Литературная и поэтическая деятельность Д. В. Веневитинова

Литературная и поэтическая деятельность Д.В. Веневитинова

Дмитрий Владимирович Веневитинов прожил короткую жизнь, но жизнь его поэзии не была короткой. При жизни Веневитинова его стихи были знакомы немногим, но эти немногие? и прежде всего его близкие друзья-литераторы? горячо любили как его самого, так и его поэтический дар. Ранняя смерть поэта потрясла всех, кто его знал.

В «Литературных мечтаниях» Белинский писал о нем: «Один только Веневитинов мог согласить мысль с чувством, идею с формою, ибо, изо всех молодых поэтов Пушкинского периода, он один обнимал природу не холодным умом, а пламенным сочувствием и, силою любви, мог проникать в ее святилище…» (цитируется по: История русской поэзии 1968:436).

Д.В. Веневитинов родился в Москве 14 сентября 1805 г. Его отец, гвардии прапорщик Владимир Петрович Веневитинов, и мать, урожденная княжна Анна Николаевна Оболенская, принадлежали к родовитой русской знати. По линии матери, которая вела свой род от Мусиных-Пушкиных и Приклонских, Веневитинов находился в дальнем родстве с А. С. Пушкиным.

По рождению и по своему положению в обществе Веневитинов принадлежал к московской элите? но не столько к аристократически-сословной, сколько к культурной. С ранней юности, через семейные связи, он сближается с братьями Хомяковыми, потом с братьями Киреевскими, с H. M. Рожалиным, с А. И. Кошелевым? с теми своими сверстниками, которые со временем составят тесный дружеский кружок блестящей московской литературной молодежи.

В детстве Веневитинов получил блестящее домашнее воспитание. Веневитинов очень рано овладевает французским и немецким языками. Для дворянского сына из культурного семейства это было делом обычным. Не совсем обычным было изучение уже в детстве древних языков.

К 14-ти годам Веневитинов читал в подлиннике Гомера, Эсхила, Софокла, Вергилия, Горация. Приблизительно в это же время он начал заниматься переводами античных авторов? прежде всего Горация, а также Вергилиевых «Георгик». Увлекается он и античной философией, и больше всего Платоном, которого он ценил не только за глубокую мысль, но и за поэзию его мысли.

Одновременно с литературными занятиями Веневитинов всерьез увлекался в юности и живописью. Он занимался ею под руководством художника Лаперша. Композитор Геништа обучал его музыке. Позднее Веневитинов сам сочинял музыкальные пьесы и пробовал свои силы также как художник.

В течение 1822−1824 гг. Веневитинов вольнослушателем посещает лекции в Московском университете. С особенным интересом знакомится он на лекциях с философским учением Шеллинга, основы которого излагали в своих курсах профессора И. И. Давыдов и М. Г. Павлов. Веневитинова интересует также история и теория словесности, математика, естественные науки? в частности, такая специальная наука как анатомия. В 20-е гг. анатомию в Московском университете преподавал известный ученый-анатом X.И. Лодер, и его анатомический кабинет регулярно посещали Веневитинов, В. Одоевский и другие будущие любомудры.

К 1823 г. организационно оформляется философский кружок, — «общество любомудрия», с деятельностью которого в жизни Веневитинова связано очень многое. Помимо Веневитинова, к кружку любомудров принадлежали В. Одоевский, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, Н. М. Рожалин, В. П. Титов, Н. А. Мельгунов; посещали заседания кружка, не будучи формальными его членами, также А. С. Хомяков, С. П. Шевырев, М. П. Погодин и др. Всех этих молодых людей объединяло в 20-е гг. увлечение литературой и философией, серьезные занятия науками.

Веневитинов был не просто членом кружка любомудров, но признанным его «центром», идеологом и вдохновителем.

В 1824 году Веневитинов оканчивает университет и поступает на службу в московский архив Коллегии иностранных дел. Молодые сотрудники архива, среди которых было много прежних друзей Веневитинова, составляют круг молодежи, занимавшейся чтением, разбором и описанием древних рукописей, а больше — беседами на литературные и философские темы. Как отмечает Б. Смиренский, занятия Веневитинова в архиве своеобразно преломились в одном из отрывков его перевода «Фауста» Гете:

…иногда пороешься в пыли,

И, право, отрывать случалось Такой столбец, что сам ты на земли, А будто небо открывалось.

(«Фауст и Вагнер за городом»)

Этих молодых людей «архивными юношами» назвал Пушкин в седьмой главе «Евгения Онегина» (Смиренский 1976:6).

В середине 20-х гг. в Веневитинове хорошо уживается интерес к философским знаниям, литературные занятия и интерес к политике. Глубокая связь творчества Веневитинова с освободительными идеями его времени не подлежит сомнению, равно как и его политическое свободомыслие. Последнее складывалось под влиянием декабристских идей, но носило все-таки несколько иной характер, нежели свободомыслие самих декабристов. Оно не было и не могло быть достаточно активным и целеустремленным. Его отношение к декабристам носило романтический характер. Это не мешало ему в самые критические моменты испытывать сильное желание действовать.

Поражение декабристов не только произвело сильное впечатление на Веневитинова и его друзей, оно определило также пути их дальнейших литературных и общественных исканий. Общество любомудров после событий декабря 1825 г. номинально было распущено. Но фактически оно продолжало существовать. Былая общность приняла только новые формы. По сути дела то, что объединяло любомудров в их обществе, те литературные и философские задачи, которые они перед собою ставили, после декабрьского разгрома не просто не потеряли своего смысла, но обрели новый и живой интерес.

На период после декабря 1825 г. падает самая интенсивная литературно-общественная деятельность Веневитинова. В это время все свои силы и энергию он отдает созданию журнала, целью которого должно было быть просвещение. Журнал этот, начавший выходить с 1827 г., получил название «Московский вестник».

Согласие и союз Пушкина и любомудров в деле совместного издания журнала, хотя и оказались не слишком долговечными и прочными, не были, тем не менее, случайными.

«Московский вестник» стал одним из первых русских журналов «с направлением». Его направлению? просветительскому и философскому? на ранних этапах существования журнала открыто сочувствовал Пушкин.

На первых порах существования журнала, до самой своей смерти, Веневитинов был истинным его вдохновителем.

Он сотрудничал в журнале и непосредственно? в качестве поэта, критика, прозаика. Все первые номера журнала, кроме четвертого, выходят со стихами Веневитинова. Наряду со стихами, в журнале печатается переведенный им (вместе с братом) отрывок из повести Гофмана «Магнетизер» и его заметка о II главе «Евгения Онегина». Не только Веневитинов многое сделал для журнала, но и журнал был многим для Веневитинова? и, прежде всего его поэтической, литературной трибуной.

Л.Я. Гинзбург указывает, что «…Веневитинов, как и большинство молодых поэтов конца 20-х и 30-х годов, пошел по пути уничтожения жанрового диапазона. Прежде всего происходит отказ от эпоса, по крайней мере как от центрального и особенно ответственного жанра; наряду с этим лирика сливается в единый поток. При всех своих элегических признаках стихи Веневитинова, конечно, не элегии в старом значении термина. Веневитиновым сохранен элегический строй, но утрачена жанровая функция» (Гинзбург 1982:219).

Утратив жанровой диапазон и тем самым жанровые функции, Веневитинов в своих основных вещах вырабатывает устойчивый тип стихотворения. У него это — стихотворение в сорок-сорок пять строк, обыкновенно написанное четырехстопным ямбом в нестрофической форме; словарь и синтаксический строй однотипны. Стандартность внешнего оформления (величина, метр, система рифмовки) способствует циклизации. В пределах подобной системы восприятие и оценка отдельной вещи представляются незаконными, читателю нужен взгляд на творчество поэта в целом.

Тема становится постоянной величиной и в свою очередь циклизуется. Освобожденная от своего служебного положения по отношению к жанру, она обогащается иллюзией личного переживания поэта.

*****

Самой большой нежной привязанностью жизни Веневитинова была Зинаида Волконская, писательница, музыкантша, певица, хозяйка одного из самых блестящих московских литературных салонов. Веневитинов любил ее сильной, без расчета на взаимность, поэтической и очень романтической любовью.

С любовью к Волконской связана одна из самых трогательных легенд о жизни и смерти Веневитинова. Когда в ноябре 1826 г. он уезжает из Москвы в Петербург, Волконская дарит ему на память перстень, найденный при раскопках Геркуланума и Помпеи в 1706 г. Этот перстень друзья поэта в последний час жизни Веневитинова, по его завещанию, надевают ему на палец. В стихотворении «К моему перстню» незадолго до смерти Веневитинов писал:

Века промчатся, и быть может, Что кто-нибудь мой прах встревожит И в нем тебя отроет вновь…

Удивительным образом это поэтическое предсказание Веневитинова сбылось. В 1930 г. могила Веневитинова, в связи с закрытием кладбища при бывшем Симоновом монастыре, была перенесена на Новодевичье кладбище. При эксгумации праха перстень был вынут и хранится в Государственном Литературном музее в Москве.

Петербург встретил его жестокой неожиданностью. При самом въезде в столицу его и его спутника француза Воше, только недавно вернувшегося из поездки в Сибирь, куда он сопровождал княгиню Трубецкую, арестовали жандармы. На допросе Веневитинова спросили, не принадлежал ли он к тайному обществу. Поэт ответил, что если он и не принадлежал к обществу декабристов, то «мог бы легко принадлежать ему». Веневитинова продержали под арестом несколько дней. Это нанесло ему глубокую душевную травму.

Веневитинов приехал в Петербург в ноябре 1826 г., а 15 марта следующего года он умер. Смерть была неожиданной и быстрой. Он был на балу, после бала, разгоряченный, перебегая двор, на пути в свою квартиру, которая находилась в том же доме, схватил горячку. От горячки и умер в 1827 году.

Близкие Веневитинова, однако, были уверены, что причиною его смерти была не только горячка, но и еще больше? последствия его ареста жандармами.

Веневитиновым было написано всего около 50 стихотворений.

Е.А. Маймин отмечает, что его стихи, разные по времени, не одинаковы по художественным достоинствам. Но все они поражают внутренним единством, тесной связью идей. Они близки и тематически, и проблемно, близки интонацией и поэтикой. Поэтическое наследие Веневитинова отличается удивительной цельностью.

Даже в самых ранних опытах Веневитинова видны некоторые характерные приметы всей его поэзии. Его поэтическая мысль с самого начала заметно удаляется от конкретного и частного и в этом проявляется свойственное в целом поэзии Веневитинова стремление к обобщенно-философскому выражению поэтических чувств и настроений.

В первых поэтических опытах Веневитинова можно обнаружить и другую существенную и постоянную черту его поэтики: преобладание поэтической культуры над непосредственностью выражения. Его композиции не всегда свободны, но зато они точны и формально закончены. Недаром у него так часто встречается то «триединство» композиции, которое не только в поэзии, но и в других видах искусства помогает воплотить многообразное в строго завершенную форму.

Все эти черты поэтики можно заметить даже в стихотворении Веневитинова «К друзьям», написанном в 1821 г., когда автору было 16 лет. Стихотворение это трехчастно. Три его части объединяются между собой и развитием единой темы, и повторяющимся в заключении каждой из частей рефреном. «Я счастлив и без венцов, с лирой, с верными друзьями…».

«В стихотворении о дружбе, чуть скрытая в подтексте, звучит как вторая главная тема? тема поэта и поэзии. Для Веневитинова это своеобразный закон. О чем бы он ни писал, он не может не коснуться самого для себя близкого и заповедного: темы поэта и мысли о поэте. Так в ранних его стихах, так будет и в последних его произведениях» (Маймин 1976:25).

Почти через четыре года после стихотворения «К друзьям» Веневитиновым написано другое стихотворение о дружбе? «К друзьям на Новый год». Несмотря на значительную разницу во времени создания, оно не столько отличается от раннего опыта, сколько похоже на него.

В стихотворении 1825 г. та же отвлеченность от конкретного, та же обобщенность мысли и выводов.

В стихотворении «К друзьям на Новый год», в трактовке центральных тем поэзии и дружбы, можно заметить налет дидактизма, что также является одной из стилевых примет поэзии Веневитинова. «К друзьям на Новый год» звучит отчасти как урок. В своих стихах, и ранних, и зрелых, Веневитинов чувствует себя не только поэтом, но и наставником в делах добрых и истинных. Он не только размышляет в стихах, но и внушает читателю свою мысль? давно проверенную, пережитую, близкую. Это характерно и для других поэтов-любомудров.

К указанным стихам Веневитинова тематически и структурно примыкает стихотворение «К.И. Герке» (1825). Все эти лирические произведения относятся к популярному в русской поэзии начала XIX в. жанру посланий. Но у Веневитинова это не совсем обычные, не традиционные послания. Жанр у него отчасти трансформируется и приобретает новое качество: из формы свободной и многотемной поэтической беседы он становится формой тематически ограниченной и дидактически и философски целенаправленной.

Стихотворение «К.И. Герке» звучит как своеобразный ораторский монолог с философским значением:

Блажен, блажен, кто в полдень жизни И на закате ясных лет, Как в недрах радостной отчизны, Еще в фантазии живет.

Кому небесное? родное, Кто сочетает с сединой Воображенье молодое И разум с пламенной душой.

В волшебной чаше наслажденья Он дна пустого не найдет И вскликнет в чувствах упоенья:

«Прекрасному пределов нет!»

В финале стихотворения авторская мысль прямо заявлена: «Прекрасному пределов нет!» «У Веневитинова мысль не обязательно скрыта в образе, а часто выражается прямо, и это не признак слабости или силы поэтического дара, но характерная примета стиля, которая обусловлена у него сознательно-философской направленностью его поэзии» (Маймин 1976:27).

В более поздних стихах Веневитинова этот язык прямых понятий станет более чеканным, сильным, художественно более выразительным.

Пристрастие к языку прямых понятий и некоторая традиционность его стилистики, особенно в ранних стихах, не мешают, однако, Веневитинову быть лириком. Его лиризм, прежде всего в верности избранным мотивам, дорогим для него мыслям, хотя по первому впечатлению эти мотивы и мысли и могут показаться до некоторой степени книжными.

Книжными могут показаться некоторые стихотворения Веневитинова, взятые отдельно и не соотнесенные друг с другом. Рассмотренные и воспринятые как целое, в связи с целым, они обретают живую душу и воздействуют как неподдельно правдивые свидетельства.

Мир романтических чувств и переживаний относился у Веневитинова не только к сфере его поэзии, но и был его собственным, реальным, живым миром. «Душа сроднилася с мечтой…»,? скажет Веневитинов в своей предсмертной элегии, и эти слова правды о себе могут служить разгадкой и его жизни, и его поэзии.

Среди произведений, созданных Веневитиновым в 1825 г., значительный интерес представляет незавершенный пролог в диалогической форме «Смерть Байрона».

Естественно, что в основе произведения, посвященного Байрону, заключены мысль о поэте и образ поэта. В поэзии Веневитинова в целом эта мысль и этот образ являются не случайными, а постоянными, сквозными. В прологе с именем Байрона связаны идеи общего порядка? притом самые дорогие и близкие Веневитинову.

Поэзия, по Веневитинову,? это единственное, что может быть противопоставлено унизительной прозе и бездуховности жизни. Только поэт, провидец и мудрец по своей природе, способен до конца и во всей глубине познать тайны мира. Через это познание, через его высокую радость и преодолевается трагизм человеческого существования в плохо устроенном мире:

Здесь думал я поднять таинственный покров С чела таинственной природы, Узнать вблизи сокрытые черты И в океане красоты Забыть обман любви, обман свободы.

Интересно, что эти сугубо романтические мотивы повторяются в стихах более поздних. Например? в стихотворении «Поэт и друг»:

Природа не для всех очей Покров свой тайный подымает:

Мы все равно читаем в ней, Но кто, читая, понимает?

Лишь тот, кто с юношеских дней Был пламенным жрецом искусства.

Кто жизни не щадил для чувства, Венец мученьями купил, Над суетой вознесся духом И сердца трепет жадным слухом, Как вещий голос, изловил!

«Поэзия Веневитинова в значительной степени строится на лейтмотивах. Его стихотворения часто представляют собой как бы вариации на близкие темы? и прежде всего на тему поэта и поэзии.

Однако вариации не есть повторение. Это всегда что-то новое на фоне известного и знакомого. В прологе «Смерть Байрона» особенный облик придает теме очень существенная для Веневитинова идея свободы.

Поэт? сын свободы, и потому естественно, что он борется за нее. Эллада, куда стремился Байрон и на земле которой он погибает, это одновременно и земля поэтов, и земля, достойная свободы" (Маймин 1976:29). Вот почему это его, Байрона, земля, его отчизна:

Байрон. Я умереть всегда готов.

Вождь. Да! Смерть мила, когда цвет жизни

Приносишь в дань своей отчизне.

Очень может быть, что слова и мысли о свободе, ключевые в прологе «Смерть Байрона», ассоциировались в сознании поэта с современными событиями. Вспомним, что пролог написан в 1825 г., в самый канун декабрьского восстания. Показательно, что приблизительно в то же время Веневитинов занимается переводом драмы Гете «Эгмонт». Гетевская драма тоже открывала путь для самых живых ассоциаций, поскольку она была посвящена теме народного восстания. Между работой Веневитинова над переводом «Эгмонта» и созданием произведения о Байроне безусловно существовала внутренняя зависимость. Философские и поэтические устремления Веневитинова не мешали ему одновременно решать и политические задачи.

«Неразлучность» поэзии Веневитинова с философией не подлежит сомнению. Поэзия Веневитинова в своих раздумьях и выводах дополняла его прямые философские концепции, и она же в основном строилась на них. Вот почему невозможно говорить о поэзии Веневитинова, не коснувшись хотя бы самым беглым образом его философских воззрений и его философских работ.

Веневитинов был философом по призванию? так же как и поэтом. Поэзия и философия постоянно объединялись в его сознании и, по его глубокому убеждению, служили одной цели.

На философские темы Веневитинов высказывался постоянно? в письмах к друзьям не менее часто, чем в специальных статьях и работах. По письмам Веневитинова к друзьям мы можем догадываться, сколько глубоких и интересных мыслей было высказано им в дружеских беседах да так и пропало для потомства.

«Философия для него не только предмет специальных занятий, но и нечто сугубо личное, свое, неотделимое от внутренней жизни. Подобно поэзии, философия? это его самое важное и сокровенное человеческое дело» (Маймин 1976:33).

Кроме писем, суждения философского характера встречаются у Веневитинова и в его критических статьях, и в литературно-полемических заметках, и в трудах публицистического жанра. Что касается собственно философских работ, то их немного. Но это совсем не означает их маловажности. В философских статьях «Анаксагор», «О математической философии», «Письма к графине NN» Веневитиновым излагается единая и цельная концепция мира и человека в мире, и эта концепция (что для нас представляет особый интерес) имеет прямое отношение к поэтическому сознанию Веневитинова и к самой его поэзии.

Цель философии, по Веневитинову, в согласии между миром и человеком, а ее главный предмет? познание человеком природы и самого себя. Через познание и достигается согласие: чем полнее будет познание, тем скорее может быть достигнута гармония человеческого ума с природой.

Таким образом, познание и самопознание оказываются не только основным предметом философии, но и высшим смыслом человеческого существования. В них заключено единственно возможное счастье человека. В познании и самопознании человек осознает свою духовную, творческую силу и утверждает себя, утверждает в мире свое человечески неповторимое. Это и есть для человека счастье, это и есть истинное его торжество.

Но подлинное познание человеком природы и самого себя невозможно иначе, как в борьбе и преодолении: «…всякий человек рожден счастливым, но чтоб познать свое счастье, душа его осуждена к борению с противоречиями мира» (цитируется по: Маймин 1976:33).

Для философской концепции Веневитинова очень существенно, что в полной мере этот процесс постижения счастья через преодоление материала, вещественного, через преодоление «противоречий мира» испытывает поэт, художник.

И именно поэтому поэт-художник для Веневитинова есть высшее выражение духовного человека. Само понятие поэзии неотделимо у него от победы духовного в человеке, от победы человека над своей судьбой. Поэзия для него там, где, «победив все трудности», «передал мысль свою».

Культ поэта-художника, столь ощутимый в поэзии Веневитинова, имеет у него глубокое философское обоснование. Его философские раздумья приводят к утверждению высокого значения поэтической деятельности и самой личности поэта в жизни. Эти же мысли отражаются и в его стихах. Его стихи почти всегда были развитием и конкретизацией его философских идей. В некотором отношении Веневитинов был идеальным поэтом-философом. Он был поэтом мысли, и его любимая мысль была о поэзии. Л. Я. Гинзбург отмечает, что в стихотворениях Веневитинова очевидна также связь между символическим словом и «поэзией мысли».

*****

В период после неудавшегося восстания декабристов 1825 г. творчество Веневитинова достигает наибольшей интенсивности. При этом стихотворения, написанные Веневитиновым в 1826 и в начале 1827 г., при всей их художественной зрелости, не только не противостоят его ранним творениям, но тематически и идейно, и в стилевом отношении продолжают их.

Одно из самых значительных стихотворений Веневитинова последекабрьского периода? «Новгород». Оно написано в самом конце 1826 г., по свежим впечатлениям от посещения Новгорода во время переезда поэта из Москвы в Петербург. Стихотворение относится к жанру политической лирики и при публикации не случайно привлекало к себе пристальное внимание цензуры.

Политический характер придает стихотворению мотив вольности, который возникает в связи с воспоминаниями о славном прошлом Новгорода:

Ты ль предо мной, о древний град!

Отчизна славы и торговли!

Как живо сердцу говорят Холмы разбросанных обломков!

Не смолкли в них твои дела, И слава предков перешла В уста правдивые потомков.

В 1826?1827 гг. Веневитиновым создан ряд стихотворений, объединенных общей темой и общим адресатом? Зинаидой Волконской. Одно из центральных стихотворений этого своеобразного цикла? «К моей богине». По формальным признакам стихотворение относится к жанру любовной лирики. Но если это и любовная лирика, то особого рода. Это одновременно и любовная и философская лирика. В лирических пьесах, посвященных Зинаиде Волконской, мысли о любви и любовные признания не замыкаются в себе, но свободно выходят в сферу общих размышлений о жизни и человеке. Это характерная черта не только Веневитинова, но и всей поэзии любомудров, которой, как правило, чужды чисто интимные жанры.

Философский характер придают стихотворению «К моей богине» ключевые в его композиции размышления о счастье.

Oбыкновенноe человеческоe счастьe, по Веневитинову, невозможно для человека поэтического сознания и глубокой мысли. Об этом он и говорит в стихотворении «К моей богине»? вначале применительно к одному человеку, к самому себе, затем эта же мысль принимает у него форму, близкую к общему закону:

Что счастье мне? зачем оно?

Не ты ль твердила, что судьбою Оно лишь робким здесь дано, Что счастья с пламенной душою Нельзя в сем мире сочетать…

Форма традиционной любовной лирики превращается у Веневитинова в род философского раздумья. Структурно и тематически одинаково важными оказываются в стихотворении и индивидуальная человеческая судьба, и судьба человека вообще. При этом обобщенно-философская мысль оказывается согретой подлинностью личного переживания. На этом пути открывается возможность (пусть и не реализованная самим Веневитиновым до конца) создания не просто философского стихотворения, но философской лирики в самом глубоком значении этого слова.

Другая лирическая пьеса, посвященная З. Волконской,? «Элегия». Это также произведение интимное по своему характеру, и в нем тоже заключены идеи, которые выводят его за границы собственно интимной, любовной темы:

Волшебница! Как сладко пела ты Про дивную страну очарованья.

Про жаркую отчизну красоты!

Как я любил твои воспоминанья, Как жадно я внимал словам твоим И как мечтал о крае неизвестном!

Героиня «Элегии»? не просто любимая, но женщина, причастная искусству, музам, прекрасному. Именно это и внушает к ней чувство особенно сильное и высокое. Вместе с тем это вводит «Элегию» в строй общих идей Веневитинова и заставляет воспринимать любовную тему в ее обобщенно-философском значении. Основные поэтические мотивы стихотворения? любимая, любовь, страна искусства и красоты Италия? все это и в поэтическом воображении Веневитинова, и в системе его идей неразрывно связано. Все это одна и та же сфера духовно-возвышенного в человеке, того, что приподнимает человека над мелкой суетностью и помогает ему преодолеть трагизм жизни.

Тема Италии, «отчизны красоты», становится главной в стихотворении, так и названном? «Италия»:

Италия, отчизна вдохновенья!

Придет мой час, когда удастся мне Любить тебя с восторгом наслажденья, Как я любил твой образ в светлом сне.

Лирическая пьеса Веневитинова об Италии очень напоминает стихи о возлюбленной. В известном смысле таковой она и является. Все любимое Веневитиновым? и люди, и произведения искусств, и страны? в главном похожи друг на друга. Похожи своей яркой причастностью миру духовного, миру красоты.

В конце 1826 г. Веневитинов пишет ряд тематически связанных между собой стихотворений, где в развернутом виде дана его концепция жизни и человеческого бытия. Сюда входят: «Моя молитва», «Жизнь», «Поэт», «Жертвоприношение», «Утешение», которые, как считает Л. Я. Гинзбург, вместо качеств новой философской лирики, теоретически прокламированной любомудрами, или той философской лирики, образцы которой были представлены Шиллером, Гете, Новалисом,? обнаруживают все признаки элегической медитации, разрабатывавшейся русскими поэтами от Жуковского и Батюшкова до Пушкина и Баратынского.

Стихотворение «Моя молитва», полное внутреннего напряжения и нервной силы, удивительно по чистоте мысли и душевной открытости. В нем и исповедь, и наказ поэта себе и другим людям, и утверждение высоких нравственных идеалов:

Души невидимый хранитель!

Услышь моление мое:

Благослови мою обитель И стражем стань у врат ее, Да через мой порог смиренный Не прешагнет, как тать ночной, Ни обольститель ухищренный, Ни лень с убитою душой, Ни зависть с глазом ядовитым, Ни ложный друг с коварством скрытым.

Всегда надежною броней Пусть будет грудь моя одета, Да не сразит меня стрелой Измена мстительного света.

Не отдавай души моей На жертву суетным желаньям, Но воспитай спокойно в ней Огонь возвышенных страстей.

В «Моей молитве» тесно слиты между собой и идеи, и слова, и звуки. Стих производит впечатление крепко сложенного, «литого».

«Моя молитва» заканчивается неожиданными на первый взгляд словами:

…Но в душу влей покоя сладость, Посей надежды семена И отжени от сердца радость:

Она? неверная жена.

Заключенный в двух последних стихах мотив отказа от радостей в слегка измененном виде встречался в стихотворении «К моей богине». Там речь шла не о радости, а о счастье, но смысл был тот же. Заключительные мысли «Моей молитвы» становятся вполне ясными и внутренне обоснованными в их соотнесенности с идеями другого стихотворения. В контексте другого стихотворения, в общем контексте философских и поэтических воззрений Веневитинова мысли эти воспринимаются не как случайные, а как программные.

Приблизительно в то же время, что и «Моя молитва», было написано Веневитиновым стихотворение «Жизнь», представляющее свободные вариации на слова Шекспира: «Жизнь скучна, как сказка, дважды рассказанная засыпающему». Слова Шекспира? это то, от чего Веневитинов лишь оттолкнулся. Ими была задана поэтическая тема, давно ему уже близкая, и решает он ее, не только следуя за Шекспиром, но еще больше? в соответствии со своими собственными воззрениями.

«Основной круг тем зрелых произведений Веневитинова — природа и человек, бытие человека, и поэт, как тот единственный среди людей, кому доступны тайны и человека, и природы. Стихи Веневитинова о жизни, о человеческом существовании субъективны, субъективны настолько, чтобы волновать нас, но в них всегда есть философская, обобщенная мысль. В них не столько решение личной, сколько общей загадки, их герой не Я, а Мы, не человек, а человечество» (История русской поэзии 1968:437):

Сначала жизнь пленяет нас;

В ней все тепло, все сердце греет И, как заманчивый рассказ,

Наш ум причудливый лелеет.

Кой-что страшит издалека,?

Но в этом страхе наслажденье:

Он веселит воображенье, Как о волшебном приключенье Ночная повесть старика.

Но кончится обман игривой!

Мы привыкаем к чудесам ;

Потом на все глядим лениво, Потом и жизнь постыла нам:

Ее загадка и завязка Уже длинна, стара, скучна, Как пересказанная сказка Усталому пред часом сна.

Здесь не случайное настроение, даже не мысль о жизни, а целая философия жизни. Эта поэзия мысли в самом точном значении этого слова.

Идея стихотворения «Жизнь» находит свое развитие в другой лирико-философской пьесе? «Жертвоприношение». Она тоже об «обмане жизни», но в ней предложено положительное решение в духе общих идей Веневитинова. Трагедия жизни может быть преодолена приобщением человека к миру высокого и вечного? к миру поэзии:

Твоей пленительной изменой Ты можешь в сердце поселить Минутный огнь, раздор мгновенный, Ланиты бледностью покрыть, Отнять покой, беспечность, радость И осенить печалью младость;

Но не отымешь ты, поверь.

Любви, надежды, вдохновений!

Нет! их спасет мой добрый гений, И не мои они теперь.

Я посвящаю их отныне Навек поэзии святой…

Тема поэта и поэзии в контексте всего творчества Веневитинова звучит не только как главная, но и как внутренне ключевая. Именно так она воспринимается в стихотворениях, написанных в конце 1826 г. По существу все они так или иначе связаны с этой темой. При этом наиболее полное и законченное выражение получает она в стихотворении «Поэт»:

Тебе знаком ли сын богов, Любимец муз и вдохновенья?

Узнал ли б меж земных сынов Ты речь его, его движенья?

Не вспыльчив он, и строгий ум Не блещет в шумном разговоре, Но ясный луч высоких дум Невольно светит в ясном взоре…

В идеальном, а не бытовом взгляде на поэта? важная особенность этого стихотворения, обусловленная всем строем философских идей Веневитинова.

Прозе и «обману» жизни Веневитинов мог противопоставить как нечто безусловно положительное не поэта вообще, а именно идеального поэта. Вместе с тем это вовсе не означает «бесплотной мечтательности» и «отрешенности от жизни» самого Веневитинова. Тему поэта развивает и другое стихотворение Веневитинова, написанное в конце 1826 г.,? «Утешение». Оно тоже пронизано трагическим настроением: в нем звучит тема смерти и мысль о смерти. Но герой стихотворения? поэт. И потому, что он поэт, он не вовсе умирает: не умирает, остается жить и после его смерти его поэзия. Таков сюжет стихотворения. Поэзия для Веневитинова и в трагическом акте смерти оказывается единственным и высоким средством преодоления:

…Но если в душу вложена Хоть искра страсти благородной,?

Поверь, не даром в ней она;

Не теплится она бесплодно…

Не с тем судьба ее зажгла, Чтоб смерти хладная зола Ее навеки потушила:

Нет!? что в душевной глубине, Того не унесет могила:

Оно останется по мне.

«Стихотворение „Утешение“ подобно истинной трагедии, и потому оно несет в себе очищение. В нем не только и не столько чувство конца, смерти, сколько духовная победа» (Маймин 1976:49). Недаром уже в самом начале этой лирической пьесы звучат возвышенные, победные ноты:

Блажен, кому судьба вложила В уста высокий дар речей, Кому она сердца людей Волшебной силой покорила…

Одно из последних стихотворений Веневитинова на тему поэта «Поэт и друг» появилось в журнале «Московский вестник» за 1827 г., когда поэта уже не было в живых. Может быть, поэтому его восприняли как поэтическое завещание Веневитинова. Это было прощальным словом поэта? не только искренним и трогательным, но и едва ли не самым значительным и сильным его поэтическим словом:

Напев задумчивой печали Еще напомнит обо мне, И сильный стих не раз встревожит Ум пылкий юноши во сне, И старец со слезой, быть может.

Труды нелживые прочтет;

Он в них души печать найдет И молвит слово состраданья:

«Как я люблю его созданья!

Он дышит жаром красоты, В нем ум и сердце согласились, И мысли полные носились На легких крылиях мечты.

Как знал он жизнь, как мало жил!"

В стихотворении «Поэт и друг» слышится и чувство в крайней степени напряжения, и глубокая прочувствованная мысль: мысль как итог, как последний, доведенный до афористической ясности вывод о жизни, человеке, поэзии. По этому стихотворению, лирическому и философскому одновременно, хорошо видно и то, каким поэтом Веневитинов был, и еще больше? каким он мог стать.

*****

В своей литературной деятельности Веневитинов проявил разносторонние дарования и интересы. Он был не только поэтом, но и прозаиком, причем его прозаические опыты относятся к самым различным жанрам. Помимо статей философского содержания, он писал статьи литературно-программные и критические, он создал несколько философских аллегорий в духе немецких и русских романтиков, он переводил прозаические произведения немецких авторов? в том числе своего любимого Гете и Гофмана, в последние месяцы жизни он думал о романе и уже начал его писать.

Его литературно-программная статья носила весьма знаменательное название? «О состоянии просвещения в России». Впервые она была напечатана в книге прозы Веневитинова 1831 г. под заглавием «Несколько мыслей в план журнала». Изменение названия связано, очевидно, с цензурными соображениями.

Веневитинов в своей статье ратует за просвещение. Он тоже видит в нем «основание совершенства» как отдельного человека, так и целых народов. При этом истинное просвещение, утверждает Веневитинов, должно строиться не на заимствованных идеях, а на началах самобытности. По мнению Веневитинова, полному проявлению самобытности в общественной жизни до сих пор мешали леность мысли, бездействие ума. Излечить от этого могут занятия науками и особенно философией. Все это не только собственные убеждения Веневитинова? это общая программа любомудров.

Литература

по Веневитинову, есть прямое средство просвещения, и она должна осознать этот высший свой долг и назначение. Как истинный любомудр, Веневитинов в своей статье отстаивает философскую поэзию, отстаивает литературу, основанную на глубокой и самобытной философской мысли и именно благодаря этому хорошо помогающую решать задачи народного просвещения.

Статья Веневитинова содержит не только программу просвещения, но и конкретное руководство, «план к журналу», о котором он мечтал и который должен был служить тем же целям просвещения. Второе название, полученное статьей при публикации? «Несколько мыслей в план журнала», не было, таким образом, случайным. Думая о предполагаемом издании, Веневитинов видит главную задачу в том, чтобы помочь изменить «нынешний ход русской словесности», сделать современную литературу более серьезной, более думающей. Веневитинов думал о журнале «с направлением», это направление, теоретическое и философское, он и обосновал в своей статье. При этом его мысли о журнале и его «план журнала» не остались только на бумаге. Мы знаем, что они нашли реализацию? пусть не полную, хотя бы частичную? в журнале любомудров «Московский вестник».

Большой интерес представляют и критические статьи Веневитинова. Они также имеют не частный, но существенный историко-литературный интерес. В 1825 г. он пишет и в том же году печатает статью под названием «Разбор статьи о «Евгении Онегине», в которой «ополчается против панегирического тона автора статьи, Полевого. «Разбор» дает любопытную картину отношения к Пушкину, в котором безусловное признание его чисто литературных достижений смешивается с отчуждением от него как от представителя «формального» периода русской литературы» (Гинзбург 1982:198).

Критические опыты Веневитинова отличаются яркими достоинствами мысли и стиля. Они написаны серьезно, просто, ясно, им свойственны смелость и прямота суждений. Этим статьи привлекали современников? в частности Пушкина.

Среди прозаических произведений Веневитинова важную загадку и большой интерес представляют отрывки из только начатого романа «Владимир Паренский». Веневитинов работал над романом последние месяцы и даже дни своей жизни. Опубликованы были отрывки уже после смерти поэта.

Отрывки начинаются с рассуждения общефилософского характера. Философские мысли заключены и в авторских отступлениях, которые встречаются по ходу повествования. Что касается героя романа Владимира Паренского, то он многими чертами похож на любомудра.

Он воспитывается в немецком городе Д. Шестнадцати лет он вступает в университет и сразу же проявляет не только страсть к познанию, но и незаурядные способности. Помимо обязательных предметов, необходимых для образованного человека, он изучает медицину и посещает анатомические классы. На семнадцатом году он знакомится «с славным Гете». «Это знакомство имело самое благодетельное влияние на образование юноши». Герой романа не только поклонник Гете, но и сам поэт. Как поэту и романтическому герою, Владимиру Паренскому свойственны роковые страсти и ранняя разочарованность.

Владимир Паренский напоминает любомудра не только романтическим своим характером и принадлежностью к «немецкой школе», но и такими частностями, как интерес к медицине и посещение уроков анатомии. Судя по тому большому значению, какое придавал Веневитинов своему замыслу, роман должен был явиться важным вкладом в ту философскую поэзию, о создании которой в России он мечтал и которую он так страстно проповедовал.

Издание стихотворений и прозы Веневитинова выходило двумя выпусками-частями в 1829 и в 1831 гг. До этого его стихи и некоторые прозаические произведения печатались в различных журналах и альманахах. Издание 1829−1831 гг., было первым, но уже посмертным собранием сочинений Веневитинова. Оно готовилось его братом и друзьями? В. Ф. Одоевским, М. П. Погодиным, Н. М. Рожалиным, В. П. Титовым.

Друзья Веневитинова не только горько оплакивали близкого им человека и поэта, но и исполнены были горячего желания увековечить его память. В издании его сочинений они видели свой долг и перед усопшим другом, и перед русской литературой.

Обе книги открывались небольшими вступительными статьями. Первая статья-очерк содержала в себе портрет и характеристику Веневитинова как поэта и человека. Обе статьи были напечатаны без подписи их авторов, и, видимо, это было сделано сознательно. Статьи должны были выражать коллективное мнение? мнение всех издателей, всех друзей Веневитинова, всех членов того кружка любомудров, одним из вдохновителей которого он был.

веневитинов поэзия стихотворение идея

1. Веневитинов Д. В. Стихотворения / Поэмы / Драмы. М.: Художественная литература, 1976.

2. Гинзбург Л. Я. О старом и новом/ Статьи и очерки. Л.: Советский писатель, 1982.

3. История русской поэзии. В двух томах. 1968;1969.

4. Маймин Е. А. Русская философская поэзия. М.: Наука, 1976.