Странствия Гарибальди. 
Музыка, театр, история, философия, живопись, наука

В жаркий летний день 1817 года два мальчика играли на берегу реки Вар неподалеку от Ниццы. Бедно одетая женщина стирала тут же белье. Вдруг один из мальчиков услышал пронзительный крик, и скорее догадался, чем увидел, что женщина упала в воду. Мальчик, охваченный непонятным порывом, скинул одежду и бросился на помощь утопающей. Река в этом месте была бурной, и десятилетнему Беппино пришлось немало повозиться, прежде чем ему удалось вытащить женщину на берег. Зато, когда они оказались вне опасности, мальчик просиял от восторга; он понял, что случилось долгожданное; он стал героем. Таков был первый подвиг Джузеппе Гарибальди.

Джузеппе был сыном итальянских эмигрантов, давно уже поселившихся в Ницце. Отец его, моряк по призванию, очень тосковал по родине. Пока у него было собственное небольшое парусное судно, он всюду чувствовал себя равноправным гражданином. Дома он почти не бывал, проводя все свое время в плавании. От отца унаследовал жажду приключений и героизма и Беппино. Мать его, взволнованная его бурными играми, старалась направить его силы в русло благочестия и науки. Но книги не увлекали мальчика, а священники-учителя вызывали в нем раздражение. Он мечтал о подвиге. Впрочем, первый его подвиг соответствовал идеалам матери: престарелая Роза Гарибальди похвалила сына и немало гордилась его смелостью, находчивостью, чувством долга.

Но Беппино не удовлетворился спасением бедной женщины. Ему снились иные геройства, более бурные и более славные. О далекой своей стране имел он понятие весьма смутное, и роль объединителя еще не соблазняла его. Как всякий отрок, мечтающий о славе, но не знающий еще, в чем она может быть ему доступной, мечтания свои связывал он с далекими краями и путешествиями. Жажда странствия запала глубоко в его душу, и именно в странствиях должен был он искать все свои молодые годы удовлетворения и почестей, пока не понял настоящей своей задачи и прямого своего пути^[1].

Уже года через два после происшествия на берегу Вара, читая Одиссею, воображал он себя самого хитроумным и многоопытным мореплавателем Уллисом. С несколькими товарищами решил он претворить свою мечту в действительность. В один прекрасный день на старой поломанной барке, запасшись одними лишь удочками — чтобы питаться в пути рыбой — юные аргонавты отбыли в неизвестность. Всполошившийся отец Беппино отправил на поиски всех окрестных рыбаков, и около Монако беглецы были пойманы и возвращены к родительским пенатам. Соседний аббат выспросил у мальчиков причину их бегства и рассказал все родителям. Этого Гарибальди никогда не простил ни ему, ни духовенству вообще.

Но отец Беппино посмотрел на дело иначе, чем думал строгий аббат. В сыне увидел он своего наследника и преемника, и согласился сделать его моряком. Еще через год Беппино, окончательно превратившийся в Джузеппе Гарибальди, поступил юнгой на бригантину «Констанцу», капитаном которой был соотечественник его отца, Анджелло Пезанте. «Констанца» плыла в далекий рейс, в Одессу, в таинственную Россию, на берегу бурного Черного моря. В своих воспоминаниях Гарибальди не описывал прелестей этой поездки, но они, несомненно, были, иначе Джузеппе не превратился бы на долгие годы в подлинного Уллиса. Но радости уравновешивались трудностями: он должен был исполнять всю черную работу, мыть палубу, ставить паруса. Одновременно с этим Пезанте обучал его и искусству морехода: управлению судном, морским маневрам, астрономии. Из этого плавания молодой Гарибальди вернулся уже не без известного опыта.

Дома пробыл он очень недолго. В новое плавание взял его сам Доминико Гарибальди, на своей барке «Санта Репарата». Целью их путешествия был на этот раз Рим. Так Джузеппе в первый раз увидел свою страну, свою Италию, знакомую ему дотоле по одним лишь стихам Данте и Петрарки. Может быть, и на этот раз еще не забилось в нем сердце патриота, но, помня свои детские стычки с аббатами, Джузеппе проникся ненавистью к папской власти. Это были последние годы папы Пия VII, правителя строгого далеко не в одной лишь духовной области. Престиж наместника Св. Петра был для него немаловажным козырем в политической деятельности. Непрерывные религиозные торжества и церемонии являлись как бы доказательством независимости папского государства от светских монархов: австрийского императора, Сардинского короля и особенно честолюбивого Фердинанда, короля Неаполя и обеих Сицилий. В этой политической каше, да еще замаскированной благочестием, Джузеппе не мог, да и не хотел разобраться. Он снова нанялся матросом на бригантину «Энейю», собственность капитана Джервино. На этом корабле получил он свое морское крещение. Около мыса Ноли «Энейя» попала в сильнейший шторм. На глазах у молодого моряка потонула каталанская фелукка. Гарибальди впервые столкнулся с неизбежностью и непоправимостью смерти.

Но опасность не удержала его от новых плаваний. На борту то одного, то другого судна изъездил он за несколько лет Средиземное море, попадал и в другие моря. Побывал он в Гибралтаре, на Канарских островах и на берегах Босфора. В Константинополе застала его русскотурецкая война 1829 года, и ему пришлось временно бросить морскую жизнь и обосноваться в столице Турции. По счастью, и там нашел он соотечественников, да еще вдобавок и земляков. Некая г-жа Соваджио, из Ниццы, нашла ему место преподавателя французского языка. 22-летний юноша почувствовал вдруг, что он, в сущности, малообразован. Лихорадочно принимается он сам за учение, уделяя особое внимание греческой и римской античности. Но рвение к знанию книжному не утоляет его жажды знания жизни. Как только враждующие стороны заключают мир, он снова поступает моряком на борт «Ностра Сеньора делля Грациа». На этот раз ему выпадает на долю неслыханное счастье: вскоре он становится капитаном. Под его командованием «Ностра Сеньора» предпринимает большое плавание по Черному морю. Во многих русских портах бригантина подолгу стоит на якоре. Во время одной из таких стоянок произошла решительная для Джузеппе встреча.

Дело было в Таганроге в 1833 году. Ветер либерализма веял по всей Европе, и всюду организовывались тайные общества, имевшие целью поддерживать угнетенные народности и содействовать их самоопределению. В России, в связи с небезызвестным греческим проектом, особенно интересовались судьбой греков. Но многочисленные итальянцы, жившие на юге России, вели пропаганду и в пользу создания единого самостоятельного итальянского государства. Большинство их принадлежало к обществу «Молодая Италия», основанному года за два до этого Маццини и организованному на пособие карбонарийских лож. Во главе таганрогской ложи стоял Джиованно Баттисто Кунео, с которым Гарибальди встретился в таверне. Речи Кунео напомнили Гарибальди, что он — итальянец, и что помочь делу объединения родины — его священная обязанность. Но патриотизм воспламенил душу моряка не только сам по себе: в планах Кунео увидел Гарибальди возможность новых подвигов.

Джузеппе Гарибальди стал членом «Молодой Италии». Будучи капитаном торгового флота, он постарался сразу же вернуться в Италию. В июле того же года он уже встретился с Маццини, который подготовлял восстание против короля Карла Альберта. Джузеппе вложил и свои силы в это дело. Но звезда завоевателя еще не взошла для него; восстание не удалось, и Гарибальди с трудом спасся от королевской полиции. Бежал он домой, в Ниццу, но французское правительство не шутило с итальянскими автономистами. Ему не оставалось ничего другого, как снова пуститься в плавание. После пребывания в Тунисе на службе у бея Гуссеина, в 1836 году попал он в Марсель, где нанялся на борт брига, отправлявшегося в Бразилию. С Новым Светом и связан последний период его странствования и первые его действия как командующего войсками.

Бразилия только двадцать лет как стала независимым королевством, но и в молодом государстве уже были недовольные. Провинция РиоГранде претендовала на независимость, и некий Замбеккари пробовал поднять автономистов против правительства. Гарибальди сразу же попал в среду автономистов и скоро добился свидания с Замбеккари, который поручил ему продолжение борьбы. Гарибальди собрал отряд добровольцев, овладел торговым судном «Луиза» и отплыл в РиоГранде. Но по пути «Луизе» пришлось вступить в бой с двумя уругвайскими кораблями. Отряд был уничтожен, и сам командир взят в плен. Два месяца провел он в заключении, но, освобожденный, все-таки пробрался в Рио-Гранде. Вместе с вождем автономистов, Гонзалесом, поднял он восстание. Правительственные войска превосходили инсургентов числом, но все же Гарибальди одержал победу. Однако воспользоваться ею повстанцы не смогли. Гарибальди отошел от дел и поселился в Монтевидео. Там встретил он молодую бразилианку, Аниту, ставшую верной его спутницей, а через три года и женою. Но мирное их житье не было длительно; началась партизанская война, и Гарибальди, конечно, снова — в рядах воюющих. Анита разделяет с ним опасности и труды походной жизни. Во время одного из походов родился у молодой четы первый ребенок. Через двенадцать дней после этого королевская армия нанесла партизанам решительное поражение, и Анита вместе с маленьким Менотти должна была спасаться верхом.

С Рио-Гранде на этот раз было окончено. Но Южная Америка всегда была материком воинственным: авантюристам типа Гарибальди дело в ней всегда находилось. Началась война между Уругваем и Аргентиной, и Гарибальди записался в уругвайские войска. В их числе принимал он участие в геройской обороне Монтевидео, командовал флотом, и скоро стал как бы национальным уругвайским героем. Около Лаплаты повторил он свою победу при Рио-Гранде. Начались триумфальные дни. Народ устраивал в его честь восторженные манифестации. Женщины оказывали ему такие встречи, что бедная Анита не в шутку взволновалась за свое семейное счастье. Уругвайцы предложили ему чин генерала. Но Гарибальди отказался: война за независимость приютившей его страны закончилась, он был ей уже не нужен. Зато все тревожнее становились известия из Италии. Гарибальди писал на родину, предлагая свои услуги всем, кто выступал за объединение Италии. Наконец, он был принят на службу в войска Карла Альберта Сардинского и покинул Америку.

Странствия Гарибальди кончились. Но не раз впоследствии в минуты неудач тянуло его в далекие края. Так, уже будучи предводителем «тысячи», он вдруг задумал уехать в Соединенные Штаты для участья в гражданской войне. Но любовь к родине победила последний порыв странствующего авантюриста.

• [1] Hayward F. Garibaldi. Paris: Editions du Siecle, 1933.