Политика США в новом полицентрическом миропорядке

С окончанием двухполюсного миропорядка существенно меняется геополитический статус не только России и других великих и малых государств, но и США. Новые реальности требуют адекватного их содержанию и характеру нового осмысления, поисков новых ориентиров и установок. Соответственно, придется сформулировать новую повестку дня и новые цели, заново определить свои интересы в области национальной безопасности.

Однако реальность состоит в том, что как на Западе, так и на Востоке еще не выработаны адекватные сложившемуся положению вещей ориентиры. Создается впечатление, что мировые лидеры (прежде всего США) пока что не нашли формы, пути и средства для ответа на новые реальности и вызовы эпохи глобальной взаимозависимости.

Во многом это определяется тем фактом, что с исчезновением Советского Союза Америка осталась, пожалуй, одной из немногих идеологически ориентированных стран современного мира. Это, естественно, накладывает сильный отпечаток на внешнеполитическую стратегию ее руководства. Идеологическая ориентация проявляется прежде всего в убежденности в превосходстве американских ценностей, принципов, институтов, их пригодности для всех стран и народов. Соответственно, роль Америки видится в их распространении, но всему миру, если нужно и с помощью силы.

Не случайно многие ведущие представители американского политического и интеллектуального истеблишмента в один голос называют бывшего президента США Дж. Буша-мл. и некоторых ведущих членов его администрации революционерами, а их политику революционной. Один из патриархов мировой дипломатии последней четверти минувшего века Г. Киссинджер по этому поводу писал: «Мне кажется, что неоконсерваторы очень сильно сродни троцкистам в том смысле, что и те и другие думают, будто внешнеполитические проблемы — это на самом деле проблемы внутренней структуры той или иной страны, и если ее поменять, то внешнеполитические проблемы решатся сами собой» '. Рассуждая в том же духе, А. Байер утверждал, что Буш-мл. и неоконсерваторы в его администрации «напоминают большевиков или национал-социалистов, для которых основной целью тоже было добраться до власти» .

Такую оценку было бы не совсем корректно рассматривать как инсинуации противников бушевской администрации. Спустя неделю после теракта 11 сентября 2001 г. Дж. Буш-мл. заявил мировому общественному мнению: «Либо вы на нашей стороне, либо на стороне террористов». По сути дела, это парафраз известного выражения В. И. Ленина: «Кто не с нами, тот против нас». Конечно, было бы наивно предполагать, что американцы стремятся завоевать весь мир, подчинить его своему господству. Но фактом остается то, что во многих аспектах внешнеполитическая стратегия администрации Буша-мл. была построена на некоторых радикальных (если не революционных) постулатах.

Команда Буша действительно разработала и осуществляла радикальную программу использования войны против Ирака и низвержения С. Хусейна для изменения положения дел на всем Ближнем Востоке. Такую политику многие сторонники самого Буша называют капиталистической революцией (а некоторые — империализмом прав человека), призванной экспортировать ценности, принципы и институты демократии американского образца сначала па Ближний Восток, а затем по всему миру.

Бунт и его команда полагали, что явное военное превосходство дает США возможность наказать «плохих парней» и восстановить справедливость во всех уголках земного шара почти бескровным для себя образом. Такой подход, разумеется, не способствует поискам объективной оценки мировых реальностей, конструктивного подхода к ним и решения проблем, порожденных глубокими и широкомасштабными трансформациями в мире, в интересах всего мирового сообщества.

Парадоксально может звучать мысль о том, что именно с крушением главного врага в лице Советского Союза Америка, с одной стороны, очутилась на вершине своего могущества, с другой — вступила в неопределенный период своей истории, чреватый непредсказуемыми последствиями. Довольно быстро обнаружилось, что геополитический триумф, достигнутый в непримиримой битве гигантов, постепенно теряет блеск и великолепие. Прежде всего обращает на себя внимание то, что бравада об однополярном мире, на вершине которого якобы в гордом одиночестве восседает дядя Сэм, во все более растущей степени не стыкуется с реальностями формирующегося полицентрического миропорядка.

Справедливости ради следует отметить, что часть американского интеллектуального и политического истеблишмента осознает, что в современном мире США уже не способны (да им это и не нужно) играть роль единственной сверхдержавы, призванной единолично определять основные направления развития современного мира. Об этом свидетельствует, в частности, появление в последние полтора-два десятилетия целой серии работ, в которых в разных формах и аспектах обосновывался тезис об упадке влияния США на мировой арене как экономической, политической и военной сверхдержавы. Немалый интерес представляют работы Р. Мида, Д. Каллео, П. Кеннеди, П. Бьюкенена и др., в которых в той или иной форме объясняется тезис об относительном упадке веса и влияния США в современном мире в пользу других стран и регионов (прежде всего Западной Европы, Японии, Китая и Восточной Азии в целом).

Осознание этих реальностей ощущается и во властных структурах, в том числе и в высших эшелонах власти в Вашингтоне. «Мы, американцы, — говорил бывший Государственный секретарь США Л. Иглбергер, — должны понять, что не можем продолжать стоять у руля мировых событий, как это делали до недавнего времени». Ему вторил другой бывший Государственный секретарь Г. Киссинджер, по мнению которого «крушение советского коммунизма знаменовало интеллектуальную победу американских идеалов, но по иронии судьбы поставило Америку лицом к лицу с таким миром, появления которого она на протяжении всей своей истории стремилась избежать». Здесь маститый автор и искушенный в международных делах государственный и политический деятель имел в виду новый всплеск национализма, который интенсифицировал противоречия и конфликты на международной арене. Это, по мнению Киссинджера, ставит под сомнение реализацию американского идеала мирового порядка. Можно согласиться с Киссинджером в том, что хотя Америка останется великой и могущественной державой, но державой, с которой уже будет кому конкурировать.

В современном мире Соединенные Штаты стали так же уязвимы, как и любое другое государство. Если подойти к мировым реальностям без предвзятостей, симпатий и антипатий, идеологических, националистических и иных клише, то любой исследователь не может не заметить, что выражения вроде «однополярный миропорядок», «лидер свободного мира», «единственная сверхдержава, способная диктовать свою волю остальному миру» и т. д. представляют собой анахронизмы. Возможно, это клише журналистского или публицистического разлива, бездумно использующиеся не совсем осведомленными в мировых реальностях наблюдателями и обозревателями.

Верно, что обеспечение международной безопасности и решение сколько-нибудь значимых для всего мирового сообщества проблем немыслимо без США. Но ведь то же самое можно сказать и о России, Китае, Европейском союзе и т. д. Нельзя предполагать, что русские, китайцы, японцы, европейцы так уж желают, чтобы общую для всего мирового сообщества повестку дня формировали в кабинетах Белого дома без их ведома.