Формы мышления. 
Система философии

Суждения и понятия

Как соотносящая деятельность наше мышление может приводитьв связь друг с другом различнейшие содержания представлений, какближайшие, так и отдаленнейшие. Первоначально, однако, оно ограничивает эту свободу своей деятельности, придерживаясь соединений, которые сами собой представляются в данном ему мире представлений. Ведь только при выполнении этой функции, на которую его наводят}}.

внешние поводы, мышление вообще может отдать себе отчет в допускаемой этой функцией свободе. Понятно поэтому, что огромное большинство мыслящих людей пользуется этой свободой в высшей степени умеренно, довольствуясь приведением в соотношение того, что уже само собой является как относящееся друг к другу, так что даже возникает убеждение, что не субъективное мышление впервые устанавливает такие отношения, а что они существуют уже и сами по себе в мире вещей. По этому обычному воззрению выражения вроде: «верховой едет верхом», или «поток течет», не основаны на разделении предмета и деятельности, вносимом нами в вещи, но эти понятия раздельны уже в самих вещах.

На самом деле чувственное воззрение повсюду дает достаточно поводов к приведению в отношение друг к другу содержаний представлений. Ведь в чувственном воззрении представления даны нам повсюду как сложные соединения многочисленных элементов, которые отделяются друг от друга лишь благодаря изменению отдельных признаков предметов, так что они и нашим мышлением понимаются как такие, которые могут быть по благоусмотрению рассматриваемы или изолированно, или в связи друг с другом. Первоначально всякое мышление есть, следовательно, разлагающая деятельность. То, что было соединено в воззрении, мышление разделяет на составные части, имеющие характер понятий; о первоначальном единстве этих частей можно судить лишь по соотношению, в которое они приведены друг с другом. Эта первоначальная сущность деятельности мышления непосредственно ясна во всех суждениях восприятия. Такие фразы, как «небо сине», «солнце светит», возникли, конечно, не благодаря тому, что сперва раздельные понятия неба и его синевы, солнца и его пламенного зноя были собраны вместе и связаны внешним образом, а напротив того, непосредственное созерцание синего неба, светящего солнца возбудило впервые разлагающую силу мышления, которая и разлагает теперь то, что было связано воедино в воззрении, на два понятия, относимые друг к другу. От мышления вполне зависит не только то, каким образом ему угодно выполнить это разложение, но и то, в каких рамках берется тот предмет, который ему подвергается, а потому оно не остается связанным теми только соединениями, которые оно непосредственно встречает в воззрении, но может в силу мотивов, лежащих в нем самом, соединять представления, которые сами по себе раздельны, и приводить их в соотношение друг с другом. В таких суждениях, как: «волк есть хищное животное», «треугольник есть плоская фигура», первоначальное единство воззрения вполне отсутствует. Его заменило единство в понятиях, которое установлено мышлением по аналогии с первоначальными единствами воззрения и которое подобным же образом разлагается мышлением в суждении для обнаружения соотношения упомянутых отвлеченных (begrifflichen) элементов.

По отношению к их происхождению мы можем, следовательно, различать две формы мысли: первичную и вторичную. В первой соединение элементов представления принадлежит воззрению, которое предшествует мышлению; во второй оно производится только самим мышлением. Затем единство, возникшее или в воззрении, или при посредстве понятий, как в том, так и в другом случае разлагается одинаковым образом на свои составные части в суждении, причем формой суждения указывается в то же время логическое (begriffliche) отношение этих составных частей. Поэтому суждение непосредственно всегда основано на одновременно разлагающей и соотносящей деятельности мышления. Обе эти деятельности связаны друг с другом. Ведь всякое отношение основывается на некотором первоначальном единстве, которое содержит члены отношения: вполне разделенные элементы никогда не могут быть относимы друг к другу. Но всякое отношение предполагает, кроме того, и выделение относимых членов из этого единства: вполне сплавленные воедино элементы не могут быть приводимы ни в какое отношение друг к другу. Каждое возникшее таким образом соотношение есть единый, сам по себе нераздельный акт мысли, и мыслящий субъект в каждый данный момент способен лишь к одному подобному акту мышления. На этом двояком единстве, единстве соотношения и единстве соотносящего субъекта, основывается господствующий над всеми формами мышления принцип двучленности (Dualitat) мышления, согласно которому каждое суждение построено двучленным образом, и притом так, что оно распадается прежде всего на два главных члена, из которых каждый в свою очередь может быть еще раз расчленен подобным же образом, и т. д. — Этот принцип нашел свое наглядное выражение в категориях грамматического синтаксиса — подлежащем и сказуемом, глаголе и дополнении, существительном и прилагательном (атрибуте), глаголе и обстоятельственном слове (наречии).

Таким образом, непосредственно параллельно описанному развитию функции суждений идет возникновение понятий. Понятие есть всякое содержание мысли, возникшее из содержания представления в сознании. Понятие предполагает представления как свой материал и соотносящее суждение как формирующую этот материал деятельность. А так как последняя опять-таки может быть фиксирована лишь при посредстве материала, на который она действует, поэтому представления должны служить нам впредь знаками понятий. Примитивное мышление пользуется для этой цели самими представлениями, из которых, благодаря применению их в суждении, возникли понятия. Поэтому в простейших описательных и повествовательных суждениях субъект и предикат содержат в себе одно и то же представление; последнее получает свое различное логическое значение лишь вследствие того, что в субъекте фиксируется все предметное представление, тогда как в предикате доходит до господствующей апперцепции то свойство или действие, благодаря которому была возбуждена функция суждения. Так, суждение «солнце светит» в своей примитивной чувственной форме отличается от чувственного единичного представления о солнце лишь тем, что из целого представления выбирается свойство светить, хотя в действительности это свойство еще и не противополагается ему в качестве независимого представления. Этот шаг мышление делает лишь после того, как оно дошло до приведения различных предметов в соотношение друг с другом, причем свойства и состояния, наблюдаемые на одном предмете, переносятся мало-помалу на другой: так, например, свойство светить с пламени на светоносные тела вроде солнца. Благодаря этому отрешению понятий от отдельных определенных представлений и перенесению их на другие становится в то же время возможным их символическое обозначение в том виде, как его производит язык. Стало быть, развитое мышление ставит на место непосредственных представлений, послуживших основаниями для понятий, фиксированные для последних языком знаки, которые именно в силу своего отличия от первоначальных представлений в гораздо большей степени способны применяться к любым данным потребностям мышления. Таким образом, лишь на этой ступени развития становится возможным, что и такие чисто отвлеченные свойства, как общие категории понятий и формы их соотношения и связи, получают свое выражение в определенных представлениях, служащих знаками понятий. Все это делает необходимым, чтобы исследование форм мышления основывалось прежде всего на рассмотрении грамматических (сложившихся в языке) форм мышления. При этом, конечно, не следует упускать из виду, что последние подвержены влиянию не только логического мышления, но и разнообразных, притом же отчасти изменчивых психологических побочных условий. Поэтому нельзя непосредственно переводить грамматические формы в логические, но их следует прежде всего рассматривать как продукт, возникший в силу условий смешанного характера, психологически-логических, от которого при посредстве анализа и абстракции должно восходить к самим основным формам мышления.