Симулякр. 
Философия искусства. 
Часть 2

Традиционное понятие художественного образа нуждается в пересмотре и реконструкции. Оно сложилось в контексте теории подражания, или мимесиса, представления об искусстве как простом отражении действительности. Если наряду с понятием подражания вводится также равноправное с ним понятие побуждения, то следует признать, что в искусстве, помимо пассивных, подражающих образов, существуют также активные, побуждающие образы.

Побуждающие, или нерепрезентативные, образы

Побуждающие образы действительно активно обсуждаются в философии искусства течение нескольких последних десятилетий. Побуждающий образ, получивший не совсем удачное название симулякра (франц. — стереотип, псевдовещь, пустая форма), является одним из ключевых понятий постмодернистской эстетики. Считается, что симулякр занимает в эстетике место, принадлежавшее ранее в классических эстетических системах художественному образу. «Симулякр, — как его характеризует Н. Б. Маньковская, — образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, поверхностный, гиперреалистический объект, за которым не стоит какая-либо реальность.

Это пустая форма, самореференциальный знак, артефакт, основанный лишь на собственной реальности"^[1].

Важное понятие побуждающего образа в теории симулякра было истолковано не совсем удачно, в результате чего симулякр предстал не как разновидность художественного образа, а как его прямая противоположность.

Все художественные образы можно разделить на репрезентативные и нерепрезентативные образы. Образ, являющийся репрезентативным, — это образное отображение того, что есть, т. е. отображение определенного фрагмента реальности. Такой образ является подобием, имеющим в реальном мире свой подлинник. Образ, не являющийся репрезентативным, или симулякр, — это образ отсутствующей действительности, но той действительности, которая, по замыслу художника, передаваемому им зрителю, должна быть. В силу этого симулякр является подобием, не имеющим в реальном мире своего подлинника, или, как иногда говорят, «неподобным подобием».

Репрезентативный, или миметический, образ подражает действительности. Он более или менее адекватно описывает определенные объекты и выражает чувства художника, связанные с ними. Такой образ, говорящий о том, что уже имеет место, ориентирован на настоящее или прошлое. Нерепрезентативный, или немиметический, образ говорит о явлении, которое еще не наступило и, возможно, никогда не наступит, но которому, по замыслу художника или его персонажей, в принципе следовало бы иметь место. Такой образ ориентирован не на настоящее или прошлое, а на будущее. Он оценивает существующее положение дел, предлагает определенную альтернативу и создается с намерением внушить аудитории ощущение необходимости реализации этой альтернативы.

Нерепрезентативный образ, касающийся будущего состояния дел, не описывает никаких реально существующих объектов. Он представляет вниманию зрителя еще несуществующие положения дел. Если образ истолковывать по старой традиции как «подобие», то о нерепрезентативном образе действительно можно сказать, что он является «неподобным подобием», отсылает к тому, чего в реальности нет, и не имеет в силу этого прототипа.

Нерепрезентативные образы являются образами в том же смысле, что и репрезентативные образы: они представляют собой не понятия, а эмоционально насыщенные «картинки», обращенные в первую очередь не к разуму человека, а к его чувствам. Но если репрезентативный образ дает картинку того, что уже имеет место, то нерепрезентативный образ представляет картинку того, что только будет или чему необходимо, полезно, целесообразно и т. п. быть.

А. Бретон отмечал, что если в произведении искусства не просвечивает будущее, такое произведение ничего не стоит. Если признать правомерными одни лишь репрезентативные образы, то придется согласиться с тем, что искусство вообще не вправе говорить о будущем, намечать какие-то перспективы человеческой деятельности и т. п. Задачей искусства окажется лишь пассивное копирование существующего положения вещей. Побуждение же, являющееся оппозицией подражанию и предполагающее оценку реальности и внушение определенных чувств и намерений, придется исключить из числа целей искусства.

Такой подход был бы выражением старого представления о человеке как о пассивном, обреченном исключительно на созерцание и констатацию независимого от него хода дел существе. Человеческая активная, преобразующая мир деятельность осталась бы за пределами искусства. Искусство представляет собой важное средство понимания прошлого и настоящего. Но первостепенный смысл искусства в том, что оно является предвосхищением будущего — в первую очередь того будущего, которое зависит от деятельности человека.

Категория художественного образа сформировалась в эстетике сравнительно поздно. С самого начала теория образа опиралась на учение Аристотеля о мимесисе — о подражании художника жизни в ее способности производить цельные, внутренне совершенные предметы и о связанном с этим удовольствии, прежде всего — удовольствии узнавания в произведении искусства того, что ранее наблюдалось в самой жизни. Склонность Аристотеля трактовать реальность не как бытие, в котором бесконечно повторяется одно и то же, а главным образом как становление, выделение Аристотелем, наряду с подражанием, также активных функций искусства — все это было оставлено в стороне и никак не повлияло на трактовку понятия художественного образа. В традиционной философии искусства художественный образ — это исключительно репрезентативный образ. И хотя философия еще в XIX в. заговорила о человеке как о деятельностном существе, на философии искусства этот новый подход к человеку сказался только во второй половине прошлого века. Причем выразился он не вполне адекватно: традиционному понятию репрезентативного образа — способного только к подражанию и потому всегда имеющему в реальности свой прообраз, было резко противопоставлено понятие симулякра — образа, ничему не подражающего и не имеющего в силу этого какого-либо реального прототипа.

• [1] Манъковская Н. Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма). М., 1995. С. 99; Манъковская Н. Б. Симулякр // Культурология. XX век.Словарь. СПб., 1997. С. 423.