судом норм АПК при отправлении правосудия по экономическим спорам является процессуальным правонарушением безотносительно к тому, влечет ли оно за собой отмену или изменение состоявшегося судебного акта. В любом случае суд вышестоящей инстанции не лишен права указать суду на допущенные при рассмотрении дела нарушения норм процессуального права. В одном случае логическим следствием допущенного нарушения будет констатация незаконности принятого судебного акта; в другом случае — суд вышестоящей инстанции, описав допущенное нарушение, может указать, что оно не повлекло за собой принятие ошибочного решения.

С процессуальной стороны, указание на допущенное процессуальное нарушение может содержаться в тексте постановления суда вышестоящей инстанции (постановления или определения — в зависимости от вида проверочной инстанции), а может быть выражено и в тексте специально-принимаемого на этот счет определения.

В отношении последней формы следует отметить, что Пленум ВС РФ применительно к отдельным процессуальным нарушениям призывал суды проверочных инстанций реагировать на выявленные процессуальные нарушения отдельными частными определениями в адрес нижестоящих судов¹ (несмотря на то что по буквальному смыслу положе-^[7][8]

ний ст. 226 ГПК частное определение не может быть вынесено в адрес органа судебной власти).

В арбитражном процессе до недавнего времени возможность вынесения частных определений вообще не была предусмотрена; однако в настоящее время институт частного определения возвращен в арбитражный процесс (ст. 188.1 АПК).

Таким образом, следует исходить из того, что с учетом рекомендаций ВС РФ вышестоящий суд, обнаруживший виновные нарушения норм процессуального права, должен иметь возможность вынести частное определение в адрес суда-правонарушителя либо указать на это в тексте соответствующего судебного постановления.

Описанная процедура и будет являться формой возложения процессуальной ответственности на арбитражный суд, допустивший виновные нарушения норм процессуального права.

Судебная практика

Критерием наличия процессуального правонарушения в действиях (бездействии) арбитражного суда может служить разграничение «виновных» и «невиновных» нарушений, предлагаемое КС РФ: при осуществлении судебной деятельности возможны ошибки, не дискредитирующие априори лиц, их допустивших, которые возникают в ходе разрешения конкретного дела при толковании и применении норм материального или процессуального права и подлежат исправлению вышестоящими судебными инстанциями. Такие неумышленные судебные ошибки ординарного характера не могут расцениваться как проявление недобросовестного отношения судьи к своим профессиональным обязанностям и служить основанием для применения к нему дисциплинарного взыскания. Соответственно, законодатель имплицитно выделяет другой тип судебных ошибок, которые являются следствием некомпетентности или небрежности судьи, т. е. недобросовестного исполнения им функции по отправлению правосудия, приводящего к искажению фундаментальных принципов судопроизводства и грубому нарушению прав участников процесса" (Постановление КС РФ от 20 июля 2011 г. № 19-П).

Процедура привлечения к арбитражной процессуальной ответственности подчинена общей регламентации порядка рассмотрения и разрешения экономического спора. Какие бы нарушения, требующие реагирования со стороны арбитражного суда, не были допущены участниками арбитражного процесса, основной задачей судопроизводства остается правильное и своевременное рассмотрение и разрешение экономического спора. Процедура привлечения к ответственности не должна быть столь обременительной, чтобы затруднить рассмотрение спора по существу. Например, на основании ч. 1 ст. 120 АПК вопрос о наложении судебного штрафа на лицо, присутствующее в судебном заседании, разрешается в том же судебном заседании арбитражного суда.

В арбитражном процессе единственным субъектом, управомоченным на реализацию мер процессуального принуждения, является арбитражный суд.

Возвращаясь к исходной точке наших рассуждений, можно определить арбитражную процессуальную ответственность как особую разновидность мер процессуального принуждения, характеризующуюся возложением дополнительного правового обременения и порицанием субъекта процессуальных правоотношений, виновно совершившего действия (бездействие), причиняющие вред порядку отправления правосудия по экономическим спорам (либо создающие угрозу причинения такого вреда) и нарушающие обязывающие и запретительные нормы процессуального права.

• [1] См. подробнее: Викут М. А., Зайцев И. М. Гражданский процесс России: учебник.М., 1999; Гражданский процесс: учебник / под ред. М. К. Треушникова. 3-е изд., пере-раб. и доп. М.: Городец, 2010. С. 202—221.
• [2] См. например: Юдин А. В. Гражданское процессуальное правонарушение и ответственность. СПб., 2009. С. 301—308.
• [3] Гражданский процесс России: учебник / под ред. М. А. Викут. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрист, 2005. С. 116 (автор главы — Н. В. Кузнецов).
• [4] Чечина Н. А. Понятие гражданской процессуальной ответственности // XXVI съездКПСС и проблемы гражданского и трудового права, гражданского процесса. М., 1982.С. 211.
• [5] См.: Самощенко И. С. Понятие правонарушения по советскому законодательству. М" 1963. С. 70—71.
• [6] Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса / под ред. и с предисл. В. А. Том-синова. М.: Издательство «Зерцало», 2003. С. 177.
• [7] 1 См. например: Постановления Пленума ВС РФ от 27 декабря 2007 г. № 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел
• [8] административных правонарушениях»; от 19 июня 2012 г. № 13 «О применениисудами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».