Вместе с тем в онтологическом освещении вопроса о соотношении категорий вещи и свойства философы разделились на две партии.
Одни полагают, что устойчивым ядром вещи является нечто единое —индивидуализированная субстанция, а вокруг ядра образуется облако из свойств и отношений, благодаря чему вещь, вопервых, сохраняет свою идентичность и более независима, чем ее изменяющиеся со временем свойства, и, во-вторых, дается нам как упрямая реальность — как объективно единое в серии субъективных восприятий человека. Например, по Демокриту, вещь слагается из неизменных атомов, изменение ее свойств вызывается перестановкой атомов. Согласно Аристотелю, в вещи есть материя и форма, причем обе стороны вещи — субстрат-носитель и свойства — друг от друга неотделимы и зависимы от вещи как целого. Декарт попытался неявно помыслить субстанцию вещи отдельно от ее свойств, и позже многие стали видеть в вещи-индивиде нечто первичное по отношению к ее свойствам. Т. Котарбиньский и другие реисты вообще не признают реальности свойств, которые отличались бы от вещи как тела.
Другие философы склонны принимать за вещь пучок ее воспринимаемых свойств. Так, Дж. Беркли думал, что вещи сами по себе пассивны; в них нет ничего, кроме того, что воспринимается. У вещей есть только один атрибут, а именно способность внушаться людям и восприниматься чувствами. Немыслящие и воспринимаемые в ощущениях вещи, уверял Беркли, не имеют отличного от их воспринимаемости существования и не могут поэтому существовать ни в какой другой субстанции, кроме тех непротяженных, неделимых субстанций, или духов, которые действуют, мыслят и воспринимают вещи. Признавая, что есть два главных рода вещей — тело и душа, Беркли утверждал, что все вещи извечно познаны Богом, и именовал: а) идеями — чувственные вещи; б) действительными вещами — идеи, запечатленные в наших ощущениях Творцом природы; в) воображаемыми вещами — образы действительных вещей.
