Веймарская конституция Германии, принятая 11 августа 1919 г., справедливо считается одним из совершенных образцов конституционного правотворчества. Заложенные в нее нормы не только отражали новейшие течения в конституционной доктрине и политической науке начала XX в., но она во многом повлияла своими идеями на становление конституций «второй волны» — конституционные акты, принятые в мире после окончания Второй мировой войны. И это несмотря на то, что с 1933 г. эта конституция превратилась в пустое декоративное украшение нацистского режима. Формально Веймарская конституция закончила свое действие только 8 мая 1945 г. Гитлер ее не отменял.
К двум важнейшим новеллам, установленным этой конституцией, относят прежде всего провозглашение примата международного права над внутренним германским правом. «Общепризнанные положения международного права имеют значение обязательных составных частей имперского германского права», — гласила ст. 4. К следующей новелле относят положения {ст. 110−165), устанавливавшие в Германии модель Sozialer Rechtsstaat — фактически современной формы социального правового государства. Наконец, стоит указать еще на одну важную идею, зафиксированную в конституции. Это положение о профессиональном чиновничестве {ст. 129) и «плебисцитарной демократии» {ст. 73, 75−76), внесенные в текст основного закона по настоянию Макса Вебера, активно работавшего в заседаниях Учредительного собрания.
Концепция этого великого ученого о необходимости иметь профессиональную бюрократию (что делает ее недешевой) для рационального управления обществом получила необходимое закрепление в конституции. В целом этот постулат как нельзя лучше был подтвержден практикой, в том числе практикой современного конституционализма. А вот другой его тезис о целесообразности прямого обращения к народу по вопросам как прямого законодательствования, так и внесения в конституцию изменений, дал парадоксальный результат. Несмотря на всю свою внешнюю демократичность, этот институт способствовал становлению в Германии самой жуткой тоталитарной системы, какую только знала история (см. ниже). Собственно говоря, наверняка иного и быть не могло, но той причине, что исторически прямое апеллирование к народу для решения важнейших вопросов конституционной жизни не способствует укреплению демократии, но скорее укрепляет авторитаризм. Что подтверждается не только опытом Германии.
1930;х гг., но и конституционной историей I и II Империи во Франции, где плебисцитарная демократия имела широкое применение.
