Духовенство как сословие

Безусловно, статус духовенства как сословия в большей мере определялся каноническим правом, но феодализация затронула всю систему церковных должностей. Духовенство включалось в систему светских щитов не только потому, что являлось крупнейшим титульным собственником земли, но еще и потому, что епископы той эпохи больше напоминали суровых рубак, нежели священнослужителей. Как тогда говорили: bonus miles et optimus pastor («хороший воин и прекрасный пастор»). До нас дошло несколько указов папской канцелярии, осуждавших участие прелатов, например, в рыцарских турнирах! Сказанное, разумеется, относится к верхушке духовенства, простой клир не был феодализирован в столь сильной степени. Впрочем, некоторые церковные должности, особенно доходные, в ту эпоху раздавались исключительно на основе ленного права.

Город и горожане как сословие

Город согласно классическому определению Макса Вебера представляет собой сообщество, в первую очередь, политического характера. Его политическое значение обусловлено тем, что город всегда и везде представляет собой крупный, производящий на продажу товары, центр. Как следствие прямым признаком превращения поселения в город является наличие в нем рынка. Значение рынка имеет не только экономический, но и политический характер, поскольку управление торговлей невозможно без внутренней автономии городской общины, поэтому город — это не только торговый центр, но и политически самоуправляющаяся единица. Полная институциализация города на заключительном ее этапе приводит к возникновению обособленного сословия горожан, собственного суда и собственной правовой системы. Становление средневекового города в Европе как нельзя лучше доказывает верность теории знаменитого немецкого социолога.

Итак, в первую очередь, город — это его жители. Горожане получают наименование бюргеров от нем. der Burger — «житель укрепленного места». Именно от родственного ему во французском языке слова bourgeoisie впоследствии образуется такой неологизм, как «буржуазия». Появление и рост бюргерства связаны с появлением и ростом городов. Как известно, начальный период Средневековья отразился на городской культуре Европы (оставшейся от античных времен) исключительно катастрофично. Многие города были разрушены, городское население подвергнуто уничтожению. Сами варвары предпочитали в городах не селиться, поскольку считали городские дома неким аналогом гробниц. Eald anta guveore — «древние постройки великанов» — так называли развалины римских городов в Британии саксы. Но с X в. начинается медленный процесс восстановления городской жизни. Первая форма этого процесса — возрождение античных центров городской жизни: Парижа, Лондона, Кельна, Марселя, Рима и др. Вторая форма — учреждение новых рынков в определенной местности и отказ местного сеньора от своих ленных прав на доходы с торговой деятельности. Вот образчик такого учредительного акта, данного в 965 г. императором Оттоном I городу Магдебургу:

«Оттон, Божьей споспешествующей милостью император… рынок в Магдебурге, монету, а также доходы и прибыли от всяких пошлин, взимаемых и получаемых со всякого товара, будь он привезен на судах, телегах или иным каким-либо способом, будь он оставлен пришлыми людьми всякого рода и звания, конным или пешим, равно всякий доход, до сих пор принадлежавший нам по державному нашему праву, — все сие полностью предоставляем Господу Богу и св. Маврикию в Магдебурге» [Средневековье, 1913, с. 115].

Торговля при этом начинает играть колоссальную роль; торговые центры, по образному выражению Марка Блока, становятся центрами притяжения торговых путей, которые вполне осязаемыми нитями опутывают территорию Европы. Последнее важно подчеркнуть не потому, что торговля есть род деятельности, привлекающий к себе издавна потоки людей, но еще и потому, что рынок в это неспокойное время был местом, где была запрещена всякая вражда. На время проведения торговых ярмарок рынок превращался в Европе в небольшой островок полной стабильности, поскольку на его территории и в ближайших окрестностях действовал так называемый земский мир. Охрана и соблюдение земского мира волнует законодателя чрезвычайно, например: SLandrecht. II. 66 и 71. В дни работы рынка нельзя было преследовать в судебном порядке лицо, совершившее преступление до его открытия, а равно за пределами территории рынка. Эта свобода во многом чуть позже повлияет на возникновение известного принципа городского права: stadtluft macht frei («городской воздух делает свободным»):

«Если какой-либо мужчина или женщина пробудут беспрепятственно в городе Бремене в пределах того, что в просторечье именуется „городской чертой“ (Weichbild) в течение года и дня, и если кто-либо после этого вздумает оспаривать его свободу, то, наложив молчание на жалобщика, пусть будет представлено тому доказать свою свободу ссылкой на вышеуказанный срок» [Средневековье, 1913 с. 122). Иными словами, город со временем превращается в место, где власть местного сеньора бессильна. Вот что мы находим в сборнике права города Страсбурга XII в.:

«Кто совершил преступление вне города и из страха наказания убежал в него, пусть пребывает безопасно. Никто самоуправно да не посягнет на него, он же послушно и с готовностью предстанет перед судом» [Там же, с. 142].

Третья форма возрождения городской жизни — учреждение новых городских коммун самими жителями. Нередко при этом они пользуются привилегией коммунального самоуправления, доставшейся от эпохи Античности. Воспоминание о данном праве сохранилось, например, во Франции вплоть до эпохи Каролингов. Посредством особой клятвы жители образуют коммуну, члены которой обязаны друг перед другом солидарной ответственностью. Внешняя форма таких коммун очень напоминает республиканскую форму полисов Древней Греции. Наибольшее распространение такие городские коммуны получают на земле Италии и юга Франции.

Наконец, четвертая, последняя форма, которую мы могли бы выделить, — это создание городского поселения из, как выразился один французский историк, «сборища крепостных и бродяг, которым короли и сеньоры давали пристанище на своих землях» [Тьерри, 1901, с. 16]. Важно отметить, что со временем эти новые города (villes neuves) обретают независимость от власти сеньора, становясь суверенной и самоуправляющейся политией:

«Пусть город Любек будет всегда свободным, а именно особенным городом и имперским местом, зависящим непосредственно от императорской власти, никогда и ни в какие времена неотторжимым от сей власти» [Средневековье, 1913, с. 120].

Впрочем, процесс освобождения городов из-под власти сеньоров имел свои особенности. Нередко города получали свободу не только благодаря противостоянию (войне) с сеньором, но и из-за распрей между сеньорами. Так, многие итальянские города освободились из-под власти местных епископов благодаря войне гвельфов и гебелинов — противостоянию папы и Гогенштауфенов.

Городское самоуправление почти повсеместно приобретает общие черты. Цеховые организации ремесленников и торговые корпорации из своей среды выбирают (делегируют) членов в городской совет (ратушу), который выбирает собственного председателя — бургомистра. Совет и бургомистр назначают специальных чиновников, обязательно из среды горожан, для заведования отдельными вопросами городской жизни, прежде всего финансами. Поскольку города — это не только крупные торговые и финансовые центры, но еще и центры военной силы, городское ополчение и его выборные начальники начинают также играть свою роль в городской жизни. Со временем ополчения бюргеров показывают свое полное превосходство над рыцарской конницей на поле боя. Блестящим подтверждением последнего является битва при Куртэ (1313 г.), когда фландрская пехота, составленная из горожан, в буквальном смысле изрубила «в капусту» французское рыцарство! Ратуша одновременно выполняла функции городского суда. В данном случае отделения суда от администрации в городской жизни не происходит.

Именно город и горожане в своем потенциале стали тем мощным оружием, которым были сокрушены феодальные порядки в Европе.