Личность и ее проблемы в трудах Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева и их последователей

С именем классика отечественной психологической науки Л. С. Выготского специалисты по психологии личности и истории психологии обычно не связывают какого-либо отдельного более или менее целостного завершенного учения о личности. Однако анализ его научных трудов показывает, что в своей сравнительно небольшой научной биографии он неоднократно обращался к психологической проблематике личности. В шеститомном собрании сочинений Л. С. Выготского^[1] в пяти из шести томов встречаются высказывания о личности, большая часть которых касается личности ребенка, поскольку самому Л. С. Выготскому в годы его жизни часто приходилось обсуждать и решать вопросы, касающиеся именно психологии детей. Тем не менее из его высказываний можно сделать ряд выводов о том, каким был общий взгляд Л. С. Выготского на личность человека. Попробуем кратко изложить этот взгляд, пользуясь работами, помещенными в указанном выше собрании сочинений ученого, и некоторыми другими его трудами.

Говоря о высших психических функциях, Л. С. Выготский рассматривал их не изолированно от личности, а вместе с нею, и писал по этому поводу следующее: «Как бы мы… ни толковали высшие психические функции, мы… прибегали к некоторому более сложному, более цельному понятию личности, из отношения к которой и пытались объяснить такие относительно простые функции…»^[2] Развитие каждой отдельной психической функции неотделимо от развития личности в целом.

Теоретическая позиция Л. С. Выготского относительно психологического понимания личности изначально была и до конца жизни оставалась преимущественного гуманистической, несмотря на то, что годы его жизни и научного творчества в мировой психологии совпадают с расцветом психоанализа и триумфом бихевиоризма, по крайней мере, в США (это, как мы убедимся дальше, в определенной мере сказалось на взглядах Л. С. Выготского на личность). «В самых высших случаях, — писал Л. С. Выготский, — там, где мы имеем этически наиболее совершенные человеческие личности с наиболее красивой духовной жизнью, мы имеем дело с возникновением такой системы, где все соотнесено к одному»^[3].

Л. С. Выготский оказался одним из первых ученых, осознавших тот факт, что понять личность изнутри, изучая только ее психологию, практически невозможно. В психологическом анализе личности, по его мнению, необходимо выйти за ее пределы и исследовать то, что связывает личность с обществом. Вот что он писал по этому поводу: «Овладеть правдой о личности и самой личностью нельзя, пока человечество не овладело правдой об обществе…»^[4] Человека как личность ученый в большинстве своих высказываний не отождествлял со всей его психологией, что позднее стало характерным для ряда отечественных психологов. Это заключение вытекает из следующего его высказывания: «Мы не причисляем (к личности — Р. Я.) всех признаков индивидуальности, отличающих ее от ряда других индивидуальностей… Мы склонны поставить знак равенства между личностью ребенка и его культурным развитием. Личность, таким образом, есть понятие социальное, она охватывает надприродное, историческое в человеке. Она не врождена, но возникает в результате культурного развития, поэтому „личность“ есть понятие историческое»^[5]; «Понятие личность есть… социальное, отраженное понятие, строящееся на основе того, что ребенок применяет по отношению к самому себе те приемы приспособления, которые он применяет по отношению к другим. Вот почему можно сказать, что личность есть социальное в нас»^[6]. Сама личность, но мнению Л. С. Выготского, должна, кроме того, «пониматься не как законченная форма, но как постоянно текущая, динамическая форма взаимодействия между организмом и средой»^[7].

Часто в своих работах, посвященных детям и детской психологии, Л. С. Выготский размышлял на тему о развитии личности ребенка, и в этих размышлениях он так или иначе демонстрировал свой общий взгляд на личность. Решающим моментом в развитии личности ребенка Л. С. Выготский, как и многие его современники, считал осознание ребенком себя или становление его я. Оно, по мнению Л. С. Выготского, есть мыслящая сторона нашей личности.

В другой своей работе Л. С. Выготский практически отождествляет личность с ее самосознанием и пишет следующее: «То…, что принято называть личностью, является не чем иным, как самосознанием человека…»^[8] В известной работе «Педология подростка» Л. С. Выготский подробно обсуждает вопрос о становлении и развитии самосознания (личности) подростка.

В ряде высказываний о личности Л. С. Выготский представляет свое понимание ее структуры. В ее состав, опираясь на хорошо известную ему теорию личности А. Адлера, Л. С. Выготский включает представление человека не только о настоящем, но и о своем будущем. «Как течение потока определяется берегами и руслами, так и психологическая лейтлиния, жизненный план развивающегося и растущего человека определены с объективной необходимостью социальным руслом и социальными берегами личности»^[9]. В структуру личности Л. С. Выготский включал ценности, внутренние убеждения, этические нормы, принципы поведения, волю, мотивы, потребности, побуждения и характер. Из этого длинного перечня свойств следует, что структуру личности Л. С. Выготский понимал достаточно широко, включая в нее практически все то, что современные психологи относят к личности человека.

В опубликованных работах Л. С. Выготского есть и высказывания, касающиеся развития личности. К ним можно отнести, например, следующее: «Под возрастными новообразованиями следует понимать тот новый тип строения личности и ее деятельности, те психические и социальные изменения, которые впервые возникают на данной возрастной ступени, и которые в самом главном и основном определяют сознание ребенка, его отношение к среде, его внутреннюю и внешнюю жизнь, весь ход его развития в данный период»^[10].

Следует отмстить, что, находясь под влиянием модных учений своего времени и современных ему тенденций развития психологии, Л. С. Выготский демонстрировал двойственность и непоследовательность в своем понимании того, что такое личность. Из приведенных выше высказываний вытекает, что он не отождествлял личность с каким-либо биологическим началом в человеке, а также с его познавательными процессами. Однако некоторые из других его высказываний позволяют думать иначе. Так, например, в своих рассуждениях о личности подростка или душевно больного человека (невротика) Л. С. Выготский включал в структуру личности половой инстинкт или вводил в состав личности то, что он сам называл высшими психическими функциями. Об этом говорит, например, следующая цитата из его работы: «Первый закон развития и построения высших психических функций, являющийся основным ядром слагающейся личности, можно назвать законом перехода от непосредственных, природных, естественных форм и способов поведения к опосредствованным, искусственным, возникающим в процессе культурного развития психическим функциям»^[11]. Здесь для Л. С. Выготского понятия «личность» и «человек», «личность» и «психика человека» выступают, повидимому, как равнозначные или близкие по содержанию.

Л. И. Божович, написавшая одну из первых крупных научных монографий, посвященных психологии личности, продолжила развивать идеи, в свое время высказанные Л. С. Выготским. Она изучала личность ребенка в процессе ее развития в детстве и, соответственно, акцентировала внимание на том, как формируется и развивается человек как личность. В качестве основной характеристики психологически зрелого как личность человека Л. И. Божович указывает на возникновение у человека способности вести себя независимо от непосредственно воздействующих на него обстоятельств (и даже вопреки им), руководствуясь при этом собственными, сознательно поставленными целями. Возникновение такой способности обусловливает активный, а не реактивный характер поведения человека и делает его не рабом, а хозяином и над обстоятельствами, и над самим собой.

Согласно такому пониманию личности можно видеть истоки возникновения обсуждаемой способности и, следовательно, личности в развитии того, что в психологии принято называть волей. Для этого нужно исследовать становление мотивирующих, т. е. аффективно насыщенных целей, а главное, — становление внутреннего плана действий, позволяющего человеку так организовать свою мотивационную сферу, чтобы обеспечить победу сознательно поставленным целям над мотивами, хотя и нежелательными человеку в данной ситуации, но непосредственно более сильными.

В ряде исследований, проведенных Л. И. Божович и ее сотрудниками, выяснилось, что реализация сознательно поставленных целей вовсе не всегда происходит описанным выше способом, т. е. через обращение человека к внутреннему плану действий с целью сознательной реконструкции (рефлексии) своей мотивационной сферы. При еще недостаточно изученных условиях цели сами по себе могут приобретать такую мотивирующую силу, которая способна побуждать человека к соответствующему поведению, минуя переживание внутреннего конфликта, борьбу мотивов, размышление, образование намерения, словом, минуя волевой акт в собственном смысле слова.

Такое поведение лишь фенотипически сходно с тем, которое обычно называют волевым, но подчиняется воздействию уже так называемой вторичной мотивации, ставшей непосредственной в процессе социального развития ребенка. Анализ показывает, что такая как будто бы постпроизвольная мотивация обеспечивается связью поставленных человеком целей с его высшими чувствами, которые и сообщают целям непосредственную побудительную силу. Отсутствие же соответствующих чувств или их слабость заставляют человека прибегать к самопринуждению путем волевого акта.

Формирование целостной непротиворечивой личности не может характеризоваться развитием лишь ее способности к сознательному, волевому самоуправлению. Это очень важная линия развития, но не единственная. Не менее, а может быть, еще более важным является формирование у человека мотивирующих систем, о которых говорилось выше, обладающих такой побудительной силой, которая обеспечивает требуемое поведение, без мучительной борьбы человека с самим собой. Для этого формирование личности должно идти таким образом, чтобы познавательные и аффективные процессы, а тем самым и процессы, контролируемые и не контролируемые сознанием, выступали в некотором гармоничном отношении друг к другу. Есть основание считать, пишет Л. И. Божович, что формирование личности не может характеризоваться независимым развитием какой-либо отдельной ее стороны — рациональной, волевой или эмоциональной. Личность — эго высшая интегративная система, которая есть нерасторжимая целостность.

Одним из первых известных ученых в нашей стране к конструктивным теоретическим исследованиях личности обратился А. Н. Леонтьев, если, конечно, не принимать в расчет малопродуктивную дискуссию на тему о том, что такое личность, состоявшуюся в 50—60-е гг. В ней по необходимости принял участие и сам А. Н. Леонтьев^[12].

Спустя примерно 10 лет после этой дискуссии и через семь лет после появления упомянутой выше работы Л. И. Божович была опубликована его книга «Деятельность. Сознание. Личность» (1975), в которой автор в развернутом виде изложил свою точку зрения на личность, а главное — предложил новый, конструктивный подход к пониманию личности, ставший перспективным направлением ее изучения в нашей стране.

А. Ы. Леонтьев в своих работах исходит из необходимости различения понятий «индивид» и «личность». Индивида он определяет как природное существо, обладающее той или иной физической организацией (конституцией), своеобразным типом нервной системы, темпераментом, биологическими потребностями, эмоциональностью (аффективностью) и многими другими врожденными или генотипически обусловленными чертами. Индивид, пишет автор, — это прежде всего генотипическое образование.

Однако различение понятия «индивид» и «личность» составляет только исходную, необходимую предпосылку психологического исследования личности. Когда мы характеризуем человека как субъекта (это понятие в своих работах А. Н. Леонтьев также время от времени использует, не предлагая, правда, ему отдельного и точного определения), индивида и личность, то в их определения мы вкладываем и общее, и различное содержание. Понятие «индивид», как и понятие «личность», характеризует человека в целом: в них подчеркивается факт единства, неделимости и целостности человека как субъекта жизни. Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта, которые А. Н. Леонтьев определяет как разнообразные виды деятельности. Имеются в виду, пишет он, «именно деятельности субъекта, которые и являются исходными „единицами“ психологического анализа личности»¹.

А. Н. Леонтьев в своих трудах коснулся также развернутого, обстоятельного решения вопроса о соотношении понятий «личность» и «индивид» и писал по этому поводу следующее. В тех случаях, когда имеется в виду отдельный субъект, мы говорим «особь» или, если хотим подчеркнуть также его отличие от других представителей вида, — «индивид». Индивид, как уже было сказано, — это прежде всего генотипическое образование. Человек как природное существо есть индивид, обладающий той или иной физической конституцией, своеобразным типом нервной системы, темпераментом, определенными динамическими силами биологических потребностей, аффективностью и многими другими чертами. Но индивид является нс только генотипическим образованием, его формирование продолжается и в онтогенезе, прижизненно. Поэтому в характеристику индивида входят также свойства и их интеграции, складывающиеся онтогенетически. В основе понятия индивида лежит факт неделимости, целостности субъекта и наличия свойственных ему особенностей. Различение понятий «индивид» и «личность» составляет необходимую предпосылку психологического анализа личности.

Понятие личности, так же как и понятие индивида, выражает целостность субъекта жизни. Особенности, характеризующие одно единство — индивида, не просто переходят в особенности другого единства, другого образования — личности так, что первые уничтожаются. Они сохраняются, но именно как особенности индивида. Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта — его разнообразные деятельности.

Разработка обсуждаемого направления в изучении личности оказалась представленной в научных трудах ряда современных российских ученых-психологов, в том числе в публикациях А. Г. Асмолова, Б. С. Братуся, Д. А. Леонтьева, В. В. Столица, В. А. Петровского и др. Рассмотрим кратко их труды, посвященные личности, но остановимся вначале на основополатающих идеях А. II. Леонтьева, каеающихся личности. Реальное основание личности, по А. Н. Леонтьеву, лежит в системе деятельностей, поэтому в исследованиях личности нужно исходить из развития деятельностей, ее конкретных видов и форм и тех связей, в которые они вступают друг с другом.

В ходе развития субъекта отдельные виды его деятельности вступают между собой в иерархические отношения, которые характеризуют человека как личность. Иерархии деятельностей, по А. Н. Леонтьеву, порождаются их собственным развитием. Сложившаяся система деятельностей образуют ядро личности, причем у каждого человека она является индивидуально своеобразной.

Формулируя эту мысль, А. Н. Леонтьев еще раз напоминает читателю предложенное им общее определение деятельности. Это процесс, побуждаемый и направляемый мотивом, тем, в чем опредмечена та или иная потребность. За соотношением деятельностей скрывается соотношение мотивов. «Мы приходим, таким образом, к необходимости вернуться к анализу мотивов и рассмотреть их развитие, их трансформации»¹.

В этом пункте концепции личности А. Н. Леонтьева усматривается идея, которая могла бы, в принципе, объединить представления о личности как некотором внутрипсихологическом образовании (представление о ней, сложившееся в психодинамических теориях) и понимание личности через устойчивые формы поведения (представление о ней, характерное для социодинамических теорий личности), причем не механически, как это обычно делается в «теориях двух факторов» (интеракционистических концепциях личности), а диалектически. В теории деятельности А. Н. Леонтьева ее мотив выступает не как нечто, существующее самостоятельно и независимо от деятельности, а как ее имманентный внутренний, психологический, идеальный момент. Когда А. Н. Леонтьев говорит о том, что деятельность является подлинным основанием личности, он, по-видимому, имеет в виду всю деятельность в целом, а не только ее мотив, и тем более действия и операции, которые входят в ее состав. Если, характеризуя человека как личность, говорить лишь о мотивах его деятельности, то он будет представлен односторонне, только с внутренней, психологической его стороны. Если описывать личность только через ее поведение, как это делается в бихевиоризме, то произойдет то же самое, только в этом случае человек будет односторонне представлен лишь с внешне наблюдаемой стороны. Использование деятельности как единицы психологического анализа личности соединяет то и другое, но не механически, а по существу, интегрируя внешнее и внутреннее в новое единство.

Здесь происходит примерно то же, что раньше сделал Л. С. Выготский, рассуждая на тему о соотношении мышления и речи в словесно-логическом мышлении и предложив рассматривать значение слова как единицу мышления и речи.

Действительную основу личности, пишет А. Н. Леонтьев, составляет то особое строение целокупных деятельностей субъекта, которое возникает на определенном этапе развития его человеческих связей с миром. Далее, ставя и обсуждая отдельные вопросы психологии личности, автор переходит к анализу мотивов деятельности. Становление и движение мотивов деятельности выражает процесс становления и развития человека как личности.

«Структура личности представляет собой относительно устойчивую конфигурацию главных внутри себя иерархизированных мотивационных линий»¹.

Вместе с тем следует признать, что деятельностное понимание сущности личности, ее структуры и развития порождает ряд дополнительных вопросов, на которые А. Н. Леонтьеву, наверное, не хватило времени ответить (его книга, выдержки из которой здесь обсуждаются, была написана и издана всего лишь за четыре года до ухода автора из жизни). Вопросы, о которых идет речь, нам представляются следующими.

• 1. Откуда берутся сами мотивы деятельности?
• 2. Каким образом порождение, развитие и преобразование деятельности может изменить мотивы, повлиять на их преобразование и иерархию?

Если с деятельностью всегда и неразрывно связывается представление о ее мотиве (или мотивах — в случае полимотивированности деятельности), а именно на этом, как видно из приведенной выше цитаты, настаивал А. Н. Леонтьев, то признание объективного существования деятельностей как предпосылок к развитию личности предполагает и признание объективного и независимого от человека существования мотивов, которые вместе с соответствующей деятельностью осваивает или присваивает индивид, становясь личностью.

Мотивация деятельности может изменяться независимо от ее строения и содержания, и правильнее связывать формирование и развитие человека как личности не с деятельностью как таковой, а с ее мотивацией. Не случайно большинство учеников и последователей А. II. Леонтьева, взяв за основу его взгляды на личность, предпочли пользоваться — в этом мы убедимся далее — не понятием «деятельность», а такой психологической категорией, находящейся за ее пределами, как «смысл», которая и выражает собой мотивацию или внутреннее, психологическое содержание деятельности.

В одной из работ Б. С. Братусь приводит следующее высказывание А. II. Леонтьева, напутствовавшего студентов и намекающего на то, какой должна быть высокоразвитая личность нашего времени: «Растите в себе чувство ответственности и беспокойства за общее дело, развивайте сознание своего долга перед обществом, человечеством. Привыкайте быть соучастниками всех событий окружающего мира. Определяйте свое место в нем. Вершина сотворения себя — вырасти в „человека Человечества“. Желаю вам достичь этой вершины!».

Формирование личности, по А. Н. Леонтьеву, предполагает развитие процесса целеобразования и, соответственно, действий субъекта, связанных с осознаваемыми целями. Данный процесс представляется и обсуждается автором в логике общих идей, ранее высказанных им в теории деятельности и касающихся ее развития. Здесь речь идет об известном механизме сдвига мотива на цель, который А. Н. Леонтьев описал как способ возникновения у человека новых видов деятельности. Благодаря этому процессу личность развивается за счет расширения ее интересов, поскольку появление новых видов деятельности как раз и связано с удовлетворением новых потребностей и интересов. Эта идея согласуется с двумя уже известными нам из предыдущей главы идеями.

1. С действием описанного Г. Оллпортом механизма функциональной автономии мотивов (проприативной автономии).

Там же.

2. С развитием личности по А. Маслоу, когда у нее появляются новые потребности, которые занимают более высокую ступень в иерархии потребностей человека.

Однако развитие деятельности по А. Н. Леонтьеву посредством механизма сдвига мотива на цель несет в себе нечто большее по сравнению с тем, о чем раньше говорили и писали Г. Оллпорт и А. Маслоу В результате появления новых мотивов происходит переосмысление деятельности человеком, т. е. появление у нее нового, более высокого смысла, причем не только этой, а, возможно, и других видов деятельности, которыми человек раньше занимался.

Механизм сдвига мотива на цель изображается автором деятельностной теории личности следующим образом. Действия человека, включенные в процессе выполнения разных видов деятельности (или одного ее вида), все более обогащаясь, как бы перерастают тот круг деятельностей, которые они реализуют, вступают в противоречие с породившими их мотивами (речь идет о том, что у соответствующих действий образуются новые, более значимые и привлекательные для человека цели, не совместимые с теми мотивами, удовлетворению которых раньше подчинялись соответствующие действия). Явления такого перерастания хорошо известны, они образуют содержание и определяют динамику кризисов возрастного развития. В результате преодоления соответствующих кризисов происходит сдвиг мотивов на цели, изменение их иерархии и рождение новых мотивов и, соответственно, новых видов деятельности у человека. Прежние цели психологически дискредитируются, а отвечающие им действия или вовсе перестают существовать, или превращаются в безличные операции.

В результате переосмысления деятельности возникает и новое соотношение ее мотивов. Некоторые мотивы занимают место подчиняющих себе другие и как бы возвышаются над ними, другие, наоборот, опускаются до положения подчиненных или даже вовсе утрачивают свою смыслообразующую функцию. Все это сложное «движение» деятельности, ее мотивов и целей выражает собой возникновение связной системы личностных Смыслову т. е. по существу — развитие личности.

Личность, пишет А. Н. Леонтьев, не может развиваться в рамках потребления, ее развитие необходимо предполагает смещение потребностей с потребления на созидание, в этом отношении его мысль вполне созвучна гуманистическим идеям А. Маслоу и Э. Фромма, которые, как мы убедились из материалов, представленных в предыдущей главе учебника, также четко различали потребительные и созидательные склонности человека как личности.

В основании личности, по А. Н. Леонтьеву, лежат отношения соподчинения человеческих деятельностей, порождаемые ходом их развития. За соотношением деятельностей, в свою очередь, скрывается соотношение мотивов. Таким образом, пишет автор, мы приходим к необходимости обратиться к анализу мотивов, рассмотреть их развитие и трансформации. Эти трансформации образуют жизнь человека как личности.

Первое основание личности есть богатство связей индивида с миром. Второй важнейший параметр личности — это степень иерархизированности деятельностей, их мотивов. Она бывает разной, независимо от того, узко или широко основание личности, образуемое связями человека с окружающим миром. Структура личности представляет собой относительно устойчивую конфигурацию главных, внутри себя иерархизированных мотивационных линий.

В своих научных трудах А. II. Леонтьев не только предложил оригинальный деятельностно-мотивационный подход к пониманию личности, но также высказал ряд существенных критических замечаний в адрес некоторых зарубежных теорий личности, в том числе тех, которые обсуждались в предыдущей главе. Он писал о том, что, поскольку общепринятого понимания личности в психологии не существует и отсутствуют признанные критерии, ориентируясь на которые, мы можем одни свойства относить к личности, а другим отказывать в праве считаться личностными, то все, что делается и предлагается в этом плане в современной науке, отражает, скорее, личное мнение автора той или иной концепции, а не строгие научные позиции.

Исходя из этого, А. Н. Леонтьев также критически отнесся к попыткам реализации так называемого личностного подхода в психологии. Такой подход, писал он, имея в виду, например, идеи, высказанные в свое время Б. Г. Ананьевым и К. К. Платоновым (они в своих научных трудах и определениях практически отождествили личность с человеком, включив в ее структуру и индивидные свойства), оборачивается превращением психологии личности в своеобразную антропологию, куда без разбора включается все, что относится к человеку, или все без исключения его психологические свойства. Действительно, в этом случае понятие «личность» оказывается примерно равным по объему и содержанию понятию «человек» или словосочетанию «психология человека», а специфика психологических свойств, которые в отличие от других психологических особенностей характеризует человека как личность, фактически утрачивается. «Психология личности отнюдь ие замещается комплексом сопоставляемых между собой физиологических, морфологических и функционально-психологических данных. Растворяясь в них, она в конечном счете оказывается редуцированной либо к биологическим, либо к социологическим и культурологическим представлениям о человеке»^[13].

Далее автор отмечает, что одни и те же особенности человека могут находиться в различном соотношении с его личностью. В одном случае они выступают как безразличные, в другом — те же особенности существенным образом входят в характеристику человека как личности. Последнее обстоятельство делает особенно очевидным, что вопреки широко распространенным взглядам никакое эмпирическое, дифференциальное исследование не способно дать решение психологической проблемы личности, так как само дифференциальное исследование возможно только на основе общепсихологической теории личности. (Здесь А. Н. Леонтьев, очевидно, критикует представленный в предыдущей главе факторно-аналитический подход к изучению личности.).

В. В. Столин, который одним из первых приступил к изучению личности под руководством А. Н. Леонтьева, посвятил свою работу, связанную с проблематикой личности, изучению самосознания^[14]. В данной работе автор не только рассматривает самосознание как важный аспект в характеристике личности, но и предлагает свой взгляд на личность в целом, который заключается в следующем.

Опираясь на общее представление о личностном смысле, введенное А. Н. Леонтьевым для характеристики, с одной стороны, отношения выполняемых человеком действий к мотиву деятельности, а с другой — как составляющую человеческого сознания (в паре определяющих его содержание понятий «значение» и «смысл»), В. В. Столиц дает определение личностного смысла как единицы психологического анализа самосознания личности. В своих рассуждениях о личностном смысле В. В. Столиц выходит за пределы анализа деятельности как таковой и включает это понятие в характеристику всех обстоятельств и жизненных отношений человека с миром.

Одни и те же по своему содержанию обстоятельства, действия и их последствия, вовлекаемые в разные жизненные отношения, пишет автор, могут иметь для человека различный личностный смысл, как позитивный (в отношении к одним мотивам деятельности), так и негативный (в отношении к другим мотивам деятельности). Смыслы, кроме того, могут быть конфликтными. Это происходит, когда одно и то же действие объективно связано с двумя или несколькими мотивами таким образом, что для одного из них оно приобретает позитивный, а для другого — негативный смысл, т. е. один из мотивов при его выполнении реализуется (удовлетворяется), а другой — не реализуется (не удовлетворяется).

Включая в свой анализ структуры самосознания личности понятие «я», В. В. Столин пишет о том, что и по отношению к нему можно использовать категорию «смысл», т. е. говорить о смысле я. Этот смысл раскрывается в результате соотнесения человеком собственных свойств с мотивами его деятельности. Одни и те же или разные свойства личности могут проявляться в различных видах деятельности, и поэтому, во-первых, между свойствами (чертами) личности и смысловыми образованиями не существует взаимно однозначной зависимости; во-вторых, нет такой зависимости и между выполняемыми человеком деятельностями, его свойствами и смысловыми образованиями личности. Человек может быть одновременно и честен, и нечестен, и осторожен, и смел, и находчив, и беспомощен, но эти его личностные свойства в его собственном сознании соотносятся с разными не пересекающимися друг с другом и не противоречащими друг другу видами деятельности. Поэтому никакого конфликта в самосознании человека или его представлении о себе в данном случае не возникает: он просто разный, и в различных эпизодах и ситуациях жизни ведет себя по-разному.

Сами виды деятельности, в которые включен индивид, могут пересекаться в его жизненном пространстве, и на их своеобразном реальном и психологическом (смысловом) пересечении возникает то, что автор называет поступками.

Поступок — это еще одно понятие, с помощью которого В. В. Столин представляет и описывает человека как личность. Сам по себе поступок может иметь конфликтный смысл, когда его совершение одновременно ведет к желательным и нежелательным последствиям, например к соблюдению и нарушению норм морали. К примеру, человек совершает кражу, чтобы украденное отдать близкому для него человеку и тем самым ему помочь (это соблюдение норм морали). Однако он при этом крадет, т. е. лишает чего-либо другого человека (эго нарушение норм морали). Пока такой поступок не совершен, смыслы я не находятся в конфликте; однако как только он совершен, подобный конфликт возникает и в самосознании личности.

По мнению В. В. Сталина, поступок совершается и существует лишь там, где одно и то же действие служит двум мотивам одновременно таким образом, что, реализуя один из них, вместе с тем препятствует удовлетворению другого. Автор предлагает следующую таблицу (табл. 6), представляющую различные варианты осмысления личностью своего я в результате совершения поступка.

Таблица 6

Варианты осмысления личностью своего я как следствие совершения поступка.

Эта таблица показывает, что один и тот же поступок может быть осмыслен личностью шестью разными способами. Они зависят от того, признает или не признает личность факт совершения поступка, а также от того, как этот поступок связан с реализацией двух конкурирующих друг с другом мотивов его совершения. Если личность признает факт совершения поступка, но данный поступок привел к удовлетворению не только мотива, на реализацию которого человек рассчитывал, по и некоторым нежелательным последствиям, то у него возникает чувство сожаления или раскаяния («зря я эго сделал» или «не надо быть это делать»). Если совершенный поступок реализовал именно и только тот мотив, на который человек рассчитывал, то наступает удовлетворение и, как следствие, то, что В. В. Столин называет «ужесточением», т. е. усиленное желание и впредь поступать таким же образом. Если же, совершив поступок и признав его, человек так и остается неуверенным в том, правильно ли он поступил, то следствием будет «смятение», т. е. что-то промежуточное между удовольствием (удовлетворением) и неудовольствием (раскаянием).

Если личность не признает факт совершения поступка, но фактически он имел место и привел к нежелательному результату (в пользу отвергнутого мотива), то его следствием станет психологическое состояние, которое автор называет «самообманом» (человек, сделав что-то неприемлемое для него, не признает того, что он это сделал, т. е. пытается обмануть себя). Если совершенный и не признанный поступок, напротив, привел к положительному результату, то наступает то, что В. В. Столин называет «дискредитацией». В этом случае личность не раскаивается, не находится в состоянии внутреннего конфликта (как в предыдущем случае), а просто спокойно отрицает то, что сделанное было сделано именно ею (своеобразное чувство «ложной скромности»). Наконец, если поступок отрицается, но, будучи фактически свершенным, породил внутренний конфликт, то, как сам поступок, так и конфликт вытесняются из сферы сознания личности.

Таким образом, в концепции самосознания В. В. Столина, опирающейся на представление А. Н. Леонтьева о личностном смысле, мы встречаемся с иной интерпретацией внутриличностных конфликтов, чем это имело место в рассмотренных выше, в предыдущей главе, теориях психоаналитиков. Там почти все личностные конфликты понимались как порождаемые борьбой сознания с бессознательным; здесь — процессами, происходящими в сознании (самосознании) личности. Там такие конфликты соотносились или с отклонениями социального поведения человека от нормы, или прямо приводили к неврозам (как, например, у К. Хорни и Э. Фромма); здесь следствием внутриличностных конфликтов становятся вполне нормальные, но достаточно разнообразные формы социального поведения. Таким образом, обсуждаемый деятельностно-смысловой подход к пониманию личности, инициированный трудами А. Н. Леонтьева и нашедший отражение в работах его учеников и последователей, позволяет по-новому ставить и решать как проблему внутриличностных конфликтов, так и вопрос об оценке форм социального поведения с точки зрения их нормативности или отклонения от норм, патологичности или нормальности в медицинском значении этих слов.

С точки зрения В. В. Столина, единицей самосознания личности является конфликтный смысл я, отражающий столкновение различных жизненных отношений субъекта, его мотивов и деятельностей. Это столкновение, пишет автор, «осуществляется путем поступков, которые … являются… пусковым моментом противоречивого отношения к себе. В свою очередь, смысл „Я“ запускает дальнейшую работу самосознания, проходящую в когнитивной и эмоциональной сферах»¹.

Человек с развитым самосознанием, пишет В. В. Столин, не всегда должен совершать реальные поступки для того, чтобы через них осознавать самого себя. Он может этого добиться и путем глубокого психологического самоанализа, т. е. самосознания (самосознания) своей личности через смысловую рефлексию.

А. Г. Асмолов, развивая далее идеи А. Н. Леонтьева о личности, в понимании системной детерминации процесса развития личности исходит из следующих трех моментов:

• 1) индивидные свойства человека выступают как предпосылки развития личности;
• 2) социально-исторический образ жизни является источником развития личности;
• 3) совместную деятельность можно рассматривать как основание для жизни личности и ее развития в системе общественных отношений.

За каждым из этих моментов стоят различные, пока еще недостаточно соотнесенные между собой области изучения личности, связанные с общей, дифференциальной и социальной психологией, а также с другими гуманитарными и социальными науками.

С точки зрения А. Г. Асмолова, современная психология личности не может быть отнесена ни к одной психологической или непсихологической науке, имеет статус междисциплинарной области научных знаний. Это, прежде всего, связано с многогранностью феномена личности, который не может быть полностью охвачен и исчерпывающим образом объяснен во всех его существенных аспектах и проявлениях в рамках одной, даже двух-трех каких-либо наук.

Реальное положение дел, сложившееся в области изучения психологии личности, характеризуется, но мнению А. Г. Асмолова, тем, что к личности — не без оснований — относят огромное количество самых разнообразных феноменов, из которых, однако, единая картина психологии личности не складывается. Главное же заключается в том, что не существует такой картины (даже ограниченной) ни в одной из наук, которые изучают человека как личность. Феноменология личности фактически оказалась разделенной между огромным количеством как психологических, так и непсихологических наук.

Психология самосознания. Самара, 2000. С. 155.

Кроме того, практически каждый исследователь, научающий человека как личность, берет за ее основу отдельные феномены и придает им важное значение. Это могут быть потребности, мотивы, чувства, черты личности, ценности, убеждения, социальные роли, отношения, личностные конструкты, самосознание, комплексы и многое другое. Убедительных аргументов в пользу того, что какой-либо из этих феноменов следует рассматривать как более значимый, чем другие, к сожалению, не существует. Нет согласия между различными исследователями даже по поводу того, что в психологии личности считать доказанным или не доказанным. «То, что является бесспорным фактом и объектом многочисленных исследований для одних теорий личности, с порога отбрасывается представителями других подходов»^[15].

Будучи включенной в различные системы, личность приобретает множественные системные качества, которые позволяют ей выступать в качестве важнейшего элемента этих систем и одновременно с этим порождают множество разнообразных качеств (свойств), характеризующих человека как личность. Исходя из этого, А. Г. Асмолов предлагает системный подход к изучению личности, который он обозначает как историко-эволюционный. Такой подход исходит из положения о «необходимости изучения феномена человека (личности — Р. Я.) в процессе эволюции порождающей его системы»^[16]. Для того чтобы раскрыть конкретные механизмы развития и осуществления индивидуальности личности, пишет далее А. Г. Асмолов, «необходимо выделить системообразующие основания тех многочисленных подсистем, в которых происходит становление личности»^[17]. Опираясь на общие положения теории деятельности А. Н. Леонтьева, автор в качестве системообразующего основания личности называет совместную деятельность людей, обеспечивающую их приобщение к миру культуры и саморазвитие. «Развитие и функционирование личности в деятельности является исходным пунктом ее анализа в русле конкретно-научной методологии деятельностного подхода»^[18]. Соответственно, все, что касается психологического анализа деятельности человека, может быть перенесено на личность, но в данном случае в отличие от традиций изучения познавательных процессов человека в индивидуальной предметной деятельности акцент должен ставиться на исследовании совместной деятельности людей, порождающей те системные качества, которые характеризуют личность.

Между личностью и совместной деятельностью в процессе личностного развития человека существуют сложные динамические отношения, которые сами по себе изменяются по мере становления человека как личности. С одной стороны, совместная деятельность детерминирует развитие личности, с другой стороны, личность, развиваясь, начинает определять саму деятельность, в которую она включается. По этому поводу А. Г. Асмолов пишет следующее: «Совместная деятельность в конкретной социальной системе… детерминирует развитие личности, но личность, все более индивидуализируясь, сама выбирает ту деятельность, а порой и тот образ жизни, которые определяют ее развитие»^[19]. Такое понимание личности созвучно идеям превращения ее в субъекта деятельности, в самоактуализирующуюся личность.

(через совместную деятельность и общение людей). Изучая личность как субъект деятельности, психологи исследуют то, как личность, развиваясь, преобразует, творит культурную действительность, в том числе самое себя, вступая в активное, творческое отношение к собственному жизненному опыту. Именно на этом пути, полагает А. Г. Асмолов, ученые сталкиваются с такими традиционными проблемами психологии личности, как проблемы мотивации, воли, характера, способностей и одаренности.

Завершая свой краткий методологический анализ психологических проблем личности в написанном им учебнике, А. Г. Асмолов приходит к следующему обобщенному определению ее индивидуальности: «…Индивидуальность личности понимается как совокупность смысловых отношений и установок человека в мире, которые присваиваются в ходе жизни в обществе, обеспечивают ориентировку в иерархии ценностей и овладение поведением в ситуации борьбы мотивов; воплощаются через деятельность и общение в продуктах культуры, других людях, себе самом ради продолжения существования образа жизни, являющегося ценностью для данного человека»^[20]. В психологическом анализе личности основное внимание должно быть уделено определению и изучению множества личностных смыслов, которые для данного человека как личности приобретает его участие в различных видах совместной человеческой деятельности.

Существенный вклад в разработку проблематики личности внес Б. С. Братусь. Характеризуя состояние дел в этой области науки, он пишет следующее. Знакомство с современным состоянием психологии личности обнаруживает отсутствие какой-либо однозначности, элементарной согласованности в понимании самого термина «личность». Нередко его объем и содержание трудно бывает отличить от объема и содержания таких понятий, как «субъект», «человек», «индивид», «характер», «индивидуальность». Понятие «личность», кроме того, что ее определения далеки от единства, используется во многих областях не только психологии, но и других наук, оно стало расхожим, слишком часто повторяемым и потому также не вполне определенным. Практически каждый ученый, который занимался изучением личности, пытаясь самостоятельно определить, что такое личность, вкладывал в это определение нечто свое.

Многозначность термина «личность» и многомерность явления, которое понимается мод личностью, — это особенность не только отечественной, но также мировой психологии. Сама по себе сложность и многомерность данного явления таковы, что ему, наверное, невозможно дать точное, однозначно понимаемое и исчерпывающее определение, тем более представить его в единственном предложении, т. е. в форме краткой дефиниции. Здесь мы, по-видимому, имеем дело с такой же ситуацией, с которой уже столкнулись, пытаясь определить, что такое мышление, во втором томе учебника.

Тем не менее Б. С. Братусь, констатируя указанные выше сложности в определении личности и исходя из того, что смысловая структура личности является одной из важнейших ее психологических характеристик, следующим образом представляет эту структуру и, соответственно, через нее определяет личности. Он выделяет несколько уровней организации смысловой структуры личности.

Нулевой уровень — это собственно прагматические, так называемые ситуационные смыслыу определяемые самой предметной логикой достижения цели в данных конкретных условиях. Такой смысл вряд ли можно назвать подлинно личностным или выражающим сущность человека как личности, поскольку он привязан к ситуации, выполняя служебную, регулятивную роль в ее осознании человеком.

Следующий уровень — первый собственно личностный — это эгоцентрический уровень, на котором исходным моментом является личная выгода, удобство, престижность и т. п. При этом все остальные люди ставятся человеком в зависимость от этих отношений, рассматриваются как помогающие (удобные, полезные) либо как препятствующие (неудобные, бесполезные) достижению человеком поставленных целей. Этот уровень, пишет Б. С. Братусь, иногда, по внешнему своему проявлению, может даже представлять нечто возвышенное, например стремление человека к самосовершенствованию. Однако если, стремясь к самосовершенствованию или чему-либо высоко ценимому людьми, данный человек старается сделать лучше только себя и только исключительно свою личную жизнь, не заботясь о других людях, то такой уровень существования и реализации личности вряд ли можно назвать высшим и даже просто высоким.

Третий (второй из личностных) уровень смыслового существования — это группоцентрический. На данном уровне определяющим смысловым моментом отношения человека к действительности становится близкое социальное окружение человека — группа, с которой он себя отождествляет и интересы которой рассматривает как собственные (например, семья, группа друзей и т. п.). На данном уровне смысловой организации личности, как и на предыдущем, игнорируются интересы других социальных групп, поэтому он мало чем отличается от предыдущего уровня.

Четвертый (третий личностный) уровень включает коллективистическую, общесоциальную или общечеловеческую направленность, и его, пользуясь термином, принятым в зарубежной социальной психологии, можно назвать просоциальиым.

Внутри последнего уровня организации смысловой сферы личности Б. С. Братусь выделяет два подуровня, один из которых ограничен ценностями и интересами того общества, в котором человек в настоящее время живет, а другой — интересами всех людей или всего человечества, обитающего на земном шаре.

Разные уровни смысловой сферы личности не обязательно находятся в гармонии, взаимно дополняя друг друга. Между ними могут существовать противоречивые и даже конфликтные отношения, например, когда человек стоит перед выбором деятельности, в результате которой он сможет извлечь пользу только для себя, и деятельности, которая может принести пользу людям, но лично ему в прагматическом плане ничего хорошего не сулит.

На каждом из этих уровней существования и развития смысловой сферы личности степень присвоенное™ ее смыслового содержания может быть различной. Неустойчивые или ситуативные смысловые содержания характеризуются эпизодичностью и не включаются в устойчивые структуры личности как таковые. Это то, что характеризует поведение человека в отдельные эпизоды жизни и может изменяться вместе с этими эпизодами (ситуациями). Устойчивые, личностно присвоенные смысловые содержания характеризуют человека как личность, и о них можно говорить как о собственно личностных образованиях, а не ситуативных характеристиках поведения человека. Наконец, высшая степень присвоенное™ смысла характеризуется его включением в систему базовых ценностных ориентаций личности, представляющих собой осознанные и принятые человеком наиболее обобщенные смыслы, относящиеся к главным целям или общему смыслу его жизни.

Если уровни смысловой сферы (эгоцентрический, группоцентрический и просоциальный) составляют как бы вертикаль, ординату сетки смысловых отношений, то намеченные степени присвоенное™ их личностью (ситуативная, устойчивая, личностно-ценностная) составляют горизонталь, абсциссу этой сетки. В каждом конкретном случае можно, в принципе, выделить ведущий для данной смысловой сферы уровень, характер его связей со смысловыми образованиями, степень внутренней устойчивости и т. п. Ход нормального развития смысловой сферы (личности) должен состоять в одновременном движении по вертикали и по горизонтали, к общечеловеческим представлениям, к смысловой идентификации с миром, и по линии перехода от нестойких, эпизодически возникающих отношений к устойчивым и осознанным ценностно-смысловым ориентациям.

Одновременная представленность в том или ином виде, с той или иной степенью присвоенное™ каждого из рассмотренных уровней не означает их «мирного сосуществования». Напротив, они обычно существуют в обстановке более или менее выраженной внутренней оппозиции. Смысловую сферу каждого человека можно рассматривать как арену противоборства между ее основными векторами (направленностями): с одной стороны, направленностью к коллективистическому, общему, всеобщему, а с другой стороны, к частному, ситуационному, прагматическому. Перемены в смысловой сфере на уровне ценностных ориентаций всегда сопровождаются глубоким кризисом личности, даже в том случае, если нет видимых конфликтов на других уровнях смысловой организации сознания.

Стремясь ввести свое представление о структуре, состоянии и динамике смысловой сферы личности в контекст сложившихся представлений о личности, Б. С. Братусь следующим образом решает эту задачу. Он пользуется аналогией с трехмерным геометрическим пространством, в которое помещаются следующие измерения личности. Если считать условно плоскостями «пространства личности» главные факторы, которые ее образуют, то можно, во-первых, выделить деятельность или — более обобщенно — бытие человека, определяемое как система сменяющих друг друга деятельностей; вовторых, значение или — обобщенно — культуру как систему знаний, программ, образцов, норм, правил; в-третьих, смыслы как «значения значений», динамические системы сознания, несущие пристрастные отношения человека к действительности, преображающие в сознании саму эту действительность. Личность, таким образом, предстает как некоторого рода «трехмерное тело», существующее в пространстве, образуемом этими измерениями или плоскостями, и особым образом отражающееся на каждой из них.

Каждая из этих плоскостей имеет собственные параметры. Говоря о деятельности, необходимо иметь в виду меру ее внутренней сложности, опосредствованное™, стадии развития, широту связей и т. п. Имея в виду культуру — качество, развитие и взаимосвязь значений от житейских и разрозненных, до научных и системных. Что касается «смысловой» плоскости, то она представлена борьбой двух основных векторов, один из которых направлен к коллективному, общественному, всеобщему, а другой — противоположный — к индивидуальному, частному, эгоцентрическому и прагматическому.

Соглашаясь с А. Н. Леонтьевым и С. Л. Рубинштейном в том, что личность формируется и проявляется в деятельности, Б. С. Братусь, однако, замечает, что личность тем не менее не сводится к деятельности как таковой, не растворяется без остатка в любой из форм деятельности, а представляет собой особое, системное, напрямую не сводимое к деятельности и непосредственно не выводимое из нее образование, существенной характеристикой которого является нравственно-ценностное или ценностно-смысловое отношение к происходящему.

Личность в целом не есть проекция ни на одну из представленных выше плоскостей. Она, говоря математическим языком, скорее, является трехмерной функцией соответствующего пространства и, по-своему, одновременно отражается в каждой из трех плоскостей, образующих это пространство.

В своих работах Б. С. Братусь также обращает внимание на то, что психологическую основу личности составляет содержание ее сознания, и представляет это содержание в форме смыслов жизни или смыслов существования человека как личности. Именно смысловые образования, а в случае их осознания — личностные ценности, пишет он, являются основными конституирующими (образующими) единицами сознания личности, определяя главные и относительно постоянные отношения человека к основным сферам его жизни: к миру, людям и самому себе. В структуре сознания личности существуют динамические смысловые системы, которые образуют в своем единстве и главной сущности свойственную личности нравственную позицию.

При оценке личности, полагании ее нормальной или аномальной (напомним, что личностная концепция Б. С. Братуся была впервые сформулирована в книге «Аномалии личности») следует иметь в виду не только и даже не столько особенности ее отдельных проявлений, их сочетания, но и то, как общие смысловые образования, общие мотивы и способы их достижения соотносятся с социальными и нравственными отношениями людей (по терминологии автора — плоскостями общечеловеческого бытия).

Своеобразная точка зрения на личность представлена в работах А. В. Петровского и В. А. Петровского. Оба автора исходят из того, что у человека имеется специальная потребность быть личностью. Характеристики личности авторы предлагают искать не только в индивиде, обладающем определенными личностными качествами, но и в других людях. Личность может быть «идеально представлена» в других людях. Сущность идеальной представленности личности в других людях заключается во «вкладах», которые личность делает в психологию и поведение других людей, в тех реальных смысловых преобразованиях, изменениях интеллектуальной и аффективно-потребностной сферы других людей, которые производят деятельность данного человека совместно с другими людьми.

Речь идет о своеобразном «продолжении себя в другом». «Если бы мы, — пишут А. В. Петровский и В. А. Петровский, — сумели зафиксировать существенные изменения, которые данный индивид произвел своей реальной предметной деятельностью и общением в других индивидах и, в частности, в самом себе как „другом“, что формирует в других идеальную его представленность — его „личность“, то мы получили бы наиболее полную его характеристику именно как личности»^[21].

Признавая несомненную оригинальность такой трактовки личности, следует вес же заметить, что так называемый «вклад» одной личности в другую — это характеристика не столько той личности, которая «вкладывает», сколько той личности, в которую «вложено». Кроме того, в концепции указанных выше авторов речь идет о давно и хорошо известном, но иными словами, на уровне «вкладов» и «идеальных представленностей» описанном феномене взаимного психологического влияния одних людей как личностей на формирование и развитие других людей как личностей. Что же касается выделенной авторами особой потребности и способности «вносить вклады» в другие личности как якобы характеризующей высокоразвитую личность, то в этом пункте можно возразить, что имеется огромное количество известных и высокоразвитых личностей, которые не думали и не ставили перед собой задачу «вносить вклады» в личности других людей, но были выдающимися личностями, и немало людей, которым хотелось бы «вносить вклады», но сами они как личности особой ценности не представляли. Как, например, с точки зрения данной концепции можно оценить как личность человека, который сделал великое открытие, но при этом ни с кем особенно не общался, вел преимущественно затворнический образ жизни, избегал личных контактов с людьми и, очевидно, не имел потребности «делать вклады» в других людей? Вспомним в этой связи известного российского математика Перельмана, которому несколько лет назад была присуждена Нобелевская премия за выдающееся открытие в области математики. Вряд ли у данного человека была «потребность делать вклады» в других или быть в них «идеально представленным». Значит — он не личность? С этим, однако, трудно согласиться. Безусловно, он личность, да еще какая! Это Личность, которая публично отказалась получать Нобелевскую премию, отстаивая таким образом свои индивидуальные ценности и собственную мораль. Думается, что немного найдется таких личностей среди тех, кто готов и хотел бы быть личностью и «делать вклады» в других. Это личность, которая соответствует высшим, гуманистическим (экзистенциальным) представлениям о ней и, безусловно, способна дать фору многим другим личностям, которые стремятся быть на виду, жаждут власти, авторитета, публичного признания их достижений и всю жизнь только и мечтают о том, чтобы «чем-нибудь в кого-нибудь вложиться» (в хорошем смысле этого слова).

Подведем краткие итоги.

• 1. Идеи о личности Л. С. Выготского, создателя культурно-исторической концепции формирования и развития высших психических функций человека, были восприняты и творчески переработаны (развиты дальше) его ближайшими учениками и последователями, в частности Л. И. Божович и А. Н. Леонтьевым. Они предложили свои оригинальные концепции личности (теория личности А. Н. Леонтьева по причинам его ухода из жизни так и осталась недоработанной).
• 2. В концепции Л. И. Божович были сформулированы и обоснованы следующие новые идеи, касающиеся личности:
• 1) развитие воли (волевой регуляции поведения) является главным направлением формирования и развития ребенка как личности в детстве;
• 2) аффективную (эмоциональную) регуляцию поведения не следует сталкивать и противопоставлять волевой (сознательной) регуляции;
• 3) развитие «внутреннего плана действий» — один из главных моментов формирования личности, и он связывает в единую «личностную составляющую» волю, интеллект, мотивацию и регуляцию поведения человека как личности.
• 3. В оригинальной теории личности А. Н. Леонтьева нашли отражение следующие ключевые положения:
• 1) деятельность является основной единицей структурного, генетического и динамического анализа (представления) личности;
• 2) личностный смысл — главная психологическая составляющая личности и ее деятельности.
• 4. Идеи А. Н. Леонтьева были положены в основу новых концепций личности, разрабатываемых его учениками и последователями, в частности В. В. Сталиным, А. Г. Асмоловым, Б. С. Братусем, А. В. Петровским и В. А. Петровским.
• 5. В. В. Сталин предложил новый взгляд на структуру и динамику самосознания личности, основанный на понятии личностного смысла. Он существенно отличается от понимания самосознания в работах зарубежных авторов, где оно представляется и описывается в понятиях «я», «образ я», «я-концепция».
• 6. А. Г. Асмолов разработал новый, культурно-исторический, системный подход к пониманию личности, опирающийся на общую теорию систем, теорию деятельности и концепцию смысла А. Н. Леонтьева. В нем особо подчеркивается тот факт, что личность — это системное, сверхчувственное образование, приобретающее множество разнообразных качеств и свойств в разных системах существования и развития личности.
• 7. Б. С. Братусь выделил и описал уровни организации смысловой структуры личности, охарактеризовав ее динамику по степени «присвоенности» смыслов на каждом из уровней и раскрыв противоречивость такой структуры.

• [1] Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. М., 1982—1984.
• [2] Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. М., 1982. С. 110.
• [3] Там же. С. 131. Психическими системами Л. С. Выготский называл то, что включает в себявысшие психические функции и надстраивается над ними. В данном случае под такой системой, очевидно, понималась личность.
• [4] Там же. С. 436.
• [5] Выготский Л. С. Собрание сочинений в б т. Т. 3. М., 1983. С. 315.
• [6] Там же. С. 324.
• [7] Выготский Л. С. Педагогическая психология. М., 1991. С. 241.
• [8] Выготский Л. С. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 4. М., 1984. С. 227.
• [9] Там же. Т. 5. М., 1983. С. 38.
• [10] Там же. Т 4. М., 1984. С. 248.
• [11] Выготский Л. С. Указ. соч. С. 221.
• [12] Оценивая содержание статей, материалы которых в дальнейшем вошли в текст книги"Деятельность. Сознание. Личность", имеющиеся в них высказывания А. Н. Леонтьева, необходимо принимать в расчет время, когда они публиковались, и идеологическую обстановкув стране. Это было начало 70-х гг., когда Советский Союз и вся его марксистско-ленинскаяидеология еще не только существовали, но и находились в полной силе. Научные публикации, в том числе в области психологии личности и социальной психологии, тщательно просматривались соответствующими идеологическими цензурными органами и не допускалиськ печати, если цензоры от идеологии замечали в них что-либо не соответствующее советской, марксистско-ленинской философии — так, как они ее понимали. Роли таких цензоров нередкоисполняли философы, некоторые из которых были наиболее воинствующими марксистами-ленинцами. Понятно, что находящийся в их ведении центральный научный журнал «Вопросыфилософии» был не только научным, но и идеологическим органом, и статьи А. Н. Леонтьева, опубликованные в данном журнале, по необходимости должны были соответствовать заданным идеологическим установкам. В них, естественно, содержатся некоторые высказыванияв пользу марксистско-ленинской идеологии и советской психологии, но они являются чуждыми фактическому научному содержанию данных статей и монографии в целом. Собственнонаучные, конструктивные высказывания А. Н. Леонтьева, имеющиеся в этих публикациях, обладают самостоятельной научной ценностью, никак не связанной с советской идеологией, и развивают давно разрабатываемую автором психологическую теорию деятельности применительно к личности. Не все в этих высказываниях является бесспорным с позиций отделеннойот идеологии психологии нашего времени. Поэтому здесь, в учебнике, мы остановимся толькона тех позициях автора, которые с идеологией не связаны и сейчас представляются новыми, перспективными и конструктивными в понимании человека как личности.
• [13] Леонтьев А. Н. Деятельность и личность // Вопросы философии. № 4. 1974.
• [14] Столин В. В. Самосознание личности. М., 1983.
• [15] Асмолов А. Г. Психология личности. М., 1990. С. 24.
• [16] Там же. С. 67.
• [17] Там же. С. 87.
• [18] Там же.
• [19] Там же. С. 161.
• [20] Асмолов А. Г. Психология личности. М., 1990. С. 311.
• [21] Петровский А. В., Петровский В. А. Индивид и его потребность быть личпостыо // Психология личности. Т. 2. Самара, 2004. С. 457.