О духовном завещании

Введение

Владение человека земным его достоянием не простирается за пределы его жизни. Со смертью его прекращаются и все права его на имущества, которые поступают к новому владельцу. Вне гражданского общества или вне сферы законов, владельцем делался бы тот, кто первый ими завладел или кто имел бы более других силы к присвоению себе имущества. В благоустроенном гражданском обществе закон не терпит случайности, самоволия или насилия по приобретению имуществ и допускает к приобретению те только лица, которые имеют наиболее права на имущества. В сем случае право приобретателя основывается преимущественно на передаче имущества от самого хозяина или на воле или намерении умершего владельца о передаче его прав собственности данному лицу. Воля или намерение хозяина, относительно перехода прав собственности на его имущества к другому владельцу, выражается актом, который в ныне действующем русском праве называется духовным завещанием.

Исторический обзор духовных завещаний, но Древнему праву (до Уложения)

Древнейший исторический памятник, свидетельствующий об употреблении в России духовных завещаний, есть мирный договор Олега с Византийским двором 912 года. В нем упоминается об у ряжении, что, по смыслу слов, означало распоряжение об имуществе на случай смерти владельца. «Ащель сотворит уряжение, таковой да возьмет уряженное его, кому будет писано наследити имение его»^[1]. Было ли это собственно учреждение, принятое уже до того времени, или искони обычное между Славянами, или только нововведение по примеру Греков и Римлян, о том по удаленности времени, и, но недостатку современных источников, трудно решить. Во всяком случае это учреждение уже рано подчинилось влиянию Греко-римских законов.

Вскоре по принятии Христианства в России Великий Князь Владимир между прочими делами ведомству и разбирательству духовенства уставом своим, данным в 996 году Десятинной церкви в Киеве, предоставил и дела о наследстве («аще дети и племя тяжутся о заднице»). Составление самих завещаний на письме и без того по необходимости должно было происходить чрез посредство духовенства, при безграмотности, в то время, большей части других классов народа. Заимствуя из Греции церковные постановления, духовенство, при составлении завещаний в России, естественным образом руководствовалось существовавшими в то время Римскими законами, собранными в краткое руководство, по повелению Императора Василия Македонянина (870) под названием Прох^рос; ибрюс; и сделавшимися известными в России в переводе под названием Градских Законов (Кормчая книга, гл. 48). Предположение сие оправдывается разными дошедшими до нас письменными завещаниями последующих веков, когда уже долговременным обычаем могли утвердиться и свои особые правила о завещаниях. В завещаниях сих сохранились многие формы, сходные с завещательными формами Римского права, между прочим, и число свидетелей от пяти до семи^[2].

В Русской Правде XIII столетия предоставляется всякому право распоряжения своим имуществом на случай смерти, или право ряда, не исключая и женщин. Но под названием ряда разумелось скорее словесное, нежели письменное завещание, ибо о ряде определяется в Русской правде: «аще кто умирая разделить дом детям своим, на том же стояти». Кто же умер, не сделав подобного распоряжения относительно своего имущества, о том говорится, что он умер без ряду или без языка^[3].

В позднейших памятниках древнего права мы не находим постановлений относительно духовных завещаний, потому что дела сии состояли под ведомством духовных властей и не составляли предмета гражданского законодательства, тем более что сомнительные случаи разрешались постановлениями градских законов Римских. Законная сила завещания зависела от соблюдения предписанных в тех законах, а также введенных обычаем, форм и от утверждения завещания духовными властями. Форма завещаний, сколько об ней можно заключить, по сравнению разных духовных грамот, из тех времен сохранившихся, есть обыкновенно следующая. В начале помещалась духовная христианская формула: «Во имя Отца и Сына и Св. Духа». Затем — название завещателя («Се яз раб Божий N. К.») с уверением о здравии умственных сил во время составления завещания («пишу сию грамоту духовную своим целым умом и своим разумом»). Потом завещатель упоминал о состоянии своего имущества или о своих долгах и долговых притязаниях (взятках) на других («что ми «кому дати и у кого ми что взяти»), прописывая всех своих должников и заимодавцев. К сему прибавлялось к концу завещания уверение «а более того не виноват сем никому ничем, разве Богу душою». Далее следовало распоряжение имуществом в пользу жены, детей и прочих наследников, словами «благословлю тому то-то». Наконец, по назначении душеприказчиков или исполнителей духовного завещания (обыкновенно словами: «приказываю приказ господину своему дяде N. N. жену свою и дети» или «приказываю душу свою господину моему N. N. по кабалам деньги собрать и раздать и душу мою поминать (по душе правиги) и женою моею печаловаться»), следовали подписи свидетелей, в числе которых всегда находился духовный отец завещателя. «А над головою или у сей духовной моей грамоты сидел отец мой духовный N. К¹.». «А на то послуси такие-то». Подписывался также и тог, кто писал духовное завещание. Против нарушения завещания прибавляли часто заклинание: «а кто сию духовную грамоту порушит после меня, и мне с ним суд пред Богом» или «сужусь с ним пред Богом в день страшного суда». Составленные таким образом духовные завещания для совершения или для воспринятая законной силы, предъявлялись или самим завещателем, или после смерти его душеприказчиками, у духовных властей, именно у Митрополита, а впоследствии времени, по учреждении в России Патриаршества — в Патриарший Приказ. Подписавшийся в завещании духовный отец и послухи стояли пред Митрополитом и сказывали, что духовная перед ними писана; и писавший завещание показывал, что он духовную писал. О такой явке Митрополичий дьяк делал помету на завещании с означением числа, года и своего имени, а сверх пометы подписывал сам Митрополит. На обороте завещания обозначались и расчеты душеприказчиков с заимодавцами и должниками, состояние в платежных расписках заимодавцев о получении денег, а должников — в уплате. По образу составления завещаний, чрез посредство духовных лиц и властей и по цели составления, состоявшей в духовном успокоении умирающего, устройством дел своих мирских при отходе в вечную обитель, завещания, со введения Христианской веры в России, назывались духовными, иногда душевными грамотами.

• [1] Летоп. Нестора по Кенигсберг, списку. С. 31.
• [2] См. Духовные грамоты в «Юридических Актах» Археографической Экспедиции.С. 429−462/
• [3] Правда Русская изд. 1792 года. С. 82, гл. XIX, ст. 5; С. 38, гл. XXII, ст. 1.